***
Вэйн редко ошибалась в своих предположениях, но надеялась, что в этот раз будет неправа. Хогвартс действительно оказался большим, холодным и неудобным замком, как она и подумала о нем, плывя на лодке с остальными первокурсниками. Продуваемые всеми ветрами коридоры, обледеневшие окна в аудиториях, а про подземелья и участь слизеринцев лучше вообще не заикаться. Согревающее заклинание стало первым и единственным вынужденно доведенным до приличного уровня. Кутаясь в теплую одежду, Вэйн короткими перебежками, неизменно сопровождавшимися руганью на погоду, добиралась куда нужно. В данном случае из невероятно холодного кабинета Снейпа, в котором он, несмотря на все увиденное, продолжал с завидным упорством строить перед Йолдрем строгого преподавателя, туда, где уже третьи сутки компьютер надрываясь высчитывал первичное сопротивление «пузыря» вселенной. Впрочем, над датой отбытия он бился уже два месяца. В закоченевших в одном положении пальцах доктор держала стопку конспектов, а вместе с ними и вопросы к заключительной перед Рождеством контрольной. Все, кроме несчастного зельеварения, она уже написала. Полезные предметы Вэйн честно выучила и сдала в числе лучших, а хлам, вроде истории магии, она с чистой совестью списала с разложенных на парте учебников. Вэйн дернула за невидимую для остальных ручку, с наслаждением вдыхая теплый воздух лаборатории. Заставленное по самый потолок помещение неплохо прогревалось от работающей техники. Вэйн бросила на стол конспекты, которые зельевар обозвал «нечитаемой писаниной». Локи и тот вчера с ним согласился, когда пришел за ее магией. «Подумаешь, пару-тройку языков перемешала, — Вэйн пробежалась глазами по первой странице, целиком исчерченной линиями, кругами, вязью и еще десятком видов письменности. Правила хаотично скакали, как и слова беспощадно сокращались, а некоторые превращались в аббревиатуры. Обычно она вела записи строго на одном языке, выдерживая все нормы, но быстро переписать учебник на несколько листов пергамента по-другому было нельзя. — Я же понимаю, а остальное неважно». Лавируя между инструментами и стопками книг, Вэйн подобралась к серебристой плите. Как же она с ней намучилась. Конструкция пластом лежала на полу, возвышаясь над ним не более, чем на тридцать сантиметров и была сплошь утыкана датчиками, стабилизаторами и регуляторами. Боковые стороны прикрывать было не обязательно, да и некогда, а потому провода и платы хорошо просматривались, с какой стороны ни подойди. Вэйн на всякий случай еще раз проверила все ли на своем месте, а затем села за заваленный стол. Компьютер зажужжал, когда по клавиатуре застучали детские пальцы. На черном фоне замелькали строчки команд. Последняя стадия предварительных расчетов близилась к завершению. Йолдрем улыбнулась, предвкушая долгожданную отправку прототипа. Локи вошел без стука. Лежащий на блоке питания Морокай поднял голову, настороженно встречая мага, который к тому же нес в руках подозрительный зеленый сверток, увенчанный рогатым шлемом. Лафейсон не обратил на ёрма внимания, но отметил для себя его присутствие. Тусклое освещение Локи не жаловал, больше предпочитал работать при свете дня, но раз уж его союзнице так привычнее, то пускай. Он опустился на кресло рядом с девочкой, которая, казалось, не заметила его присутствия и продолжила напряженно всматриваться в монитор. Не переставая печатать, Вэйн сделала большой глоток кофе. — Можешь пока начинать, мне немного осталось, — сказала она, не поворачиваясь. Как и обещал, Локи приходил за дозой магии каждый день. Трикстер сел поудобнее и легко прикоснулся к оголенному участку шеи, уже не в первый раз чувствуя под пальцами биение сердца. Его ускорившийся ритм легко списывался на ударную для ребенка дозу кофеина и сахара. Иногда Локи подумывал о том, а не течет ли эта субстанция у девочки вместо крови. Зеленая дымка опутала его пальцы. На удивление, организм союзницы очень быстро адаптировался к такому посягательству и вскоре увеличил резерв. Локи почувствовал привкус кофе и пряностей на языке, когда чужая магия разлилась по телу. У него было время проанализировать ее. Локи не раз и не два видел, как девочка старалась сотворить магию, причем самую примитивную, но при имеющемся потенциале неизменно терпела крах. Помогать он был не намерен, просто записал это в обширный список загадок и вопросов. — Ты принес? — спросила Вэйн, когда Локи отнял руку. Тот кивнул на лежащий позади нее сверток. — Отлично. Но сразу предупрежу, что шлем поедет багажом. Уж извини, но рога по высоте не пройдут. Положи все вон туда, но только по отдельности. Локи махнул рукой, и сверток отлетел к пластине. Туника, броня, плащ, шлем и сапоги заняли места согласно купленным билетам. Именно в этом он собирался вернуться за обещанным троном. Вэйн вздохнула, вспоминая, что сама и пера заставить летать не может, и нажала Enter. На экране появилось окошко со сводом полученных от квантового электромагнитного генератора данных и отдельное для других приборов. — Хорошо сама не понесла, — тихо присвистнула себе под нос доктор, глядя на двухзначное число в графе «масса». Некоторые другие показатели выдавали ошибку, вроде плотности и электропроводимости. — Только не говори, что твоя одежда зачарована. — Как и вся броня в Асгарде. Особенно моя, — Локи заглянул в монитор, стараясь понять, в чем же проблема. Вэйн прикусила губу. — Конструкция из песка и грязи, — она постучала костяшкой по рамке монитора, — не может просчитать магию. Я не всесильна, с технической стороны это потолок того, что я могу создать в данных условиях. Так что тебе придется либо расколдовывать гардероб, либо выбрать что-то немагическое. Локи свел брови к переносице, стараясь припомнить полный список того, что наложено на его одежду и пришел к выводу, что до конца очистить ее не сможет. — Допустимая погрешность? — Близка к нулю. Я и так ужимаюсь, как могу. Но, тут есть одна лазейка, — на лице Вэйн появилось выражение достойное вора, что обнаружил незапертый черный ход. — Лови. Она подбросила перед глаза Локи монетку. Кнат, если точнее. — Что это? — Величина нашей свободы от законов физики. Протащишь свои вещи в игольном ушке без увеличения массы и можешь считать, что обвел вселенную вокруг пальца. Ты же маг, разберешься. Если интересует, могу предоставить точные размеры «окна». — Игольное ушко, говоришь. Звучит проще, чем я мог предположить. Вэйн кивнула и отвернулась обратно к монитору. Пальцы забегали по клавиатуре. — Возвращаясь к нашим баранам… — паузу Йолдрем сделала намерено. После попытки забрать у нее знаки рыжий-Локи не показывался. Вэйн боялась, что он может вернуться в любой момент, и тогда дело кончится совсем уж печально. Хуже всего было то, что защитить свой разум Йолдрем была не способна. Зельевар и асгардец хотели попытаться закрыть его, но в свою голову Вэйн добровольно никого не впустила. С боем и руганью, но таки отвоевала это право. Хватит с нее на эту жизнь. Правильно сказал рыжий-Локи, что двери ее разума сняты с петель. Это уже ничего не изменит. — Кстати о них, — трикстер достал из кармана серебряную цепочку, на которой болталась переливающаяся сфера. — Носи и не снимай. Украшение упало на стол с характерным звоном. Вэйн подняла его к глазам, чтобы лучше рассмотреть, но опознать заключенный в серебряной витиеватой клетке камень затруднялась, да и сомневалась, что он немагического происхождения. Кроме того, на эту мысль наталкивала еще одна деталь. — Мне стоит знать откуда на ней кровь? — Долиракель просила передать ее искренние извинения и принять это в качестве компенсации. — Я бы сказала, что ей стоит принести в качестве извинения, но и этого хватит, — длинная цепочка позволила надеть артефакт через голову не расстегивая. — От телепата защитит? — В большей степени, — уклончиво ответил Локи.***
«20 декабря 1993 года. Поскольку Лира, по непонятным для меня причинам, не в состоянии выполнить свои прямые обязанности и забрать сингулярность из ЦЕРНа, отправилась за ней лично. В добавок к этому Морокай должен отправиться на Йоль к родне, и я хотела его проводить. Буду к Рождеству с подарками. С уважением, В.Й. P.S. На доске висит список для тебя. От точности его соблюдения зависит благополучие перемещения». Первые несколько минут после того, как Локи обнаружил эту записку на своем столе в кабинете, он пытался уловить ее смысл. В голове не вязалось, что девчонка могла так просто сбежать. Без спроса, без каких-либо устных договоренностей, без денег, которые ей наверняка нужны. Еще вечером они продумывали конфигурацию хранилища, и Локи в упор не заметил, что девчонка скоро уйдет. Уже потом ровные буквы на телесного цвета бумаге приобрели для него ясное значение. Локи скомкал записку и швырнул ее под ноги. Трикстер сжал губы, с трудом сдерживая поток брани, не достойной наследника престола, но так уместной в данной ситуации. Где это видано, чтобы подчиненные сбегали без разрешения? Он взял себя в руки и медленно выдохнул. То, что девчонка сбежала, было не самым страшным, тем более, что уж за решением своей загадки она точно вернется. Нет, Лафейсон знал, что злиться вовсе не из-за ее поведения. Его пугала перспектива остаться без своего ключа спасения по воле случая. Здесь, в школе, риск был сведен к минимуму, но за ее пределами могло случиться что угодно. Девчонка невидима почти для всех, а для половины оставшихся — лакомый кусочек. Особенно, для одного слишком самоуверенного пленника собственной глупости. В лаборатории, куда Локи и сам не заметил, как добрался, движимый лишь злостью на пустоголовую подчиненную, его ждал прикрепленный к доске магнитом список, но не вещей, как он предположил, а того, как ему самому нужно подготовиться перед процедурой. Локи пробежался по пунктам, больше описывающих поведение больного перед серьезной операцией и с хлопком прилепил листок обратно. Последний раз Локи так злился, когда Тор должен был взойти на престол. Она вне его досягаемости, и он не сможет спасти ее от самого себя из этой вселенной. Умрет, и плакал его план возвращения на трон. Локи поднял руку, чтобы призвать Долиракель и заставить вернуть беглянку обратно, но так и застыл. Лафейсон прикрыл глаза, осознавая, что сам дал девчонке артефакт, который в купе с «казнью» делал и так весьма затруднительный процесс ее отслеживания невозможным. Жалкая фейри ни за что не найдет его союзницу. Ему ничего не оставалось, кроме тягостного ожидания. Когда наконец наступило Рождество, Локи, несмотря на внешнюю отстраненность, чувствовал себя накрытым крышкой котлом, который забыли снять с огня, чтобы кипящая вода не перелилась через край. Поскольку во всем замке к празднику почти не осталось студентов, было решено сидеть за одним столом. Локи презрительно осмотрел сборище и направился к месту как можно дальше от смертных, одним взглядом дав понять, что любое поздравление сочтет оскорблением чести. Макгонагалл, не заметившая прихода рунолога, обернулась к нему и с улыбкой произнесла: — Профессор Лафейсон, мы как раз вас заждались. Поздравляю… — в этот момент она запнулась, столкнувшись с ледяным взглядом мужчины. Праздничная улыбка моментально слетела с ее лица, став неестественной. — С Рождеством, — уже гораздо неуверенней продолжила она. Гарри постарался быстрее отвести взгляд от рунолога. По спине пробежал неприятный холодок, когда тот проходил мимо. Некоторое время Гарри с преувеличенным интересом перебирал еду в тарелке, прежде, чем ощущение присутствия грозного преподавателя перестало действовать на нервы. Мальчик украдкой скосил глаза на профессора. Рунолог не отреагировал на это. На краткий миг Гарри почудилось, что даже заколдованный потолок над профессором темнее. В одной руке Лафейсон что-то непрерывно сминал, флегматично болтая кубок в другой. — Что это с ним? — шепнул Гарри Рону. — Сова не то письмо принесла? — предположил Уизли. В отличии от недалеких студентов, коих ему приходилось, к несчастью, наставлять на путь истинный каждый день, Снейп прекрасно знал, что держит в руке Бог. Истерзанный за эти дни листок отлично сохранил на себе послание. Прочитать его зельевару не довелось, но пропажа одной весьма неординарной студентки примерно передала смысл. Знать бы еще, как ей это удалось. За окном мелькнула тень, подозрительно похожая на дементора. Но этого просто не могло быть! Снейп встревоженно всмотрелся в сумерки по ту сторону стекла, но визит не повторился. Зато Локи, как бы он не выглядел отстраненно, успел разглядеть тень во всех подробностях. По всей видимости, одним ЦЕРНом дело не ограничилось. Он добрался до лаборатории так быстро, как это было возможно, не гнушаясь срезать путь через многочисленные тайные проходы. Снег на полу перед дверью еще не успел растаять к его приходу, но в текущем настроении Локи не волновали пару капель на ботинках. — Рада тебя видеть, — Вэйн улыбнулась искренне, так, как не улыбалась уже очень давно. Посвежевшее после короткого отпуска лицо украшал здоровый румянец, который не портили даже следы от защитных очков. Вэйн повесила шарф на спинку стула и скинула капюшон, из-за чего на пол полетел оставшийся снег. Ей хотелось поскорее скинуть шубу и заняться работой, но кислое выражение лица асгардца поставило ее в тупик. — Ты как будто турианское жаркое съел. Скажи хоть слово. — Все просто замечательно, — непринужденно ответил Локи. — Отлично, — снова улыбнулась Вэйн. Тратить свое хорошее настроение на копание в голове у Лафейсона у нее не было желания. — Я тебе подарок приготовила. «Подарок?» — Локи вопросительно выгнул бровь, следя за копающейся в чемодане девчонкой. Из-за длинного ворса шубы и маленького роста она больше походила на неловкого ребенка, что шутки ради надел одежду взрослого. — С Йолем или с Рождеством, выбирай, что тебе ближе, — Вэйн протянула все еще стоящему около двери трикстеру небольшую коробку. — Что это? — Подарок, я же сказала. Чисто символический. Открывай пока, а я все подготовлю. Ты же список соблюдал? Локи кивнул и пошел к креслу. Подарок он оставил на столе, не разворачивая. Йоль, что за прекрасное время. Все веселятся, пьют, танцуют, обмениваются подарками и эмоциями. Все, кроме него. В раннем детстве может это было и не так заметно, но чем старше Локи становился, тем яснее видел, как все любят Тора, и как сторонятся его. Даже на празднике, стоило ему подойти, и разговоры делались тише, а улыбки неестественней. Тору достался Мьельнир и трон, а ему? А ему что? Ненависть идиотов, которые боялись его из-за магии? Спасибо, «отец», за прекрасный подарок «сыну». Твой тупоголовый отпрыск, взойдя на трон разрушит девять миров, стоит кому-то усомниться в его силе. Но Один оказался слеп на оба глаза, когда пообещал Тору власть. Ведь именно на Йоль и прошел первый слух об этом. Вэйн заметила, что Локи не притронулся к коробке, но не стала заострять на этом внимание. Мурлыкая себе под нос незамысловатую песенку с радио, она сняла шубу. Покрытая лаком прическа ничуть не пострадала при полете, но Йолдрем на всякий случай проверила не выпали ли многочисленные шпильки. — Как ЦЕРН? — поинтересовался Локи. — Лучше не придумаешь, — Вэйн наклонилась поправить подол украшенного драгоценными камнями платья. — Среди персонала ни одного внимательного, поэтому мне было где развернуться. Думаю, к апрелю можно будет синтезировать время. — Синтезировать время? Хочешь сказать, что это возможно? — Ну, не совсем синтезировать. Скорее заставить его в заданном пространстве постоянно отматываться назад, наслаиваясь, тем самым позволяя мне дублировать что угодно в каких угодно количествах. Правда, возможные парадоксы перевешивают плюсы. Перемещение во времени капризная штука, но с ней можно договориться, если при этом особенно не скакать в пространстве. — Я убежден в твоем успехе. В любом случае, ты последуешь за мной на ту сторону. — Вообще-то, я до сих пор надеюсь, что ты передумаешь. Видно зря. Вэйн продолжила напевать песенку. Подобно маэстро за фортепиано, она застучала пальцами по клавиатуре, настраивая подключенное оборудование. Компьютер жалобно зажужжал, но нагрузку выдержал. Надетые на левую руку деревянные четки выскользнули из-под рукава, и поэтому их пришлось отложить в сторону. В силу профессиональной привычки, Локи уже прошелся взглядом по внешнему виду девчонки, с неохотой отмечая стиль. Темно-бордовое платье, усыпанное камнями, зашнуровывалось лентами на спине. Строгое, но праздничное, как и макияж с прической. — Стоило ли так выряжаться? — Разумеется стоило. Не знаю на счет тебя, но у меня сегодня праздник. — Рождение спасителя? Символ твоей веры, — Локи выразительно посмотрел на четки. — Чушь все это. — А, ты про это. Не бери в голову, я атеистка. Сегодня я праздную вовсе не по этой причине. Что до четок… — Вэйн на секунду отвлеклась от экрана монитора, чтобы взглянуть на деревянный крест. — Была проездом в Италии, вот и решила заглянуть в Ватикан. — Такой крюк ради безделушки, которую можно купить на любом базаре. — Готово, — Вэйн прервала рассуждения Локи. — Раздевайся, — с видом дьяволенка попросила она. — Исподнее оставь, а все остальное долой. И магию снять не забудь. — Значит, атеистка, — трикстер ослабил галстук, с ехидной улыбкой замечая, что девчонка спряталась за монитором. — И в богов не веришь? — Мне бы не хотелось обсуждать тему религии с Богом Лжи и Коварства. Боюсь обидеть. К Локи вернулось раздражение. Ему совершенно не понравился подтекст. Однако, вымещать недовольство разом он не спешил, скорее делал это размеренно, фраза за фразой убивая хорошее настроение девчонки. В конце должно было получиться своеобразное изощренное наказание за побег. Не калечащее, но приносящее моральное удовлетворение. Ему, разумеется. — Обидеть? Меня? Многовато на себя берешь. — Или ты меня недооцениваешь… — пробубнила Вэйн. — Я не ссорилась с тобой и не планирую, так что давай оставим тему божественности. Или, если уж так хочется, не сегодня. — Ссориться с ребенком — сомнительное удовольствие. Но ссора стоит свеч, если ребенок провинился, — Локи перешел на серьезный тон. — Сбегать без разрешения, без запасного плана, когда за тобой охотятся — поступок или глупца, или несмышленого дитя. К какой касте мне тебя причислить? — Я же сказала, — Вэйн пропустила оскорбление мимо ушей, — лавочка закрыта. Ругаться сегодня я не буду. — Я задал вопрос! — Локи ударил кулаком по столу. Пустая кружка подпрыгнула на краю и упала, разбившись в дребезги. Он сам от себя такого не ожидал. Прежде, ему удавалось спокойно держаться даже в ситуациях, где не выйти из себя было невозможно. До чего его довел этот проклятый Мидгард, где сдержанный, спокойный и уравновешенный царь превратился в психа? В ледяное сердце Локи закралось чувство стыда. Кричит на ребенка, позор. Но плотно засевшие там злоба и раздражение, посоветовавшись с обидой, выгнали презираемое чувство. Пальцы Вэйн замерли над клавиатурой. Всегда учтивый и вежливый Локи за время ее отсутствия изменился до неузнаваемости. Вместо приветствия претензии, вместо благодарности почти плевок. Она медленно, так, чтобы асгардец успел остыть и услышать совесть, повернулась к нему. Снять рубашку и брюки он еще не успел, но пиджак и жилетку уже повесил на спинку кресла. — Не сегодня, — железно ответила Вэйн. — Я вкалываю круглосуточно, обычно не сплю по сорок восемь часов и часто пропускаю прием пищи. Я не жалуюсь, но прошу крупицу уважения. В нашем договоре не было ни слова про отпуск, хотя его таковым и назвать нельзя, потому что мне нужно было решить некоторые проблемы с транспортировкой сингулярности для твоей машины, — Вэйн ткнула Локи в грудь. — Хочешь отчитывать меня? Да пожалуйста. Но не сегодня. Может царь Йотунхейма подождать сутки? В золотых глазах девчонки Локи разглядел решимость воина, ценой жизни защищавшего дом. Хорошо, он постарается выждать сутки. Если, конечно, разговор не вынесет их в прежнее русло. — Теперь ложись на плиту головой к доске, — попросила Вэйн, когда трикстер разделся. — Вот так, супер. Не шевелись, я тебя сейчас датчиками обклею. Из коробки рядом со столом Йолдрем вытащила целый ворох проводов и вместе с ними, мурлыкая себе под нос заевшую мелодию, подошла к Локи. Ее хорошее настроение испортить его кислое лицо было не в состоянии, но лучше уж представлять его, чем то, что она обклеивала. Пальцы, локти, плечи, виски и лоб. Про сердце и остальное Вэйн думать отказывалась, механическими движениями проверяя плотность прилегания присосок и электродов. После окончания процедуры она снова засела за компьютер. Enter. — Я же сказала снять магию, — Вэйн выглянула из-за монитора и недовольно посмотрела на трикстера. В том виде, в котором она просила его предстать, Локи не видел даже Тор. В обличии монстра, которое он и сам так тщательно избегал. Неслышно вздохнув, Лафейсон прикрыл глаза, сдирая сросшуюся с плотью иллюзию. Отвратительная синяя кожа, наследие Лафея, проступала под зелено-золотыми всполохами магии, пока наконец не покрыла все тело. — Удивлена? — Фамилия, звания… Не догадаться было сложно. Думала, ты повыше будешь в истинном облике, — Вэйн скользнула взглядом по новоявленному ледяному великану и вернулась к цифрам. — Мне так больше нравится. — Лесть неуместна. Монстры никому не нравятся. — Я тоже не святая и еще вопрос, кто из нас монстр. Вэйн сохранила данные в отдельный файл. Особенно ее зацепили огромный вес при таком телосложении и высокое сопротивление электричеству — критичные при следующем измерении показатели. — Скажи, как только почувствуешь покалывание, — Вэйн нажала Enter и подошла к плите. Рубильник у ее основания она медленно потянула на себя, на некоторое время задерживаясь на каждой отметке. — Это позволит собрать атомы после перемещения воедино и не перепутать ноги с руками, — пояснила Йолдрем. — Почему ты продолжаешь говорить на змеином даже когда ёрма нет поблизости? — неожиданно спросил Локи. Любопытство пересилило остальные эмоции и завладело разумом. Не лучший выход, но куда предпочтительнее гнева. — Вернее сказать, говоришь на нем постоянно, пока смертные не вовлечены в разговор. Привычка? — И вовсе это не змеиный, — Вэйн передвинула рычаг. — Это хсщ, мой родной язык. Не могу отказать себе в удовольствии после стольких лет снова его использовать. — Рептилоидное происхождение? — Мимо. Я человек. Плюс-минус пару технологий. — Смертная, — слово прозвучало так, будто Локи хотел его сплюнуть на пол, но не мог. — Я бы попросила. Из нас двоих только я таковой не являюсь. К тому же равнять меня с людьми этого времени неправильно. Другая вселенная, другая эпоха, другие проблемы. И еще мне хотелось бы знать сколько же тебе лет, что ты так легко меня ребенком называешь. — По мидгардскому календарю тысяча сорок шесть. Как и ожидалось, Бог не то что смертен, он еще и очень молод. — Исходя из того, что я видел и слышал, тебе должно быть около двух сотен лет, так? — продолжил Локи. — Значит ты слеп и глух, — хихикнула Вэйн и в который раз щелкнула рычагом. — Мне было двести пятьдесят шесть, когда меня казнили. Тысячу же я отпраздную через два года. — Все равно я старше. Хоть Локи и скрыл удивление за маской безразличия, внутри него все кипело от жара любопытства. Если ей тысяча, то как фейри смогла так быстро прочитать ее память? А как рыжий-Локи забрался к ней в голову? Даже без специальных навыков за десять веков выстраивается непроходимый лабиринт для телепатов. — Точно маленький ребенок. Они постоянно не дослушивают до конца, — лукаво улыбнулась Йолдрем, еле сдерживаясь, чтобы не засмеяться в голос. — Я же говорила, что между реинкарнациями проходит время. С учетом отбывания срока у тюремщиков мне двенадцать тысяч и один год. Повезло, что там время непостоянно, а то бы давно с ума сошла. Добавь к этому тот факт, что полный возраст я смогла считать только после того, как меня закрепили в твоей вселенной и цифра получится совсем неприличной. В комнате повисла тишина, разбавляемая многочисленными работающими системами охлаждения. Оба замолчали, не зная, что еще добавить. Рубильник щелкнул в последний раз, и Вэйн пересела за компьютер, оставив трикстера лежать на неудобной плите под грудой датчиков. — Локи? — Да? — спросил тот, продолжая смотреть в потолок. «Сколько же лет она провела с теми тварями?» — Как ты на самом деле попал сюда? У меня ты записан, как одна из значимых персон Асгарда, наравне с Тором, но, на сколько мне известно, ледяные великаны… — Интересно, почему полукровка, — от такого именования себя у Локи скрутило живот, — является царем Йотунхейма и законным наследником трона Асгарда? Про последний титул Вэйн слышала впервые и, учитывая описанные в дневнике политические отношения, порядком удивилась от такой взрывной смеси. Она выглянула из-за монитора, чтобы посмотреть на Локи, но его лицо ничего не выражало. Похоже, ругаться он окончательно передумал. Как он и ожидал, девчонке было интересно. Биографию пересказывать было незачем, достаточно было коснуться нескольких моментов. Жестокий и глупый Один, забравший младенца с поля боя ради своих целей, которые в итоге пошли прахом. Кто захочет видеть йотуна на троне Асгарда, когда есть свой собственный сын? Локи был способен уничтожить угрозу нападения раз и навсегда, заодно предупреждая остальных врагов. А люди? Стадо баранов, блуждающее в поисках мудрого пастуха, которым, так и быть, он готов стать. — И когда я вернусь за троном, они станут моим верным стадом. И ты не сможешь мне помешать, потому что тысячелетиями ища способ сбежать из темницы, наконец нашла его. Я — монстр, которого ты самолично выпустишь на свободу. Пока Локи это говорил, Вэйн подошла к нему и начала снимать датчики. Столько скрытой боли и обиды было в его словах, что Йолдрем увидела в нем себя. Перед глазами возник образ родной планеты, где даже ребенок превращается в озлобленное существо, лезущее из кожи вон, чтобы отыграться за всю несправедливость и прожить еще один день. — Мне жаль, что с тобой произошли все эти вещи. Правда жаль. — Ты вообще слышала, что я только что сказал? — Локи сел на плите, нарочно не создавая иллюзию розовой кожи. Искренность в голосе девчонке никак не могла быть настоящей. Монстрам не сочувствуют. Особенно, после прямой угрозы войны. — Люди падут к моим ногам, как им и подобает. — Как будто меня это волнует. Может, так будет лучше для них. Но повторюсь, мне жаль, что в твоей жизни так мало справедливости. Поверь, если я это говорю, то это действительно так. — Жаль? Жаль?! — лицо Локи исказила гримаса гнева. Поразительно, но смертной удалось окончательно вывести его из себя. — Как ты можешь говорить, что тебе жаль, если ты понятия не имеешь, что такое быть мной?! Отбываешь наказание за свои грехи и сочувствуешь монстру, которым пугают детей. Лгунья! Внутри Вэйн что-то надломилось. Она так старалась продержаться до конца дня, проведя его как положено, но Локи все испортил. И именно сегодня нужно было все это начать. Знала бы, осталась в Италии, как изначально и хотела. — Вот только не нужно мне говорить, что я не понимаю! Я потеряла больше, чем любой из ныне живущих. Человек — это до кошмарности социальное существо, которое не может сохранить свой облик без контакта. А теперь представь: ты проживаешь бесконечный цикл перерождения, вновь и вновь оказываясь в другом месте, в другое время и все, кто был тебе хоть немного дорог либо уже умерли, либо напрочь забыли о твоем существовании. Я видела, как создавались и уничтожались империи, как война стирала историю, а победители возводили в честь себя статуи на костях уничтоженных народов. Я иду за руку со смертью и горем. Ты всю свою жизнь прожил во дворце, окруженный слугами и купался в роскоши. Щелкни пальцами, и любой каприз исполнится. Мне же приходилось прогрызать себе путь зубами сквозь бедность, насилие и голод на улицах позабытой правительством, захламленной планеты. Но, несмотря на все это, мне жаль. Поймешь ты это своей пустой головой, заполненной детской обидой, или нет?! — Довольно! Не слишком ли ты веселая для такой мрачной истории? На Хосту Соркуса ты тоже повышала голос? На пол упала гора снятых с Локи проводов, а он довольно наблюдал, как разошедшаяся девчонка, смертельно побледнев делает мелкие шаги к стене. Всего мгновение и ее гнев превратился в безраздельный ужас, который Лафейсон ошибочно воспринял на свой счет, на целый корпус возвышаясь над смертной. — Как насчет небольшой экскурсии? Вэйн уже догадалась к чему все это шоу, но сковавший все тело страх перед именем заставил ноги прирасти к полу. Она, как в замедленной съемке смотрела на приближающуюся к лбу синюю руку. В голове набатом била единственная мысль: «Пожалуйста… не надо. Ты же обещал…» Но просить самопровозглашенное чудовище остановиться было уже поздно. Локи прикрыл глаза и приготовил ментальные отмычки, чтобы бесцеремонно влезть в чужую память. Однако, в этот раз они были ни к чему. В разуме девчонки дверей не водилось. Погруженное в темноту царство Хаоса, перемолотое до состояния, граничащего с безумием, вот описание, отдаленно подходящее под обрушившуюся на Локи волну мыслей и образов. Закаленный маг почувствовал себя той самой фейри, которая в день знакомства в страхе отскочила от беспомощной девочки. Теперь он понял почему. Разум почти каждого живого существа — есть структура. Подумай об одном, и тут же вспомнишь о другом и так далее. Именно поэтому задачей хорошего телепата является поиск нужной ветви сознания, по которой можно свободной добраться куда угодно. В голове же девочки этого не существовало. Локи предпринял попытку закрыться от нее, стать наблюдателем. Бесполезно. Вокруг него калейдоскопом мелькали образы, вспыхивая и угасая так стремительно, что на Локи градом посыпались горе и страх, пробивая насквозь. Сбежать. Бежать и больше никогда не смотреть в Бездну. Среди миллиона звуков до него долетел отчетливый голос. Его обладательница очень хотела, чтобы ее услышали. — Смотри! Смотри и больше не говори, что я слишком веселая. Тебе же было так интересно! Локи почувствовал, что его затягивает глубже. Будто до этого он плавал на поверхности, а теперь нырнул. В калейдоскопе не было свободных мест, за которые он сначала принял темноту. Они тоже были воспоминаниями. Большинство стерли, но намеренно оставленные идеи их содержания были ничуть не лучше целых. Из темноты к Локи вышел молодой человек, с выкрашенными в зеленый волосами и сам себе нанес удар, выдирая язык. Не сумевший закрыться Лафейсон прочувствовал весь эмоциональный спектр, а затем снова и снова. Триллионы раз повторяющийся сценарий с небольшими правками и разными актерами. В конце концов Локи смог отрешиться от происходящего, хотя Хаос не прекращался ни на секунду. Тьма выплюнула его, заставив блуждать по чужому разуму без единой дороги. Но у всего есть фундамент. Девчонка не сошла с ума и в мыслях не путается, а значит может в них ориентироваться. Он намеренно нырнул глубже, уже плохо соображая и теряясь, где заканчивается его сознание. Локи открыл глаза. Яркое освещение заставило прищурится, но вскоре зрение пришло в норму. Комната, в которой он оказался была больше похожа на операционную, с отвратительными ярко-розовыми стенами. Локи попытался уйти, но ремни и специальная рубашка не пускали. Кто-то рядом разлил воду. Триктсер повернулся на звук и увидел, что метрах в десяти от него женщина в халате окатила из ведра другого пленника, который безвольно повесил голову на грудь. На нем не было следов пыток или иных повреждений, белая рубашка сияла чистотой, даже намокнув. — Уже пришла в себя? — из-за спины вышел молодой человек в халате. Он снял с нагрудного кармана фонарик и посветил в глаза Локи. — Зуд, головокружение, тошнота? — до Лафейсона долетел слабый отголосок ответа девочки, и он наконец осознал, что до сих пор копается у нее в голове. — Очень хорошо. Стоп, стоп, стоп. На все вопросы мы ответим позже, — поток последовавшей ругани Локи не разобрал, да и не очень пытался. Воспоминание вспыхнуло новыми красками, становясь невозможным для нормального восприятия. Не изменился только неброский бейджик на халате врача. — Добро пожаловать в Умлинго. Я — Хоста. Хоста Соркус, — произнес мужчина. Последующую его речь заглушил крик пришедшего в себя пленника, но это было и не важно. После всего увиденного, Локи абсолютно не хотелось узнавать, почему девочка так боится даже упоминания имени, и особенно испытать на себе. Он отдернул руку, и все прекратилось. Тяжело дыша, он чувствовал, как колотится сердце. Локи посмотрел на девочку, которая осела на пол и двумя руками с глухим стоном держится за голову. Потом она поднялась, опираясь на стол, и, пересилив боль, подняла глаза на трикстера. — Я просила всего о двух вещах, которые важны для меня. Во-первых, не лезть мне в голову и, во-вторых, не портить мне сегодняшний день. Чем я заслужила их нарушение, а? Локи Лафейсон, за что ты так со мной? Она спросила это так, будто интересовалась погодой или другой незначительной деталью. Но в пустых глазах Локи увидел боль и обиду, которые пару секунд назад отлично прочувствовал. Он ожидал по меньшей мере пощечины, но девочка лишь взяла четки со стола и захлопнула за собой дверь. — Я же говорил, что я — монстр, — ответил Локи в пустоту, прежде, чем без сил опуститься в кресло.