Это всё меняет

      Иккинг вздрогнул всем телом, на долю секунды почувствовав резкое грубое падение, и очнулся с хриплым стоном. Он осмотрелся вокруг, пытаясь понять, где в принципе находится. Чуть позже к нему возвращаются воспоминания о его пленении и продолжительных пытках. Стало не по себе, прошёлся табун мурашек по позвоночнику. На удивление Хэддок не забыл, что с ним происходило во сне или как ему сказали — летаргии. Неужели он настолько долго пробыл без сознания?       Попытавшись сесть из положения лёжа, он понял, что в данный момент это не так уж и просто сделать, будто невидимая сила придавливала его к земле. Отойдя от первоначального шока, к Иккингу вновь вернулось привычное состояние хронической боли по всему организму. Это схоже с ощущениями лихорадки, мышечных спазмов и острых покалываний в открытых и глубоких ссадинах. При попытке движения пространство сразу начинает двоится и медленно кружиться, от чего было сложно сфокусироваться. В горле стоял комок мокроты, от чего было сложно дышать и глотать. Хэддок настолько сильно простудил горло, что с трудом мог разговаривать, его еле было слышно.       Единственная радость — нет панических атак и галлюцинаций. Пока нет, так-то они ему ничего не обещали. Но видимо продолжительный сон целебно сказался на его психике. В следующие минуты Иккинг просто пытался смириться со своим овощным состоянием. Он осознавал, что лучше ему здесь точно не станет, так что нужно выбираться из плена в скором времени, пока всё ещё может соображать и как-то двигаться. Для начала Хэддок решил размять затёкшие конечности, а то как бежать, если он и встать без старческого кряхтения не может. Спустя час постоянного самомассажа кровь всё-таки разошлась по сосудам и он смог встать сравнительно не так тяжело, как это было раньше. Осталось научиться стоять на ногах ровно дольше двух минут. Так что ему есть чем себя занять в процессе разработки плана побега.       Вскоре надзиратели, совершая ежедневный обход, заметили, что их пленник внезапно ожил и даже шевелился хоть как-то, поэтому они сразу сообщили об этой радостной новости кому надо. К счастью его персону никто не трогал и не беспокоил от коротания времени в темнице сырой. Размышляя о всех полученных впечатлениях во сне, Хэддок хоть как-то старался посмотреть на своё окружение под новым углом, дабы найти что-то полезное. Иккинг долго всматривался в свою же решётку, отделяющую его от коридора. Его интересовало не само присутствие решётки, а скорее её конструктивная часть. Так как он разбирался в ковке, Хэддок понимал, что в каждой конструкции есть особый каркас — основа, к которой крепятся остальные элементы. Выискав этакий изъян в решётке, Иккингу оставалось найти подобие рычага, что стало маленькой проблемой. Рычаг должен быть крепок и достаточно удлинён. Пришлось подключить воображение.       Выбирать особо не приходилось и он брал под руку всё, что имелось в наличии. Какие-то обломки, человеческие останки и прочий тюремный мусор. Конечно же, сбегать прямо сейчас было бы глупостью, так как был ясный день с кучей лишних свидетелей, но испробовать самоделку всё же было необходимо, ибо сначала нужно проверить работает она или нет. Подойдя ближе, он зацепил самодельный рычаг за решётку и пытался поднять её, вытащив из петель. Но вот незадача — у него не получалось даже чуть-чуть её сдвинуть. Прутья были добротные, тяжёлые, видимо специально для таких умников утяжелили. Так-то теория хорошая, но силы Хэддока оставляли желать лучшего. Он слишком ослаб за эти недели. Вот был бы здесь с ним хоть кто-нибудь ещё, но, видимо, не судьба. Хотя Иккинг не спешил так быстро сдаваться, продолжая бороться с несчастной решёткой, но она ни в какую не двигалась.       Его потуги прервал звук открывшейся железной двери с коридора, поэтому он быстро убрал рычаг, откинув его куда подальше с глаз в сено. А сам сел, как ни в чём не бывало, продолжая размышлять над философскими категориями бытия и небытия. Послышались стучащие по полу шаги, и к Хэддоку подошёл сам епископ собственной персоной и его прихвостни. Вид дедульки в целом был внезапно благодушным, небось опять какую-то пакость задумал. Иккинг уже готовился к худшему. — Ну надо же кто к нам вернулся, — насмешливо улыбнулся епископ, внимательно вглядываясь в юношу, будто пытался понять, в каком тот находится состоянии, — Мы уже думали, что решил отправиться в мир иной, судя по твоему неутешительному состоянию и поведению в прошлые дни. Но видимо кто-то наверху тебя любит, раз отправил обратно — доживать свою пока ещё туманную жизнь. Иные мои искренне верующие коллеги решили бы, что ты святой мученик, — и со своей же фразы громко засмеялся, его помощники тоже поддержали смех, хотя они ни слова не поняли на латинском, — Но я не такой болван, так что перейдём к делу. Тебя же наверняка интересует твоя дальнейшая судьба, верно? — И какие есть предложения? — деловито поинтересовался Иккинг тихим голосом, будто у него есть такая возможность что-то выбрать или от чего-то отказаться. Но он специально таким образом строил разговор со своим похитителем, чтобы Хэддок хотя бы казался полноценным человеком со своим мнением и волей. Этот психологический трюк хоть и абсурдный, но действенный. К нему из-за этого всегда отношение было всё-таки чуточку иное, чем к остальным пленным, ибо в нём всё же видели человека, чьи слова что-то значили, хотели они этого или нет. Так что совет Вигго, который тот дал ему уже давно и вновь повторил во сне, и правда рабочий. Сначала казаться, а потом быть. — Стоит отдать должное, ты не нарушил своей клятвы, когда сказал, что ни за что не проговоришься о ваших секретиках, — усмехнулся пожилой мужчина, сложив руки вместе, — Вот только стоило ли оно того? В прочем, твой выбор быть идеалистом. Но всё же я ценю твою стойкость. Этого не хватает моим людям. Чуть что сразу меняют своё мнение сто раз на дню, — устало вздохнул он, взглянув на охранников тюрьмы, — И поэтому в знак уважения я даю тебе выбор самостоятельно решить в каком направлении пойдёт твоя жизнь. Заинтересован? — Да, если только выборы стоящие, — усмехнулся Хэддок. Он уже готовился знатно поиронизировать над этими «выборами». Явно там нет варианта просто уплыть домой. — Тебе понравится. Они такие же нетривиальные, как твоё чувство юмора, — подмигнул ему епископ, гаденько хихикнув, — Итак, первый вариант. В одном плане тебе повезло гораздо больше, чем многим людям. Природа наделила тебя приятной внешностью, так что ты этим можешь воспользоваться без зазрения совести. Один мой друг готов выкупить тебя и забрать в свои добрые руки. Тебя вылечат, приведут в порядок и будешь себя чувствовать прекрасно. Твоей задачей будет просто радовать глаза, ну и немного поработать тоже придётся, — хихикнул епископ, улыбнувшись с намёком, — А если ты окажешься достаточно предприимчивым, то может даже сможешь подняться за счёт покровителя и найти своё место, при этом живя в роскоши. — А второй вариант? — сразу спросил Иккинг, даже не желая представлять такую жизнь. Его уже начало подташнивать от словесного описания, а про реальность лучше и вообще не думать. Какой позор, а не жизнь. — А что ты так сразу нос воротишь? Поверь мне, многие мечтают о такой возможности, даже будучи не в плену, пытаясь спастись от бедности. Вот только им невдомёк, что кроме красоты нужен ум и харизма. Богатые нынче разбалованные. В прочем, как и ты, раз так легко отвергаешь этот вариант. Гордый слишком. А для гордых есть иная перспектива. Стать кормом. В буквальном смысле, — тот замолчал, выдержав паузу для интриги, — Поймали мы не так давно какого-то дикого разъярённого дракона с ваших земель. Жуткая тварь, бешеная. Это не ваши дрессированные дракончики, в которых вы заглушили злобную сущность. То чудовище — беспощадная машина для убийств и людей терзает за милую душу, только закидывай в клетку. И я тут подумал, как же будет иронично, что самого покорителя драконов растерзает сам дракон. Захватывающая мысль, не так ли? — Просто блестящая, — вздохнул Хэддок, понурив голову. Один вариант лучше другого. Прям разгуляться можно. — Ну так что? Что душу греет больше? — засмеялся старик, — Сразу оговорюсь, что времени на подумать нет. Решай здесь и сейчас. — Неужели ты так просто пожертвуешь выручкой за меня, позволив мне выбрать дракона? Широкий жест. Твоя щедрость не имеет границ, — не удержался Иккинг и начал с сарказма, чтобы потянуть время на подумать. — Хах, ты стоишь не настолько дорого, как думаешь, — усмехнулся епископ, насмешливо поглядев на самонадеянного паренька, — А я за грошами не гонюсь. Так что могу себе позволить проявить великодушие. — Видимо сегодня счастливый день, — он понятия не имел, как ему поступить. Оба варианта ему не нравятся от слова совсем. Конечно можно было выбрать первый вариант и быть уверенным в том, что он останется жив. Но кто даёт гарантии, что им не воспользуются и убьют в первый же день? Уж лучше помереть с остатками гордости, чем позорно опороченным. Зато быстро без отвратительных прелюдий, — Я готов сделать выбор. — Вот это уже интересно, — оживился старик с любопытством взглянув на юношу, — Удиви меня. — Старые извращенцы меня пугают больше, чем кровожадные драконы, уж извольте понять, — хмыкнул Иккинг, демонстративно расслабившись. — Вот как, — с удивлением кивнул епископ, хмыкнув, — Ты единственный, кто добровольно возжелал такую участь. Видимо желание сохранить свою душу в чистоте настолько велико. И что же тебя ждёт за твои старания после смерти? — Я делаю это не для кого-то. Это мои принципы. И ничего я не получу за это, кроме душевного спокойствия, — ответил Иккинг с лёгкой агрессией. Не хотелось с ним обсуждать свои же личные взгляды и мировоззрение. И так было погано. — Принципы, долг, обещания и прочая шелуха. Сам себя ограничиваешь и делаешь хуже себе же. Искусственно усложняешь свою жизнь и в итоге так бездарно её завершаешь. В чём смысл? Нет ограничений — нет проблем. Может быть даже стал бы великим человеком, а не пешкой системы. Не хватило смелости, хотя казалось этого в тебе не отнять. — А может в тебе не хватает эмоционального интеллекта поддерживать принципы морали? Или ты пытаешься восполнить своё одиночество и безнадёжность с помощью денег и власти? А может быть ты хочешь самоутвердиться за счёт страданий людей и чувствовать себя лучше? Или тебя просто никто не любил или не любит, потому что ты псих ненормальный. Я могу много вариантов накидать и все они так или иначе будут верны. — Хватит! — строго прикрикнул епископ, разозлившись со слов Хэддока, и ударил по решётке камеры, — Смею напомнить, что ты здесь пленник, не наглей. Сегодня вечером отправишься на свидание с пылким драконом, как ты и хотел. А пока можешь прощаться со своей жизнью. — Премного благодарен, — с пассивной агрессией буркнул Иккинг, отойдя в сторону — подальше от старика. Тот постоял напротив Хэддока, подождав минуту, над чем-то задумавшись, и ушёл прочь, хлопнув дверью. Видимо Иккинг всё же сумел задеть его за живое в этом коротком разговоре.       Тем временем в море проходила эскадра, направляющаяся в одноимённое место, а точнее город-порт под названием Монтрейль. До места назначения осталось не так много плыть. Всего лишь сутки. Но даже эти сутки могут оказаться решающими, особенно для пленных в чужой стране. Ещё как назло они застряли в штиль, от чего скорость плавания изрядно уменьшилась. И если сложить все эти факты, то можно получить локальную катастрофу для конкретных людей.       Гримборн стоял на палубе, облокотившись на корму корабля, крепко вжав в неё руки. Только начавшийся закат на горизонте и мирное колыхание волн не успокаивали мужчину, а только больше раздражали. Хотелось просто сесть на дракона и, наплевав на всё, как можно быстрее долететь до нужного места, пока не стало слишком поздно. Но нельзя так поступить. Вигго понимал, прекрасно понимал, что этим порывом он ничего не добьётся, а может даже ухудшит положение не только Иккинга, но и своё. Но как же его выводила из себя эта медлительность. Раньше ради своих долгосрочных и сложных планов он мог выжидать столько времени, сколько потребуется. Но раньше у него не было тех, за кого можно было бы переживать, а это всё упрощало.       Сейчас он, наконец, осознал, что чувствовал Иккинг, когда Гримборн брал в заложники его друзей или манипулировал им с помощью угрозы их жизни. Вигго не хотел реально убивать команду Хэддока, так как они для него всего лишь шайка самоуверенных подростков, но Иккинг об этом не знал, так что взаправду ощущал волнение. Вигго думал, что тот слишком импульсивен, когда тот переживает за друзей и родных. Но на деле Иккинг прекрасно справлялся с этими ужасными эмоциями, а вот Гримборн в данный момент вышел из душевного равновесия, практически с первых дней после похищения. И все это чувствовали, так как он стал раздражительным и постоянно срывался на людей по поводу и без повода. Кажется все уже забыли, что раньше Вигго был воплощением хладнокровия и собранности. Так что в этом соревновании по самоконтролю абсолютно заслуженно берёт победу Хэддок. Его терпение абсолютно безграничное.       Погрузившись в свои думы, Гримборн даже не заметил, что к нему кто-то подошёл. Из тревожного транса его вывела Астрид, коснувшись плеча Вигго. Тот вздрогнул, уже рефлекторно готовясь самообороняться. Но заметив Хофферсон он успокоился и вновь продолжил наблюдать за горизонтом. — Может всё-таки угомонишься и пойдёшь отдыхать? — с лёгкой претензией высказалась Астрид, сложив руки на талию, — Завтра мы будем на месте, и если ты будешь несобранным, то весь план может пойти не так, как хотелось бы. — Если бы я мог спать, то я бы спал, но я не могу, — нервно ответил Гримборн, сильнее сжав пальцами корму. Закрыв глаза и посчитав до десяти, он выдохнул, пытаясь успокоиться, — Я понимаю, что веду себя необдуманно, но я не могу спокойно жить, зная что сейчас он в постоянном риске, возможно даже между жизнью и смертью. — А разве не ты мне говорил, что Иккингу надо доверять? Мол, он достаточно благоразумен и сможет за себя постоять, — припомнила ему Астрид, усмехнувшись. — Не сравнивай эти ситуации. Тогда он был под присмотром и чудил на наших глазах. А сейчас даже при всём желании мы не сможем ему помочь, когда Иккингу будет грозить реальная опасность, — серьезно он взглянул на девушку, не понимая её спокойного настроя. — И всё же ты ему не доверяешь. Я понимаю, что ты привык всех и всё контролировать, но с ним такое не прокатит. Да, я заметила, что ты нашёл свой подход. Заставляешь его думать, что тебе легко его отпустить куда-то далеко или влезть в какую-то авантюру, но тебе нелегко. Он это чувствовал, поэтому сильно не наглел, радуясь хоть такой небольшой свободе, — на этих словах Астрид спиной опёрлась об корму, дабы смотреть на Вигго при разговоре, — Когда я с ним была в отношениях, он этим выносил мне мозг постоянно. В его мире не укладывается тот факт, что за него могут переживать уже через несколько часов после разлуки. И я даже понимаю, почему так, — грустно вздохнула Хофферсон, вспоминая подростковые годы, — Его не переделать. Я это поняла слишком поздно. Но этот опыт научил меня кое-чему важному. — И чему же? — заинтересовался Вигго, взглянув на Астрид. — Иккингу не нужен присмотр. Он в состоянии справляться со сложностями самостоятельно. Единственное, что ему от нас требуется — это доверие, что у него всё получится. Привык он преодолевать трудности один, ему это даже нравится. Возможно ты заметил, как он иногда раздражается, когда предлагают помощь. Поэтому я жду, когда он сам попросит. — Да, но сейчас он не может этого сделать. И не думаю, что Иккинг отказался от этого в таком случае. — Я с тобой согласна в этом плане. Но я веду к тому, что он способен вытащить себя из любой безысходной и даже невозможной ситуации. При том самым безумным и странным способом, — усмехнулась Хофферсон, — Ты его знаешь не так долго. Я же жила рядом с ним всю осознанную жизнь и более чем уверенна, что от него так просто не избавишься. Он точно жив сейчас. Не знаю как, но я это чувствую и мысленно ожидаю от него уже какую-то выходку. — Может ты права, и я зря нагнетаю, — вздохнул Гримборн. Он повернулся к Астрид и с любопытством посмотрел на неё, — Почему ты помогаешь мне? Мы в каком-то плане с тобой даже соперники. Я знаю, что тебе многое известно. — Потому что по-настоящему люблю, вот и помогаю. Так получилось, что вместе мы друг друга не выносим, но и раздельно не можем друг без друга. Вот и остаётся такой промежуточный вариант, — коротко засмеялась Хофферсон, — Я не твой соперник. Он с тобой счастлив, и я не хочу это портить. Мне нравится видеть его таким. Можешь считать, что он мне как брат. Каверзы не буду строить. Тем более ты не такой плохой вариант. Вот если бы он нашёл себе кого-то типа, даже не знаю, Сморкалы, то я бы не стояла в стороне. Ужас какой, — вздрогнула Астрид, представив этот кричащий кошмар, от чего Вигго засмеялся. — На твоём месте я бы поступил точно также. Но я не думаю, что Иккингу нравится такой типаж, — усмехнулся Гримборн. — Ну, если судить по нам, то ему определённо нравятся суровые, жестокие, излишне придирчивые, своенравные, независимые, боевые, властные люди, которые при этом постоянно копаются в себе и очень чувствительны ко всему, но этого они никогда не покажут. — У него очень специфичный вкус, я только сейчас это заметил. Ему нравится ломать наши маски холодного равнодушия и строгости? — Вигго в этот момент вспомнил их начало дружеских отношений, как Иккинг хоть и иронизировал над ним, но продолжал верить в то, что Гримборн в самом деле изменился. — Он это обожает, — и они оба засмеялись, задумавшись каждый о своём. Они молча наблюдали за тем, как солнце постепенно клонится вниз. В этот миг Вигго и Астрид почувствовали себя чуть лучше, хоть и тревога ушла не до конца. В конечном итоге, когда совсем стемнело, они оба ушли по своим каютам.       Когда Астрид говорила, что Иккингу не нравится помощь, то теперь он поспорил бы с этим утверждением. Вот сейчас тот самый момент, когда можно вломиться, взять в охапку и вытащить его отсюда. Ну, это так, мечты о невозможном. В эту секунду он сидел на месте и судорожно соображал, как ему выжить сегодня ночью. Да, Хэддок столько времени приручал и обучал различных драконов. Но любой дракон — это всегда риск. Как бы Иккинг их не любил, но они существа с острыми зубами и когтями, а также чаще всего со вспыльчивым и вредным характером. Сейчас он понятия не имел с кем ему придётся работать. Если это дикий дракон, который-то и людей на дух не переносит, то у Хэддока не так много шансов. Драконы людей не едят, но вот растерзать вполне могут.       Ему ничего не оставалось делать, как придумывать различные тактики на разный вид дракона. И не просто на разный вид, а также брать во внимание их высокую степень агрессивности, ибо каждый дракон злился по-своему. И всё это нужно было учесть. В какой-то момент Иккинг совсем отчаялся, так как шансы его были очень малы. А с его заторможенным и больным состоянием ещё меньше. Конечно, можно понадеяться, что дракон ему посочувствует и не будет пытаться слишком быстро убить. Но это очень-очень вряд-ли. Вздохнув, он попытался выйти из своего тоскливого и тревожного состояния и насладиться относительно спокойной и безопасной жизнью в клетке. Возможно в последний раз.       Хэддок молча наблюдал за тем, как на свету заката витают частички пылинок. Он медленно вдыхал и выдыхал воздух, будто пытался надышаться. Хотя, воздух в темнице — это не тот воздух, который стоит смаковать, но увы и ах, другого нет. Иккинг внезапно вспомнил похожую ситуацию, которая с ним происходила достаточно давно. Тот тревожный вечер перед днём, когда он был должен встретиться с ужасным чудовищем и на глазах всего племени его приручить. У него практически получилось сладить с Кривоклыком, но того испугали другие люди, поэтому и сагрессировал. Так и запишем: никаких резких движений и звуков перед ужасным чудовищем. Их нервная система уж очень нежная. Но тогда у него могло получиться, а он ничего не знал об общении с драконами. Тогда почему он сейчас сомневается в себе больше, чем тогда? Очевидно потому что он знает о драконах больше. Чем больше знаний, тем больше незнания. Звучит абсурдно, но так оно и есть.       Невольно вспомнилась его пытка с Марией. После того опыта злобный дракон выглядит как послабление. Но есть один нюанс. Мария не могла убить, а вот дракон вполне может. Хотя Иккинг боялся не боли, а именно смерти. Потому что для него это конец игры, поражение. А он столько напланировал. Какие же масштабные идеи у него были. Ещё в стольких приключениях он не поучаствовал. А как насчёт личной жизни? Хэддок только недавно начал отношения и уже накосячил. Даже не успеет извиниться перед Вигго и Астрид. Те будут думать дальше, что он такой бесчувственный сухарь с эмоциональным интеллектом зубочистки. О покойниках говорят хорошо либо ничего. Можно было бы понадеяться на эту фразу, но Иккинг знал продолжение этой поговорки. «Либо ничего, кроме правды». А как же Олух то будет без него? Хэддок столько лет вынашивал идею реорганизации всей деревни и даже превращения Олуха в новый город и культурный центр. Может быть даже лучше, чем сам Тронхейм. Столько лет Иккинг экономил практически на всём, чтобы собрать необходимое количество денег. И ради чего? Чтобы просто помереть в убогой тюрьме и в более убогом виде?       Хэддок невольно коснулся лица и почувствовал уже прилично длинную щетину. Он скривился, представив себя со стороны. Рваная грязная одежда, сальные запутанные волосы, мерзкая растительность на лице и неприятный запах пота. Как настоящий маргинал, честное слово. Так что Хэддок быстро передумал, чтоб его спасали. Точно с кем-то перепутают. Нет, лучше самостоятельно выбираться. И лучше побыстрее, чтобы остальные его не спасли первыми. А так он быстренько приручит дракона и сбежит на нём же. Успеет привести себя в порядок, а потом уже можно демонстративно строить из себя больного, капризничая. Отличный план.       И тут Иккинг вновь задумался. Приручить дракона и сбежать. А почему собственно он с этим не справится? Первый раз что ли? Кажется, он только и делает, что этим занимается на постоянной основе. Будто и раньше ему не попадались разъярённые драконы. Попадались, и большей частью. Хэддок неосознанно взглянул на своё запястье, где ему во сне подарили браслет. Что там было сказано? «Страх и боль укажут путь». Самое время сопоставить ситуацию. Бешеный дракон это страшно? Определённо. Это больно? Абсолютно верно. Может ли это указать ему путь? Может, если не биться с драконом, а договориться. Наконец-то произошёл конструктивный, а не упаднический монолог с самим собой.       Но есть некоторые заковырки. Дракон наверняка привязан кандалами к полу. Как освободить? Надо думать. Чем можно сломать кандалы? Очевидно, что самый лучший быстрый и тихий вариант — это кислота разнокрыла. Есть ли она у него? Конечно же… И тут Иккинг задумался, посмотрев на свой протез. Вроде как давным-давно он что-то вложил туда. Вот только что? Не став медлить, он быстренько, пока никто не видел, снял сапог и открутил протез. В потайном отсеке как раз оказалась небольшая обвёрнутая овчиной склянка. Развернув защитный чехол он осознал, что постоянно с собой таскал кислоту разнокрыла. В это мгновение он был готов убить себя за тупость и одновременно расцеловать за предусмотрительность. Боги, какой же он гений.        Он мог бы уже давно сбежать отсюда. Но есть маленькая проблемка. Сбежал из тюрьмы и что дальше? Город незнаком, людей он не знает, язык малопонятен. Корабль ему никто не даст, мимо не проскочишь. Даже соврать что-либо будет проблематично. И скорее всего его будут искать, и конечно же кто-то из горожан его выдаст. В таком случае он бы просто разбазарил добро. А сегодня вечером с помощью этой штучки он мог бы освободить дракона, тем самым завоевав его доверие. Облить замок от двери и открыть клетку и вместе сбежать в ночи, пока большинство людей спит и не подозревает о наличии дракона в их городе.       На душе аж легче стало. В момент забылись все печали и заботы. Хэддок даже улыбнулся. Наконец-то полетать дадут. Иккинг постарался целенаправленно настроить себя, что он сейчас собирается не на какой-то жизненно важный побег, а просто познакомиться с новым драконом, как обычно он это делал. И сразу всё стало таким привычным и знакомым. И не так уж и страшен этот ваш второй выбор. А пока Хэддок мысленно уже парил в облаках, собираясь отправиться домой, дверь в тюрьму легонько приоткрылась и внутрь зашёл епископ с самым довольным выражением лица. Сейчас опять Иккингу подпортят настроение.       Старик подошёл к его клетке, озорливо взглянув на пленника. В руках он держал какой-то грязный мешок. Хэддоку показалось или из него что-то стекало? Чуть позже до него дошёл сладковато-тошнотворный аромат гниения. Не к добру всё это. Ой, не к добру. — Скучаешь? А я тут как раз пришёл с сюрпризом. Последний подарочек перед тем как мучительно закончить свою жизнь, — засмеялся епископ и через решётку кинул этот вонючий мешок, тот раскрылся и из него полилось что-то красноватое, а затем, приземлившись рядом с Иккингом, расплескались чьи-то мокрые останки. Приглядевшись лучше к внутренностям мешка, Хэддок заметил чью-то оторванную голову, чьё выражение лица зафиксировало истинный кошмар и страдание перед смертью. Ему казалось, что этого мертвеца он запомнит на всю жизнь. Никогда Иккинг не видел настолько животрепещущего ужаса в глазах. Хэддок отвёл взгляд, не желая больше туда смотреть, но этот запах всё ещё напоминал о наличии этого несчастного. — Нравится? Это твой предшественник, который попал в когтистые лапы дракона. Это всё, что от него осталось. Он не был образован и хорош собой как ты, поэтому и выбора особого тоже не имел. А ты мог бы жить дальше, но отказался, — епископ выдержал интригующую паузу, — Завтра я вновь покажу пленнику останки, но на этот раз они будут твоими, — Иккинг ничего на это не ответил, не желая давать тому поводов для издёвок. Епископ наслаждался этой ситуацией, рассматривая сконфуженное и растерянное лицо юноши, удовлетворительно хмыкнув, он ушёл восвояси, оставив Хэддока наедине со своим новым сокамерником, хотя тому уже было всё равно на свой вечный плен.       Теперь перспектива знакомства с драконом не такая радужная, как ему хотелось бы. Он отошёл подальше от того трупа, дабы не ощущать «прелестные» ароматы. Первый раз Иккинг видел, чтоб драконы настолько агрессивно убивали людей. Что-то не так. Для начала надо хотя бы выяснить, что за дракон это сделал. Буквально сразу в голове промелькнула идея, но она была малоприятной. Но ему некогда тратить время на брезгливость, сам то он тоже не лучше выглядит. Аккуратно приблизившись к мешку, он взял его за края и вытряхнул содержимое наружу. Отдельные части тела и что-то напоминавшее туловище приземлилось на сено. А какой запах-то раздался на всю тюрьму. Кажется, в скором времени кто-то будет вынужден здесь убраться. Взяв свою бесполезную палку-рычаг, Хэддок начал рассматривать останки, переворачивая куски тел. Его интересовали следы зубов и когтей.       Зрелище было из живописных-пастозных видов. Красное, чёрное, фиолетовое и куча различных оттенков очень точно и элегантно передавали всю омерзительность гниющей плоти. В какой-то момент Иккинга уже начало подташнивать, аж ещё глаза резало как луком. Но всё же ему удалось вычислить необходимые параметры. Почерк явно ужасного чудовища, но размер когтей не совпадает с типичным размером взрослой особи данного дракона. Кажется Иккингу придётся иметь дело с исполинским ужасным чудовищем, что не особо облегчало ситуацию. Обычно такого рода драконы обладают не только внушительным размером, но и соотносимой свирепостью. А если ещё брать во внимание вид дракона, то большой размер, свирепость, наложенное на ужасное чудовище даёт гремучую смесь непредсказуемого, нервозного и импульсивного поведения.       Всё оставшееся время Хэддок участвовал в игре «вспомнить всё про ужасных чудовищ», даже то, что он вообще не знал. Вот сюда бы Рыбьенога с его чересчур въедливыми замечаниями. Хотя, нет. Не надо, а то Иккинг не смог бы вытерпеть его нытья и сам бы сбежал к дракону. Так, сосредоточились. Что мы знаем о ужасных чудовищах? Все внешние и природные факты были и так очевидны, нет смысла их проговаривать. Иккинга интересовал подход к ним. Хотя, можно просто вспомнить пример Сморкалы и делать всё наоборот. В прочем Хэддок хорошо ладил с Кривоклыком, но он особо даже не вдавался в психологические подробности этого вида дракона, так как с ужасными чудовищами у него никогда не было проблем. Как-то их он интуитивно понимал, неосознанно. Хотя, казалось бы, это одни из самых опасных, непредсказуемых, умных и своенравных драконов. Невольно вызвалась ассоциация с Астрид и Вигго. Иккинг сразу помотал головой, убирая непрошеные мысли. При чём они тут вообще? Сейчас надо думать о драконах. Так вот. Самое важное в общении с этими драконами — это… И тут Хэддок услышал лёгкий стук по прутьям со стороны окна. Обернувшись на шум, он увидел знакомое лицо. Улыбнувшись, он подошёл к окну, дабы поболтать со своим новым приятелем. — Марко, рад тебя видеть в добром здравии, — поздоровался Хэддок, обрадовавшись визиту единственного адекватного человека в этом месте, — У тебя всё в порядке? — Я этот вопрос хотел задать тебе, — вздохнул Моретти, отметив измученный и истощённый вид друга, — В прошлые дни ты был без сознания. Я уже боялся, что ты покинул этот бренный мир. — Ага, щас. Не дождутся. Пожилых маньяков пропускаю первыми, — усмехнулся Иккинг, явно дав понять о ком идёт речь, — А что насчёт здоровья. Бывало и лучше. Но сейчас хотя бы не так ужасно, как было. Маленько адаптировался. — Надо же. Это вполне хорошая новость, — Марко достал из кармана мантии еду, завёрнутую в тряпицу и протолкнул её через прутья решётки окна, — Тебе надо поесть, а то еле держишься. — Спасибо, Марко. Без тебя было бы тяжко, — поблагодарил того Хэддок, взяв свёрток, — Думаю, что больше тебе навещать меня нет смысла. — Что?! Почему? — встревоженно округлил глаза Марко, — Тебя ведут на казнь? Если это так, то я могу попытаться это саботировать и… — он пытался судорожно что-то придумать, но по-сути у иностранцев нет здесь никаких прав, да и у бедных граждан тоже. — Тише-тише, Марко. Не паникуй, — самым спокойным и размеренным тоном высказал Хэддок, будто не ему грозит смертельная опасность, — Да, меня ждёт казнь. Но это может быть возможностью для моего побега. У меня есть план. Так что не надо ничего саботировать. Я и так доставил тебе проблем. Ты постоянно рискуешь, помогая мне, — он сделал паузу, задумавшись, — Лучше тебе как можно скорее покинуть этот город и вернутся домой, иначе накликаешь на себя беду. — Но как же ты? — всё ещё не унимался Моретти, ему было совестно и некомфортно бросать юношу в таком положении, — Твой план точно сработает? — Ну-у-у, — протянул Иккинг, прикидывая варианты событий, — Есть два исхода. И в каждом из них меня здесь не будет. Я не буду рассказывать подробности. Но если завтра ты увидишь недовольную мину деда — то знай, у меня получилось. — Ох, Иккинг, я буду молиться на твою удачливость, — распереживался Марко, нервно сомкнув брови, — Не представляю, как ты это сделаешь. Но уверен, ты знаешь, как верно поступить. — Не переживай за меня. Спи спокойно, — беззаботно тому улыбнулся Хэддок, — Дождись завтрашних результатов и бегом отсюда ближайшим кораблём в Италию. После меня они могут от досады отыграться на тебе. Возвращайся домой и пиши письма. Отправляй на моё имя, остров Олух. Торговцы доставят. — Хорошо, так и сделаю. Буду ждать твоего ответного письма, — улыбнулся тому Моретти, грустно вздохнув. — Скоро за мной придут. Беги отсюда, пока не засекли. Будь осторожен, — поторопил его Иккинг, тот растерянно кивнул и поспешил скрыться из этого злачного места.       После разговора Хэддок в смешанных чувствах скатился по стеночке вниз, усевшись на сено. При Марко он конечно храбрился и улыбался, но на самом деле не всё так выглядело оптимистично. От слова совсем. Окно возможностей конечно проглядывалось, но успеет ли он в него протиснуться? Тот ещё вопрос. Иккинг пока решил оставить эти пессимистичные размышления на потом. Надо хотя бы поесть перед тем, как его заберут. Если ему удастся совладать с драконом, то энергия от пищи ему понадобится. Развернув свёрток с едой, он принялся потихоньку жевать скромную пищу. Хэддок даже не придавал значения вкусу. Всё слилось как одно, и еда ему радости не приносит. Да и морально он даже есть не хотел, но для поддержки организма это было необходимо. Возможно даже это последний его ужин. Ладно, не будем об этом. Так и коротал он свои последние минуты.       Створка железных дверей с дребезжанием открылась. Лунный свет куском осветил пространство драконьего загона. На полу показались засохшие кровавые пятна и кости. Недолго думая, Иккинга грубо пихают в камеру, с резким звуком закрыв дверцу. Он погрузился в беспросветную тьму. В камере царила тишина. Напряжённая пугающая тишина. Хэддок пытался разглядеть хоть что-то, очень тихо двигаясь по камере, но это ничего не дало. Щелчок. Раздался огонь, осветив камеру. Иккинг увидел на освещённой каменной стене силуэт огромного дракона. Медленно повернувшись назад, он уловил дёрганное движение. Последнее, что увидел Хэддок — это резкую вспышку и налитые кровью глаза дракона.       Сильно вздрогнув, Иккинг вырвался из цепких когтей сна, пытаясь отдышаться от липкого ужаса. Его сердце стучало как бешеное, отдаваясь болью в рёбрах. Несколько минут он молча пытался прийти в себя, разглядывая окружающее пространство его клетки. Зацепившись взглядом об лежащий труп, он снова вздрогнул. Ему на секунду показалось, что вместо незнакомца он видел себя. Видимо от тревожного состояния галлюцинации и панические атаки снова к нему потихоньку возвращаются. — Это просто сон. Моя бредовая фантазия, ничего более, — шёпотом он начал успокаивать самого себя, зажмурив глаза, — Здесь никого нет. Я совершенно один, — Хэддок медленно раскрыл глаза и устремил своё внимание на вид коридора, где огонь подрагивал на свечах. Боковым зрением он уловил какое-то подозрительное движение тени. Медленно повернув голову вбок, он увидел абсолютно ничего. Выдохнув, Иккинг всё объяснил игрой света от свечей. Всё-таки уже поздний вечер. Было уже темно.       Он продолжал заниматься восстановлением дыхания, делая определённые упражнения на концентрацию. Спустя время это состояние паранойи немного отступило, и ему стало легче. Немного погодя, он услышал, как в коридоре открылась дверь. Его пульс пропустил удар. Кажется, пришло время. Надзиратели открыли его клетку и, крепко ухватив того за руки, выпроводили Хэддока на улицу. В первый раз за это время он вышел на свежий воздух, чему даже успел порадоваться. Приток свежести маленько заглушил его нервозность. А пока его вели к загону дракона, Иккинг старался оглядеться, судорожно запоминая, что как тут устроено. В случае побега ему это должно пригодится. Краем уха он услышал знакомое жалобное мяуканье с крыши дома. Среагировав на звук, Хэддок поднял голову и встретился взглядами с Аастой, та попыталась побежать за ним, но край крыши уже закончился. В прочем, ему недолго дали полюбоваться ночным городом.       Подойдя к огромному загону, охранники заметно напряглись. Иккинг чувствовал, как те нервно сжали его руки. И ведь немудрено, они тоже рисковали, когда так близко подводили пленных к дракону. Они его боялись, может даже намного сильнее, чем Хэддок. Он глядел, как один из надзирателей открывал клетку, пока другой держал Иккинга за руки. А дверь не была такой жутко-скрипучей и устрашающей как во сне. Обычная железная дверь, на вкус Хэддока даже хлипенькая, учитывая размеры дракона, которого они удерживают. Рано или поздно при особом упорствовании дракон мог бы их снести, не будь он прикован кандалами к полу. Реальность оказалась намного более пресной. И эта, казалось бы, бытовая мелочь смогла успокоить Иккинга, ибо такие вещи показывают, что это всего лишь серая несовершенная реальность. Да, в ней нет насыщенной радости, но и тревожных ужасов, как в кошмарах, тоже нет. И это подействовало на него как-то умиротворяюще.       Клетка открылась и его запустили внутрь, пожелав спокойной ночи. И чтоб он там сильно не развлекался, чтобы не пришлось долго и муторно убираться. Хэддок плохо понимал французский, но содержание этих фраз даже бы неучи поняли. Заперев Иккинга с драконом, охранники побежали от этого места так быстро, насколько могли. Вот же великие трусы. Боятся дракона даже в клетке. Хэддоку ничего не оставалось, как оценить сложившуюся ситуацию и попытаться сделать всё возможное, дабы просто не разозлить дракона. Так что он затаился на месте, стараясь дышать ровно и спокойно. Было бы ошибкой задерживать дыхание и паниковать, боясь, что дракон тебя услышит. Он и так всё прекрасно слышал. От самого начала и до самого конца. При определённых эмоциях выделяется особый еле уловимый запах, и животные с драконами это чутко ощущают. Люди же утратили такое свойство, по крайней мере осознанную часть.       Иккинг ощущал мерное дыхание дракона. Можно было бы подумать, что тот спит, но это обманка, тот был насторожен. По крайней мере сразу не нападает — уже добрый знак. Так что Хэддок не дёргался и оставался на месте, терпеливо ожидая, когда дракон привыкнет к нему. Тот потихоньку перемещался с места на место, следя за поведением человека, принюхиваясь. Это было хорошо слышно по лязгу цепей. Хоть одно резкое движение и парню крышка, поэтому в моменты «знакомства» с драконом нужно вести себя предельно чётко и аккуратно. Да и сам Иккинг уже начал привыкать к темноте, начав ориентироваться, где примерно находится дракон.       В какой-то момент тот самовоспламенился, но не для того, чтобы напасть, а осветить пространство. Возможно это ещё была проверка на вшивость, то есть дракон проверяет, как человек себя поведёт при виде его самого. Зажмурившись от внезапно яркого света огня, Хэддок старался сразу адаптироваться. Он осмотрел дракона и подтвердил своё предположение. Это и правда оказалось ужасное чудовище. И не простое, а исполинское. Для такого размера эта комнатушка была мелковата, поэтому Иккинг бы не удивился, от чего это ужасное чудовище злое. Заперли в тесном тёмном помещении, кормят плохо, да ещё и приводят всяких крикливых и бесячих людишек. Не то чтобы Хэддок оправдывал эти убийства, но на месте дракона он бы тоже раздражался от всех этих людей и гасил бы без разбору. Хотя, если тот дракон и правда всех терзает, то почему он сразу же не напал на Иккинга? Он же сначала начал наблюдать за ним. Что-то тут не вяжется.       Хэддок установил зрительный контакт с ужасным чудовищем, тот в свою очередь вглядывался в него. И тут Иккинг сразу же всё понял. Дракон не агрессивен — он испуган. Загнан в клетку и единственное, что он может делать — это защищаться от всех подряд без разбора. Это абсолютно нетипичное окружение для него, непонятное. Даже люди другие и непонятные. А так как здесь вообще не водятся его сородичи, а он это чувствовал по тонкому слуху, поэтому ощущал себя загнанным в угол. Но испуганный дракон не менее опасен, чем агрессивный. Он легко подрал того парнишку, когда испугался его громкого и резкого поведения, а тот наверняка себя так вёл в первый раз увидев дракона.       Иккинг медленно поднял руки, развернув их ладонями к дракону, дабы показать, что у него нет оружия, да и в целом не настроен на конфронтацию. Ужасное чудовище задумалось и начало обходить парня вокруг, очень медленно передвигая когтистыми лапами. Хэддок противился желанию крутиться вместе с драконом, позволив тому оказаться за его спиной. Таким образом он показывает, что не боится его и доверяет. В какой-то момент Иккинг ощущает, что ужасное чудовище стоит слишком близко, прикасаясь к его спине, и обнюхивает его волосы и тело, от чего прядки волос разлетались. И внезапно дракон начал тыкаться носом в его грудь, что-то требуя. И тут до парня дошло. Он же за пазуху спрятал остатки еды, которую передал ему Марко. Негоже отказывать голодному дракону, поэтому Иккинг потихоньку вытащил свёрток с едой, развернул его и отдал ужасному чудовищу куски варёной курицы, яиц и хлеба. Тот жадно начал поглощать пищу, чуть ли не с удовольствием прирыкивая. Как говорится, вкусновато, но маловато. Но этого хватило, чтоб ужасное чудовище малость раздобрело. Поэтому Хэддок решил рискнуть и начать разговор. — Здравствуй, сразу скажу, что я друг тебе. Дурного не сделаю, — тихо сказал Иккинг, чтоб не испугать дракона громким неожиданным голосом, тот сразу же повернулся к парню, среагировав на речь. Глаза дракона из щелок преобразились в более округлую форму, выразив понимание слов юноши, чему обрадовалось само ужасное чудовище, наконец-то что-то понятное. — Я такой же пленник как и ты. И тоже с северных земель. Ты же понимаешь меня? — уточнил Хэддок, на что дракон тихо рыкнул в подтверждение, — Это хорошо. Тогда мы можем помочь друг другу. Я освобожу тебя от кандалов и уберу замок. А от тебя требуется аккуратно без лишнего шума открыть дверь и очень тихо сбежать, не привлекая внимание людей. Я в этом помогу, направлю. Как ты на это смотришь? Договорились?       Дракон недолго думал и с готовностью кивнул, согласившись с планом, тот даже от радости завилял хвостом. Как-то не похоже на дикого дракона это ужасное чудовище от слова совсем. Присматривается, анализирует, вынюхивает, очень даже деликатно касался Иккинга, не сносив того с ног. Обычно дикие драконы не осознают своей силы и постоянно норовят случайно придавить. А этот осознаёт хрупкость человеческого тела и даже несмотря на нетипично большой размер контролировал свои силы. Ну и с пониманием скандинавской речи и так всё было понятно. Дракон идеально того понимал, реагируя незамедлительно на слова парня. Это ужасное чудовище явно социализированное и жило среди людей, либо рядом с ними. Но с этими моментами Иккинг разберётся позже. Но ему крупно повезло наткнуться на социализированного дракона, аж от сердца отлегло. А вообще, Хэддок балбес. Каких-то пару недель не видел драконов и уже начал их опасаться, заразившись паникой от других людей. Хотя он-то должен был понимать, какие драконы разумные на самом деле. Пристыдив сам себя, Хэддок принялся за исполнение плана. — Итак, я сейчас вытащу кое-что из моей ноги, ты только не волнуйся. Просто будь рядом и освещай, — предупредил Иккинг дракона и сел на пол, дабы развязать шнуровку на ботфорте. Только сейчас он понял, как устал столько времени стоять на ногах. Теперь будет проблематично встать обратно. Сняв и откинув его в сторону, он открыл потайной отсек в протезе и достал пузырёк с кислотой разнокрыла. Ужасное чудовище с любопытством наблюдала за всеми манипуляциями, заинтересовавшись. Таких примочек у людей он пока не видел. — Видишь, у покалеченных людей есть свои хитрости, — улыбнулся он дракону, подмигнув, — А теперь я должен подойти ближе к твоим кандалам и растворить цепь в кислоте разнокрыла. Не бойся, я буду очень аккуратным, ты только не двигайся, — дракон подпустил юношу к себе поближе, но тот всё равно бы не стал подходить слишком близко, так как ужасное чудовище до сих пор пламенело, чтобы освещать пространство.       Добравшись до цепи, Иккинг филигранно вытащил пробку из бутылька и с осторожностью наклонял бутылку под углом, чтобы из неё выходили только капли. Сейчас не тот момент, чтобы разбазаривать добро, тем более ему ещё нужно растворить замок. Несколько капель и цепь разорвалась, чему порадовалось ужасное чудовище, когда начало спокойно передвигаться, где хотелось. Далее Хэддок переключился на сам замок, он чуть-чуть выплеснул кислоту на язычки замка, вонзающиеся в косяк двери. Закупорив прочно бутыль с остатком кислоты, Иккинг нажал на ручку двери для людей и та с лёгкостью поддалась, благо не скрипела. — Жди здесь. Я выйду и открою ворота для тебя снаружи, — попросил дракона Хэддок, тот кивнул, хотя ему уже не терпелось улететь отсюда куда подальше.       Юноша незаметно выглянул наружу, дабы проверить, есть ли кто рядом по периметру, но было пусто. Как хорошо, что те охранники достаточно трусливы, чтобы здесь не ошиваться. Так что спокойно выйдя наружу, Иккинг вновь осмотрелся и принялся открывать ворота, нажав на рычаг. Те с лёгким скрипом поднялись вверх, выпуская на лунный свет ужасное чудовище, тот сразу же затух, дабы не привлекать внимание. — Ведём себя очень тихо, будто мы маленькие мышки, — предупредил дракона Хэддок, тот аж замер, и начал потихоньку красться, высоко поднимая лапы. Со стороны это выглядело немного комично. Дракон крадётся. Но их маленькие незаметные шажочки всё-таки вычислили. Сзади их спин раздалось вопросительное мяуканье, те аж вздрогнули от неожиданности, замерев. Повернувшись, они увидели пушистую кошечку Аасту, которая молча сидела и за ними наблюдала. — Не волнуйся, она не скажет никому, — усмехнулся Иккинг, взглянув на дракона, — Ааста, милая, давай с нами, если хочешь. Я буду за тобой ухаживать и любить, — но не успел он и договорить последнего предложения, как кошечка чуть ли не на скоростях запрыгнула тому на руки. Долго уговаривать не пришлось. Ей тоже здесь не нравится. Люди вообще здесь неуважительные и не чтят древний кошачий род. Богохульники. — Так. Небольшое пояснение перед полётом, — Иккинг остановил дракона, который уже был на низком старте, готовившись взмыть вверх, — Летим над облаками, чтобы нас не заметили часовые. Мы же не хотим получить дротик из баллисты в спину? — ужасное чудовище кивнуло, соглашаясь с планом Хэддока, — Ну и славненько. Полетели.       Иккинг положил Аасту за пазуху и залез на дракона. Кошка опасалась дракона, поэтому немного выпустила свои коготочки, зацепившись за рубаху парня, чтоб точно не отлететь. Они взмыли в ночное небо Монтрейля над густыми облаками. Кошечка испугалась высоты и теперь уже зацепила не только рубашку, но и кожу Хэддока, от чего тот был не в восторге, но стерпел, понимая её состояние. Скорее всего некоторые из ночных жителей города их и увидели, но они были уже слишком далеко, чтобы их смогли чётко различить. Просто очередная птица, улетающая куда-то в новые края в поисках пропитания или дома.       Тем временем Иккинг окинул взглядом окрестности с высоты драконьего полёта. Из-за пазухи выглядывала любопытная ушастая морда. Ааста немного успокоилась и решила осмотреться, что происходит снаружи. Город, который они покидали, заиграл постепенно появляющимися огнями и погрузился в сияние лунного света, поблёскивая в отражениях луж на брусчатке тёмных улиц. В окнах домов был виден свет от одиночных свечей и канделябров. На улицах видны тускленькие огоньки факелов от патрулирующих отрядов стражи. Хэддок и не заметил как быстро они достигли уровня облаков. Ааста втянула свою мордочку обратно, потому что в облаках её усы начали немного намокать, отчего с них стекали капли влаги. Но это продолжалось недолго. Вскоре они плавно выплыли из облаков и летели уже над ними, соблюдая меры предосторожности, маскируясь. Перед ними открылся воздушный вид с лёгкой романтичной дымкой. Иккинг ощущал незабываемое чувство эйфории и свободы. Внутри него это отдавалось небывалой лёгкостью и трепетом в сердце, от чего душа уходила в пятки. Иной раз это казалось чем-то иллюзорным, ненастоящим, словно ему это снится. Но реальность такова, что он и правда сбежал, утерев нос епископу. И не пришлось ждать никого. Как говорится, сами с усами. Буквально и фигурально.       Они уже давно покинули границы города, бороздя воздушные просторы над океаном. Казалось, что сама лунная дорожка света указывает им путь домой, отдаваясь мелкой рябью от течения. Так они и летели в приподнятом настроении, полученным из-за всплеска адреналина при побеге. Со временем даже Ааста перестала дрожать от страха и заснула, пригревшись об тело Иккинга. Подул сильный северный ветер, от чего юноша продрог насквозь, так как находился в одной тонкой рубахе, которая ещё и частично была порвана, открывая голые плечи. Даже горячий дракон и пушистая кошка не спасали эту холодную ситуацию. Да и в ходе их уже многочасового полёта первичный прилив энергии ушёл на убыль, и они почувствовали как накопившаяся усталость и истощение утяжеляли их тела в стократ. Отчаянно требовался отдых. Но в данный момент они пролетали над океаном, где мирно проплывали торговые корабли, направляясь в сторону Монтрейля. — Странно, прям так быстро наладились торговые отношения? — удивился Хэддок, вглядываясь в торговые метки, — Видимо война войной, а бизнес — отдельная категория вне всяких событий, — прокомментировал увиденное Иккинг и сразу же забыл про эти корабли. Сейчас это для него не имеет значения. Его больше интересовал какой-нибудь необитаемый остров, чтобы восстановиться и заночевать, а то уже невыносимо лететь так долго.       Потерпев ещё часик полёта, они наконец приметили пригожий островок и грузно приземлились на песчаный пляж. Как же им повезло, что сейчас лето, иначе бы точно замёрзли. Повалявшись в положении трупа энное количество минуток, Хэддок проявил волевое решение и встал на ноги, не обойдясь, конечно, без промежуточной коленной позы и дикого хруста суставчиков, но всё же. Дело стоит начать с самого базового. С костра. Оставив кошку греться рядом с драконом, Иккинг пошёл собирать ближайшие ветки и сухую траву. Кое-как расправившись с собирательством в темноте, он сварганил костёр, выложив камушками барьерный круг. Ужасное чудовище не стало ожидать особого приглашения и зажгло костёр, прекрасно понимая для чего эта штука была нужна. Какое-то время они просто отогревались у костра, но постепенно организм дал о себе знать в виде голода. Побег — событие энергозатратное как ни крути, тем более на свежем воздухе. Дракон двинулся с места и отправился на рыбалку. Какое-то время он весело плескался, соревнуясь с рыбой на тему ловкости и скорости, но в конечном итоге одержал победу. Невероятно довольный собой, дракон вернулся с охапкой рыб в пасти и положил рядом с Иккингом в уплату долга. — Спасибо, а то я сейчас в плохой форме для рыбалки, — Хэддок нанизывал на острые веточки рыбёшку и отжаривал её со всех сторон. К этому кулинарному формату сразу подключилась Ааста, мигом открыв заинтересованные глаза ото сна. Совершенно очаровательно принюхиваясь носиком, она подкралась к Иккингу и положила свою лапу на руку парня, посмотрев на того серьёзным претензионным взглядом. Кошку покорми. Так что, не обделяя вниманием пушистую красотку, Хэддок кормил это голодное несчастное создание с рук, отщепляя небольшие кусочки рыбы и убирая с неё косточки. Ну вот не мужчина, а мечта любой кошечки. Сначала кушают кошко-дамы, а затем благородные джентльмены. Наевшись рыбы до отвала, они улеглись на боковую. Наконец-то душевно поспят на берегу моря под шумом волн. Хэддок взял Аасту в руки и лёг рядом с ужасным чудовищем, тот прикрыл своих маленьких друзей огромным крылом словно тёплым одеялком.       Всю ночь Марко плохо спал, ворочаясь с одного бока на другой. Ему не давала покоя мысль о судьбе Иккинга. Смог ли тот воплотить свой план и сбежать? Хотелось бы верить, что у него это выйдет. Так что всю ночь Моретти провёл в раздумьях из-за своей бессонницы. Утром, быстро собравшись, он пошёл на утреннюю службу в церковь, дабы проверить в каком настроении епископ. Удивительно, но Марко первый раз в жизни желал кому-то дурного настроения. И первый раз плохая эмоция означала что-то хорошее.       У церкви как обычно было столпотворение из простого люда. Моретти решил не выделяться из толпы и прикрылся простой накидкой, чтобы просто пронаблюдать за происходящим. Всё шло как обычно: молитвы, народ, колокола. Но одна маленькая деталь всё же бросалась в глаза. Это недовольный лик самого епископа. Это значило только одно — побег удался. Не смея больше задерживаться, Марко подхватил сумку с немногочисленными вещами и отправился к причалу. Пора отчаливать с этого недружелюбного местечка.       Пока Моретти искал подходящий корабль, который отправлялся в Италию, он вскользь увидел нетипично выглядящих людей. Взгляд упал на сурового вида молодых мужчину и девушку, которые что-то обсуждали на непонятном ему языке. Но Марко всё равно решил прислушаться — этот разговор ему напомнил родной язык Иккинга. Тот частенько общался с самим с собой, поэтому Моретти и смог отличить этот язык от других незнакомых. И хоть вид тех людей маленько внушал тревогу, Марко всё же подошёл к ним. Вдруг они ищут самого Иккинга? Не просто так же они здесь. — Извините за беспокойство, вы же из Скандинавии, верно? — на латинском уточнил Марко у незнакомого мужчины. Тот настороженно кивнул, прекрасно поняв язык. Девушка чуточку агрессивно посмотрела на итальянца, но ничего не сказала. — Вы случайно не ищете молодого человека, тоже скандинава? На вид стройный парнишка с приятной внешностью, — пояснил Моретти свой вопрос, всё ещё тревожась от не очень-то дружелюбного вида незнакомцев, уж больно они стращавые по мимике. — Допустим, да, — согласился скандинав, — А вы с какой целью интересуетесь? — Возможно у меня есть информация для вас, если вы конечно не те, кто хочет ему навредить, — поставил свои условия Марко, — Вы же Иккинга ищите, да? — Ему мы не навредим, а вот тем, кто его держит — скорее всего да, — с пассивной агрессией проговорил мужчина, сжав кулаки. — В последний раз я с ним виделся вчера вечером в городской тюрьме. Он мне сказал, что сегодня его там уже не будет, так как его поведут на казнь, но он придумал какой-то план для побега. — Можешь отвезти нас в к этой тюрьме? — нервно попросил скандинав. По нему было видно, как тот напрягся, когда речь зашла о казни. В этот момент девушка схватила мужчину за плечо и что-то коротко тому сказала, но тот отнекивался. В итоге они все вместе пошли за Моретти прямиком к городской тюрьме.       По пути они молчали, Марко всё же опасался заводить посторонние разговоры, так как всё ещё побаивался скандинавов из-за внутренних стереотипов. И хоть некоторые из них развеял Иккинг, но этого явно не хватало, чтобы не бояться всех встречных викингов. Так что Моретти как и обещал проводил незнакомцев до тюрьмы. Дальше они разошлись кто куда. Марко выполнил свою часть уговора.       Хоть и Вигго мало доверял этому непонятному итальянцу, но вот почему-то хотелось верить, хотя Астрид и дала ему моральный втык. Но она всё же согласилась пойти за тем незнакомцем. Дойдя до городской тюрьмы, они без всяких предварительных визитов вежливости вломились внутрь, ибо не заслужили эти хоть какого-либо уважения и любезности. Вигго окинул взглядом все камеры внутри здания, но они были пусты. В одной из камер всё же лежала какая-то часть снаряжения Иккинга. Взяв висевший неподалёку ключ, он открыл эту клетку и зашёл внутрь. Как ожидалось, в стоге сена валялись наручи, наплечники и кожаный нагрудник. Гримборн сразу узнал чьи они по одному лишь взгляду на дизайн. Вот только отсутствие хозяина этих вещей вызывало тревожные чувства.       Вскоре к Вигго и Астрид ворвались стражники, угрожающе подняв свои алебарды. Казалось бы они были настроены решительно, но их лица выражали смешенные чувства, связанные со страхом и опасением. Они ещё не забыли, как мучительно погибли их сослуживцы, ступив на скандинавские земли. Так что Гримборну и Хофферсон было достаточно парочку скептично-суровых взглядов, чтобы те опустили своё оружие. — Вот и правильно. Мы здесь не одни, — усмехнулась Астрид, проходя мимо стражников, но несмотря на внешнее спокойствие, она всегда была готова ответить обидчикам по достоинству. — Где ваш лидер? Отведите нас к нему, — потребовал Вигго в повышенном тоне на французском. Некоторые стражники ломанулись докладывать епископу. По крайней мере они не хотели оставаться в одном помещении с этими. Призовут своих чудовищ и поминай, как звали.       Спустя какое-то количество времени пришёл гонец и повёл их к кабинету епископа, видимо тот был уверен в себе и не боялся покушений. Гримборн старался успокоиться, не поддаваясь панике и гневу. Сначала нужно просто выяснить, где находится Иккинг и что с ним произошло, а потом уже мстить. Так что он вошёл в кабинет и решил начать с нейтральной манеры речи. Астрид его выбор не поддержала и сразу начала угрожать епископу, поднеся секиру к его горлу. — Астрид, ты немного торопишь события, — сдержанно высказался Вигго. Он и сам бы не прочь разнести тут всё в пух и прах, но информация важнее. — Всё просто — я угрожаю, ты спрашиваешь. Давай уже, не томи, — Хофферсон ещё сильнее прижала секиру к жертве. — Ладно, будем работать так, — Гримборн закатил глаза, наподобие Иккингу, — Итак, нам нужно всего лишь-то знать, куда ты дел Иккинга. У тебя уже так или иначе судьба предрешена, мы здесь с Астрид не одни, так что вашему «священству» уже некуда деваться. В твоих же интересах говорить, и говорить правду. Так и быть, может и смягчим наказание, — с небольшой угрозой продиктовал условия Вигго. — Да помер ваш мальчонка, и концы в воду, — с вредной издёвкой усмехнулся епископ, — Вы не имеете право меня трогать. А если посмеете, то ответите по заслугам, ибо убийство епископа — это отличный повод для возобновления войны. — Ты тоже не имел права похищать нашего молодого главнокомандующего, так что наши поступки полностью оправданы, и мы имеем право диктовать свои условия, — Вигго расплылся в издевательской улыбке, — Мы тебя не тронем. Просто доставим в Тронхейм, а дальше с тобой разговаривать будет король, поэтому твоя дальнейшая судьба зависит только от тебя. В случае, если ты ничего не скажешь, тебя убьёт моя дорогая подруга. А она убивает с лёгким пристрастием. Наши скандинавские девушки очень пылкие, особенно когда дело касается их близких. — Пёс с вами, — с раздражённой отчаянностью вздохнул епископ, — Вашего Иккинга здесь нет. С самого утра. Мы планировали отвести его на съедение к дикому безжалостному дракону. Он всех наших преступников подрал, думали, что и с ним справится на раз-два. Сегодня утром зашли в загон — ни мальчонки, ни дракона. Может дракон освободился и унёс вашего ненаглядного. Жив ли он или нет — неизвестно. Ищите на здоровье. — Да чтоб тебя, — Гримборн яростно ударил по столу, от чего дед вздрогнул, — Веди к этому треклятому загону и даже не думай о побеге, — Вигго на секундочку задумался, кое-что приметив в столе епископа, — Но прежде, чем мы уйдём — отдай то, что не принадлежит тебе. Я же знаю, что вы тащите всё, что не приколочено к полу. — Что? Ничего у меня нет вашего, — неубедительно запротестовал дед, что выдало его с потрохами, от чего Астрид надавила на кожу шеи секирой, — Ладно-ладно, подождите, — он вытащил из стола украшения Иккинга: кольцо со скриллом и кафф в виде дракона. — Я так и думал, — Гримборн забрал украшения и кивнул Астрид, та убрала оружие. Коротко объяснив ей ситуацию, они отправились за епископом к загону дракона.       Прибыв на бывшее место заключения дракона, они открыли дверцу. Она подозрительно легко поддалась. При внимательном осмотре, замок двери оказался разъеден. Оказавшись внутри загона, первое, что попалось Вигго на глаза — ботфорт Иккинга. Он взял в руки сапог и обнаружил, что он сделан под левую ногу, которая у Хэддока как раз заменена протезом. Он счёл эту улику неслучайной. Продолжив осмотр загона, Гримборн заметил прикрученную к полу огромную цепь, которой очевидно держали дракона. Последнее звено цепи также было разъедено, и на полу остались углубления, как будто пролилось что-то едкое. Собрав достаточное количество улик, Вигго подошёл к Астрид и рассказал свои предположения. — Он явно не просто так снял сапог с левой ноги, — задумался Гримборн, вызвав её на обсуждение, — Наверняка в его новом протезе был своего рода тайник. — Это вполне в его стиле, — подтвердила Хофферсон, улыбнувшись, — Он смастерил уже много вещей со скрытыми сюрпризами. Протез — это довольно-таки очевидно для него. — Также цепи для дракона и дверной замок разъедены кислотой, — продолжил рассуждать Вигго, — Готов поспорить, что это кислота разнокрыла. — Иккинг хранит опасную кислоту в своём протезе, постоянно рискуя разбить сосуд и облиться? Это точно он, никаких сомнений, — с уверенностью заявила Астрид, — Скорее всего он освободил дракона, не дождавшись нас, и улетел. — Когда вы обнаружили пропажу? — обратился Гримборн к епископу. Тот не хотел отвечать, но суровый взгляд Астрид заставил его выдать всю информацию. — В пять утра его уже не было, — коротко ответил пожилой мужчина. — Значит, наш Иккинг прекрасно справился и без нас. Сбежал ночью, не дождавшись совсем чуть-чуть, — разочарованно подвёл итог Вигго. — Теперь нам нужно узнать, куда он мог направиться, — не теряла оптимистичности Астрид, — Мало того, что похитили, так он ещё и пренебрегает помощью, и своим состоянием здоровья, и даже жизнью. Рискует и лезет прямо в пасть неизвестному дракону, будто для него ничего не поменялось. Мне бы его невозмутимость. Будем надеяться, что он сможет долететь до какой-нибудь суши, не упав от истощения в океан, с этого дикого, скорее всего неуправляемого, дракона, который до этого погубил множество людей, — Астрид вне себя, но спустя время и небольшую дыхательную разминку, она пришла в себя, — Я же говорила, что он обязательно что-то вычудит, так что ты зря переживал. — Судя по тому, что ты сейчас сказала, это меня тревожит гораздо сильнее, потому что в океане мы его точно не найдём, — обрывисто проговорил Вигго, — Нужно отправляться сейчас же, нельзя терять ни минуты драгоценного времени. Мы здесь только ради Иккинга. А с этим, — он указал на епископа, — Пусть разбираются люди короля. — Ты прав. Пора выдвигаться, — Астрид и Вигго взяли епископа под руки и повели к кораблю, на котором они прибыли в Монтрейль, а сами рассказали сложившуюся ситуацию команде и отправились на поиски в разные стороны.       Ранним утром Иккинг проснулся от ощущения на лице полизований шершавого языка. Сморщившись, он пытался отвернуться, но поцелуи не прекращались. — Беззубик, ну хватит. Я уже проснулся, видишь? — он открыл глаза и увидел перед собой недоумённую кошачью морду, — А, это ты. А я уже думал, что я дома в уютной кроватке. Ну ничего, скоро буду. И вы со мной, девчата, — после этого, лизания только усилились, потому что его голос услышала дракониха и тоже начала зализывать того до щекотки. Дракониха подобрела. Всего-то требовалось провести одну ночь с ней. Вчера ночью он случайно присмотрелся к её рогу и заметил печать, содержащую её имя и её родину. По счастливой случайности она была из Сиггрида и звали её Сольвейг. Драконы всегда могут найти свой родной дом, это позволит точно попасть в Сиггрид без лишних плутаний. Тем более он находится ближе чем Драконий край и Олух, да и любой из знакомых островов, а Иккинг не готов к полётам на такое далёкое расстояние в данный момент. Он еле как передвигался и держал равновесие. Сольвейг, узнав, что Хэддок тоже знает Сиггрид, сильно открылась ему. Поэтому они оба были более чем рады, что вернутся домой, к родным.