Неисчезающая тень

Она еще раз дернулась, рывком освободила руку из-под одеяла и перевернулась на спину. – Катюш, тихо, всё в порядке, ну что ты, всё хорошо... От звуков уверенного родного голоса Катя проснулась, открыла глаза, освободившись от пелены кошмара. И с облегчением увидела склонившегося над ней мужа. В мягком свете включенного им ночника мир был лишен дневной резкости, контуры расплывались и казались чьей-то выдумкой. Катя потянулась за очками, но передумала. Подвинулась еще ближе к Андрею и он понятливо обнял ее, спасая и защищая от всего, что было и что могло еще произойти. Его тепло, его неповторимый запах, его сильные и ласковые руки. Катя вздохнула. – Мой. – Конечно твой. Не люблю быть ничейным. – Мой, – повторила она, не придумав ничего более важного. И положила ладонь на его сердце. Оно билось ровно и спокойно, не то что ее перепуганное сердчишко. – Успокойся, маленькая, это был только сон. – Я не маленькая, – шепнула она куда-то ему в плечо, но он услышал. – Днем ты большая, а ночью – маленькая. В доказательство бережно взял ее руку в свою и так уютно было ее женской крохотной ручке в его мужской кисти, так надежно и безопасно. – Это только сон, расскажи его завтра Елене Александровне, она его тебе растолкует и ты поймешь, что всё к лучшему. – Думаешь? Он улыбнулся и стал целовать ее пальчики, один за другим. – Я знаю. У нас ведь не может быть к худшему, правда? Катя помедлила, впитывая его нежность. – Расскажу, обязательно. Ты у меня умный, я тебя слушаюсь. – Она приподняла лицо и коснулась губами его немного колючей щеки. – Спасибо. – За что? – За то, что ты мой, за то, что с тобой я могу быть маленькой и ничего не решать сама. Андрей усмехнулся, вытянул руку и погасил свет. – Грубая лесть, Кать. – Не лесть. – Покорные жены не спорят. Он повернулся, укладывая любимую поудобнее, пристроил ее голову на своем широком плече. – А тебе нужна покорная? – Нет, мне нужна ты, со всеми твоими острыми уголками. Она прижалась к нему. – О каких уголках речь? Муж охнул и засмеялся. – Перестань, завтра с утра совещание! – и шепотом, на ушко, добавил: – На ощупь ты самая мягкая из женщин. Тяжелые шторы не пропускали лунный свет, а фонари с проспекта не достигали одиннадцатого этажа. Темнота располагала, но затевать они ничего не стали. – Спокойной ночи. – Спокойной ночи еще раз. И поговори завтра с мамой. Катя кивнула и обняла его за шею. Поговорить – это несложно. Только рассказать кошмар нельзя. Как объяснить весь тот ужас, что проник в нее от увиденного? Андрей с лицом другого или тот, Денис, с лицом Андрея. Глумливая ухмылка, презрительный взгляд: "А разве с тобой может быть по-другому, Пушкарева?" Она боялась закрыть глаза, но лежала ровно и дышать старалась спокойнее, чтобы муж не догадался, что она не заснула. И он тоже делал вид, что окунулся в царство Морфея. Он слышал имя, которое она прошептала, прежде чем он разбудил ее. И понимал, что должно пройти время, прежде чем Катя научится по-настоящему ему доверять, прежде чем исчезнут ранящие тени. "Ты моя, и я тебя не отдам прошлому, даже тому, частью которого был сам."