Аномальная жара

      Жизнь - несправедливая штука.       Вот Чжао Юньлань, раскинувшийся на диване в старом нижнем белье, которое насквозь пропиталось потом. Он выглядит так, будто его только что соскребли с тротуара.       А вот на пороге квартиры возникает не кто иной, как Шэнь Вэй, запускающий вместе с собой поток раскаленного воздуха с улицы. Ветер, однако, не сдувает ни пряди c его идеальной прически. С пиджаком, накинутым на руку, Шэнь Вэй одет лишь в простую белую рубашку и темно-синие брюки. Подвязки для рукавов как обычно держатся на месте. Ну, он хотя бы закатал рукава в качестве признания легкого поражения перед этой жарой и влажностью. Такая картина – это как раз то, Чжао Юньланю необходимо увидеть, чтобы почувствовать себя еще более разбитым, чем прежде. Хотя... глаза Юньланя скользят по телу Шэнь Вэя сверху вниз, наслаждаясь, как идеально скроенная одежда обнимает каждый мускул и каждый изгиб. Слишком тяжело оставаться расстроенным, когда самый красивый в Лунчэне мужчина появляется на пороге твоего дома.        – Ты сегодня рано. В Дисине все прошло нормально? – спрашивает Чжао Юньлань.       Шэнь Вэй не отвечает, и его брови хмурятся, когда он видит то, во что превратилась их квартира. Одежда разбросана не только по полу, но и по всей мебели. После пятого холодного душа за день, Юньлан забивает на то, чтобы запихивать вещи в корзину для грязного белья. Плюс к этому беспомощная попытка создать с помощью всех вентиляторов, что были в квартире, воздушный поток, выставив их на максимальную мощность... Было бы несправедливо сказать, что обстановка похожа на последствия торнадо, потому что даже торнадо не сравнится с талантом Чжао Юньланя к разрушениям и беспорядку.       Шэнь Вэй закрывает дверь взмахом руки и начинает уборку. Разбросанная одежда летает в воздухе и там же сортируется в аккуратные стопки. Простыни и покрывала собирают сами себя, обмениваясь на новые в мгновение ока. Из кухни слышится звук проточной воды и звон посуды.        – Спасибо, Шэнь Вэй, – Чжао Юньлань только усмехается. Как же хорошо жить с тем, у кого есть суперсилы, – клянусь, в квартире не было бы ни пылинки, будь у меня твои способности.       Не потрудившись даже ответить на столь бессовестную ложь, Шэнь Вэй наклоняется и прижимает тыльную сторону ладони ко лбу Чжао Юньланя: – У тебя температура?       Глаза Юньлана закрываются, и он наслаждается прохладой руки Шэнь Вэя. Не то что бы он не замечал раньше, что температура тела дисинца немного ниже, чем у обычных людей. Но в этой изнуряющей жаре контраст такого прикосновения - это бальзам, который успокаивает головную боль, которая уже рождается в его черепной коробке.        – Нет, я просто слишком горячий, – смеется Чжао Юньлань, – и не в хорошем смысле. Кондиционер сломался прошлой ночью, и мастер, который должен починить его сегодня, по всей видимости, провалился сквозь землю... я вообще не спал.        – Давай, – Шэнь Вэй слегка подталкивает его, – пойди приляг на кровати. Иначе ты проснешься еще больше разбитым.       Со стоном, Юньлан отдирает свое липкое тело от дивана:        – Думаю, сначала еще один душ.       Ему не хватает энергии даже на то, чтобы пригласить Шэнь Вэя присоединиться – очевидное доказательство того, насколько он вымотан. Вместо этого он всего лишь оставляет небрежный поцелуй в уголке губ Шэнь Вэя и плетется в ванную. Сбросив нижнее белье, Чжао Юньлань упирается одной рукой в стену и с облегчением выдыхает от долгожданного ощущения холодной воды, стекающей по горячей коже. На секунду его посещает безрассудная идея остаться навсегда под этим потрясающим потоком. Но снаружи его ждет Шэнь Вэй и обещание чистой постели — очевидно, что даже настолько необходимая передышка от погоды меркнет перед открывающимися перспективами. Когда весь пот смыт и ощущение себя человеком ненадолго возвращается, Юньлань выключает воду и выходит из душа. Он не вытирается, смакуя, как последние струйки воды стекают по его телу. Это дает по крайней мере еще минут пять передышки.       Выйдя из ванной, Юньлань останавливается как вкопанный. Он моргает один раз. Моргает дважды. Трет глаза. По-видимому, за время его отсутствия квартира превратилась в настоящую пустыню, и теперь он видит мираж. Это единственное вменяемое объяснение того, что Шэнь Вэй беззаботно лежит перед ним на кровати обнаженным, читая книгу. Его взгляд скользит ко все еще открытым занавескам и окнам. Ага. Определенно галлюцинация.       Справедливости ради, Шэнь Вэй перестал испытывать прежнее катастрофическое смущение. После того, через что им пришлось пройти, не остается ничего, что можно было бы скрыть друг от друга физически или эмоционально. Удивительно, как быстро исчезают запреты, когда единственное, что остается в голове, – это простое облегчение от того, что ты жив. (Благодаря одной особенно запоминающейся ночи, Чжао Юньлань больше не в состоянии смотреть на Шэнь Вэя в его черном одеянии посланника, не пережив заново тех ярких воспоминаний о Посланнике на коленях.) Но десять тысяч лет благочестивого поведения не могут исчезнуть в одночасье.       Теперь, когда отчаяние и ужас от возможности потерять друг друга исчезли, нет никакого рационального объяснения тому, что——        – Юньлань, иди сюда и ложись, – Шэнь Вэй откладывает книгу и похлопывает ладонью по пустому месту в постели рядом с собой.       Опять же, кого вообще волнуют рациональные объяснения?       Чжао Юньлань бросается в кровать, резко вдыхая от неожиданного ощущения, которое дарит соприкосновение с простынями. В отличие от прежних, которые только и делали, что прилипали к его коже всевозможными неприятными способами, новые простыни удивительно свежие и прохладные. Он бросает на Шэнь Вэя благодарный взгляд прежде чем прижать каждый дюйм своей кожи к хрустящему свежестью постельному белью.        – Так хорошо? – спрашивает Шэнь Вэй, и его лицо освещает легкая довольная улыбка.       Чжао Юньлань блаженно вздыхает: – Ты самый лучший, Сяо Вэй.        – Иди сюда. Так будет еще удобнее.       На кончике его языка вертится очередная колкость о том, что даже Шэнь Вэю неподвластно улучшить жизнь в раю. Но в этот момент тот забирается на него сверху и... ох. Вот почему он раздет. Тело Чжао Юньланя реагирует раньше, чем успевает сообразить мозг. Он просто распластывает себя под телом Шэнь Вэя, сплетая их конечности в неуклюжих объятиях. Это не мираж. Это настоящий оазис, где прохлада кожи дисинца дает убежище от невыносимого, удушающего воздуха. Кому вообще нужны кондиционеры?! Ни один из них не может предложить дополнительной опции в виде обнаженного, томного Шэнь Вэя в его руках.       Чжао Юньлань отчаянно пытается выразить, насколько всё это прекрасно, но вместо этого широко зевает и, кажется, бормочет что-то про то, что Шэнь Вэй – самый сексуальный кондиционер в мире.       Шэнь Вэй смеется и целует его в лоб: – Засыпай, Юньлань. Ты слишком устал.       Укладываясь удобнее, пока они все-таки не оказываются лицом к лицу, Чжао Юньлань в конце конце сжимает руки вокруг талии лежащего рядом мужчины и закрывает глаза. Лишившись этой обжигающей жары, которая не дает заснуть, он легко дремлет рядом с Шэнь Вэем, нежно поглаживающим его спину. Когда он вновь открывает сонные глаза, солнце уже висит низко над горизонтом, и успокаивающий ветерок дует сквозь открытые окна. Ах, как же он любит такие ленивые дни, как этот. Город Драконов в безопасности, и солнце над Дисином восстановлено. В этот новоприобретенный момент умиротворения, Чжао Юньлан видит, как перед ним разворачивается вся их дальнейшая жизнь, полная вот таких уютных моментов, как этот.       Но есть еще кое-что...        – Послушай, любимый, – Чжао Юньлань чуть подталкивает Шэнь Вэя в бок, – ты не мог бы перевернуться? Эта твоя сторона уже нагрелась.