***
В последнее время у Киро и Страйфи что-то не ладилось. Это замечали все. По любому, самому незначительному поводу между ними вспыхивали перепалки, после которых они, возмущённо пыхтя, расползались по разным углам. Страйфи в своей излюбленной манере принимал вид оскорблённой добродетели, а Киро, не утруждая себя актёрством, просто дулся как мышь на крупу. Вот и сегодня вышло то же самое. Только спустя минут двадцать после короткой бурной стычки Киро вроде бы отошёл и теперь сидел за столом и мечтательно пялился в окно, подперев щёку ладонью. За стеклом в сиреневых сумерках медленно кружились крупные снежные хлопья. Их неторопливое, завораживающее движение, наверное, успокаивало Киро. Позади него стоял Ю и безнаказанно измывался над его волосами, то заплетая их в небрежные косички, то снова взлохмачивая. Киро был абсолютно невозмутим и безропотно наклонял голову, поддаваясь ладоням Ю. Может, ему даже нравилось. Страйфи отлично видел их из комнаты. Он забрался с ногами в кресло и с самой серьёзной миной что-то правил в текстах новых песен. Вообще-то этим вечером они планировали порепетировать, но из-за очередного скандала вновь теряли время впустую. Умиротворённость Киро сейчас вызывала у Страйфи неконтролируемую досаду. Близилось Рождество. Время сказочных чудес и подарков, время добра и любви. И отличный повод для примирения, кстати. Так хотелось оставить все ссоры в уходящем году и жить в согласии. Осталось только дождаться, когда бессовестный Киро попросит прощения, и великодушно снизойти до него, мечтал Страйфи. И точно знал, что так не будет. Не было за Киро никакой вины — наоборот, это Страйфи его обидел в запале. И пожалел тут же, заметив, как озорная зелень его глаз затянулась серой мутью. Страйфи чувствовал, что ранит, но остановиться уже не смог... Только не разругаться бы им окончательно. Нет-нет-нет, Страйфи совсем не желал этого, ведь давно прикипел к Киро прочно, всем сердцем. Только не признался бы в этом даже под пытками. Ставшие будто привычными конфликты беспокоили Страйфи — он отгонял мысль о том, что Киро больше не нужны их отношения. Нет, он не мог его так потерять. Но в неумолимо наступающей темноте тревожные мысли одолевали всё сильнее. Страйфи показалось, что сердце в груди сковал ледяной панцирь. Стало так тоскливо, что он перестал следить за выражением своего лица — оно должно было оставаться надменным и независимым — и не сводил глаз с Ю и Киро. Сомнения терзали безбожно, податливость Киро злила. Страйфи вздохнул, наверное, чересчур громко. Люминор и Шин, что-то увлечённо обсуждавшие в другом углу комнаты, на несколько мгновений примолкли и покосились на него. Вот уж где счастливцы, нашедшие друг друга! Вечно они шушукались о чём-то, им одним известном, и то ли дружили, то ли встречались — так, со стороны, вряд ли кто мог разобрать. По крайней мере ревновать Киро к кому-то из них повода не находилось, но это было слабым утешением. Особенно, когда Ю шептал какую-то фигню на ухо Киро, а тот, наверное, улыбался. Вообще-то считалось, что Ю по девочкам, только Страйфи не очень этому верил. Иначе чего он постоянно норовил поцеловать Киро во время концертов... Совсем стемнело, верхнего света никто не зажигал — и в комнате сгустился таинственный полумрак. Она сделалась словно намного меньше и уютнее, но оттого Киро не стал ближе к Страйфи. Зато ледяной комок в его груди становился всё больше и тяжелее. Сам того не замечая, Страйфи мял в руках листы с текстами и прожигал взглядом дыру на спине Ю: он мешал видеть Киро, он истрепал ему все волосы. Страйфи уже еле сдерживался, чтобы не надавать нахальному гитаристу по рукам. Но нет, он должен стерпеть и оставаться гордым до конца, даже наступив себе на горло и задохнувшись от ревности. Возможно, совершенно беспочвенной. Они все его достали: и воркующие Ларс с Марселем, и эти двое. Страйфи накинул куртку и вышел на балкон покурить. Снегопад, похоже, усилился. Снежинки, дома казавшиеся ласковыми и безмятежными, теперь больно щипали холодом лицо и руки — пришлось заслонять сигарету ладонью, чтобы не погасла. Страйфи измучил себя всяческими ненужными размышлениями, но даже не подумал о том, чтобы дать Киро повод сделать первый шаг. Как ни странно, такая нехитрая стратегия ни разу не пришла ему на ум. Зато Киро, кажется, умудрился прочитать и между ненаписанных строк. Не прошло минуты, и он тоже выперся на балкон — как был, в тоненькой куртке с закатанными по локоть рукавами. С умным видом достал сигарету и принялся безуспешно щёлкать зажигалкой: она высекала блёклые искры, но и только. Киро вполне правдоподобно злился, у него даже щёки будто бы покраснели — то ли от резкого перехода из тепла в холод, то ли от смущения. Уверено чиркнув своей зажигалкой, Страйфи поднёс к его лицу горячий рыжий огонёк. Киро глубоко затянулся и закашлялся. С того момента как он здесь появился, сигарета Страйфи бесполезно тлела в пальцах, растворясь струйкой сизого дыма в плотном синем воздухе. Киро взглянул на него исподлобья и улыбнулся одним уголком рта. Вроде спасибо сказал. Одолжение вроде сделал. Лёд в груди Страйфи начал медленно закипать. Если Киро не перестанет вести себя так пренебрежительно, вместо долгожданного примирения их ждёт новая ссора. Хотя, справедливости ради, вряд ли он хотел её спровоцировать, скорее уж Страйфи искал повод придраться. Киро с явным недоумением посмотрел в его недобро блеснувшие глаза — Страйфи с трудом погасил вспышку раздражения. Да что такое с ним в конце концов творится?! И сколько времени уже у них с Киро не было нормального секса? Может, в этом всё дело? Все последние месяцы сумасшедшей популярности группы они постоянно были то в дороге, то в студии, то таскались по различным телешоу, оставаться наедине — даже урывками — почти не удавалось, а о том чтобы полноценно расслабиться и провести вместе всю ночь и вовсе речи не шло. Сегодняшний относительно спокойный вечер тоже был большой редкостью. Наверное, стоило провести его с пользой... Что заставило мерзлячего Киро выскочить на улицу раздетым, Страйфи мог только догадываться, но теперь он курил торопливо, пряча другую руку в кармане штанов и ссутулившись, как будто такая поза помогала согреться. Он выглядел очень несчастным, а на Страйфи вдруг нахлынула, перекрывая всю прежнюю досаду, волна жалости пополам с невысказанной любовью. Он смело шагнул к Киро и обнял его сзади, прижимая спиной к своей груди и стараясь накрыть его плечи расстёгнутой курткой. Закрыл глаза и зарылся носом в его растрёпанные волосы — они пахли остатками свежести шампуня и немного — фу, гадость какая! — руками Ю. Вдвоём теплее. Ухо у Киро было холодное-холодное, и Страйфи стал тихонько согревать его дыханием и лёгкими касаниями губ. Погасив окурок о перила, Киро замер, потом нехотя вынул из кармана тёплую ладонь и накрыл ей сцепленные пальцы Страйфи. Тот задышал чаще, давясь нежностью и вожделением. Притиснул Киро ещё ближе, упираясь пахом ему в задницу, и стал водить по его уху кончиком языка. — Щекотно, — Киро увернулся с глухим смешком и тут же оказался со Страйфи лицом к лицу. На носу у него капельками поблёскивали растаявшие снежинки, он улыбался. Забыв про притворство и гордость, Страйфи нетерпеливо поцеловал его; отвечая, Киро обнял его за шею. Страйфи ещё хотел попросить прощения — за всё вообще и ни за что конкретное — но извинения вместо слов очень хорошо трансформировались в поцелуи, да и Киро больше не выглядел обиженным. — Давай сбежим, — предложил Страйфи, лишь на несколько секунд оторвавшись от его губ. — Куда? — промурлыкал Киро, не переставая ласкаться. Несмотря на жаркие объятия, он слегка дрожал от холода. Они довольно давно стояли на ветру, и Страйфи тоже продрог, но сейчас его вдруг одолела не тревога за собственную шкуру, а поистине материнская забота о Киро. — Придумаем, — с этими словами он поспешно потянул его обратно в дом.***
Комната совсем потонула во мраке. Лишь на фоне окна, в прямоугольнике рамы чётко выделялась фигура Ю. Он сидел на широком подоконнике, задумчивый и сосредоточенный, и нервно бренчал на гитаре: сыграв несколько аккордов одной мелодии, он неожиданно обрывал её и начинал новую. Несмотря на ворвавшийся на мгновение в комнату снежный вихрь, никто, казалось, не заметил появления Киро и Страйфи, как не заметили, похоже, и их продолжительного отсутствия. С дивана в углу, где виднелись размытые силуэты Шина и Люминора, раздался басовитый гогот. Киро и Страйфи застыли в дверях, не дойдя до прихожей. На первый взгляд уединиться им было решительно негде, ведь даже в спальню мог ненароком кто-нибудь войти и опять разрушить весь любовный настрой. А у Страйфи уже подгорало: он думал только о том, как поскорее, сию же секунду овладеть Киро. В темноте, известное дело, трудно разглядеть, кто чем занят, поэтому он засунул замёрзшую руку Киро в штаны и в волнении тискал его зад, согреваясь и заодно провоцируя ответную реакцию. Эта кипучая энергия, пока Страйфи мог её контролировать, непременно должна была найти выход — надо было затратить её на секс, чтобы снова не довести до скандала. И всё-таки они оба, не будь дураками, понимали, что бежать из тёплого дома куда-то в ночь и метель — неудачная затея. Поэтому Страйфи нисколько не удивился, когда Киро буквально поволок его в сторону спальни. Он явственно ощущал, как сквозь серый сумрак на них пристально смотрит Ю, вновь резко и неуместно обрывая очередную мелодию. Зато Марселя и Ларса по-прежнему мало беспокоила окружающая обстановка, они как будто бы там целовались, но Страйфи могло и померещиться. Гитарные переборы за закрытой дверью ненадолго стихли. — Щас Ханнес спать придёт... — со скепсисом протянул Страйфи, сбивчиво дыша под тяжестью навалившегося сверху Киро. Тот буквально содрал с него футболку и теперь жадно оглаживал торс прохладными ладонями — от этих прикосновений по коже Страйфи словно пробегали электрические разряды, а внизу живота томительно тянуло от нестерпимого возбуждения. — Пофиг, — буркнул Киро в поцелуй и хихикнул, когда Страйфи наконец стянул с него трусы. Наверняка их кряхтение и пыхтение, смешки и причмокивания были прекрасно слышны всем в общей тишине квартиры, причудливым образом то гармонируя, то диссонируя с возобновившимся звоном струн под умелыми руками Ю. А может быть, его незримое пока присутствие им кое-где и мешало. Лёжа на боку, Страйфи настойчиво лез меж ягодиц Киро влажными пальцами, но тот отчего-то зажимался, хотя член его бодро стоял. — Ну, ты чего? — досадливо спросил Страйфи, ласково прикусывая кожу на его плече. Киро этим плечом пожал — с явным сожалением. Кто знает, возможно, он отвык, потому что у них давно не было? Страйфи приказал себе не злиться на это. Ещё его донимало беспокойство, что чем дольше они тянут, тем больше шансов, что кто-нибудь из парней всё-таки войдёт и не даст им закончить. — А давай-ка сопрём у Ларса крем! — вдруг радостным шёпотом воскликнул Киро. И не успел Страйфи вякнуть хоть полслова в ответ, соскочил с постели и тут же вернулся со светлым мятым тюбиком в кулаке и торжествующей улыбкой во весь рот. — Ка-ак нехорошо, — с протяжным вздохом укорил Страйфи Киро, наконец затолкав в него сразу два скользких пальца. — Отлично, по-моему, — отозвался Киро. Он в долгу не остался и в свою очередь тоже орудовал крепкими пальцами в теперь уже хорошо смазанной заднице Страйфи. Эти ощущения оказались настолько приятными, что он уже не мог с уверенностью утверждать, чего хочет больше: самому поскорее войти в Киро или чтобы Киро вошёл в него... Немного поколебавшись, Страйфи всё-таки мягко развернул его спиной к себе. Как же он скучал! Скучал по тесной заднице Киро, по его полностью обнажённому отзывчивому телу, по таким невозможно сладким стонам. Страйфи лицемерно шептал ему «тише, тише», но кого там они могли обмануть... Ему хотелось слушать эти хриплые гортанные стоны бесконечно, и нечего Киро сдерживаться. За стенкой Ю упорно, с каким-то даже остервенением наигрывал «Лавсонгз», а Шин, похоже, отбивал ритм ногой по полу. Люминор вроде бы начал подпевать свою партию — низкие вибрации его голоса стелились по полу, сливаясь воедино с гулким жужжанием пружин матраса. А у Страйфи тем временем стремительно приближался «эскейп ту зэ старс», и Киро, конечно же, это почуял. Он отчаянно сопротивлялся притяжению Страйфи, который крепко держал его за бёдра и отпускать не собирался, лишь немного замедлив темп. Но Киро, не будь он маленькой коварной сучкой, всё же извернулся и буквально выскользнул из хватки Страйфи. Одарил приторно-сладким подхалимским поцелуем и, закусив припухшую нижнюю губу, с хитрым прищуром предложил ему встать в коленно-локтевую. Улыбка Страйфи вышла не менее хитрой: он категорически отказался отрывать зад от мягкой постели, наоборот, распростёрся на спине и призывно развёл ноги в стороны. Киро тоже улыбнулся и по своей дурацкой привычке показал язык, устраиваясь поудобнее, торопливо растянул Страйфи, окончательно истребив Ларсов крем, и вошёл резко, сразу до упора. Скривившись, Страйфи застонал, дёрнулся и послушно выгнулся под ласкающей рукой. — Не больно... — с невыносимой нежностью выдохнул Киро. Нет, ответил Страйфи одними губами. Он тяжело дышал и с нетерпением возил кулаком по своему болезненно твёрдому члену, поддаваясь и подстраиваясь под ритм Киро. Движения его — короткие, быстрые — становились всё агрессивнее, и у Страйфи в глазах темнело от наслаждения. Из-за плотно закрытой двери слаженный дуэт Люминора и Шина громогласно грянул-таки «Эскейп ту зэ старс» под неустанный аккомпанемент гитары Ю. Частые ахи кончающего Киро неожиданно перешли в безудержный смех: он чуть отодвинулся, сел на колени между ног Страйфи и заливался хохотом, размазывая по щекам пот и слёзы. Да и сам Страйфи, содрогнувшись в оргазме и прижимая обмякший член обляпанной ладонью к животу, вдруг расхохотался легко и счастливо.***
Густая чернильная синева накрыла мерцающую электрическими огнями даль, звёзды спрятались глубоко в рыхлом облачном небе. Страйфи смотрел на ночной город — голая его задница буквально приклеилась к табурету, но его это ни капли не раздражало. Вокруг царила дремотная тишина: все давно улеглись, а ему отчего-то не спалось. Мысли, необычайно добрые и светлые, неспешно ворочались в голове. Иногда Страйфи тихонько фыркал, то и дело вспоминая момент, когда Ю — после всех песнопений — по-хозяйски нагло ворвался к ним с Киро в спальню и зажёг верхний свет. Кто его знает, что именно он рассчитывал узреть... Но они мирно лежали каждый в своей постели: Страйфи достоверно притворялся спящим, а Киро, может быть, и правда уснул. Словно отозвавшись на мысли о себе — что-то часто он стал проявлять телепатические способности — Киро бесшумно материализовался рядом, сопя как разбуженный ёж. Он уткнулся носом в щёку Страйфи, щекоча ресницами висок, и с негромким чмоком поцеловал. Пристроил голову у него на плече, обнимая, расслабленно положил ладонь ему на ляжку и прогундел: — Чего не спишь? — На звёзды смотрю, — сипло ответил Страйфи. — Ну и дурак, — Киро лениво зевнул и тяжело навалился сзади, приятно согревая сонным теплом своего тела чуть озябшего Страйфи. — Заткнись, ладно? Киро без возражений умолк, снова лишь причмокнув губами. Наверное, слишком хотел спать. И нет, вот сейчас они вовсе не ссорились, даже не пытались. Их вялая перебранка походила скорее на обоюдные признания в чувствах, которые в обычное время и палкой из обоих не выбить. Страйфи лелеял внутри тихую радость: Киро пришёл позвать его обратно в постель, значит, соскучился. Близилось Рождество. Время чудес, добра и вселенской любви. Страйфи клятвенно пообещал себе любить Киро и никогда больше с ним не ругаться.