***
— Неужели они не могли перенести. Только новые туфли портить, — пожаловалась переминающаяся с ноги на ногу студентка Пуффендуя. Она, как и многие другие в галерее, ждала до последнего, чтобы выйти из-под крыши под проливной дождь. Сверкнула молния. Одновременно с прогремевшим за ней громом Локи вспомнил названного брата, а Вэйн пожалела, что такая погода пропадает зря. Увы, аккумуляторы для машины еще были далеки от завершения. — Какая мерзкая погода, — сплюнул Малфой. — Вот пусть Гриффиндор с Пуффендуем и летают под ливнем, а мы потом в сухую их разделаем. Правильно я говорю? Крэбб и Гойл согласно закивали. — С-сейчас бы поплавать, — мечтательно протянул Морокай. — Кому как, — Вэйн сцепила руки на груди, заранее чувствуя холод. — Хотя я бы от горячей ванны не отказалась. Откладывать неизбежное далее было бессмысленно. Злорадный голос в голове Йолдрем откровенно насмехался над ней: «Хотела посмотреть на Квиддич? Наслаждайся». Через много метров чавкающей под ногами грязи процессия учеников и профессоров добралась до поля и разбрелась по трибунам. Имеющаяся крыша была сомнительным убежищем от воды, которая была буквально везде, разве что из ушей не лилась, и то Вэйн предполагала, что это только благодаря удачно сидящему ёрму. Она попыталась рассмотреть Локи среди преподавателей на противоположной стороне площадки, но не поручилась бы и за тех, кто сидел дальше двадцати метров. — Поглядите-ка, облезлые кошки вышли, — ткнул Драко на игроков в красном. Зарезервированные места в первом ряду были забиты его верной свитой. Свои коррективы в посадку остальных студентов внес Морокай, распластавшийся по всей открытой дождю поверхности. По свистку мадам Трюк две команды взмыли в воздух. — Игра закончится, когда будет пойман маленький золотой шарик? — уточнила Вэйн у Драко. — Снитч. Ловцам сейчас утопленник посочувствует, — усмехнулся Малфой. — Сам бы я легко его поймал, если бы не поврежденная рука. Действительно, от общей группы быстро отделились двое и взмыли в небо, высматривая крохотный шарик. Смаргивая застилавшие обзор капли, Вэйн следила за игрой. Она помнила, что ловцом красной команды был небезызвестный Поттер — мальчик-который-владеет-хасщем. Едва перебивающий ливень голос комментатора и ленивые объяснения Малфоя постепенно погружали в атмосферу соревнования и неплохо с этим справлялись. Спустя пару розыгрышей, Вэйн полностью пропиталась духом соперничества и выкрикивала наравне со всеми. Сверкнувшая молния подожгла метлу одного из игроков. Бедняга с визгом полетела на землю. Вэйн поймала на себе взгляд Морокая, но отрицательно качнула головой. Судя по траектории, студент отделается парой переломов, а их здесь должны быстро лечить. — Жес-стокий с-спорт. — Люди жестокие, а не спорт. Пара ловцов устремилась за лишь им заметной точкой. Все выше и выше, в самые тучи. Вэйн задрала голову, стараясь рассмотреть, кто же победит. Ливень убил все ее надежды остаться сухой, забираясь через ворот плаща под рубашку. Она зажала края капюшона и продолжила всматриваться в вышину. Два игрока летели наравне, но секундой позже один из них начал стремительно снижаться. Когда ловец оказался на уровне трибун, он выровнял метлу, свободной рукой поправляя желтую накидку. Значит, за снитчем сейчас гонится Поттер. Вэйн мысленно пожелала ему удачи разглядеть шарик. — Он падает? — Морокай от удивления поднял голову с колен хозяйки. — Не могу разглядеть, — призналась Вэйн. — Это что, дементоры? — темные фигуры замелькали в облаках. Сомнений не осталось, когда мальчик свалился с метлы и камнем полетел вниз. Смерть была неизбежна при падении с такой высоты, и народ на трибунах это понимал. За доли секунды поднялся крик отчаяния от подскакивающих с мест болельщиков. Йолдрем тоже подскочила, но не за этим. — Спаси его, — прошипела она ёрму. Дальше события будто кто-то замедлил, предоставляя уже единожды выжившему мальчику повторить этот трюк. Морокай сумел разогнаться на крохотной площадке трибун, сшибая всех своим массивным телом, а затем прыгнул в центр поля. Его хвост при этом надломил несколько досок в деревянном настиле. Все студенты и преподаватели с замиранием сердца следили за тем, как полетевшая с трибун лента превращается в огромную стометровую змею с телом в три, а то и четыре обхвата. Ёрм успел за жалкие секунды скрутить хвост кольцами и вытянуться в сторону мальчика, чтобы смягчить его падение. — Арресто моментум, — громогласный голос директора заставил всех замолчать. Открывший рот Малфой так и не смог подобрать челюсть с пола. Он глупо переводил взгляд с ёрма на первокурсницу и обратно, не понимая, как Это может подчиняться ей. Впрочем, не у него одного начинали закрадываться сомнения на тему безопасности учеников школы. Морокай бережно опустил потерявшего сознание мальчика на землю. Он насколько мог осторожно потолкал его мордой, но ничего не произошло. Трибуны затихли в тягостном ожидании вердикта и дальнейших действий гигантской змеи, что все это время, оказывается, жила с ними под одной крышей. Ёрм тяжело вздохнул, не желая отпускать накативший на него дух старого времени. От башни Слизерина отделилась маленькая фигурка и, перепрыгивая через многочисленные лужи, понеслась к месту происшествия. Подоспевшие учителя не знали, как подступиться к Морокаю, который отгородил мальчика живой стеной. Осознав их замешательство, он вернулся к своему более привычному для человеческого глаза облику, больше всего страшась не того, что в теории могло предпринять Министерство, а реакции хозяйки, что стала для него другом. Она ведь еще ни разу не видела его в таком облике. — Кай? — Морокай еще сильнее уменьшился. — Иди сюда, ты весь извазюкался. — Не боишьс-ся меня? — он подполз к протянутым рукам с зажатым в них платком. Не скрывая своих эмоций, Вэйн впервые посмотрела на друга, как на идиота. — Ты обвиваешь мою шею почти все время. Вот бояться мне тебя для полного счастья еще не хватало, — она прошлась кусочком материи по острым черным чешуйкам. — Сегодня ты большой молодец, — улыбнулась Йолдрем. — Льс-стишь, — Морокай по руке забрался на свое излюбленное место. — Мыши выели мозги у того, кто пус-стил дементоров так близко. Группа гриффиндорцев окружила место происшествия, наблюдая, как Гарри Поттера кладут на наколдованные носилки. Причем они поделились на два лагеря: тех, кто задвинул лишние мысли в чулан и трясся над мальчиком, и тех, кто шептался о появившейся из ниоткуда змее. Последних было ощутимо больше. — Пойдем отсюда, — прошипела Вэйн, плотнее кутаясь в насквозь мокрую одежду. — Шарлотта, — окликнула первокурсницу Гермиона. Зеленый шарф заметно выделялся на фоне красных накидок и помог растерявшейся Грейнджер быстрее отыскать хозяйку норвежского ёрма. Вэйн обернулась и вопросительно выгнула бровь, ожидая продолжения реплики. — Спасибо. От всех нас. И, — Грейнджер замялась, — переведи это для Морокая. Йолдрем ничего на это не ответила, лишь махнула, подразумевая «всегда пожалуйста». До замка парочка добралась в числе первых. Дробно стуча зубами, Вэйн дернула первого попавшегося старшекурсника с просьбой высушить одежду и через несколько секунд наслаждалась долгожданным комфортом. Все-таки магия — это вещь полезная. Уметь бы еще самой ей пользоваться… Холодный воздух подземелья вернул Вэйн в реальный мир из реки собственного сознания. Она оказалась напротив стены в тупике одного из множества коридоров. — Gloria victoribus, — пароль активировал дверь, и часть кирпичей отъехала в сторону, освобождая дорогу. Гостиная, уже ставшая родной, встретила неугасаемым огнем в камине. Как бы он не старался, согреть каменные стены он не мог. — Калориметр надо бы проверить, — вспомнила Йолдрем про сбоящий прибор для измерения количества тепла. Пламя вспыхнуло и успокоилось, соглашаясь с ее словами. Вэйн критически осмотрела одежду. Хоть она и была теперь сухой, капельки грязи все-таки остались на мантии и обуви. Приглушенные подвешенные светильники загорелись с новой силой при приближении студентки, освещая дорогу из изумруда и серебра, которые неизменно перетекали из одного в другое и сплетались воедино. Стоило прислушаться, и звук плескавшейся воды в подземном озере становился более четким. Тихая музыка глубин, такая простая, но в то же время ласкающая слух, придавала обители Слизерина шарм, недоступный всем остальным. По мнению Вэйн, зеленый факультет был пристанищем идеалистов и перфекционистов. По крайней мере, его женская половина уж точно. На тумбочках нельзя было найти ни одной лишней вещи, а те, что стояли на них, были выровнены практически по линейке, кровати-близнецы, заправленные без единого лишнего сгиба и много чего еще. Все это создавало впечатление хорошего люксового номера с неплохим ценником за одну ночь. Но как бы ни была хорошо обставлена гостиница, всегда путешественник хочет домой, туда, где ждут. Не важно кто: близкие, друзья, животные или же книги и кресло. Вэйн не была исключением. Для себя она решила, что если Локи сможет ей каким-то образом помочь, и она останется жива, то обязательно купит себе дом. Без разницы где, хоть на том же Ксандаре, но обязательно, чтобы она могла вернуться туда, а не на руины или пепелище. Но доктор Вэйн Йолдрем была реалистом. Если единственным исходом будет окончательная смерть, то так тому и быть. И пусть бесы в Аду встретят ее с почтением. Жизнь показала ей немало удивительного, прекрасного и невозможного. Она видела, как восстают из мертвых, потому что смогли договориться с «той стороной». Надо будет, и оттуда выберется, если потребуется. Благо практика имеется. Вэйн достала из шкафа платье с ручной вышивкой стоимость в одну зарплату среднестатистического офисного планктона. Уж чего-чего, а в одежде она себе не отказывала. Примерив его, Йолдрем поправила складки перед зеркалом и накинула чистую мантию. Она не заметила, как в закрытом помещении прошел слабый ветерок, который едва ли задел балдахины. Флегматично наблюдавший за прихорашиванием хозяйки ёрм поднял голову. Неуловимый поток магии задел его чувствительный нос. Он завертел головой в поисках источника, но шлейф был настолько невыразительным, что ёрм вскоре лег обратно на одеяло, решив, что ему показалось. Другой гость не был так скрытен. Мелодичный звон колокольчиков после одного известного случая для Вэйн стал предвестником беды, и теперь он наполнил спальню, оформившись в полноценную песню где-то под потолком. Морокай загородил собой хозяйку. — Боюсь, боюсь, — засмеялась гостья. Вэйн обернулась и увидела комфортно устроившуюся на раме балдахина фейри. Красавица в невесомом серо-голубом платье лукаво улыбалась ёрму. — Лира, дорогая моя, а что же ты там как не родная сидишь? Спускайся сюда, я тебя обниму, — Вэйн непринужденно улыбнулась и протянула руки к незваной гостье. — Вижу, ты мне так рада, что хочешь прогнать, — прежняя беззаботность слетела с Долиракель подобно маске от одного взгляда на железные браслеты. — Ну что ты. Я же от чистого сердца. Признайся, ты от меня тоже не в восторге. — Я, как ты выражаешься, не в восторге от Локи. К тебе, странное дитя, у меня только сочувствие. Он обманет тебя, а может и убьет. — Чего еще ждать от Бога Коварства и Лжи, — пожала плечами Вэйн. — Странное дитя, — покачала головой фейри, из-за чего ее длинные волосы пришли в движение. — А мне ведомо кое-что. Кое-что имеющее для тебя ценность. — Если бы это было так, то, поверь мне, я была бы уже в курсе, — ядовито улыбнулась Вэйн, направляясь к выходу. Общество монстра-телепата заставляло отточенное годами шестое чувство, подобно струне, натянуться до предела. Долиракель тоже это ощущала. Все, что человек обычно хранит за замками души, у этого «ребенка» вылезало на поверхность. Неестественно слабая защита в ином случае могла бы быть отличным подспорьем для хищника, но все, чего хотела сейчас фейри, это не напасть, а сбежать, поджав хвост. Единственное, что спасало — это собственные щиты, не позволяющие вглядываться в Бездну, потому что Бездна сама смотрела на элле. — Сделку с Богом заключать опасно, — фейри как бы невзначай провела изящными пальцами по выжженному ошейнику. — С царем еще опаснее. Мне известно, что с Локи заключила сделку не только я. Он пообещал славу, не так ли? — Какое тебе дело до моих дел с Локи? Подожди, я кажется догадалась. Ты хочешь сбежать от него и думаешь переманить на свою сторону, пообещав ту же награду, но больше. Долиракель прикусила губу. — Мне ведома правда. Он обманет тебя, так же, как и меня, — воскликнула фейри. — Помоги, и я сведу тебя с тем, кто может больше господина. Ты не пожалеешь! — Не интересует. «Ну уж нет, эти грабли слишком хорошо знакомы с моим лбом. Я бы даже сказала, приросли к нему. Кто-то знает о знаках больше Локи? Обхохочешься. Фонд и тот заметно отстает. Скажите еще, что ее знакомый лично встречался с моим палачом». Вэйн под тщательной охраной Морокая вышла из комнаты, хлопнув дверью. — Прошу, — из стены коридора появилась фейри. Ее руки были соединены в молитвенном жесте, а из глаз вот-вот были готовы сорваться крупные капли хрустальных слез. Без предупреждения Морокай обнажил острые клыки и кинулся на Долиракель. Та ловко увернулась от броска ёрма, отпрыгивая в общую гостиную. — Посмотри, до чего он заставил меня опуститься! Неблагой Двор никогда не просил помощи у смертных, но я вынуждена. Вынуждена, потому что свои меня обезглавят, как только прознают о позоре. — При последнем нашем разговоре ты хотела меня утащить в свою страну чудес, — Вэйн по дуге обошла фейри, стараясь держать ее в поле зрения. — Учитывая это, и то, что ты принадлежишь к целому народу, который веками дурачит людей, резона спасать тебя у меня нет. Ах да, забыла добавить, что значительная часть поручений, которые отдает тебе Локи, исходят от меня. На жалость надавить не получилось, хотя элле готова была поспорить, что это самый эффективный способ. Каменное сердце пропустило удар, когда ей пришлось заглянуть в воспоминания о той ночи в лесу, чтобы выловить из увиденной Бездны одно единственное имя, которое таилось под хрупкими слоями светлых и не очень воспоминаний. — Хоста, — прошептала она, и слезы сорвались с пушистых ресниц, оставляя дорожки на лице и платье. От одного звука этого имени Йолдрем парализовало. И это мягко сказано. Она оцепенела от страха, боясь пошевелиться, чтобы сердце не пробило грудную клетку. Почему из всех имен, которые роились в голове Вэйн, фейри выбрала самое кошмарное? Хотела напоследок укусить побольнее? «Добро пожаловать в Умлинго. Я — Хоста. Хоста Соркус.» — Хоста, — громче повторила Долиракель. Как она и рассчитывала, имя произвело должное впечатление. — Ты же хорошо помнишь? Помоги мне, а я помогу тебе. Вэйн вздрогнула. Она нервно посмотрела на Морокая, который не знал, как ему быть: то ли еще раз напасть на элле, то ли приводить хозяйку в чувство. В золотых глазах с расширившимся зрачком блеснуло отражение пламени в камине. — Знай свое место, пешка, — ответила Вэйн сквозь сжатые зубы. — Не ведая правил игры, ты лезешь их переписывать. Разговор окончен, от меня ты помощи не дождешься. — Ты пожалеешь об этом. Железный браслет с запястья и оскалившийся ёрм полетели в фейри одновременно, но та уже скрылась в стене. Хоста Соркус. Желудок сделал сальто и рухнул куда-то в пятки, по пути пролетая ватные коленки. Хоста Соркус. Вэйн подняла руки и поняла, что они трясутся. Она смахнула ими выступивший на лбу холодный пот. Веками затираемая память вернулась при упоминании одного имени. Хоста… Второй гость тоже исчез, оставив девочку и змея одних. Он увидел достаточно.***
Снейп отсутствовал на своем рабочем месте. Вероятнее всего был у директора и обсуждал инцидент с дементорами. Кабинет был не заперт. Забавно, что при стольких набегах что асгардца, что одной чересчур уверенной в себе первокурсницы, зельевар не повесил магический аналог амбарного замка. Не боясь быть пойманной, Вэйн прошла вдоль парт и направилась к одному из шкафов, спрятанных особым образом среди учебных пособий. Подвигав парочку из них в нужной последовательности, она закрыла, а затем снова распахнула створки. Стоило признать, Снейп знал толк в успокоительных. — Кай, я тебя очень люблю и не хочу, чтобы ты видел меня в таком состоянии, — извиняющимся тоном, сказала Йолдрем, рассматривая янтарную жидкость в бутылке. — Мне потом стыдно будет. Морокай, не изменяя себе, с тенью волнения осмотрел по-прежнему бледную девочку со слегка трясущимися руками и решил, что не хочет в это лезть. — Зови, ес-сли понадоблюс-сь. Выпроводив ёрма за дверь, Вэйн села за парту в углу класса, поставила перед собой стакан, налила в него жидкость с резким запахом спирта и отставила бутылку. С одной из полок на нее укоризненно смотрел человеческий череп. — За тебя, Йорик, — она отсалютовала костям и залпом выпила алкоголь. Мир перед глазами покачнулся. Молодой организм вступил в неравную схватку с виски, явно проигрывая последнему. Вэйн налила себе еще, но уже гораздо меньше, чтобы оттянуть момент наступления дровообразного состояния. Потом еще раз и еще. — Что ты делаешь? Вэйн прищурилась, стараясь разглядеть вошедшего. Локи, которого она отличила от Северуса по костюму, застыл в дверном проеме. — Пью, — Йолдрем помахала рукой с зажатой в ней бутылкой. — А, нет, — она присмотрелась к тому, что осталось в стеклянной таре, — бухаю. Хочешь? — Воздержусь. Повод? — Локи развернул один из свободных стульев спинкой вперед и сел верхом. — Борюсь…ик с желанием прибить одну особу, — Вэйн на секунду задумалась. — Получается так себе. Тебе Кай сказал? — Сказал. — Я-а-а-беда, — протянула Вэйн, делая еще глоток. — В подробностях? — Достаточных, чтобы запретить Долиракель приближаться к тебе. Как ей удалось довести тебя? — Вот здесь…ик покопалась, — Йолдрем постучала костяшкой по виску. — У меня там целый ящичек Пандоры. Локи? — Что? — Ты что, взаправду родил восьминогого коня? — заплетающимся языком спросила набравшаяся храбрости Вэйн и расплылась в пьяной улыбке. — По-моему, тебе достаточно, — сдержанно ответил Локи, понимая, что злиться на невменяемую смертную бессмысленно. Без труда он забрал из цепких детских ручек бутылку, лишив одной из точек опоры. — А змея и волка? — Вэйн покачиваясь поднялась из-за стола. — В со-ик-звездии Близнецов есть один планетоид. Ой, что-то мне нехорошо. Там работает генетик, который мог бы изучить этот вопрос, — она переступила с ноги на ногу и зацепилась за стул. — Я стою, все нор-ик-мально. Берет недорого, человек надежный. Йолдрем пришла гениальная мысль продолжить попойку в лаборатории. Завтра она с гордо поднятой головой пошлет к черту Хосту Соркуса, но, чтобы это сделать, нужно сегодня отправить туда же собственную печень. — Далеко собралась? — Продолжать банкет в лаборатории. Что-то не нра-ик-вится? — Разумеется. Меня волнует ее сохранность. — Было дело, я с вами… вамириарцем, о, что выговорила, под убойной дозой, — Вэйн зажмурилась, чтобы не отвлекаться от произнесения сложного названия, — пангалактического грызлодера собрали сингулярный реактор. Сейчас я трезва, как… ик чашка Петри. Локи одной мимикой высказал свое недоверие к качающейся девочке, которая, чтобы удержать равновесие, схватилась за угол парты. Безусловно, он докопается до истины касательно того, что именно сказала ей фейри, но, если эта бескрылая тварь своими кривыми руками слишком сильно перемешала серое вещество в голове его пока единственного плана на спасение… Мир умоется в крови дивного народа. — Сядь, — он кивнул на стул. — Не хочу. Скучно с то-ик-бой. Пойду спиваться в гордом одиночестве, — Вэйн махнула свободной рукой и направилась к выходу. — Каю передай, чтобы пока не искал… ик меня. Такой расклад совершенно не устраивал Лафейсона. По взмаху руки перед девочкой появилась его копия. — Сядь, — настойчивее повторила она. — Редиска, — надулась девочка, но, покачиваясь, вернулась за стол. — Бутылку хоть отдай. За годы, потраченные на шпионаж, Северус Снейп приобрел невероятное качество появляться там, где видеть его совершенно не хотели. Подсмотреть что-то важное, увидеть то, что ему не предназначалось было в порядке вещей. И так уж сложилось, что зельевар второй раз за один учебный год застал рунолога за сомнительными действиями, совершенно того не ожидая. В первый раз он еще поверил в невиновность нового профессора, но теперь все улики были налицо. — Могу я узнать, что здесь происходит? — Тебя еще не… ик хватало, — закатила глаза Вэйн, наблюдая за отбиранием у Локи полупустой бутылки. Снейп вплотную приблизился к лицу первокурсницы, но это и не требовалось — запах алкоголя чувствовался с порога. Он гневно посмотрел на Локи. Последний с притворной разочарованностью повернулся к Вэйн. — Вы вломились в мой кабинет. Без спросу взяли спиртосодержащую жидкость и спаиваете юную студентку. У вас совсем совести нет?! — Удивительно, но я к этому непричастен. Когда я пришел, все уже так было. — Минус сто пятьдесят очков Слизерину, — расплескивая яд, прошипел Снейп. — Три, нет, четыре промывания желудка, а затем к директору. Вэйн откинулась на спинку стула и блаженно улыбнулась. — Да мне по паяльнику. Когда же до тебя дойдет, что у нас с ним на… ик пару, проблем и дел больше, чем во всем Хогвартсе вместе взя-ик-том? Ты же умный человек, за-ик-чем этот спектакль? — она повернулась к Локи. — Ты еще не показал ему? Трикстер отрицательно покачал головой. — За-ик-чательно. Можешь добавить что-нибудь от себя. Со-ик-мневаюсь, что твоя фантазия способна выйти за… ик рамки моей биографии. И дайте мне уже спокойно допить, а то ик-ать надоело. — Уверяю, ты недооцениваешь мои способности, — улыбнулся Локи, глядя на злого зельевара и представляя, что с ним станет после скромного представления. — Уверяю, ты недооцениваешь мою жизнь. — Уверяю, на отработках вы проведете все свое внеурочное время до конца года, — Снейп наградил ученицу тяжелым взглядом, но та все продолжала пьяно улыбаться. — И что же такого вы намерены мне показать на этот раз? Снова золотой город? Первое видение прошлось по прошедшему и огонь, и воду профессору тяжелым катком. Оно было похоже на воспоминания из Омута памяти, но в тысячи раз реальнее, как будто все происходило здесь и сейчас. Фактически он пережил его так, как того пожелал автор, напрочь забывая про свое «Я» на время показа. А ведь Лафейсон был чрезвычайно милосерден в тот день — нашел путь побега, чем не радость. Всего-то пара секунд полета от Радужного моста к балкону дворца и оттуда птицей к трону мимо стражников. — Бутылку-то отдай, пока не уронил, — Вэйн потянулась за желаемым, борясь с икотой. Настроения возиться с зельеваром у Локи сегодня не было. Встав с места, он отобрал виски и поставил перед Вэйн, услышав в ответ: «Нако-ик-нец-то». Гневные реплики благополучно пролетели мимо ушей трикстера, когда он с силой усадил мужчину на стул. Разум легилимента наглухо задраил все двери, когда почувствовал воздействие извне. Незаметная улыбка проскользнула на лице Локи. С прошлого раза Снейп чему-то научился, похвально. Однако, против Бога у него изначально не было и десятой части шанса. Вставлять в готовое воспоминание картины других миров было незачем. В отличии от союзницы, Локи осознавал, к чему может привести чрезмерное усердие при просвещении — крохотный разум смертного запросто может рассыпаться, точно песочный замок от прибоя. Как Лафейсон не хотел этого признавать, а зельевар ему импонировал. Самую капельку. Сведение с ума достаточно хорошего (для смертного, конечно же) специалиста не входило в длинный список задач Локи. Сопротивление Снейпа лопнуло, как воздушный шар, стоило его ментальному противнику этого пожелать, и разум зельевара наполнила тьма. После падения Локи заметно восстановился, пусть еще не до конца, но набор отмычек уже успел обновить. Пока что это было лишь кромешная темнота. Оцепеневший Снейп не осознавал, что в эту секунду его органы чувств незаметно взламывают. Когда дело доходило до создания эффекта «полного присутствия» Локи не знал себе равных. Пусть сейчас это съест его запас магии, но халтурную работу он себе позволить не мог. Черная воронка предстала перед Снейпом во всей своей красе. Неподдельный страх прошил насквозь, когда он понял, что не может найти своей палочки. Нельзя ни пошевелиться, ни отвернуться, ни развеять пока еще не до конца овладевшее разумом видение. А он все падал и падал камнем навстречу неотвратимой гибели. Мысли заметались в голове в жалких попытках выбраться, но без толку. Адреналин ударной волной попал в кровь. Что же делать? Как спастись? Внезапно он ощутил силу, к которой ранее никогда не прикасался. Обжигающая, сметающая на все на своем пути, она вырывалась из него самого. На ее фоне Темный Лорд показался посредственностью. Песчинкой по сравнению с сияющей звездой. Снейп почувствовал себя Богом, осознав количество и могущество щитов вокруг себя, которые вкупе с льющейся через край аурой представляли собой настолько грозную защиту, которую он в самых смелых мечтах не мог представить. Теперь он был уверен, что черная воронка ему нипочем. Так, несущественная преграда. В этот же момент Локи самую малость ослабил хватку, позволяя осознать происходящее в полной мере. И это подействовало. Снейп моментально вспомнил о том, как именно «рунолог» попал в Хогвартс и страх вернулся. Если такая защита не спасла, то что же там таится? Тюрьма предстала перед зельеваром во всем своем мрачном великолепии. На правах владельца воспоминания, Локи убрал размытость, подкрасил единственную живую душу и добавил парящих вокруг нее знаков. Словом, подал Ад на блюдечке. Наслаждайся, человек, своим неверием. Чем дольше Вэйн наблюдала за преображениями на лице декана, тем больше убеждалась в том, что совершенно и абсолютно точно ненавидит телепатов. Блаженная, можно даже сказать показушная, улыбка сползла с ее лица вместе с еще одной дозой алкоголя. Телепаты не прощают ошибок, напротив, они воскрешают их снова и снова, лишь пожелав. Локи отнял ладонь со лба профессора, недовольно ощущая прорехи в тактильных ощущениях своего иллюзорного костюма. Вэйн молча налила зельевару полный стакан, который тот выпил не поморщившись. Невидящим взглядом он уперся в стену и с совершенно пустым лицом спросил: — Там был свет. Это… — Агась. — А падал… Локи хмыкнул. — Господи… Снейп несколько раз моргнул. Вопросы посыпались один за одним, но он понял, что, если задаст самый простой, его представление о мире, с трудом собранное по кусочкам после первого видения, разрушится до основания. И почему он сразу не поверил? Бог и узник переглянулись. — Перебор, — заключила Йолдрем. — С чего бы? Скоро придет в себя. На некоторое время кабинет погрузился в тишину. Казалось, можно было услышать, как мозг зельевара доходит до точки кипения и медленно остывает под напором холодной логики. — Ты должна была уже отключиться, — неожиданно выдал мужчина, кивая на виски рядом с Вэйн. Тумблер в его голове на время переключился от сводящего с ума видения на дела насущные. — Генная инженерия. Через пару веков и вы к этому придете, — вяло ответила Вэйн. — Так как ты там меня наказать хотел? Снейп проглотил ком в горле. Золотые глаза собеседницы, несмотря на ее общее состояние, на несколько секунд обрели пугающую ясность. Вэйн первой не выдержала серьезности обстановки и прыснула от смеха. — Я с вами трезветь начинаю, — она цокнула. — Нехорошо. Давай, зови эту бестолочь, я ее убивать буду, пока меня не совсем развезло. — Кого убивать? — не понял Снейп. — Она еще нужна, — спокойно отказался Локи. Терпения ему было не занимать, но и оно такими темпами скоро кончится. — Да давай, — Вэйн развязно улыбнулась. — Потом новую найдем, а на этой я оторвусь как следует. Медленно, мучительно, с особым пристрастием. — Что же такого она тебе сказала? — Заставила меня вспомнить кое-что, — загадочным тоном пробормотала Йолдрем. — И это кое-что я ой как хочу забыть. Она отхлебнула прямо из горла бутылки. Мир окончательно покачнулся и неумолимо закрутился перед глазами. Дровообразное состояние вот-вот должно было прийти. — Что ж, — Локи свысока посмотрел на распластавшуюся по парте союзницу, — это поправимо, — он занес руку чтобы наконец прочитать так страшившую фейри память. — Руки! — возмутилась Вэйн. — Самый умный что ли? Эту жесть никто не может убрать! Никто! Ой, уйду я от вас, — Йолдрем ссыпалась со стула. — Иди сюда, мой успокоин, — с выражением полнейшего недовольства и одновременно с почти родительской любовью она потянулась за виски. Но бутылка оказалась в руках у трикстера раньше. Зельевару оставалось молча наблюдать и медленно отходить от видения. — Ну и пошли вы к черту! Пить со мной не хотят, еще и последнее отбирают. Напоследок Вэйн показал жест, который ни Локи, ни тем более Снейп распознать не смогли, но примерный смысл был и так понятен. В этот раз ее останавливать никто не стал, и она беспрепятственно добрела двери. — Чао, редиски! Спутанное сознание дальнейшие полчаса предпочло навсегда вычеркнуть из памяти. Вот кабинет зельевара захлопывается, занавес опускается и поднимается только с первыми каплями, упавшими на лицо. Ливень ничуть не ослабел. Рыдающее небо в полной мере отражало внутреннее состояние доктора. Хоста Соркус. Вэйн помотала головой. — Убирайся. Из. Моей. Головы, — медленно и, насколько это было возможно, четко произнесла узница собственной памяти. Ничего, завтра все пройдет. Завтра будет та Вэйн, у которой все нормально. Та Вэйн, которая пойдет по головам ради себя. Иначе нельзя. «Хоста, мать его, Соркус.» Ноги предательски подогнулись. Дорогое платье безнадежно покрылось грязью как и остальная одежда, столкнувшись со ступеньками. Холода Вэйн не чувствовала из-за алкоголя в крови, да и до пятен ей сейчас дела не было. Первое время она просто сидела и смотрела в невидимую точку. Потом начала постепенно успокаиваться. Когти страха медленно втягивались, прячась в тот темный уголок сознания, откуда было родом Имя. Насквозь промокшая Вэйн тяжело вздохнула и с удовольствием расправила плечи, подставляя лицо немилосердной стихии. В какой-то момент она поймала себя на том, что напевает колыбельную. Когда она это осознала, то запела громче, качаясь в такт мелодии. Нечитаемая улыбка озарила лицо Вэйн. Будь она трезвее, то непременно бы почувствовала на себе пристальный взгляд. Гость силился прочитать девочку, как он пытался сделать это ранее. Без толку. Слишком много наслоений и слишком сильно болят глаза. Теплый, совершенно не свойственный ноябрю, ветер подул с севера, но на него никто не обратил внимание. Йолдрем уже немного пришла в себя, поэтому вздрогнула, когда к ней вплотную кто-то сел и за талию притянул ближе к себе. — Тише, — промурлыкал голос, в котором хотелось раствориться. — Неважный день? — Есть такое, — глаза открывать совершенно не хотелось — голова вспомнила, что она должна кружиться. Теплый, как летнее солнце, или пылающий в камине огонь, неизвестный ласково погладил Вэйн по голове, еще больше погружая в сон. Или это все ей кажется? — Ты вся дрожишь. Простынешь же. — Я редко болею, — ответила Вэйн и тут же чихнула. — А кто ты? — Твой хороший сон, — в голосе зазвучала улыбка. — Увидел тебя под дождем и не смог пройти мимо. — Как это мило, — Йолдрем поддалась соблазну уткнуться в грудь незнакомцу. Он пах мятой, еловыми ветками и костром. В этом запахе хотелось остаться и проснуться там, где тепло, сухо и все хорошо. На секунду ей даже померещилась свирель. — Можешь считать меня рыцарем. У меня и дракон есть. — Я бы непременно его заметила. — А он хорошо скрывается, — засмеялся незнакомец. — Думает всех нас обхитрить, но мы-то с тобой его хорошо знаем. Не подскажешь, зачем ты ему? — А вот не скажу, — Вэйн захотела взглянуть в лицо собеседнику, но это желание утонуло в тепле и нежности, что так внезапно на нее обрушились. Совершенно не хотелось разрушать момент. — Хорошо, тогда что ты умеешь? — Я отлично убегаю, — сонно пробормотала Йолдрем. — Да у нас много общего. Жаль, что я не могу остаться сейчас с тобой подольше. — А кто сказал, что я так просто отпущу тебя? — улыбнулась Вэйн, стараясь закопаться в одеяние незнакомца. — Не расстраивайся, — промурлыкал голос. — Мы скоро встретимся. Вэйн почувствовала, как незнакомец убирает ее мокрые волосы за ухо и наклоняется совсем близко. Полчища мурашек приготовились бежать. — Увидимся, редиска. Она резко распахнула глаза. Рядом никого не было, лишь тепло и прическа доказывали о существовании не назвавшегося. За эту инкарнацию «редиской» она назвала лишь двоих и оба сейчас сидели в подземелье. Когда-то так ее называл Триксен — самый близкий сердцу друг, когда она вредничала. Забавно, как можно в название овоща вложить так много, как вкладывала в него Вэйн. Это можно было списать на Локи, или на сон, но зачем себя обманывать? Кто-то был здесь. Кто-то сильный, раз способен подслушать разговор при Боге и маге, кто-то, кто желает встречи.