A Change of Heart

      Глядя в окно с неизменной надеждой, Руж тихо вздохнула. Вот уже почти час она смотрела на дождь, тяжело падавший с ночного неба, и, если честно, она изрядно от него устала. Она собиралась пойти домой к Сонику, ведь они с друзьями запланировали ночь кино. Прийти мог любой желающий, но это маленькое мероприятие отменили, потому что в последнюю минуту начала надвигаться буря. И судя её по нынешнему поведению, к несчастью для мышки, гроза не хотела давать ни малейшего намёка на то, чтобы утихнуть.       "Что ж, это определённо убивает все мои планы на вечер", — тихо прорычала Руж, раздражённо тряхнув головой.       Она увидела, как вдали вспыхнула яркая полоса света, и сразу же опустила свои чуткие уши, ожидая шумный грохот, что всегда следовал за молнией. К счастью, её ожидания не были долгими.       Когда же всё успокоилось и единственный слышимый звук издавался тяжёлыми каплями дождя, её ушки снова встрепенулись и она поместила руку под подбородок. Без сомнений, сейчас ей было до жути скучно. Заняться было нечем, а гроза только нагоняла тоску. Посмотрев на часы на своей тумбочке, она прочла время.       Было только восемь тридцать, ночь была ещё довольно молода.       Вздохнув, Руж решила избавиться от унылого вида, закрыв его шторами, и направилась в ванную, где приняла быстрый душ, смывая с кожи и меха всевозможную пыль. Закончив, она обернулась в полотенце и вскоре оделась в удобную чёрную майку и пушистые розовые пижамные штаны.       Расположив грязные вещи в корзине, она поняла, что если ей нечем занять время, то можно выяснить, чем занимается её сосед по комнате. Она пошла вниз, в гостиную, только чтобы найти там друга, окрашенного в чёрный цвет и красные полосы, который дремал сейчас на диване лёжа на спине.       "Он выглядит таким беззащитным, когда спит", — думала Руж, наблюдая, как его грудь подёргивалась вверх и вниз с каждым вздохом.       В самом деле, он выглядел беззащитным, когда спал. Как и обычно, его руки были скрещены на пушистом клочке белого грудного меха. Но впервые выражение его лица не было тревожным или злым. Вместо этого он казался спокойным и довольным, словно в его жизни не было волнений. Как жаль, что он не мог испытать это чувство, когда бодрствовал. Какие бы добрые дела он ни совершал, будь то из собственных интересов или ради всего мира, ежа всегда боялись. Но этот факт не был нелогичным: страх был единственной реакцией, которую можно было ожидать от мира, не способного ни открыть, ни понять силу, которой он обладал; именно из-за этого люди (и определённый инопланетянин) в прошлом хотели заполучить его, не видя в нём ничего больше, чем чистое оружие, которое можно было использовать, взяв под свой контроль.       Но Руж всегда видела его не так, как весь мир. Для неё он не был оружием массового поражения или бессердечным монстром, жаждущим отомстить людям только из-за того, что кто-то причинил ему зло, — она всегда видела в нём личность. Личность с чувствами, хоть он часто их скрывал, и сердцем; тогда он лишь сбился с пути и делал то, что считал нужным, потому что ему было больно оттого, что он потерял очень близкого друга. В отличие от тех людей, Руж обращала внимание не на плохие дела, что он совершил в прошлом, а на хорошие, ведь добро всегда перевешивает зло в сложных ситуациях.       Из-за этого она позволила себе улыбнуться, взглянув на спящий образ своего друга. Неважно, насколько трудной была ситуация — Шедоу всегда с ней справлялся. И Руж знала, что когда придёт время и все в мире отвернутся от него, то, нравится это людям или нет, он всегда будет рядом, чтобы помочь им, хотя любой другой отказался бы. Он будет готов и счастлив оказать людям помощь вместе с ней, потому что она никогда не покинет его сторону.       Очнувшись от предыдущих мыслей, Руж тихо подкралась к своему напарнику и наклонилась вперёд, располагая своё лицо в считанных дюймах от его. Она осторожно прошептала его имя, боясь, что любая резкость приведёт к насилию, особенно когда он не знал о её присутствии.       — Шедоу?       Руж взвизгнула и мельком вздрогнула, когда его тёмные веки неожиданно распахнулись, открыв рубиново-красные зрачки, в которых она начала теряться. Она думала, что он был в глубоком сне, но, судя по всему, он не был. Шедоу недоумевающе на неё посмотрел, ожидая объяснений того, чем она занималась, в то время как она просто стояла и неустанно на него смотрела. Когда она ничего не сказала, он аккуратно её оттолкнул и сел, протирая глаза от усталости.       — Я думал, ты собиралась куда-то идти, — сказал он гораздо грубее, чем планировал, но, возможно, так получилось из-за лёгкого раздражения оттого, что его разбудили. Руж, с другой стороны, лишь закатила глаза.       — Да, но благодаря тупой погоде мои планы изменились, — сказала она, прислушиваясь к усиливавшемуся дождю. Затем она слегка надула губки и добавила в грустном тоне: — Ты говоришь так, будто хочешь, чтобы я осталась здесь, — её уши также немного опустились.       Шедоу покачал головой:       — Я этого не говорил.       — Я знаю, — Руж вдруг улыбнулась его наивности. — Но так как я здесь живу, то могу оставаться здесь столько, сколько захочу. Ха! — затем она лениво плюхнулась на противоположную сторону дивана.       Шедоу, слегка удивлённый её странным поведением, моргнул и медленно потряс головой. Оставив комментарии при себе, он дотянулся до пульта и включил телевизор одной рукой, в то время как другой поддерживал свою голову. Он начал пролистывать каналы, когда Руж драматично вздохнула, будто пытаясь привлечь его внимание. Его глаза обратились к ней, а затем медленно повернулась и сама голова.       — Что-то не так?       — Шедоу, я умираю со скуки...       — Тогда найди, чем заняться, — сказал он равнодушно. Его внимание вновь стало приковано к телевизору, т.к. он снова начал просматривать нескончаемые каналы.       Скучающая мышка закатила глаза:       — В этом-то и дело, Шедоу: мне нечем заняться. Я уже десять раз отсортировала все свои драгоценности, меня начинает тошнить от этого.       Шедоу остановился и быстро на неё посмотрел, но мышка этого не заметила. Ему пришлось повторно прокрутить её фразу у себя в голове, чтобы убедиться, что он верно её расслышал, и он понял, что услышал всё чётко. Но я тот, у кого здесь проблемы. Он потряс головой, освобождаясь от мыслей о своей подруге, и снова обратил своё внимание на телевизор. В конце концов ему тоже стало скучно, и он осторожно кинул пульт в её сторону. Руж, не следившая за происходящим, слегка дёрнулась, когда увидела, как что-то в неё летит. Чем бы это ни было, она думала, что оно причинит ей боль, но, когда оно безобидно приземлилось рядом с ней, она увидела, что это всего лишь был пульт от плазмы. Она яростно посмотрела на ежа, а он в ответ ухмыльнулся, ничуть этим не расстроившись.       Всё-таки Руж не могла долго на него злиться, и, легонько улыбнувшись, она начала искать, что бы им посмотреть. Её взгляд вдруг привлекло одно из любимых шоу. Она тут же сменила своё развалившееся положение, скрестив ноги и сев в позу лотоса, отдавая всё своё внимание телепрограмме, будто забыв о присутствии Шедоу, но тот не был против. Если ей было интересно, она его не доставала и не строила скучающий вид, то он был доволен. По факту, он увидел возможность продолжить то, что делал до её прихода, и начал закрывать глаза. Тем не менее, продлилось это недолго.       Как только Шедоу начал погружаться в сон, посапывая время от времени, молния решила сыграть злую шутку и ударила по одной из линий электропитания, лишив весь город всяких источников энергии. Сейчас они оба, как и остальные горожане, были окутаны тьмой.       Шедоу сразу опустил ушки, потому что знал, чего стоило ожидать от Руж. Летучая мышка громко завопила и кинула пульт на журнальный столик. Затем послышался грохот и уши Шедоу встрепенулись. Он вычислил, что пульт упал на пол. Вскоре после этого раздался гром, и его уши снова приспустились.       — Отлично! — простонала Руж, скрещивая руки на груди, но Шедоу никак не мог об этом знать. Тем не менее, он чувствовал раздражение в её голосе. — Теперь я не только не посмотрю своё любимое шоу, но и вообще ничего не увижу! Аргх!       — Руж, ты же летучая мышь, — заявил Шедоу, прекрасно зная, что его сейчас прожигали взглядом, ведь он указал на очевидное. Игнорируя это, он достал свой зелёный Изумруд Хаоса, чтобы обеспечить светом недовольную мышку. Он испускал в какой-то степени яркое свечение, достаточное для того, чтобы разглядеть ближайшее окружение. Затем он встал, слегка потянувшись от усталости, прежде чем повернуться к ней. — Пожалуй, возьму фонарики. Где ты их держишь?       Руж не ответила, и Шедоу не нужно было проявлять гениальность, чтобы понять, почему. Он посмотрел на неё и увидел, что она чем-то загипнотизирована; Изумрудом, конечно же. Чтобы подтвердить своё предположение, он начал перемещать драгоценный камень вверх и вниз, затем — влево и вправо. Руж мотала глазами и головой в тех же направлениях, словно собака, глядящая на соблазнительное, аппетитное угощение. Шедоу вздохнул, покачав головой, и после короткого развлечения снова заскучал и прекратил свои действия. Закатив глаза, он позвал её по имени тоном, полным разочарования.       — Руж!       — А? Что? — мышка вернулась в реальность. — Что случилось? — спросила она, не имея ни малейшего представления о том, что происходило до того как она забылась, увидев прекрасный и идеально огранённый камень. Шедоу повернулся к ней спиной.       — Ты безнадёжна, — тихо пробурчал Шедоу с небольшим намёком на ухмылку. — Забудь, я сам их найду, — произнёс он, направляясь к лестнице.       — Найдёшь кого?       — Фонарики, Руж.       — А, они в моей комнате. В шкафу, на верхней полке, — сказала она.       Ёжик кивнул и начал подниматься по ступенькам, но остановился, когда его внезапно окликнули:       — Эй!       Шедоу снова к ней повернулся, ожидая, когда она продолжит, в то время как Изумруд освещал их лица слабым зеленоватым сиянием.       — Что?       Она невинно приставила ноги к груди и посмотрела на ступни.       — Эм... Я тут подумала, может быть...ты оставишь Изумруд мне, потому что ты и так можешь легко использовать способности Хаоса, чтобы получить свет.       Конечно, Шедоу рассматривал это: преобразование своих сил в какого-то рода молнию, которая позволила бы им видеть. Но создание даже небольшого разряда Хаос Копья требовало очень много энергии. Изумруд, с другой стороны, работал в качестве восстановительной системы; при взломе она предоставляла доступ к бесконечному запасу энергии. С такой точки зрения, почему бы не использовать Изумруд? Для ежа было лучше сохранить свои силы, чем излишне напрягаться. Особенно с G.U.N. и их несвоевременными вызовами; он никогда не знал, в какой момент мог понадобиться на миссии.       Шедоу подошёл к Руж, наклонившись до её уровня.       — Неплохая попытка, — он легонько щёлкнул её по носу, затем повернулся и пошёл к лестнице.       Руж снова насупилась, как маленький ребёнок.       Несколько мгновений спустя Шедоу вернулся с двумя фонариками, в каждом из которых было по две батарейки, хоть он и не знал, был ли в них ещё заряд. К счастью, они включились и наполнили комнату тусклым светом, которого было достаточно, чтобы они могли видеть друг друга, равно как и своё окружение. Он дал один фонарик Руж, которая тихо его поблагодарила, перед тем как сесть на предыдущее место на другой стороне дивана, забросив одну ногу на другую. Он поместил Изумруд обратно в свои иглы, а фонарик — на стол, причём так, что он стоял прямо: его свет озарял потолок.       Они сидели в тишине, пока она не стала невыносимой, по крайней мере для Руж.       — Итаааак, чем теперь займёмся? — поинтересовалась летучая мышь, положив свою голову на подогнутые колени.       — Подождём, пока не пройдёт гроза, — ответил он, закинув голову назад и уставившись на потолок.       — Но это скучно...       Когда Шедоу не ответил, Руж посветила фонариком ему в лицо и увидела, что он закрыл глаза. Пока не было электричества, царила такая тишина, что мышке не нужно было напрягать свои уши, чтобы понять, что он снова медленно погружался в мир своих сновидений, оставляя её наедине с бездельем.       "Аргх..." — проворчала Руж, немного откинувшись назад, как это делают малыши, когда слышат слово 'нет' в отношении какой-либо вещи, и погрузилась в чистейшую скуку. Она посмотрела вокруг, пытаясь найти что-то, чем можно было развлечься, но, к сожалению, из-за отключённого света в комнате были видны только одинокая фиолетово-белая подушка, рядом с которой она сидела, причудливые каменные ступеньки, державшие вазы с дорогими на вид растениями в дальних углах помещения, и этот долбаный журнальный столик, на который не захотел падать долбаный пульт.       Погодите-ка. Ружкины глаза вернулись к объекту интереса.       Диванная подушка, да?       По лицу белой мышки пробежала хитрая улыбка, а в голове возникла мысль: 'Хмм...это может быть интересно'.       Схватив фиолетово-белую подушку настолько крепко, чтобы та не упала, она кинула её в Шедоу с большой силой. Подушка отскочила от его лица и приземлилась на пол.       Глаза Шедоу медленно открылись, и он проснулся. Он дотронулся одной рукой до своего лица, пытаясь успокоить жжение, которое сейчас испытывал его нос, а затем посмотрел на Руж с поднятой бровью.       — За что?       — Ой, только не говори, что большая злая совершенная форма жизни боится мягких уютных подушек, — подразнила Руж, подняв и крепко обняв подушечку, чтобы показать, насколько безобидной она была на самом деле.       Шедоу фыркнул, даже не собираясь угождать ей в том, чем она занималась сама или, скорее всего, пыталась заставить заняться ЕГО.       Он снова положил голову и закрыл глаза. И именно когда он почувствовал, что скоро уснёт глубоким сном, его снова ударили.       БАМ!       Вздохнув, тёмный ёж открыл один глаз, изо всех сил стараясь одарить напарницу максимально злобным взглядом, т.к. знал, что это произведёт хоть малейший (если вообще какой-либо) эффект, но она, напротив, казалась очень весёлой.       — Насколько мы взрослые? — спросил он, наконец поняв, чего добивалась Руж.       — Ой, да расслабься, Шедоу. Это только ради забавы. Без какого-либо вреда.       — Хм, — Шедоу, которому вообще не было интересно, скрестил руки и снова закрыл свой единственный глаз. Ему было не до веселья, даже если оно было для того, чтобы убить время. И, конечно же, он не собирался тратить свой выходной день на то, чтобы драться подушками. Для него это было...ребяческим и идиотским.       Может быть потому, что он изначально не мог понять, почему люди считали, что избивать друг друга подушками вплоть до потери сознания — весёлое занятие; для него это просто не имело никакого смысла. Да, подушки были "мягкими и уютными", как выразилась мышка, но, когда их кидали с достаточной силой, они могли причинить травму. И Шедоу стал живым доказательством этого, испытав подобное на себе не более пяти минут назад.       Тем не менее, его любопытство было задето и хотело знать, почему из всех людей на планете именно Руж решила, что ударить его наполненным чем-то предметом, пока он был в отключке, должно было быть смешным. Он бы ещё понял, будь это кто-то в возрасте Крим или Тейлза, возможно, даже Эми, но Руж? Сколько ей лет? Восемнадцать? Да, ему это казалось немного странным, вот и всё. Естественно, летучая мышка давала понять, что ей нравится 'веселье', но он привык к его более взрослым проявлениям — флирту и поддразниванию, — а не к швырянию подушками.       Так почему она наслаждалась этим? Должно быть, на неё напала скука, заключил он, перед тем как взглянул на неё, чего та не заметила.       Её безупречное лицо наклонилось вниз, тогда как необыкновенные бирюзовые глаза смотрели в никуда. Хоть её уши не были опущены в грустной манере, Шедоу ясно видел, что она больше не была в восторге. На самом деле, сейчас она выглядела почти нейтрально: ни радостно, ни печально. В какой-то степени ему это напомнило его самого.       "Отлично..." — внутренне вздохнул Шедоу, зная, что он терпеть не мог видеть кого-то в таком состоянии, а особенно того, за кого волновался. Если мышка не улыбалась или не показывала вообще никаких эмоций, до ежа автоматически доходило, что что-то было не так. Естественно, сейчас он понимал, что сам и являлся причиной этого чего-то.       Стараясь никогда не поддаваться своим чувствам, Шедоу изо всех сил сопротивлялся желанию поднять подушку, которая лежала на полу рядом с ним. Он знал, что отплатить той же монетой, что и Руж, было неприемлемо, особенно для него, однако его действия сказали об обратном.       Всё будто бы поплыло в глазах Шедоу, он совсем забылся. Для него всё происходило в замедленном действии. Он видел, как подушка, каким-то образом оказавшаяся в его руке, полетела в сторону ни о чём не подозревавшей Руж и шлёпнула её по лицу. Затем она мягко упала на пол, издав еле слышный плюх.       Сначала лицо мышки выражало замешательство, и в её сознании вероятно назревал один конкретный вопрос: Какого чёрта сейчас произошло? Она посмотрела на Шедоу и увидела, что выражение его лица было аналогичным, пока он в недоумении смотрел на свою руку, которая была в перчатке. Скорее всего, он был сбит с толку так же, как и она, если не больше.       Руж слегка улыбнулась озадаченному ежу, а затем прищурилась, скрестив руки. Вскоре улыбка превратилась в извращённую ухмылку, и, хихикнув, мышка передразнила:       — Ну и насколько мы взрослые, Шедоу?       Дерзкий голос летучей мышки прорезался в ход его мыслей. Уши Шедоу дёрнулись, когда он понял, что она использовала его собственные слова против него самого. Тем не менее, единственным ответом, что она получила, была насмешка. Он сложил руки в привычном положении и отвернулся, хотя было очевидно, что он пытался скрыть лёгкий розовый румянец, который виднелся на его щеках; явно из-за стыда, но, возможно, это было что-то иное.       Чем бы оно ни было, Руж могла лишь хихикнуть, глядя на смоляно-чёрного товарища. Ей нравилось, что она могла заставить его сделать почти любую вещь, противоречившую здравому смыслу. Будь это кто-либо другой...ну, он бы наверняка уже находился на другом конце Хаос Копья. Однако Руж, являясь той, кем она являлась, не волновалась по этому поводу.       Подобрав подушку и поместив её за спиной, Руж поднялась с дивана и встала прямо напротив ежа, прежде чем кокетливо позвать его по имени.       — Эй, Ше-доу?~       Мрачный ёж посмотрел на неё с неохотой, главным образом потому, что понимал, как низко он пал. Он злился и хотел остаться наедине со своими мыслями, но всё изменилось, когда он заметил мышкину зловещую улыбку и подушку, стремительно летевшую в направлении его головы.       БАХ!       — Попался! — воскликнула Руж, хлопнув подушкой. Но после дальнейшего наблюдения она быстро поняла, что её подушка ударилась о ту, рядом с которой когда-то сидела совершенная форма жизни. Она промахнулась. — Хм?       Звук того, как кто-то покашлял, прочищая горло, раздался позади и заставил её повернуться. Она сделала это, только чтобы увидеть своего друга, стоявшего там с вытянутой рукой, сжимавшей Изумруд Хаоса.       Хаос Контроль. Ну конечно...       Руж притворилась обиженной:       — Так нечестно!       — Да, ты права. Так нечестно, — ответил Шедоу с небольшой ухмылкой. — Но...       Сказал ёж и затем подошёл к Руж, которая, в свою очередь, удивлённо подняла бровь, и крепко взялся за подушку в её руке; без сомнений, он хотел её отобрать. Однако это не было в его стиле, и, не обменявшись ни единым словом с ней, Шедоу обошёл свою подругу. Взяв в руку выбранное оружие — подушку, около которой он сидел всё это время, — он тихо прошипел в её ухо слова, о которых она уже догадывалась и которые означали только одно.       Он сказал их всерьёз, и что-то подсказывало ей, что игры действительно кончились:       — В любви и на войне все средства хороши...