дом на серенькой опушке

Серый вечер был настолько сер, что нельзя было представить что-то более серое и бесцветное. Стоял такой плотный туман, хоть ложкой ешь, сминай в ладонях, скатывай крохотные серые шарики. А может быть и не туман вовсе. Туман – это слишком таинственно, а вечер был настолько сер и уныл, что туман тут не вписывался ни в какие рамки жанра. Может быть, это была пыль? Да-да, именно пыль, какая бывает везде, где нет человека, который бы её периодически смахивал влажной желтой или зелёной тряпкой. Например, такая бывает в старых домах, в которых, конечно же, живут привидения древних предков. Эти предки с превеликим удовольствием стирали бы пыль, но вся проблема в их метафизическом состоянии. Прозрачным пальцам не схватить влажную тряпку – выскальзывает. От безысходности и обозлились бедные древние предки, обиделись на весь мир. Все потому, что входят в их дома разные чудаки, скрипят полами, шмыгают по углам, ищут что-то или просто любуются почти потусторонними интерьерами, а пыль не вытирают. Привидения печалятся, нервничают, взрываются неслышными воплями отчаяния. Чудаки же зовут экстрасенсов. Экстрасенсы, в свою очередь, недоумевают, крутят пальцем у виска (конечно, мысленно, вслух говорят абсолютную чепуху, профессия у них такая). Да какие они экстрасенсы, если пыль вытереть не могут?! Бедные-бедные привидения. Так и умерли бы от безысходности, но не могут, а только воют с надрывом. Беда с этой пылью. Эх. В такие вечера надо уподобиться привидениям древних замков и протяжно взвыть не то от безысходности, не то на луну, как волки. Как же отыскать светлое сырное пятнышко луны, сгинувшее в озере с такими серыми мутными водами, что ни дождем пройти, ни снегом. Стыдно. Никому не нужна луна, утробные стоны издавать неприлично. «Никто не воет, и я не буду,» - думают. Зачем? Смысл? Его нет. Вообще. Потому-то и небо серое, и земля серая – все серое. Нет смысла, и все тут. Зато есть диван. Просто замечательный диван в темно-красную клетку. Нет, даже не темно-красную, а цвета очень спелой вишни в знойный вечер июля. Вот такой у него был цвет при покупке. Потом диван постарел. Краска поблекла, ткань местами истерлась так, что ещё чуть-чуть и порвется, но непередаваемое удобство осталось. Чем и воспользовался человек, сидевший на нем расслабленно, забравшись с ногами. Так сидят только дома, когда никто не видит. Так сидеть очень удобно. А если укутаться самым обыкновенным пледом, то менять положение, а тем более вставать не захочется ещё целую вечность. Плед покалывал бока сквозь футболку по-свойски, но грел фантастически хорошо. Зазвонил телефон. - Ал, только тебя ждем! Ты скоро? Человек не отвечал, кутался в плед, говорил неопределенными фразами. Завершил разговор, закусил губу. Повертел головой. Все серым-серо, деже телефон. И по-прежнему нет смысла. Нигде. Только диван отдаленно напоминает нечто фундаментальное и осмысленное, да и то, если только благополучно примостить на него свою задницу. А теперь уже и диван потерял свой смысл. Ал подошёл к окну.