На грани времени и рассудка

      Когда на возвращающую силы и контроль над системами Империю в лице Первого Ордена нападают неизвестные твари, Хакс несколько удивляется, но, впрочем, не подаёт виду. Когда выясняется, что почти неубиваемых скотин наслала отчаявшаяся Республика, Хакс только шлёпает ладонью по лицу: последние блюстители старого порядка, видимо, абсолютно сошли с ума. Мимиков, прозванных так за способность перетекать из одной формы в другую, уничтожить может только прямое попадание из «Старкиллера», но вот незадача — базы не существует уже почти шесть лет. Хакс вкладывает всё больше средств в разработку оружия в обход прямого приказа Верховного Лидера Рена, и сражения продлеваются до пятнадцати часов вместо обычных трёх, а потом даже сводятся к ничьей. Потом изобретается экзоскелет, и Фазма вызывается испытывать его, а гранд-маршал Хакс обретает хрупкую надежду.       Она укрепляется, когда отряд экзоскелетчиков под командованием хромированной генеральши выносит мимиков с Гаталенты, оставляя за собой горы их покорёженных фигур. Фазме доливают донорской крови, и она вновь ведёт свой отряд под знаменем Ангела Трёх Солнц. Хакс почти влюблён в её отвагу.       Всё рушится, когда Кайло Рен требует отчёта. Хакса бросает в жар и пот, он дышит через раз, ощущая прилипающий к спине мундир. Кайло Рен смотрит на него бездушными жёлтыми глазами ситха, по старой привычке сжимая Силой шею собеседника. Гранд-маршал с трудом отвечает на вопросы и обвиняется в растрате.       — Средства… — он царапает собственное горло перчаткой, — пошли на ответный удар, потери при тестах были неизбежны и учтены…       — Перепроверьте расчёты, — холодно говорит Кайло, синяя вена проступает на его щеке. — Боюсь, нам не на что будет кормить армию после ваших тестов.       Хватка, пережимающая трахею, ослабевает, и крифф тянет Хакса за язык.       — Армия не умерла с голоду, когда мы каждую неделю заказывали новые консоли на «Финализатор».       Хакс не жалеет. Он слишком устал.       — Куда больше солдат положили Вы, Верховный Лидер.       Кайло всё ещё не умеет держать лицо: пухлые губы поджимаются, брови сводятся к переносице, ноздри белеют, и Хаксу выжимает весь воздух из лёгких.       — Так проследите же за сохранностью сослуживцев на Парнассосе, рядовой Хакс, — слышит он, теряя сознание.       — Подъём, салага! — пинок под рёбра сбрасывает Хакса с мягкого холмика рюкзаков.       Голова болит как после сна в душном помещении, горло болит как после постельных игр с какой-нибудь тви’лечкой с садистскими наклонностями. Руки скованы. Хакс поднимается и вытягивается по струнке, глядя на усатого солдафона.       — Фамилия?       — Хакс.       Усатому такой ответ не очень нравится.       — Я — мастер-сержант Фаррелл, а ты — жалкий дезертир, поэтому обращаться ко мне будешь «сэр». И никак иначе. Понятно?       Хакс принимает правила игры. Раз уж Рен решил от него избавиться, он назло проживёт подольше.       — Сэр, да, сэр!       Взгляд Фаррелла чуть смягчается, у Хакса в руках возникает новенькая униформа.       Знакомство с отрядом он пропускает мимо мозга, запоминается только чисска, лениво жующая тройку ромбов в наказание за азартные игры в казарме. Все зовут её Нэнс, и она ощутимо шлёпает Хакса по заднице, говоря, что за ночь подготовит рыжика к битве. Кто-то возражает, мол, скорее уж, к смерти. Их зовут на пробежку, к которой Хакс, только что вытащенный из офиса, совершенно не готов. Он едва не выплёвывает лёгкие, пытаясь не отстать. Отряд дружно ржёт, направляясь к казарме. Армитажу Хаксу не до смеха.       Ночь пролетает в одно мгновение, и вот Хакса уже упаковывают в экзоскелет, из которого накануне вымыли ошмётки предыдущего солдата. Хакс подавляет приступ тошноты и настраивает интерфейс: с теорией он знаком, и это слегка расслабляет.       К прыжку всё равно нельзя приготовиться.       Мимики сбивают шаттл на подлёте. Нэнс гибнет, не поняв этого. Шаттл, упав, уничтожает две трети отряда. Хакс не успевает обрадоваться, что уцелел, как в него вцепляется мимик, сияющий потусторонним оранжевым светом. На периферии разума мелькает мысль о том, что глаза Кайло будут светиться так же через несколько месяцев.       Сострелив мимика с себя, Хакс понимает, что цел. Кровь заливает лицо, песок скрипит на зубах, в паре метров с другой тварью сцепился Фаррелл. Хакс, на удивление проворный в тяжёлом экзоскелете, мчит на помощь, однако мимик отшвыривает его в сторону. Бластер наконец клинит в руке, но гранат на поясе предостаточно, и Хакс, с трудом поднявшись, выдёргивает чеку, ныряя прямо под мертвенно-синюю тварь. Цвет кожи чиссов.       — Привет от Нэнс, — шепчет Хакс, улавливая краем глаза, что Фарреллу оторвали башку.       Мимика разносит в клочья, как и Хакса, а ледяная голубая кровь инопланетянина прижигает горячее человеческое мясо.       — Подъём, салага!       Хакс вскакивает, тяжело дыша, и не может сформулировать ни одной связной мысли.       — Фамилия?       — Х-Хакс, сэр!       Глаза Фаррелла удовлетворённо прищуриваются, но он хмурится, когда Хакс с запоздалым удивлением вопрошает:       — Почему я жив?       — Даже не знаю, — мрачно говорит мастер-сержант. — Я бы лично расстрелял каждого дезертира. Так или иначе, я — мастер-сержант Фаррелл. Понятно?       — С-сэр, так точно, сэр! — язык поворачивается с невероятным трудом, а дыхание всё ещё сбито после взрыва.       Пока они идут к казарме, Хаксу очень хочется ощупать своё лицо, но наручники с него снимут только через полминуты.       — Сэр, разрешите обратиться! — Хакс ощущает себя полнейшим психом и резко останавливается под нарастающий шум крови в ушах.       — Ну, допустим, — Фаррелл встаёт тоже и скрещивает руки на груди, косо глядя на наглеца. Сколько раз сам Хакс бросал подобные взгляды на Митаку, а тому было всё нипочём…       — В завтрашнем сражении мы проиграем. Нас всех уничтожат, — во рту неприятно горчит, но Хакс договаривает, — я видел как Вам оторвало голову. Сэр.       «Сэром» дело не исправишь. Хакс получает звонкую пощёчину и невольно отступает на шаг.       — Отставить панические настроения, рядовой Хакс, — рычат усы.       — Есть! — Хакс срывается на фальцет, быстро смаргивая выступившие от пиздеца ситуации слёзы.       В этот раз сослуживцев он запоминает наизусть: кроме Нэнс в штурмовом отряде «Дзет» есть Скиннер, Джули, Киммел, Грифф, Кунц и Форд. Фаррелл вновь заставляет азартную троицу сжевать карты, а Нэнс подначивает новичка теми же словами.       Дежавю? Кошмарный сон? Что происходит?       Повторяется всё с точностью, если Хакс говорит те же самые вещи: физподготовка, скромный ужин с фронтовой стопкой, скрипучая верхняя койка. Хакс очень медленно отходит от шока. Он уверен, что был мёртв, однако всё вокруг жизнеутверждающе оспаривает воспоминание, предрекая ему смерть лишь на утро.       Экзоскелет всё тот же, всё тот же автомат и тогрут, пристёгивающий Хакса к снаряжению. В воздухе запах металла и машинной смазки, но чудятся кровь и песок.       В этот раз Хакс даже не долетает до земли. Его сжигает в сóпле какого-то из пролетавших мимо транспортов.       Проснувшись, Хакс даже немного разочаровывается.       — Подъём, салага!       Хакс уворачивается от пинка, хватает занесённую ногу и, уронив мастер-сержанта, бросается бежать. Расталкивает каких-то солдат, прорываясь к окраине части, чувствует, как прожигается вспышкой плазмы спина, и перестаёт существовать. Снова.       — Подъём, салага!       Так выясняется, что дезертиров можно казнить. День проходит ещё раз: униформа, чистка экзоскелета, Нэнс жуёт карту, шлепок по ягодице, физподготовка, ужин, и Хакс вновь вскакивает по сигналу с постели, чтобы оказаться в экзоскелете бойца, которому недавно не повезло.       Он прыгает на тросе за три секунды до команды и успевает отбежать от падающей машины. Солёные брызги летят в лицо, Хакс бежит, не разбирая дороги. Сердце бьётся неожиданно ровно, и Хакс закусывает губу, целясь в ближайшего мимика. Тварь разрывает, и среди ошмётков плоти мелькает хромированный механизм. Неужели?..       — Фазма! — шепчет Хакс.       Генеральша врубается сразу в троих тварей, гигантский меч так и порхает в её руках, и Хакс невольно любуется Ангелом смерти. Это ошибка. Длинное щупальце мимика простреливает насквозь их обоих. Умирая, Хакс видит лицо бывшей подчинённой: она изумлена.       — Подъём, салага!       Нет, Фазма не умерла на «Финализаторе», не умрёт и сейчас. Хакс твёрдо решает спасти её, ведь, выжив вместе, они сумеют что-то сделать с его плачевным положением. Она, как-никак, генерал. Интересно, а кого поставили на его место?       Хакс ухмыляется, понимая, что ему и вправду интересно это знать. Возможно, у Фазмы есть ответ? Придя к такому предположению, он спрашивает у Фаррелла о возможной аудиенции у Ангела Трёх Солнц. Это слышит отряд и взрывается хохотом, и после припоминает на каждом шагу, как дезертир Хакс по кличке Ржавый мечтает подкатить к Дюрастиловой Стерве.       К счастью, эту кличку ему приходится носить лишь один день, ожидаемо завершающийся смертью.       — Подъём, салага!       Смерть от разрубания напополам, шального выстрела из бластера в чьих-то дрогнувших руках, пробития сердца насквозь и, конечно, от взрыва.       — Подъём, салага!       Смерть от поджаривания заживо из-за коротнувшей электроники экзоскелета, потери головы и вскрывания себе горла. Счёт идёт на десятки, и каждый раз Хакс хочет и не хочет, чтобы он был последним.       — Подъём!..       Отмечать Хаксу не на чем, так что он забивает на количество перезагрузок. Происходящее начинает казаться сюрреалистичной симуляцией. Он безрезультатно защищает Фазму, но оба они гибнут. Снова и снова.       — Сзади! — кричит он и снимает мимика очередью в воздухе.       — Слева! — он отшвыривает её от игл-щупалец, воткнувшихся в песок.       Фазма отскакивает под обломки шаттла. О боги!       — Вылезай! Он сейчас взорвётся! — Хакс пытался спрятаться там пару циклов назад.       Фазма хмыкает.       — О, так теперь ты у нас предсказатель! Найди…       Скрежет заглушает слова, но Хакс улавливает движения губ:       — Найди меня, когда очнёшься! — кричит она, погружаясь во взрыв.       — Подъём, салага!       Хакс делает всё по сценарию ровно до физподготовки. Чудом проскользнув между опорами шагохода, он бросается под следующий и вновь не умирает, хотя кажется, пируэты, которые он выделывает, не должны быть под силу человеку. Возмущённых криков отряда с Фарреллом во главе Хакс не слышит.       Тренировочный полигон Фазмы он находит неожиданно быстро. Она вскакивает из планки, неверяще глядя в лицо бывшего командира.       — Гранд-маршал? — вскрикивает Фазма.       Хакс грустно улыбается впервые за эти дни и разглядывает её лицо. Глаза голубые, а короткие волосы светлые, волевой подбородок и аккуратный нос — она красивая.       — Рядовой Хакс, мэм, — поправляет он, понимая, что звучит нелепо.       Фазма хмурится, чуть склоняет голову, а потом вздыхает и обнимает его, прижимаясь щекой к волосам.       — Какого станга ты здесь делаешь? — шепчет она, втискивая его лицо в спортивный топ чуть сильнее.       Хакс обнимает её за талию, приподнимается на цыпочки и выразительно произносит.       — Ты позвала. Завтра. Перед смертью.       Фазма быстро справляется с шоком и тащит Хакса к какому-то своему знакомому, поясняя:       — Он — это я на Гаталенте.       — Сколько пальцев у меня за спиной? — спрашивает тот.       Хакс пожимает плечами.       Очкастый парень вытаскивает руку с оттопыренным большим пальцем из-за спины и представляется.       — Картер. Изучаю мимиков с момента их появления.       Хакс жмёт его вялую сухую ладонь. Картер бегает по лаборатории, включая голографический стол и вышвыривая на него модельки мимиков в сражении, поспешно поясняя, что Хакс убил альфу — что-то вроде нервного узла в едином мозгу. А центр — омега — не прощает таких потерь и раз за разом откатывает сутки назад, к контрольной точке. Так как за временную петлю ответственна лишь она, уничтожать рядовых мимиков можно сколько угодно. Но если убить саму омегу, то удастся дезорганизовать всю бессчётную армию противника.       Хакса спрашивают, нет ли у него видений? Он ухмыляется так широко, что вот-вот лопнут щёки, а потом заходится яростным смехом и задыхается. Фазме приходится обнимать его, пока не прекратится истерика, Картер смущённо крутится рядом.       Фазма объясняет, что видения появляются где-то после третьего десятка перерождений. Они приводят к омеге — именно уничтожив одну такую на Гаталенте, Фазма смогла освободить планету. Правда, её рапорт тогда стёрли по заключению психологов: капитан переутомилась из-за ужасного стресса, решили они.       — Они тебе не поверили… Не поверили, что качество убитого противника оказалось важнее количества… — шепчет Хакс, чувствуя прохладные длинные пальцы, перебирающие его рыжие пряди.       — Боюсь, — краснея, прерывает их Картер, — сегодня мы ничего стоящего не придумаем.       — Согласен, — Хакс не успокаивается, но загоняет волну эмоций подальше и поднимается с пола, благодарно держась за поданную Фазмой руку. — Завтра умру и приду.       — Куда собрались, рядовой Хакс? — весело спрашивает она. — Время — деньги. Марш на тренировку!       — Есть! — он отдаёт честь и следует на полигон, где имитации мимиков в два счёта ломают ему позвоночник.       — Подъём, салага!       Хакс привычно сбегает с пробежки и продолжает тренироваться с Фазмой. Она довольна. Она не помнит, но уже убила его с полсотни раз: сломанная нога, раздробленный позвоночник, пробитый череп (тут её помощь не понадобилась), даже перелом мизинца и безымянного пальца на левой руке были поводом начать с начала. Теперь он может убивать мимиков, теперь он может выжить.       Приходят и глюки: наяву Хаксу снятся катакомбы, дороги и указатели, но пока ничего полезного не вычленяется. Фазма морщит лоб, но тоже с трудом может связать подсказки. Они продолжают готовиться к решающему бою.       — Завтра сбегаем и идём на север, найдём транспорт. Как назывался город?       — Эйх… — Хакс напрягает мозг, — Эйхенкред.       — Тогда примем западнее вот здесь.       На карте неуверенно возникает маршрут, сто раз переделанный, нихрена не надёжный, но Хакс вцепляется в него, как утопающий в последнюю соломинку. Он ощущает, как сходит с ума.       Удача насмешливо показывает ему жопу: Фазму погребает под собой туша мёртвого мимика, которую спустя миг размётывает граната. На останки Хакс старается не смотреть. Он идёт дальше, но без особого энтузиазма, так что следующему альфе он даже слегка благодарен. Тот разрывает его на куски в считанные секунды.       Видения и походы в поле понемногу вырисовывают картину местоположения омеги. Она прячется в старой шахте неподалёку от места приземления тварей. От точки высадки новоимперского десанта его отделяют несчастные шестьдесят километров. На спидере два плевка, даже по пересечённой местности. Но спидеров нет, а военные действия значительно затрудняют продвижение пешком. Ближе, чем на десять километров подойти им не дают даже на четырнадцатую попытку. Смерть отличается своим кислым разнообразием, но всего им не учесть. Мозг Хакса явно не нацелен на запоминание такого дикого количества информации. С сожалением приходится признать, что план провальный.       — За спиной у тебя один палец вот так, — опережает вопрос Хакс и вкратце подводит итоги многодневной разработки планов, которые ничем не завершились.       Картер и Фазма смотрят на него с печалью. Тишина становится давящей.       — Может, попробовать рассказать кому-нибудь? — медленно произносит Картер.       Фазма и Хакс, не сговариваясь, горестно хихикают. Но других предложений нет.       — Так, — начинает Фазма, будто продолжая прерванный разговор, — напомни-ка, кто тебя сюда сослал?       Хакс слегка удивляется.       — Верховный Лидер лично. А что?       Внезапно он бледнеет и смотрит на Фазму так, как будто видит её впервые.       — Ты предлагаешь поговорить с ним? — он не хочет выделять местоимение, но голос нервно просаживается. — Думаешь, он?.. Он слишком неадекватен, нет! Он ничем нам не поможет! — Хакс машет руками, начинает материться, умолкает. Поднимает взгляд и видит, что она лишь сильнее укрепилась в своей идее.       — Мы же так просто зря потратим попытку! — отчаянно и умоляюще говорит Хакс.       Они умирают по десятку раз — всего лишь! — и вот, используя доскональное знание сценария, Хакс незаметно проводит Фазму сначала в шаттл, потом на базу, затем через шлюз в ангар, и, спустя несколько коридоров и лифтов, они оказываются в личных апартаментах Верховного Лидера Первого Ордена и магистра Рыцарей Рен. Фазма блокирует дверь.       — Верховный Лидер! — чуть громче разрешённого по этикету, но всё же невероятно вежливо произносит Хакс. Голос его эхом раскатывается по монументальному помещению, взлетает по трём ступенькам к широкому столу, теряется среди держащих потолок колонн. — Я прошу аудиенции.       Кайло смотрит на него как на насекомое, которое прибили, а оно всё ещё жужжит, содрогаясь в агонии.       — Разве Вы не должны сейчас быть на Парнассосе и готовиться к последней битве, рядовой? Почему Вы бежите, да ещё и отвлекаете от войны моего лучшего генерала?       Как будто это ему действительно интересно! Хакс сжимает кулаки за спиной, принимая излюбленную стойку, и скучает по скрипу перчаток.       — У меня есть достаточно объективные причины. Верховный Лидер, завтрашнее сражение не будет финальным. Мимики уничтожат всё живое на планете после того, как снесут наши войска. Они убьют генерала Фазму, а это нанесёт непоправимый ущерб боевому духу солдат.       — Откуда Вам знать? Вы можете не доверять Силе, но у меня не было никаких дурных предчувствий.       Хаксу хочется назвать его непробиваемым болваном, но Кайло действительно ничего не знает.       — И всё же поверьте мне. Нужно изменить операцию: глава этих созданий где-то на планете, надо только нанести удар туда, куда упал метеорит. Они — единый организм, убьём центр — победим.       Хакс делает секундный перерыв на вздох.       — Положим армию — погибнем.       Кайло Рен поднимает ладонь, и Хаксу выворачивает ногу. Он кричит.       — Не тебе, жалкий дезертир, диктовать мне, что делать! — шипит Кайло, подходя к бывшему гранд-маршалу и наступая на перелом.       Фазма вытаскивает из сапога крохотный бластер с ладонь размером, и разносит Хаксу череп.       — Он не верит нам.       Хакс ходит по крошечной комнатушке как по клетке, на подбородке его темнеет синяк — из-за попытки увернуться ботинок Фаррелла пришёлся далеко не по рёбрам.       — Мы его не убедим.       — Может, ты подбираешь не те слова? Нужно найти его слабое место, какой-то секрет, что-то компрометирующее…       Хакс резко разворачивается к ней.       — Например? Он бывший падаван джедаев, его старое имя — Бен Соло, он убил своего отца. Это было слишком давно, моё знание не шокирует его. Что вообще может шокировать этого психа?       — Может, то, что ты видел? — лицо Фазмы окрашивается кривой улыбкой. — Если он прочитает твои мысли…       Да сколько раз они уже пробовали… Что ж, попробуют ещё.       — Подъём, салага!       Хаксу так смертельно надоедает вся эта херь, что он решает дать волю воображению. Всего на денёк.       Он сбегает с базы в бар в городке неподалёку. Он пьёт там и пытается составить на салфетке очередной хитрый план, но руки дрожат и голова не варит, так что Хакс расстраивается и пьёт ещё. Гражданские смотрят на него со страхом — лицо у Хакса, словно у первобытного хищника. Он берёт новую салфетку и рисует на ней выученный наизусть анфас. А потом берёт нож и методично втыкает в портрет, пока из столешницы не начинают выпадать осколки пластика. Хрипло смеётся и вгоняет нож себе в сердце, запоздало понимая, что уже забыл, как люди спят.       Небытие принимает его, и впереди очередной разговор с Фазмой и новое проникновение на базу.       Хакс осязает клубящуюся вокруг Верховного Лидера Силу: под кожей Кайло Рена кипит Тьма, бурлит в жёлтых глазах, беснуется на истончившихся и посеревших губах. И что-то внутри Хакса отзывается на эту ярость, поднимает свою уродливую голову, щерит пасть и жаждет…       Овладеть.       Склониться.       Защитить.       Уничтожить.       Что-то, что сильнее Хакса, оно рвёт последние предохранители, сносит запоры и запреты, сшибает с ног самоконтроль.       — Заберись ко мне в голову, Бен, ты это умеешь. Ты поймёшь, что я не лгу, — говорит он, мечтающий оказаться во власти Силы, пугавшей его всю жизнь.       Больше он не боится.       Рен взрывает ему грудную клетку, и Хакс долго корчится и хрипит на полу, но глаз не отводит от Верховного Лидера.       Он видит в его лице что-то почти человеческое.       Попытки переговоров продолжаются, раз за разом оканчиваясь ничем. До Рена не достучаться, вновь и вновь Хакс требует, приказывает, просит, умоляет и настаивает, чтобы Рен прочитал его мысли, перебрал их, вгляделся в них и вытащил информацию о неминуемой гибели Новоимперской армии. Однако каким-то неебическим образом вся эта невероятная история превращается в вымещение давно сдерживаемых чувств. Мысли о спасаемой планете и о Первом Ордене отходят не на второй — на последний план, и жить сразу становится легче. Хакс почти наслаждается болью, агонией и безопасной опасностью. Наготове бластер, в зубах капсула мгновенной смерти, всё под контролем. А затуманенные глаза ситха, приглушающие желтизну на время, становятся такими красивыми. Кайло нравится убивать, он наконец сумел в этом себе признаться, а Хаксу… Хаксу нравится, кошмарно нравится каждая его смерть от этих ненавистных рук.       — Я достучусь до Вас любым способом, — продолжает он десятки раз повторённый разговор.       Верховный Лидер насмешливо приподнимает брови.       — И что же предатель и дезертир может предложить мне?       Хакс выдерживает пронзительный взгляд и даже не сглатывает нервно. Привык.       — Всё, что у меня есть.       Кайло не стесняется, хохочет в голос, и от этого смеха по спине бегут такие мурашки, что Хаксу кажется, будто с потолка за шиворот посыпались пауки.       — У тебя есть твоя жизнь и твоё тело, и я могу забрать их в любом порядке. Что ж, выкупи себе ещё пять минут разговора. И я даже взгляну в твой разум, раз уж ты так настаиваешь, — и по взгляду понятно, чего ждёт Рен.       Хакса устраивает такой расклад. С необходимостью уговорить Рена любой ценой он смирился. И бывший гранд-маршал расстёгивает мятую полевую форму, педантично складывает куртку на полу, но на футболке терпение Рена лопается. Хакс с грохотом врезается в потолок, чтобы потом кулем свалиться на пол.       — Блядь, Верховный Лидер! — искренне ругается Хакс, отплёвываясь кровью.       Его голос хрипит и проседает, его нос сломан, его бледная грудь покрыта гематомами и ожогами, на полу валяются осколки зубов, которые не восстановит ни один дантист. Хаксу похуй. Хотя, конечно, ему больно и всё такое. Да-а, раньше с ним подобного не происходило: он никогда не оказывался на коленях, в одних только изодранных серых камуфляжных штанах и берцах в покоях Верховного Лидера Рена; ему никогда раньше не отрубали пальцы световым мечом один за другим, перед этим Силой вырвав ногти; его никогда раньше не било током, кроме того случая, когда лет в девять он попытался починить чайник… Хакс ухмыляется тому, что всё ещё что-то помнит из той, прошлой, нормальной жизни. Ну да, тогда он лишь отдёрнул руку и поморщился, теперь же молнии, срывающиеся с ладоней Кайло Рена, заставляют его извиваться на полу и хрипеть в агонии, пуская кровавые пузыри. Лицо жгут едкие слёзы там, где кожа не стянута кровавой коркой; до невозможности грязные волосы липнут ко лбу.       — Ты всё ещё смеёшься? — спрашивает Рен.       Фазма, которую Верховный Лидер, видимо, счёл ниже своего достоинства выгонять, давно отъехала в глубокий обморок, и Хакс не может её осуждать. Он и сам бы не сумел выдержать подобное зрелище, не стань его психика покрепче за тысячу не-прожитых дней.       — О да, Рен! — гундосо хмыкает Хакс, без всякого стеснения сплёвывая ему на сапоги. — Ты смешной! Такой картинный маньяк, я почти испугался.       Он бы показал несколько непристойных жестов, если бы на руках у него не осталось всего три пальца в общей сложности. Так что Хакс заставляет себя сжать подобия кулаков, готовясь к новой вспышке боли, и всё равно кричит.       Когда звон в ушах затихает и Хакс наконец может вдохнуть, он слышит почти родное жужжание светового меча. Сила вздёргивает его на ноги, он пошатывается, падает на колени и занимает это положение как единственно возможное. И пытается не думать о своих изуродованных ладонях. Потому что как бы он ни храбрился, ему страшно, страшно глубоко в остатках того, что зовётся душой. Под слоем железобетонного п-о-х-у-й.       Хакс снова смеётся, на этот раз в голос, давясь и ловя воздух, через боль и кашель, через позывы рвоты от запаха крови и горелого мяса. Переломанные рёбра трутся друг о друга и колют лёгкие, похоже, уже пробитые в паре мест.       Рен подходит к нему с мечом. Гудение так близко.       Хакс не может перестать хохотать. Шутка так очевидна, что он удивлён, почему не смеётся Рен, ведь его мысли для криффова ситха как на ладони. «Страшно в обломках души, ты понимаешь, Рен? — из последних сил думает Хакс. — Я рыжий, ты видишь? Ры-жий!»       Рен заносит меч.       — Как ты думаешь, выкалывать им глаза больно? Ставлю на то, что ты потеряешь сознание.       — Я думаю, что гарда у него идиотская, — заявляет Хакс, еле выговаривая это разбитыми губами.       И с размаху насаживается глазницей на световой клинок.       — Подъём, салага!       Добежав до Фазмы и проговорив стандартный монолог «Я застрял во временной петле, и мне больше не с кем это обсудить!», Хакс не делится с ней переживаниями прошлой перезагрузки. При одном воспоминании его потряхивает, и он то и дело проверяет, на месте ли пальцы. Картер с Фазмой пытаются придумать, что ещё можно сказать Рену.       — Захватим его и пригрозим смертью? — иронично предлагает Хакс, когда идеи кончаются.       Фазма светлеет лицом.       — Если мы выживем после этого, будет охуенно, но даже если нет, то всё равно…       — То всё равно, — оскаливается Хакс. — Давай попробуем.       Хакс вбегает в покои Кайло Рена, Фазма блокирует дверь. Она твёрдо убеждена, что Хакс знает, как заставить Кайло поверить им. Хакс же просто-напросто хочет передохнуть и — немножечко — отомстить. Он научился замечательно лгать за это не-прожитое время.       Хакс уверенно прижимает к виску Кайло бластер. Верховный Лидер только что вышел из освежителя, на нём одно белое полотенце, и Хакс не скрывает, с каким наслаждением хватает Рена за мокрые волосы. Они пахнут чем-то морским, и за это Кайло получает стволом по зубам — Хакс ненавидит кипящее чужими останками море, в которое ему пришлось спрыгивать раз тридцать минимум.       — Верховный Лидер, — цедит Хакс ему в ухо. — Я прошу аудиенции.       Рен отлично смотрится задом кверху на собственном рабочем столе. Хакс пинает его в лодыжку, раздвигая мускулистые ноги. Кайло Рен не утратил прекрасной физической формы, но сейчас она ему не поможет. Он полностью во власти мятежного экс-гранд-маршала.       — Эй, Рен, угадай, о чём я думаю, — Хакс не успевает подавить сумасшедший смешок.       Услышав его, Фазма бледнеет. Хакс усиленно думает о высадке, обо всех зажаренных, застреленных, утопленных и разорванных на куски солдатах, о своих собственных смертях — сам он попробовал каждую. Он думает, что никто из них не заслужил этой жестокой и бессмысленной гибели. Он думает, что во всём виноват Рен, что именно ему нужно помучиться.       — Ты собираешься компенсировать собственную неспособность управлять армией? — произносит Рен, пытаясь нервно подколоть Хакса. Он явно не чует намёк.       Хакс удивлён, но не подаёт виду. Это та самая возможность, которую он пытался подловить.       — Точно, — отвечает он и звякает бляшкой ремня. Ведь так же грамотно, как Рен, ломать кости он не умеет, а если тот сдохнет слишком быстро, то будет как-то неловко.       Нет, когда-нибудь он уничтожит омегу и выиграет эту войну, потому что Первый Орден превыше всего, но пока…       …Хакс исступлённо вбивается в стонущее и вяло сопротивляющееся тело, мстя за унижения и получая от этого сумасшедший кайф. Кайло Рен хрипит, царапая ногтями стол и не может сосредоточиться на применении Силы, и это заставляет Хакса вжать бластер в его шею ещё сильнее…       Фазма стреляет ему в голову за полсекунды до оргазма.       — Подъём, салага!       — Он не «не хочет» читать мою память и не «упрямится», — вдохновенно провозглашает Хакс Фазме и Картеру, сидящим с абсолютно охуевшими бледными лицами. — Он не может! Он просто утратил возможность влезть в мою голову!       Картер открывает рот. Закрывает. Открывает и набирает воздуха в грудь, но лишь тяжело вздыхает.       Хакс полон торжества: он тяжело дышит после патетической речи, его зрачки расширены даже в свете ярких ламп.       — И к-как, говоришь, ты это узнал? — тихо спрашивает Фазма. Её голос дрожит. — Изнасиловав его н-на моих глазах?..       Хакс хищно ухмыляется.       — Это стоило каждого мига. Пиздец, правда?       И, наблюдая за лицами, выражающими лишь отчаяние и безысходность, Хакс берёт стальную линейку и вспарывает себе горло. Уже второй раз. Но Фазма и Картер нужны ему адекватными.       — Подъём, салага!       А Хакс всё лежит на мешках и откровенно ржёт в голос. Неудачно увернувшись от пинка и получив берцем в лицо, он вскакивает и радостно восклицает:       — Эх, мастер-сержант Фаррелл, если бы Вы только знали, как здорово быть живым!       Он закидывает на него скованные руки и крепко стискивает командира в объятиях.       Это приводит к неожиданным результатам. Отцепив его от себя, Фаррелл сначала заносит кулак, потом передумывает и подносит запястье ко рту.       — Медбригада, заберите отсюда рядового. Кажется, у него съехала крыша.       Хакс вздёргивает брови, но решает играть до конца. В крайнем случае, он всегда найдёт, обо что самоубиться.       Медики действуют аккуратно и вежливо, что редкость, считают штурмовиков за людей. Конечно, медицинского дроида тут не сыщешь, да и уровень комфорта далёк от привычного старшим офицерским чинам, но Хакс с признательностью принимает заботу врачей. Высокий блондинистый медик обрабатывает ему разбитую скулу пропитанным бактой тампоном. Хакс чувствует, как безумие отступает, словно даёт передышку.       — Что Вас беспокоит? — спрашивает строгого вида темнокожий мужчина с датападом в руках.       — Кошмары, галлюцинации, посттравматическое стрессовое расстройство, — начинает загибать пальцы Хакс, — огромная ответственность и уязвлённая гордость. Как минимум.       Доктор заинтригованно смотрит на него. Светлоголовый медбрат удивлённо поправляет очки с толстыми линзами.       — Интересно, — медленно проговаривает врач. — Как давно Вы на фронте?       — Я уж и не помню, — вырывается у Хакса, прежде чем он успевает сориентироваться и придумать какую-нибудь ложь. Ухмылка с лица тоже не убирается.       — Хм. А по моим данным — первый день.       Далее в разговоре следует пауза. Медбрат — Хакс скашивает глаза на бейджик — Мэтт, чью фамилию он не успевает разобрать, наклеивает ему на щёку пластырь с бактой. Хакс поднимает глаза, чтобы поблагодарить, и замирает в узнавании. Бледное лицо, длинный нос, тёмные глаза и несколько крупных родинок — если бы не белокурые кудри, парень был бы один в один Кайло Рен.       Безымянный доктор начинает что-то говорить, но Хакс слышит его будто сквозь воду.       — Возможно, у Вас черепно-мозговая травма или же отравление местными растениями. Мэтт, возьмите у рядового Хакса кровь.       Мэтт кивает и приглашает Хакса в лабораторию.       — Садитесь.       Прокол в сгибе локтя почти неощутим. Хакс не сводит с парня глаз, пока его тёмная густая кровь наполняет пробирку.       — Знаешь, я иногда ловлю себя на мысли, что завидую вам, солдатам, — негромко произносит Мэтт. — Вы никогда не знаете, что вас ждёт. Рискуете жизнью и возвращаетесь героями.       — Или не возвращаемся, — в тон ему отвечает Хакс. — А насчёт «никогда не знаем»…       Он берёт паузу, улыбается и хочет свободной рукой коснуться Мэтта.       — Ты не представляешь, какая рутина эта война. Но да, закончить жизнь там гораздо проще, в этом ты прав.       Мэтт поднимается со стула напротив в тот миг, когда Хакс уже почти решился. Ему приходится усилием воли опустить руку, пока медик ничего не заметил.       — Странно, — тянет Мэтт, выдавая ему пластырь, — с какой ты планеты? Никогда не видел, чтобы кровь отливала такой синевой. Блеск почти хитиновый.       Хакс усиленно делает непонимающий вид. Мэтт ставит пробирку в какой-то прибор и оборачивается, впервые прямо встречая взгляд Хакса.       — Знаешь, ты мне кого-то напоминаешь. Где я мог видеть твоё лицо?.. — Мэтт задумывается, а Хакс с ироничной ухмылкой старается не мешать.       — На экране! — Мэтт победно ударяет кулаком в ладонь. — Ты…       Хакса охватывает безумная догадка. Но этого просто не может быть. Он вскакивает со стула и перебивает Мэтта:       — Ты тоже кое на кого похож. Не знаю, говорили ли тебе?..       Мэтт испуганно смотрит на него. Наверное, Хакс сейчас выглядит как сумасшедший, раз медик так отшатывается, опираясь о стену, и пытается отступить. Хакс ругает себя за безумную надежду. Тем временем Мэтт медленно поднимает руки к вискам и ссутуливается.       — Я… Проклятье, я вспоминаю, но башка раскалывается. Ты… Ты, — он вскидывает голову и шепчет в практически священном ужасе, — генерал Хакс?!       Так его давно уже не называли. Больше полутора лет, если подумать.       — Ага, — но Хакс не думает, он отворачивается и чувствует себя поверившим в чудеса клиническим идиотом. — А ты Кайло Рен. И как тебя за это ещё не побили?       Хакс не видит, но на лице у Мэтта написано осознание всех тайн Вселенной.       — Генерал, Вы…       — Давно уже не генерал. Твоими стараниями, — Хакс изо всех сил пытается посмеяться — над Мэттом, над собой, над откалывающей идиотские шутки реальностью. Его глаза цепляются за использованный ланцет в мусорном ведре — что-то зачастил он резаться.       — Нет, генерал, — напуганно, но твёрдо произносит голос за спиной. — Если Вы забыли, я знаю, о чём Вы думаете.       Ланцет поднимается над урной и, зависнув в воздухе, завязывается узлом, после чего со звоном падает обратно. Хакс смотрит на медика Мэтта, вытянувшего руку в воздухе.       — Рен?! — голос срывается на фальцет. — Какого хуя?!       Магистр рыцарей Рен пошатывается и неловко садится на стул. Кажется, не стоило обращаться к Силе так резко. Хакс подбегает к нему, но зацепляется за ножку стола и падает к ногам Кайло, тормозя о его колено. Рен не замечает его, он стягивает очки, линзы которых плоски, как оконные стёкла. Хакс заглядывает ему в лицо и хочет съязвить насчёт блондинистых кудрей, но в этот миг открывается дверь.       — Мэтт, Вы закончили? — доктор непонимающе смотрит на представшую перед его глазами картину.       — Скройся, — синхронно говорят ему Хакс и Рен, вот только последний ещё и подкрепляет свой приказ Силой.       — Мы должны убить его, — продолжают они хором и точно знают, о ком говорят.       В кои-то веки просьба Хакса оказывается исполненной.       — Прочитай мою память, — говорит он и с горячей благодарностью прикрывает глаза, когда широкая ладонь накрывает его пылающий лоб.       Он не сопротивляется, и информация копируется в мозг Рена. Хакс лениво думает, что некоторые сцены магистру не понравятся, но разве важно это сейчас, в момент облегчения, когда его наконец-то понимают. Когда его переживания могут разделить и прочувствовать.       — Больше двух сотен циклов, — холодно подытоживает Рен, с трудом держа лицо, — и Вы ещё н-не сошли с ума?       Хакс с трудом разлепляет веки — ресницы склеивают прозрачные слёзы. Вслед за облегчением приходит признательность, омывает воспалённое сознание, и новая волна слёз струится по щекам.       — Верховный Лидер, разве похоже, что не сошёл? — рыдания осколками впиваются в горло, но Хакс проглатывает их — не время. И за не-сотворённое его охватывает наверняка ощутимый для ситха жгучий стыд.       — А я? — иронизирует в ответ Кайло. — В своём ли я уме был, делая с собой такое?       Он наматывает на палец светлую прядь и поднимается, увлекая Хакса вверх.       — Ид-дёмте, — Рен тоже вытирает глаза, отвернувшись. — Я боюсь, он понял, что что-то пошло не так.       — Или поймёт в скором времени, — по-деловому кивает Хакс. Просьба прощения может и подождать.       Они пробираются в тот же самый шаттл, на котором Хакс добирался до базы с Фазмой, по пути вооружаясь за счёт охраны. Хакс столько раз здесь был, что убивать им никого не приходится. Кайло Рен — настоящий Кайло Рен — непривычно покорен и собран, а сценарий он помнит через Хакса. Всё-таки эта Сила чрезвычайно полезна в умелых руках, думает тот, и слышит негромкое фырканье самого неожиданного в жизни напарника.       Всё-таки за эпизод с изнасилованием надо будет извиниться.       Монументальная лестница, отгроханная по приказу Верховного Лидера год назад, завалена трупами. Не цельными, чем-то вроде нарезки кубиками.       — Это Рыцари Рен, — потерянно произносит Кайло.       Хакс решает не уточнять, каким образом он установил жертв по кусочкам, не превышающим размерами палец. Сапоги мерзко скользят — кровь свежая. Хакс уверен, что, если потрогать раскиданные тут и там ошмётки, они будут ещё тёплые. И стоит этой мысли промелькнуть в голове, как он спотыкается достаточно удачно, чтобы начать падать лицом прямо в горку мяса.       Но не падает, ведь Кайло Рен поддерживает его под локоть.       — Благодарю, — церемонно кивает Хакс и хочет освободиться от цепкой хватки.       Кайло особенно зеленоват на фоне золотистых кудрей. На лбу у него крупными каплями выступил пот, и Рен не знает, куда девать взгляд. От месива на полу ему дурно. И Хакс позволяет держаться за себя, пока они преодолевают ступеньку за ступенькой. Это не соответствует никакому сценарию, но не всё ли равно? Даже если учесть, что омега не допустит следующей попытки.       Равномерность обмазывания ступеней кровавой кашей говорит не только о силе, но и о хладнокровии учинившего этот ужас. Хотя зачем ему лишать себя охраны?       — Это Рыцари Рен… были, — повторяет Кайло. — Когда я очнулся, они тоже поняли, что меня нет с ними рядом. Для Фальшивки они стали опасны.       Хакс не утруждает себя кивком. Они на месте. Хакс остаётся у двери, а Кайло собирается с духом, чтобы приложить ладонь к сканеру.       — Не погибни, — не сдерживает языка Хакс.       Кайло мрачно кивает и вбегает в покои Верховного Лидера. На этом моменте сценарий можно окончательно скомкать и выкинуть в мусорку, потому что Фальшивый Рен ждёт его и встречает метко брошенным бронированным столом, который Кайло перехватывает в воздухе. Сил ему хватает едва-едва, так что стол приходится уронить. В руках у Кайло искрит дубинка Z-6, честно отнятая Силой у ничего не подозревающего охранника. Как же многофункциональна эта ситхская магия! А почему не бластер? Очаровательно смутившись, Рен пояснил, что стрелять ни джедаев, ни ситхов не учат. Хакс от всего сердца пообещал заполнить этот пробел в его образовании. Желание жить снова разгорается в нём, пусть пока это только судорожно мигающая искорка.       Хакс как можно незаметнее отходит за одну из мощных колонн, делая всё, чтобы увлечённо сражающиеся бойцы забыли о его существовании. Меч врезается в дубинку с душераздирающим треском, рассекает воздух со знакомым гудением, и Хакс понимает: у него будет только один шанс снести мимику голову. Хакс крепко держит украденный у кого-то бластер под курткой и ждёт удачного момента, надеясь, что враг не заметит его присутствия.       «Не сейчас, не сейчас», — лихорадочно думает он, прикидывая, что если не в упор, то Сила Фальшивки отразит заряд прямо в стрелка. Выглянуть сейчас — почти гарантированно привлечь к себе внимание, но как же трудно понять по звукам, что там происходит!       Словно откликаясь на его мысли, какой-то из Ренов начинает говорить — голоса у них совершенно одинаковые.       — Это мой меч, — ясно, это шипит оригинал, — вор!       Фальшивка глухо хохочет.       — Что ещё здесь твоё? Орден? Рыцари? Рыженький гранд-маршал? Всё, чем ты так и не научился управлять?       Слышны ещё несколько взаимных ударов, успешно заблокированных обоими. Хакс усмехается реплике Фальшивки — в чём-то он прав.       — Я превзошёл тебя во всём, обманул твой разум и захватываю Галактику успешнее в разы. Ваши народы — отличные вместилища для моих частиц. Следовало обратить на вас внимание давным-давно.       Голос так вкрадчив и самоуверен, что Кайло рычит в ответ.       — Поэтому ты позволял «рыженькому гранд-маршалу» оприходовать тебя… раз семь, больше?       Интонация слишком злобная для насмешки. Хакс кривится: нет, Рен ему этого не забудет, даже количество разов припомнит. А ведь самому-то ему не досталось ничего, кроме воспоминаний — Хакс его и пальцем не трогал.       — Его попытки, — звук, напоминающий электрический разряд, настоящий Кайло кричит, кричит очень близко к той колонне, за которой прячется Хакс. А Фальшивка спокойно продолжает, тоже приближаясь: — были бессмысленны. Он это понял и на сей раз оставил их, видишь? Сегодня — день моей победы.       Фальшивый Рен делает шаг, его сапог громко стучит по полу, Хакс чувствует, что пора. Пригнувшись, он выскакивает из-за колонны, проскальзывает к Фальшивке и стреляет прямо в его пугающе бледное лицо. Жестокая ухмылка, застывшие в воздухе заряды; Хакс успевает только моргнуть, когда красные вспышки летят обратно. Дальше как в замедленной голо-съёмке: одна пролетает мимо, другая прошивает левое плечо, ещё две, миновав поле зрения Хакса, тоже куда-то попадают.       Хакс не сдаётся: пошатнувшись, он делает ещё шажок и стреляет Фальшивке в грудь почти в упор. Он чувствует, как мягко и упруго ходит спуск под пальцем, как вибрация проходит по стволу и руке, но сбить прицел невозможно: слишком близко стоит мишень. И всё же заряды вновь не попадают в цель, остановленные в сантиметре от чёрной мантии Верховного Лидера. Холодные жёлтые глаза Фальшивого Рена впиваются в лицо Хакса, и за самодовольным «Тебе не победить!» он слышит презрительный шёпот из прошлого: «Ты слабак, Армитаж. Мне жаль, что ты мой сын», — как удар под дых. И пока Хакс пытается сморгнуть невольные слёзы, застлавшие взгляд, он не видит красной молнии, рассекающей воздух перед его лицом.       Он не сразу понимает, что кричит, срывая голос, он сам. Что сильная, слишком сильная для человека рука прижимает его к чужой груди. Бластер лежит на полу… в руке Хакса.       — Оставь свои попытки, — слышит он низкий голос над ухом, но обращаются явно не к нему. — Мы — воплощение той Силы, которой ты поклоняешься. Мы превосходим все народы в этой отсталой галактике. Вам не победить.       Хакс скашивает глаза вниз и видит алый световой меч у своего горла, а ниже — собственную прижжённую культю. Пахнет палёной тканью и палёным мясом. К горлу подкатывает тошнота.       Отражённые заряды ударили Рену по ногам, он явно отбил не все. Закусив губу, Кайло падает: ноги подламываются в коленях. Фальшивка поворачивается на девяносто градусов, подтаскивая Хакса за собой, так что тот теперь может смотреть прямо на Рена. Растерянный белокурый мальчишка перед ними выглядит моложе, чем есть. И, хоть и не обладая Силой, Хакс чувствует его замешательство.       — «Стреляй, Рен, — ухмыляется он, думая изо всех сил, а потом прикрывает глаза. — Только не промахнись».       Меч пропадает от горла, и за спиной кто-то падает. Кто-то, получивший в затылок остаток — больше половины обоймы. Хакс прижимает к себе обрубок руки, и его наконец выворачивает на исчерченный чёрными полосами от меча и выстрелов пол.       Кайло бросается к нему, не даёт свалиться в лужу.       — Вам нужна аптечка. Больше время никто не перезапустит.       Двери в зал распахиваются. За три секунды объяснить охране, что произошло, не сумел бы даже самый лучший дипломат. Поэтому Кайло проводит ладонью в воздухе, и штурмовики падают замертво без видимых повреждений.       — Ты им сердца остановил? — хрипит Хакс.       — Нет, усыпил. Берегите силы, генерал.       Хакс ехидно думает, что работа медиком должна была положительно сказаться на реновском человеколюбии.       Они медленно спускаются по жуткой лестнице, Хакс висит на руке Рена мёртвым грузом, пока тот медленно хромает вперёд. В лазарете уже удаётся более или менее складно наплести что-то медперсоналу. Что там говорит Рен, Хаксу не слышно, он едва чувствует, как срезают с краёв раны приплавившийся рукав.       «И зачем тебе было вытаскивать меня из-под огня? — лениво думает Хакс на грани отключки. — Неужто вспомнил, как я вернулся за тобой на Старкиллере?»       Впрочем, о благодарности Рена думать не получается, анестезия выключает боль, и ничто больше не мешает вырубиться.       — Это был пиздецки долгий день, — сообщает Хакс напоследок.       Хакс лежит на чём-то мягком. Даже сквозь закрытые веки понятно, что тут светло. Ну да, сейчас почувствуется порыв свежего ветра, а потом в бок пнут сапогом. Хакс пытается увернуться: тело не слушается, привычного окрика тоже не слышно. Он сжимает в руке простыню и, распахнув глаза, смотрит прямо на желтоватую длинную лампу над своей койкой. Вокруг стоят ширмы, на тумбочке — стакан холодной воды. Хакс облегчённо улыбается, и в этот момент входит медсестра.       — Вы уже проснулись, гранд-маршал! — вежливо говорит она. — Замечательно, потому что сегодня мы ставим Вам протез.       Хакс очень рад слышать это. Он поднимается, накидывает на больничную пижаму халат, заботливо поданный девушкой, и думает о том, что наконец-то избавится от жуткой металлической колодки на правом локте. Предназначение этого аппарата, кажется, поддержание стандартной чувствительности нервов, чтобы будущий протез слушался как настоящая рука.       Два часа спустя Хакс выходит из кабинета, последний раз поблагодарив врачей. Новую руку он несёт на перевязи, согнув в локте, — после болезненного присоединения временно необходим покой. Хакс переодевается в успевшую стать непривычной офицерскую форму, затягивает поверх кителя поясной ремень — одной рукой неудобно, но ему срочно нужно кое-кого увидеть. Мимики пали три дня назад, на сегодня назначен парад победы, времени в обрез, и переиграть никто не даст.       Об этом Хакс думает, уже идя по давным-давно нехоженным коридорам. Сколько он здесь не был? Целую жизнь. Двое неполных суток. Он кивает генералу Фазме, вновь закованной в свою хромированную броню, благосклонно улыбается капитану Митаке, о чём-то с ней говорящему, и проходит мимо, сворачивая направо.       — Верховный Лидер, — соблюдая деловой этикет, произносит он в микрофон на входной пластине перед дверьми, — я прошу аудиенции.       В голове вихрем проносятся сцены, начинавшиеся с этой фразы, и Хакса накрывает паническая атака. Как под водой он идёт к столу Кайло, который сидит в кресле, похожем на трон, и чувствует, как по виску щекотно стекает капля пота. Рен чувствует настроение со-командующего: да, так как он полтора года «проспал» медиком Мэттом, ему приходится признать, что в текущем положении дел Хакс разбирается куда лучше и принять его как равного себе.       — Гранд-маршал, — и Сила проникает в разум Хакса, приглушая страшные воспоминания. — Вы готовы?       Хакс приходит в себя и замечает, что на столе лежит старый шлем магистра, с влажных волос Рена капает вода, а в воздухе пахнет арканисскими персиками — довольно популярный аромат шампуня.       — Абсолютно, — Хакс щёлкает механическими пальцами. — А Вы?..       — Пытался отмыть эту криффову краску с волос. Не выходит. Так и выгляжу как последний идиот!       Кайло Рен выглядит злым и несчастным. Хакс утешающе улыбается.       — Мне кажется, они просто обесцвечены. Нужно покрасить поверх. Хотя, лично я думаю, что Вам так даже идёт.       Рен отводит глаза. Кажется, Хаксу удалось его смутить.       — Но если Вы не хотите так показываться перед подчинёнными, — решает он добить Кайло, — я могу покрасить Вас сам.       Он ждёт резкого отказа и уже хихикает в душе, когда Рен, краснея, соглашается.       «Ну, а что? — думает Хакс, размешивая краску для волос в мисочке. — Моторику мне всё равно развивать надо».       Единственная краска в доступе — та, которой Хакс подкрашивал обратно в рыжий собственные седины: нервов что со Сноуком, что с Реном не напасёшься.