Призрачный скиталец

Адская боль исчезла так же внезапно, как и появилась, а вместе с ней потух и свет. Вэйн удивленно открыла глаза, но темнота никуда не исчезла, однако, стали видны символы. Они летали вокруг девушки темными бабочками, образовывая некое подобие кокона. Возникло непреодолимое желание протереть глаза и проснуться, что Вэйн и попыталась сделать, но с удивлением обнаружила, что больше не чувствует себя состоящей из плоти и крови. Остался только комок мыслей и воли, плотно завернутый в непонятные письмена. «Думай, думай. Что произошло секунду назад?» — Вэйн лихорадочно начала собирать калейдоскоп событий в единую картину. «Цывуу выжег мне грудную клетку», — если бы девушка могла, она бы непременно передернула плечами. «Логично предположить, что после этого я умерла, но поскольку мое сознание до сих пор функционирует, значит что-то пошло не так. Или все так, как и должно быть? Допустим, то непонятное создание действительно приговорило меня к бесконечной реинкарнации. Так же допустим, что я верю во всю эту ахинею с переселением душ. Ну и в добавок допустим, что сейчас от меня осталась только душа. И я неизвестно где и ничего не чувствую… Мда уж, слишком много переменных», — Вэйн с головой погрязла в собственных мыслях. Будь у нее физическое тело, она бы начала ходить из стороны в сторону, но его не было. «Наверное, стоит начать хотя бы с расшифровки знаков, которые летают вокруг. Надеюсь слова «живи, умри и снова» были сказаны не просто так, а то я сойду с ума в этой темноте с постоянным мельтешением. Стоило Вэйн привычно сконцентрироваться на одном задании и отмести все мысли на край сознания, как она ясно ощутила, что за пределами окутывающего её кокона еще кто-то есть. Кто-то, кто относится к ней не слишком доброжелательно. И хотя Вэйн не видела причины своей тревоги, как не крутилась в этом месте без пола и потолка, ей все равно было не по себе. Неизвестно сколько Вэйн просидела в темноте, убеждая себя в том, что не может доктор с парой десятков степеней бояться того, чего не видит. Как ребенок, честное слово. Облегчение пришло внезапно. Гоняя по сотому кругу все известные закономерности, формулы и прочую белиберду из самых разных областей науки, которые, впрочем, вообще никак не помогали разобраться с серыми символами кокона, девушка заметила, что они стали светлеть. Все ярче и ярче разгорались знаки, пока белый свет не изгнал тьму. Заслезились глаза. Слезы, но откуда? Звуки, чересчур громкие, больно били по барабанным перепонкам. А еще были два голоса. Оба низких и рычащих. Они спорили, стоя совсем близко, но было ничего не разобрать. Несмотря на жуткую резь, девушка все-таки приоткрыла глаза и увидела над собой красное небо. Вэйн попыталась подняться, но тело было слишком слабо. Вместо этого она лишь беспомощно задергала руками и ногами. «Да какого черта здесь творится? — хотела сказать Вэйн, но вместо этого услышала только детский крик. — Не поняла, это я?» Крохотные ручки застыли перед носом доктора Йолдрем, причем левая была покрыта все той же злосчастной татуировкой. «Что же получается? Я родилась… заново? Непонятно где? Нужно узнать координаты, найти пропитание, послать весточку Триксену. Эй, меня кто-нибудь слышит?» От составления плана Вэйн отвлекла внезапно возникшая перед ней малиновая фигура шестирукого создания с омерзительной мордой. Оно что-то рычало в сторону второго такого же уродца, но было заметно, что первый выигрывает. Девушка внимательно следила за действиями существа, и, когда одна из его рук удлинилась и превратилась в некое подобие копья, поняла, что ни координат, ни Триксена ей не достать. Снова темнота и кокон. Здесь абсолютно ничего не изменилось. «И чем я им не угодила? Тем, что лишней пары конечностей не нашлось? Ладно, принцип понятен, давайте следующий. Нужно поскорее понять правила игры, чтобы выпутаться из этой истории». Чтобы хоть как-то себя занять, девушка начала зубрить каждый пролетающий мимо нее символ, стараясь не обращать внимания на «тюремщиков», как она про себя окрестила существ извне. Когда знаки снова засветилась, Вэйн была готова. Открыв глаза, она увидела перед собой симпатичного гуманоида с человеческими чертами лица и рогами. Приглушенный фиолетовый свет дарил чувство спокойствия и защищенности. Возможно, это существо и убьет её, но сделает это по крайней мере не в эту секунду. Уже хоть что-то. «Но… — Вэйн на секунду задумалась о месте своего возникновения относительно прошлого мира. — А каков шанс того, что я все еще в той же самой вселенной?» Эрркан улыбнулся лежащей в люльке девочке. Когда сегодня утром он молил о ребенке, то и подумать не мог, что его услышат так скоро. Жалко, конечно, что она выглядит не совсем обычно, особенно эти знаки на руке, но если боги послали ему такое дитя, значит на то была их воля. Эрркан не удержался и протянул руки, чтобы взять малышку. Та не сопротивлялась, а лишь внимательно следила за ним. Эрркан поудобнее устроил девочку среди множества амулетов и оберегов у себя на груди и подумал, что надо придумать ей имя. Возможно, завтра получится организовать церемонию. Потом нужно будет сшить одежду и достать питание, словом, дел невпроворот. Эрркан ласково убрал коротенькие темные волосики со светлого лба и всмотрелся в золотые глаза. — И откуда ж ты такая взялась? Если бы Вэйн могла понять, что говорит гуманоид, она бы наверняка ответила. Причем во всех красках. Увы, она не могла этого сделать. Поняв, что здесь у нее есть шанс выжить, Вэйн набросала примерный план действий. В нем почти ничего не изменилось после неприятного знакомства. Нужно было изучить этот новый мир от и до. Вдруг здесь что-то слышали о странных символах на её руке? Плюс, нужно было разобраться во второй части казни: «Мало кто тебя заметит и еще меньше поможет». Да и Триксену сообщение отправить надо бы… На понимание значения условия приговора ушло приблизительно сорок суток. Почему метод исчисления такой странный? Да потому что Вэйн все никак не могла привыкнуть к счету времени относительно этого мира, где день длится три месяца, а население в основном живет под землей. Суть не в этом. Суть в том, что девушку попросту не замечали. Прохожие никак не реагировали на её цвет кожи или отсутствие хвоста, а должны были. Даже её опекун мог пройти мимо, а порой чуть ли не наступить. Разумеется, он это делал не специально, но ничего не мог с собой поделать. Это было настолько странно, что пришлось ждать еще год, чтобы выучить язык и спросить напрямую. Проклиная устаревшие методы образования, когда нужно было самостоятельно зубрить материал, а не поставить новый модуль, Вэйн все же добилась своего. — Мне очень жаль, но я сам не понимаю, почему так происходит. Все ита очень привязаны друг к другу, но ты выходишь за рамки нашего поля зрения, — Эрркан специально говорил очень медленно, попутно рисуя слова на листе. Он старательно подбирал выражения, чтобы не расстроить девочку тем, что она не вписывается в общество. — Ты очень необычная, и я счастлив, что боги послали мне именно тебя. Эрркан тепло, как и всегда, улыбнулся. Он вообще хорошо относился к Вэйн, она даже успела к нему привязаться, хотя всеми силами этому противилась, ведь понимала, что рано или поздно оставит его. Девушка, запертая сейчас в теле маленького ребенка, протянула к опекуну слабые ручки, Эрркан, обняв её, повел на улицу. Правда это была не «улица» в обычном ее понимании, а все, что находится за пределами дома — огромная пещера, освещенная тусклыми фиолетовым и синим цветами. В целом прекрасное место, если бы не отсутствие солнца. Дойдя до детской площадки, Эрркан опустил Вэйн на песок рядом с другими детьми в надежде, что она найдет друзей. Однако, доктору Йолдрем было абсолютно все равно на них, и она продолжала писать на земле формулы и символы, которые несведущие принимали за бессмысленные каракули. Впрочем, последние не имели смысла даже для нее, а в библиотеку пройти пока не было никакой возможности. Только после окончания обучения на специальности, то есть через десять — пятнадцать лет. Но что такое декада для человека, потратившего сто пятьдесят лет на изучение одного единственного кристалла? Вот и Вэйн решила, что это ничто, и упорно продолжала работу. Дети начали толкаться, и девушке пришлось отсесть от них подальше. Эрркан был в этот момент слишком занят беседой с товарищем и, как ни старался, не смог заметить перемещение дочери. — Эй, спорим я попаду вон в ту миску? — один из мальчиков постарше махнул рогаткой в сторону прислоненной к стене посуды. — Да это каждый сможет, — отмахнулся второй. — А сможешь попасть так, чтобы она раскололась напополам? — Да легко! Мальчик вскинул оружие и прицелился. Убедившись, что около миски никого нет, он отпустил резинку. Громкий визг заполнил детскую площадку, а за ним и полный отчаяния крик Эрркана, взирающего на лежащую ничком девочку. Её не заметили в самый нужный момент, а ведь он так этого боялся. Ну ничего, лекари помогут. Помогут, ведь так? Слезы градом льются на лавандовый костюмчик и Эрркан молит всех богов, чтобы она очнулась. Тьма. Символы. Тюремщики. Да будь ты проклят, Мультиверс.