You may not be around

ㅤㅤㅤㅤЗадумка оказалась заведомо провальной. Теперь Уикер — нескладная песнь, сломанная полубогом игрушка, и только девушка с льдисто-стеклянно-синими отчаянно исцелить ее пытается. «Позволь мне помочь!» — с надрывом шепчет и хрупкие ключицы целует, оставляя кроваво-бурые отметины. ㅤㅤㅤㅤМарине едва ли лучше, она ломалась также мучительно-медленно, воспоминания выжечь жалкими остатками магии пытаясь. Но они глубоко в кожу въелись вместе с ментолово-пагубным дымом гребанного мальбаро и (каждый раз разным) виски, который Джулия пьёт жадно, надеясь на временное беспамятство. (Кэйди же героин блаженно по венам пускает, в безуспешных попытках забыться). ㅤㅤㅤㅤ«Благословленная богиней» почти сдалась, собственное бессилие проклиная, поэтому Андриески спасёт их обеих, из бездны отчаяния вытянет, или хотя бы боль Джулии на два поделит и половину себе заберет, не колеблясь. Чтобы Уикер не так паршиво стало, чтобы не от очередного кошмара-воспоминания просыпалась и истерики в четыре утра. ㅤㅤㅤㅤПосле случившегося образ главной сучки Нью-Йорка где-то между болезненно-впивающихся в кожу острых ребер шатенки затерялся. Марина мертвенно-холодными пальцами по костям изломанным проводит осторожно, боясь, что Джулия раскрошится в ее руках, на что та усмехается до жгучей боли в солнечном сплетении: «Нельзя сломать то, что уже сломано». Ведь кроме нескончаемых страданий и желания излечиться в них нет ничего, красиво-поломанные фарфоровые куклы, без права на магию и неразъебанную жизнь. ㅤㅤㅤㅤПроменять двадцать третью реальность на сороковую сомнительно-хорошей идеей оказалось, но бывшая ученица Брейкбиллс, как и обещала, по режущим руки осколкам их жизни кропотливо собирает, словно мозаику; Джулия помогает, глядя на девушку безнадежно-отравленно. ㅤㅤㅤㅤМарина — самая сильная, кого Уикер знает, но шатенке это сил, таких необходимых сейчас, не придаёт. Джулии проще списать всё на изуродованный, вечно-несправедливый мир, чем все исправить пытаться, срываясь на Андриески, а потом нежно целовать тонкую шею и шептать на ухо: «Прости, ты же знаешь… ». ㅤㅤㅤㅤИногда Уикер хочется, чтобы Марина ушла, просто сбежала, не оставив записки — ее Андриески, возможно, так бы и поступила — но они обе — не те, и это пугает до чертиков. ㅤㅤㅤㅤСмотреться в зеркало страшно, даже снаружи мертвыми кажутся, внутри — кровавое месиво. Сигаретный дым горечью оседает в легких, так проще. ㅤㅤㅤㅤНадеяться не на кого, да и не на что, Джулия сдалась слишком быстро, не зная за что зацепиться. Ей присутствия Марины чертовски недостаточно, а преданность волшебницы из другой реальности границ не знает, любит даже такую, поломанную, не похожую. А Джулии ее Андриески нужна, чтобы вернулась, накричала, заставила выбросить неиссякаемо-убийственный запас сигарет, но эта Марина непривычно мягче. Уикер привыкает почти вечность, не-ее-Андриески — сразу. ㅤㅤㅤㅤЭта Марина может вытянуть Джулию из пропасти хоть тысячу раз, но горькая правда в том, что шатенка ее не любит, замену ищет той, что заменить никто не в силах, даже ее внешне-одинаковая, улучшеная (ли) копия.