Живая душа.

      Проснувшись, Рейх первым делом отметил, что вокруг витает запах медикаментов. Поморщившись, он пришёл к выводу, что находится в больнице. В принципе, неудобная койка и белый потолок говорили сами за себя. Чуть приподнявшись, он замер. Около его кровати стоял стул, на котором сидел СССР. Сложив руки на краю койки, коммунист спал на них. Пытаясь не совершать резких движений, дабы не разбудить своего нежданного соседа, немец осторожно встал.       Осмотрев себя, он сделал неутешительные выводы. Ему придётся очень долго выздоравливать. Всё тело было покрыто порезами, переломами, синяками и ожогами. Тяжело вздохнув, нацист медленно побрёл к противоположной стене, к окну. Ему нужно было понять, где он находится. За окном светило солнце, дул лёгкий ветерок. Весна в самом разгаре, так сказать. Фриц заворожённо смотрел на зелёную листву берёз, аляпистые клумбы, с самыми разными цветами. Во дворе больницы носилась детвора, на скамьях сидела молодёжь и старики, о чём-то болтая. Словно и не было этих страшных четырёх лет… — Ну и куда тебя понесло? — раздался сонный и недовольный голос за спиной Рейха. Развернувшись, он посмотрел на протирающего заспанные глаза СССР. — Давно я в отключке? — поинтересовался немец. — Четыре дня, — вздохнул Союз и, встав, потянулся. Что-то хрустнуло… — Ох, староват я стал для таких приключений… — пробормотал он, потирая шею. — Разваливаешься? — саркастично вопросил нацист. — Язва, — припечатал коммунист. — Как там Японская Империя и Италия? — вновь повернувшись к окну, спросил фриц. — Живы, хоть и в ужасном состоянии. Их вовремя оттуда вытащили. Хуже всего пришлось Италии, ему… — Глаза выжгли. Я знаю, — пробормотал Рейх, — Я могу их увидеть? — Если тебя туда их дети пустят, — тихо засмеялся русский.       Япония и Италия не отходили от своих родителей с того самого дня, как им позвонил Россия. Бросив все свои дела, они рванули в больницу, до последнего не веря, что их родители живы. Но когда они увидели измученных и изувеченных Японскую Империю и Фашистскую Италию… СССР не знал, что Япония настолько хорошо обращается с катаной. Она разнесла всё, до чего дотянулась. Под горячую руку попал даже Союз, не желающий выдавать тех, кто такое сделал с её матерью. После бешенства были слёзы. Очень много слёз. Причём не только от дочери. Стоило очнуться Империи и увидеть у кровати свою девочку, как ревели они уже на пару… Для Италии было невероятно сложно сдержаться. Его отец был в ужасном состоянии. Он даже ночевал в его палате, врачи не смогли выгнать парня. Он выполнял все просьбы отца вместо санитаров.       Империя и Фашистская Италия тоже не рассказывали своим детям, кто держал их в плену. Их об этом попросил СССР. Беседа у них вышла занимательная. Стоило Японской Империи увидеть входящего в её палату коммуниста, как в него полетела ваза с цветами, стоявшая на тумбе у кровати. Дальше ей помешала Япония, рассказав, что именно Союз с семьёй и вытащил их троих. После девушку попросили ненадолго удалиться, что «взрослые могли побеседовать». Примерно так же прошёл и их с Фашистской Италией разговор.       Италия и Япония потом долго благодарили коммуниста. Тот лишь улыбался и отмахивался, мол, ничего особенного.       За эти дни у него случился ещё один приступ. В этот раз всё закончилось бы очень плачевно, не доползи он с превеликим трудом до своего пальто. Рядом был лишь бессознательный Рейх, никто не мог ему помочь. Сил позвать кого-то на помощь не было. Он едва успел. — Danke… (Спасибо…) — прошептал немец, — За всё. Если бы не ты… — Ты бы был десять раз мёртв, я в курсе, — засмеялся СССР. — И после этого ты меня язвой зовёшь? — возмутился нацист. — Ну, если я назову язвой себя, это будет странно, — справедливо заметил Союз, подойдя к фрицу. — Это общеизвестный факт, — хмыкнул Рейх, — Слушай, я… Я правда очень тебе благодарен. Несмотря на всё произошедшее между нами, ты всё равно помогаешь мне. Я это вряд ли смогу понять, даже не пытайся объяснить свою мотивацию. Но я бы так не смог. Я помню, что сказал тебе, когда ты вытащил меня из того дома… Я не хочу, чтобы ты оставлял меня. Так, дай мне договорить! — глянул он на попытавшегося что-то сказать коммуниста. Тот поднял обе ладони и промолчал, — Я спрошу это лишь раз. Если засмеёшься, я чем-нибудь тебя ударю, ясно? — было видно, что немец нервничает. Его голос срывался, глаз начал дёргаться. Он тяжело вздохнул и протараторил: — Ты не хочешь объединиться со мной?       СССР словно пыльным мешком по голове ударили. Он завис и ошеломлённо посмотрел на словно застывшего Рейха. Тот не смел посмотреть на коммуниста. Смущённо кашлянув, Союз поправил немного съехавшую ушанку и посмотрел в окно. Спустя минуту он спросил: — Ты серьёзно? — Нет, Scheisse (блять), пошутил, — буркнул смутившийся нацист, — Ладно, забудь. — Не забуду, — развернув фрица к себе лицом, русский посмотрел ему в глаза и проговорил: — Я разваливаюсь. Мне осталось недолго. Тебе нужна такая морока? — А если нужна? — отведя глаза, буркнул Рейх. — Ты только получил шанс на новую нормальную жизнь. Ты уверен, что хочешь приковать себя к калеке? — продолжил СССР. — Да уверен я! Уверен! Иначе не спросил бы! — психанул немец и, схватив коммуниста за ворот свитера и притянув к себе, встал на носочки и поцеловал.       Удивлённо застыв на секунду, Союз подался вперёд и углубил поцелуй, проникнув языком в рот немца, изучая каждый миллиметр. Быстро преодолев разделяющие их с кроватью метры, русский положил нациста на кровать и навис над ним. Тяжело дыша, он вдруг хрипло засмеялся и уткнулся лбом в плечо охреневшего Рейха. Тот дёрнулся и попытался вырваться, но СССР не позволил. — Пусти меня! Что ты смеёшься?! — зашипел фриц. — Поражаюсь тому, что ты со мной творишь, — честно признался русский, не отрывая лба от его плеча, — Мне с тобой окончательно крышу сносит. — Вот давай, обвини во всём меня, — пробормотал немец, успокоившись. — Я и не обвиняю, — пробормотал Союз, а после, посмотрев в глаза смущённому нацисту, сказал: — Я согласен. — Was? — не понял тот. — Я согласен объединиться. Когда ты, конечно, оклемаешься. А то помрёшь во время венчания. — Иди нахер! — буркнул фриц, выползая из объятий коммуниста.       Немного отодвинувшись, он упал лицом на подушку, раскинув руки в разные стороны, и приглушённо заорал. Потом снова. И снова. Потом долбанул кулаком по матрасу и пару раз ударился головой о подушку. — Легче? — весело поинтересовался СССР, лёжа поперёк кровати в другом конце. — Halt die Fresse (Заткнись), — промычал в подушку немец и легонько пнул ногой своего собеседника.       Тот натужно хекнул и сдавленно хохотнул. — Ладно, доходяга, мне пора. Приходи в себя давай. И теперь ты от меня не отвяжешься.       В последний раз хохотнув, Союз покинул палату немца. А тот снова заорал в подушку…

***

      Спустя пару месяцев Рейх окончательно выздоровел. Приобрёл пару десятков новых шрамов, которые по-прежнему болели время от времени. Он за это время не раз виделся со своими друзьями и сыном, каждый день к нему заглядывал СССР, иногда со своими детьми. Немец любил посмеяться с ними. Сначала с того, что они учудили во время спасательной операции, потом с их рассказов о том, что они ещё успели учудить, а Союз всякий раз добавлял, что уже устал удивляться их выходкам.       Когда его выписали, забирали его всей оравой. Столько шума он не слышал ни разу в жизни, ибо приехали все пятнадцать отпрысков коммуниста… Они с Германией просто стояли в сторонке и тихонечко охреневали от происходящего. Вместе с воздушными шарами летали стулья, иногда пролетали самые мелкие ребята, которых, к счастью, успевали ловить отец или Россия. Успокоить всех даже не пытались — бесполезно это. Дорога домой была не менее увлекательной. Оба немца хорошо пополнили свой словарно-матерный запас русского.       Самое интересное, что около дома СССР их уже ждали Великобритания, США и Франция. Увидев всю эту ораву, они сначала растерялись, но после, нацепив на лица равнодушные маски, подошли и, да-да, извинились перед Рейхом. Скрипя зубами, они извинились, раз десять убив его взглядами и в мыслях. После, гордо подняв головы, ушли, оставив окончательно охреневшего немца.       В тот же вечер Союз рассказал своим детям о том, что они с Рейхом решили объединиться. Сказать, что все были удивлены — это не сказать ничего. Кто пил — тот поперхнулся, кто ел — тот подавился, кто стоял — тот упал. После были крики. Много криков. Кто-то кричал поздравления, кто-то орал от удивления, ну, а другие молча охреневали. Тем не менее, никто не возразил, за что СССР был им благодарен.       А через месяц они расписались. Проходило это, мягко говоря, забавно. В документ нужно было занести роспись жениха и невесты… Увидев это, Союз тихо заржал и, отойдя на пару шагов, сказал Рейху: — Дамы вперёд.       Стоит ли говорить, что немец попытался придушить русского? У него бы, даже, наверное, получилось, если бы не Украина. — Ребят, по традиции невесту надо воровать!       Услышав такое заявление, Союз медленно обвёл присутствующих взглядом, лишающим желания кого-либо красть. А гостей было много… Японская Империя и Фашистская Италия стояли в первом ряду, рядом с отпрысками Союза и Германией, всеми силами пытаясь замаскировать откровенный ржач под кашель. КНДР, Южная Корея, Япония, Китай, Италия, даже Франция и многие другие, очень удивлённые подобным событием, но присутствующие тут.       Украина же, поняв, что так просто Рейха ему не утащить, решил поступить иначе. Схватив со стола тарелку с пудингом, он радостно заорал: — Получай!       И кинул свой «снаряд» в Северную Корею… Тот очень медленно повернулся к украинцу и очень недобро улыбнулся. — Война едой! — завопила Япония и потянулась к салату.       Это стало спусковым рычагом. По всему залу разлетелась еда, все орали, визжали, рычали и шипели. Прятались за столы и атаковали своих противников, образуя команды. А в стороне стояли охреневший в который раз за последнее время Рейх и Союз, спрятавший лицо в ладонях и тихо ржущий, поражающийся этому дурдому. Россия тем временем плюнул на происходящее и, утащив один из столов в самый дальний угол, прихватил с собой Германию, уставшего удивляться, и бутылку водки. Там уже, сидя под этим самым столом, в самом безопасном месте, они и опустошили бутылку.       Вскоре Союзу пришлось оставить Рейха и пойти помогать Китаю разнимать сцепившихся Южную и Северную Корею. Украина же, смекнув, что это его шанс, на пару с Казахстаном тихо подобрался к неподозревающему подобной подставы немцу, зажал ему рот руками и утащил. После этого зал огласил крик Беларуси: — Невесту скоммуниздили! — Коммунизм не приписывай, — в ответ крикнул СССР и пошёл искать свою «потеряшку», позволив гостям окончательно разнести зал.       Нашёл он нациста на втором этаже. Он, пьяный и наряженный в свадебное платье, непонятно откуда взявшееся, пил чай с задыхающимися от смеха Украиной и Казахстаном. Когда они успели напоить фрица, найти свадебное платье его размера и нарядить его в него — вопрос хороший. Но эта парочка отказалась выдавать свои тайны. Но отказались они уже после того, как Союз прекратил ржать.       Когда все спустились вниз, с неадекватным Рейхом на руках коммуниста, они застали умильную картину. Много пустых бутылок и гостей, не сумевших доползти даже до диванов — заснувших на земле по мере подползания. Всё в том же уголке сидели Германия и Россия, самозабвенно целуясь и не обращая ни на кого внимание. Рядом сидели Японская Империя и Фашистская Италия, держась за руки и пьяно друг другу жалуясь. Зал же был разгромлен, с потолка капал какой-то соус, а всюду валялись разбитые тарелки, бокалы и еда.       В общем, этот день все запомнили надолго. Особенно немец, проснувшийся на следующий день в свадебном платье, с головной болью и обручальным кольцом на пальце. Орал он долго и со вкусом, применяя все маты, услышанные от детей коммуниста. В итоге платье он сжёг. Но ведь он не знал, что у всех уже были фотки на память? Когда-нибудь он узнает, но не в этот раз…

***

      Прошло несколько лет. Союз и Рейх жили вместе, их частенько навещали дети. Жили они почти мирно, разве что каждый вечер кидались стульями, иногда даже ножами и топорами. Ну не умели эти двое жить спокойно.       Россия и Германия начали встречаться. Никого это, почему-то, не удивило. Японская Империя и Фашистская Италия тоже решили объединиться, вот это уже для всех стало сюрпризом.       Болезнь СССР просто прошла. Китай разводил руками, не понимая, как такое возможно, но на пару с Союзом косился на Рейха. Все решили, что дело в объединении, другого объяснения никто не находил.       Отношения с Великобританией и США так и не наладились, только с Францией. Остальные страны вели себя спокойно, словно враги объединяются каждый день, но вскоре все привыкли.

***

— Давай быстрее, я тебя в саду подожду, — кинул Рейху Союз и вышел из дома.       Из глубин дома прилетело: «Я скоро». Усмехнувшись, коммунист сел на качели, которые когда-то повесил для детей. Сейчас они с немцем собирались объехать весь мир. Собрания они не так давно перестали посещать, поэтому заняться им было нечем. Вот и решились они на кругосветное путешествие. Осталось дождаться нациста и они могут ехать. Все дети уже знают об этом, все за них рады. Все приняли Рейха. — Я готов, идём? — из дома вышел фриц, таща за собой огромную сумку. — Что ты туда напихал? — удивился СССР, перехватывая её у немца. — Много чего. Идём? — Идём.

***

И встречаю тебя у порога — С буйным ветром в змеиных кудрях, С неразгаданным именем бога На холодных и сжатых губах… Перед этой враждующей встречей Никогда я не брошу щита… Никогда не откроешь ты плечи… Но над нами — хмельная мечта! И смотрю, и вражду измеряю, Ненавидя, кляня и любя: За мученья, за гибель — я знаю — Все равно: принимаю тебя!

Отрывок из стихотворения А. Блока «О, весна без конца и без краю…»