***
Неспешным шагом Вэйн и Триксен шли между разнообразных магазинчиков на первом этаже отеля. Несмотря на поздний час, посетителей было хоть отбавляй, и торговля кипела до того бурно, что толпы у витрин некоторых не позволяли рассмотреть товара, не отвоевав это право силой. И хоть бы кто говорил на понятном языке! Что за дискриминация? Вэйн откусила от заметно измельчавшего бутерброда с холодной бужениной кусок к превеликой радости пустого желудка. Среди случайно услышанных разговоров попадались только отдельные узнаваемые слова, используемые и в шивайсите. — Последний раз я собрала похожего на тебя андроида, когда застряла на заброшенной станции у черта на рогах, — сказала Вэйн, обращаясь не к иллюзии, а к затершимся воспоминаниям. Она специально говорила на неизвестном асгардцу языке, чтобы монолог не выглядел еще страннее, чем сейчас. — Растянувшееся на годы одиночество… Длинный коридор был отделан в холодных тонах, нарочно подчеркивая пробирающий до костей мороз. Ледяные эльфы, как один, носили легкие воздушные одеяния, за редким исключением отороченные мехом и то скорее в декоративных целях. Не сезон, как пояснил продавец закусок, а потому среди постояльцев-южан и представителей других рас было по пальцам одной руки пересчитать. Как позже она выяснила, именно в Альфхейме проживал народ безвременно почившей Долиракель. Кстати о южанах. Закутанный по самые кончики острых ушей маленький эльф пробежал мимо, ловко лавируя в толпе. Вэйн шагнула в сторону, хоть и знала, что ее все равно не заденут. Там, откуда только что выбежал ребенок, показался его светловолосый отец, внимательно следящий, чтобы веселящееся чадо не мешало другим. — Видел бы ты меня сейчас, — вновь заговорила Вэйн, сворачивая в изобилующий теплой одеждой магазин, возле которого голограмма весело распевала нечто похожее на частушки. — В лингвисты подалась. Делать мне больше нечего было, что ли? Я же больше по техническим наукам, а тут еще и без конца контакты пришлось налаживать, — она проследила за тем, как скучающая продавщица вынырнула из-за прилавка с каким-то шестигранным гаджетом и бросилась к Триксену. Накест изобразил такую презрительную гримасу, что эльфийка встала, как вкопанная, и что-то пролепетала извиняющимся тоном, возвращаясь обратно за рабочее место. Внимание иллюзии снова вернулось к рассматривающей одежду Вэйн. — Да уж, ты бы не одобрил. К воровству вернулась. Ты не ослышался, прямо как в детстве, только теперь почти не ловят. Вселенная слепа и глуха — она не замечает меня, — Йолдрем выбрала синюю кофту с высоким воротом. Ненавязчивый серый узор в традиционном эльфийском стиле ей сразу напомнил о жизни с Малекитом и мастерстве его некогда единого народа. — Тебе бы понравился Локи, я уверена. Вы с ним во многом похожи, — Вэйн перекинула через плечо еще несколько вешалок с вещами, на глаз определяя размер. Она посмотрела на Триксена, одетого все в тот же дорогой синий костюм, что и при их последней встрече. Совершенная иллюзия, в отличии от кое-как собранных роботов с его очертаниями, была больше похожа на ожившего мертвеца, сошедшего со страниц биографии доктора. Вэйн это прекрасно понимала, но продолжала наказывать себя непонятно за что, рассматривая черты лица Накеста. Вероятно, за проявленную слабость. Непозволительную и смертельную, не окажись трикстера поблизости. Поэтому, она шла по отелю будто совсем не мерзла, гордо подняв голову, и проглатывала еду почти не жуя, лишь бы забить желудок. — Никуда не уходи, — попросила Вэйн, скрываясь за дверью примерочной. Облачиться в эльфийскую одежду у нее не составило большого труда, хоть обилие завязок сначала поставили в тупик. Снятая с тела иллюзия упала на пол, растворяясь в зелено-золотых искорках, и из примерочной Вэйн вышла вполне довольной не совсем законным приобретением. — Ну наконец-то не чувствую себя голой, — улыбнулась девушка, запахивая надетую поверх куртки голубую накидку. Судя по всему, у местных свет клином сошелся на синем и его оттенках. — Да… я ведь еще помню, как мы твои два с половиной века праздновали. Добираться через весь город в одной простыне и без защищающей от Креншинибона цепочки было, мягко говоря, весьма увлекательно. Из-за моих глаз таксист счел меня бездомной, еще и везти не хотел даже по тройному тарифу. Локи не понимал, что говорит Вэйн, поэтому заставил иллюзию просто согласно кивнуть. Йолдрем вполне удовлетворилась такой реакцией. В сопровождении Триксена, она вышла из магазина мимо ничего не заподозрившей продавщицы и заглянула в еще парочку, собираясь в дальнюю дорогу. Все равно у обоих ничего не осталось. Каждое вброшенное в монолог далекое воспоминание или пришедшийся к случаю момент уже из их с Локи жизни латали искореженную душу. Пусть ей и несколько тяжело смотреть на старого друга, это лучше последнего визита к тюремщикам. Клин клином. Не сдастся. Ни за что. Локи молчал, не желая портить картинку не соответствующим копируемому человеку голосом. Участливое выражение лица и следование тенью за девушкой отнимало у него не слишком много сил, тем более, что ни разобрать суть разговора, ни поддержать его он все равно не мог. Настоящий же он в данный момент изучал информацию о ближайших портах у без умолку болтающего гида, забросавшего его тонной брошюр. Эльф всеми силами пытался затащить трикстера на экскурсию к гнездам виверн в ближайший зоопарк, филигранно используя многочисленные эпитеты. — Дотащить бы теперь все, — цепляя очередной пакет, хмыкнула Вэйн. — Не отель, а центр мировой торговли. Триксен тактично дожидался девушку за дверью, не собираясь ставить под сомнение умение себя контролировать и, раз уж на то пошло, Йолдрем бы вряд ли стала выбирать белье в присутствии друга. Вэйн кивнула ему, и они двинулись дальше. Обойдя весь первый этаж вдоль и поперек, Йолдрем вышла на открытое пространство. В маленьком клуатре, кроме нее и иллюзии, была только одна пара ледяных эльфов, тихо разговаривающих о чем-то на одной из лавочек в обходной галерее. Вэйн села с противоположной от них стороны и повернулась к Триксену. На свежем снегу осталась одинокая дорожка следов, а на синем костюме мужчины ни единой снежинки. — Я скучаю, — грустно улыбнулась Йолдрем, ставя пакеты и коробки себе под ноги на резную плитку. Эльфийская одежда грела гораздо лучше иллюзорной, и окоченевшие конечности давно вернулись в норму. Вэйн постепенно оттаивала, как в прямом, так и в переносном смысле, возвращаясь в относительную норму. Довольно самоистязаний. — По всем вам, но по тебе больше прочих. Будь ты рядом, давно бы уже разгадал программу казни. У меня, как видишь, мозгов не хватило, и наработки Фонда ничем не помогли, — Вэйн отвела взгляд в сторону, рассматривая витиеватые каменные арки до того мастерски выточенные, что, казалось, заключенные в них сюжеты тотчас оживут. — У многих из вас нет могил, мне некуда приходить, кроме как к тюремщикам и на страницы дневника, чтобы вспомнить. Поэтому и не стираю пытки, кроме самых тяжелых. В лучшем случае, двенадцатитысячелетнее кладбище. Не ищу встречи с выжившими. Очень больно, когда ты знаешь о них все, а тебя будто и не было в их жизни никогда. И ты ничего не можешь с этим поделать, — сжав руки в перчатках, Йолдрем перевела дыхание. Друзья? Нет, она выцепила вполне определенный образ. — Ты бы сейчас пошутил про грабли, начни я рассуждать о Локи, и был бы прав. Я стерла его, того, в кого меня угораздило влюбиться в прошлый раз. Не помню даже имени, — голос предательски дрогнул. — Помню только очертания тюремщиков и как вернулась в его дом. В дневнике осталась короткая заметка об этом: «Память вернуть не удалось. Больше не пытаться. Женат, счастлив». Я и не пыталась. Себе в том числе. Бледный свет фонарей выхватывал снежинки, и они, кружась в воздухе, постепенно заметали следы. — Все, приплыли, — Вэйн прикусила губу. — Сама себя довела. Магия творит удивительные вещи, но иногда я забываю, к чему она может привести, — девушка повернулась к внимательно слушающему Накесту, настраиваясь на хасщ. — Рада была повидаться. Скажи: «Взаимно, редиска». Это от Триксена пошло. — Взаимно, редиска, — характер голоса к иллюзии наблюдающий за перепадами настроения смертной трикстер подобрал по своему вкусу. Вэйн улыбнулась Триксену в последний раз, не смея сказать «прощай». Она протянула к нему руку, и иллюзия растаяла в зелено-золотых всполохах. Прекрасная магия улетучилась, выполнив свою задачу. — Спасибо за иллюзию, — сказала Вэйн громче, обращаясь к пустому углу клуатра. — Нужно было оставить твой дневник в номере, — усмехнулся Локи, рассеивая невидимость. Трикстер подошел к лавочке и сел рядом с девушкой, как и она, рассматривая не столько эльфийскую архитектуру, а медленно падающие белые хлопья. Вэйн наконец успокоилась — истинное зрение ему подсказало. Дымка пастельных цветов окутывала ее легкой вуалью, хоть и хранила в себе тусклые мазки тоски. Лафейсон повернулся к Вэйн, чтобы лишний раз удостовериться, что ему не показалось. Хвала богам, нет. От густого черного полотна ничего не осталось. — Хочешь об этом поговорить на понятном мне языке? — учтиво поинтересовался асгардец. — В конце концов, я слышал свое имя. — Если бы я хотела тебе пожаловаться, так бы и сделала, — поерзав на лавочке, ответила Вэйн с улыбкой. — Ты и так сделал для меня достаточно много. Что там с кораблем? — поспешила она перевести тему. — Вылет в десять до Аммарсета, — охотно поддался на провокацию Локи. — Знать бы еще, где это. Чур, оттуда на Аэрс. Мы заслужили передышку, а потом у меня есть пару идей, чем заняться. — Например? — Дышащие Танос и Беннер прямо-таки оскорбляют мои чувства, — с притворными высокомерием и брезгливостью выдала Йолдрем. — Камни бесконечности, опять же. Не то чтобы меня сильно интересовала судьба вселенной, но я живу в ней, а нездоровый интерес к ним никогда добром не заканчивался. — Знаешь, у меня складывается впечатление, что телепатией ты все же обладаешь, — задумчиво сказал асгардец, продолжая разглядывать золотые глаза. «Бог влюбился в смертную…» Видимо, позволив буйной фантазии увести сознание в не самые пристойные дебри, копившееся больше года, трикстер ненароком выдал себя. Вэйн тоже не могла оторваться от потемневших изумрудных глаз, читая Бога Коварства, как открытую книгу. Это же Локи. Ее Локи. И совсем не страшный. Не сказать, что безобидный, но не причинит вреда же. Он обещал. Так или иначе, Йолдрем первой взяла себя в руки. — Так что, мне притвориться невинной овечкой и покраснеть? — понизив голос, спросила доктор. — Пойдем, утром вылет, — вернул самообладание Лафейсон, разрывая зрительный контакт. Будь она и правда телепатом, покраснела бы как миленькая. Нельзя. Усилием воли он заставил себя переключиться.***
— Мне холодно на тебя смотреть, — пробурчала Вэйн, едва выглядывая из-под двойного одеяла и пледа, в который предварительно завернулась. Локи сидел на краю кровати, спиной к ней, и что-то выписывал на вырванном из найденного в столе блокнота листке. Вэйн следила за магом, пытаясь уловить в рунах закономерность. Спать совершенно не хотелось, тем более одной. Стилизованный под свечу камень на тумбочке был не лучшей заменой обычной лампочке, освещая комнату бледным светом, но хотя бы не бил по глазам. Преодолев нежелание смещаться с крохотного клочка нагретой кровати, Йолдрем подобралась к занятому магу, невольно проваливаясь в образовавшуюся под ним впадину. — Потерпи еще пару минут, — улыбнулся трикстер. Забравшаяся под край рубашки женская рука поползла выше, направляясь к оставленному проклятым шраму. — Не искушай, — нарочито строго предупредил Локи. Вэйн не послушалась и с тихим смешком продолжила свое скромное занятие. Ей до сих пор не верилось, что голая физиология обернулась настолько невероятным развитием. Она повернулась поудобнее, сворачиваясь вокруг Локи, который чихать хотел на мороз в комнате, хоть и всякий раз выдыхал облачка пара. Ей бы его морозоустойчивость… Руку пронизал холод, и Вэйн, поморщившись, отдернула ее обратно под одеяло. Йолдрем открыла глаза, снизу-вверх глядя на посиневшего Лафейсона. — Ты специально? — насупилась Вэйн. Не боится даже в таком виде. Будто ничего не было. Не отводя взгляд от девушки, Локи закончил плести одноразовый будильник. — Говорю же, не искушай. — Я вообще-то грелась. Учти, почки и цистит лечить мне сам будешь, — накрываясь с головой, сказала Йолдрем. Локи отложил листок на тумбочку и скрыл свою суть иллюзией. Вот она, самая красивая женщина во всей проклятой вселенной, лежит рядышком, как он и мечтал последние годы. Его. Локи жестко пресекал свои желания, давая ей право побыть слабой и спокойно оправиться от ужасов. Несколько часов назад позволил себе лишнего, и чем кончилось? Ее обманчиво хорошее самочувствие, как и обычная иллюзия, рассыпалось, стоило задеть свежие раны на душе. Он медленно убрал слои одеял от лица Вэйн уже потеплевшей рукой. — Ну и что мне с тобой делать? — усмехнулся трикстер, глядя на по-детски нахмурившуюся физиономию. — Люби. Корми. И никогда не бросай. — Голодная? — Два других пункта меня интересуют куда больше. — Я уже пообещал, — пожал плечами Локи, как раз в тот момент, когда рука девушки вновь коснулась поясницы. Он нахмурился, многозначительно косясь в сторону махинаций. — Не надо. — Слушай, я греюсь. А если тебе жмут штаны, просто оттого, что я тебя коснулась, то… Дослушивать Локи не стал, резким движением накрыв Вэйн с головой и подоткнув одеяло так, что превратившаяся в кокон девушка так просто бы не освободилась. — Редиска! — приглушенный восклик пробился сквозь сооруженную звукоизоляцию. — Я предупреждал, — засмеялся трикстер, стягивая рубашку. Получасом ранее, он с преувеличенным вниманием рассматривал тянувшиеся вдоль позвоночника знаки. Всего один уровень, да и тот в половину не такой искусный, как те, что носит Вэйн. Локи переживал, что сквозное ранение стерло все его труды, но чернила плотно въелись в тело, не позволяя так просто себя стереть. Черные знаки контрастно выделялись на бледном шраме, без малейших изменений. — Мне дышать нечем, — пробурчал кокон, когда Локи угнездился на кровати, подоткнув подушку под голову. Делать нечего, пришлось распутывать, за что немедленно поплатился. Эльфийские шампуни и масла сделали и без того нежную кожу бархатистой. Привычные черные круги под глазами ушли, как и болезненный вид. Боги… И это сокровище совершенно не утруждало себя хотя бы мизерным количеством одежды, предпочитая ночевать с ним также, как в далеких Хогвартсе и Убуре. Локи сглотнул. Он же не железный, в конце концов. — Выкладывай, — потребовала Вэйн, раскусив плохо скрываемую нервозность Локи. — Ты… это из-за того, что ты видел в моей голове? Локи не сразу ответил, молча отведя глаза. Однако Вэйн так легко сдаваться не собиралась, продолжая прожигать в асгардце дырку в ожидании хоть какой-нибудь реплики. — Ты играешь слишком хорошо. Мне даже завидно, — одними губами улыбнулся Локи. — Я насмотрелся на то, что творили с тобой под моей личиной и все не пойму: ты склонна к мазохизму или пытаешься мне что-то доказать? В любом случае, будет лучше подождать, когда тебя перестанет трясти, как осиновый лист, от лишнего движения с моей стороны, не говоря уже о другом. Странно, что это я объясняю. Вэйн глубоко вздохнула, поджав губы. Вот в чем дело, а она-то уже успела перебрать самые безумные варианты. Вэйн смягчилась, тая под чарами открывшейся стороны Бога Лжи. — Любимый, как бы тебе это объяснить. — От нового обращения Локи перестал разглядывать окружение и посмотрел на девушку. — То, что меня трясло, это разовый инцидент. И вовсе не от того, что ты меня коснулся, а из-за лопнувшего сосуда в десне. Мне безумно приятно от такой заботы, но пойми, что восприятие пыток, пусть и в исполнении палачей под твоей личиной, у нас несколько отличается. Вспомни, — в золотых глазах непроизвольно проскользнула жестокость, — что стало с тобой и фейри, после того, как вы мне в голову вломились. Теперь представь, что я живу с этим не минуту-другую, а каждую секунду своей жизни. Накладывает определенный отпечаток, знаешь ли. Повторюсь, я в полном порядке, не нужно меня так сильно жалеть. Ты стер почти все, а оставшееся я уже спрятала далеко-далеко. Что ты предлагаешь? Подождать, пока воспоминания затрутся? Так на это по-хорошему нужен не один десяток жизней: слишком сильно въедаются эмоции. Я могу только заставить себя зарыть их под прочим хламом, что уже, в общем-то, и сделала благодаря Триксену. Хочешь помочь? Просто не напоминай и не заставляй раскапывать. Наступила тишина: оба не знали, что еще добавить. Вэйн удостоверилась, что маг не собирается что-либо говорить, а потому, кивнув своим мыслям, перевернулась спиной к нему. Что ж, видимо, им обоим нужно время. Пусть. Лишь бы все в кои-то веки окончательно наладилось, и поднятая пыль улеглась. Возможно, Локи прав. Даже не так. Он на сто процентов прав. Пытается доказать, что ей все ни по чем, что выдержит любые муки. Вэйн закрыла глаза, чтобы угомонить взбесившийся ураган образов, и в этот момент тяжелая рука под одеялом перехватила ее поперек талии, притягивая к горячему телу, которое хорошо чувствовалось даже через плед. — «Любимый» мне однозначно нравится больше, чем «редиска», — хрип в голосе Локи больше напоминал мурлыканье Абиса, когда мужчина зарылся носом в пахнущие сладким шампунем волосы. — Значит, будешь любимой редиской, — поерзав, с улыбкой заключила Йолдрем. — Я правда в порядке. Честно, честно. — Спать осталось не так уж и много, — Локи спустился к шее, обжигая белоснежную кожу горячим дыханием, но не касаясь ее. — Как будто меня когда-то пугали бессонные ночи, — Вэйн выгнулась, позволяя трикстеру делать с ней, что пожелает. — Я еще ничего не предлагал, — заметил Локи, но все же сдался и немного сдвинул плед. — Все равно считаю, что это худшая идея, которая только могла прийти тебе в голову всего через пару суток. — Да, да, только мне, — шумно выдохнула девушка от нового движения. — А я считаю, что мне катастрофически не хватает эндорфина. Нужно перекрывать… — она едва сдержалась, когда маг плотнее прижал ее к себе, нежно прикусывая шею, чтобы не оставить следа, — дурные ассоциации. Ты же как раз брался лечить меня. — Ты сведешь меня с ума. Я остановлюсь, только попроси, — Локи уже совсем в наглую убрал плед подальше, чтобы не мешался, справедливо рассудив, что смертной хватит и теплых одеял сверху. — Обещаю, постараюсь не сильно расстраиваться, — Лафейсон издал глухой смешок, наслаждаясь тем, как девушка реагирует на его прикосновения. Он уже успел проклясть штаны, которые нацепил, желая не причинять лишних неудобств, потому что носить их становилось практически больно. Вэйн перевернулась к асгардцу лицом, чем он моментально воспользовался, усаживая ее на себя. Изумрудные глаза знакомо потемнели, но теперь в них плескалось что-то еще, отчего узел внизу живота стягивался только сильнее, унося изрезанную душу прочь от Тьмы тюремщиков. Не долго Локи любовался первой за годы приятной картиной и тем, что Вэйн перестала смотреть на него с необъяснимой прежде тяжестью. Она поддалась вперед, вкладывая в поцелуй все, что не могла передать словами. — На Убуре ты заявляла, что даже с моей магией без таблеток ничего не будет, — делая последнюю попытку вразумить, напомнил Локи, позволяя девушке самостоятельно справится с ремнем. — Не обольщайся, завтра чего-нибудь наглотаюсь. Предпочитаю, — она сглотнула. Руки Локи были повсюду, превращая доктора в плохо соображающую розовую лужицу, — полагаться на себя. Вдруг Йолдрем зашипела, резко дернувшись в сторону. — Что? — обеспокоено спросил Локи, ища причину вспышки. — Любимый, пальцы, — недовольно выдала Вэйн, возвращаясь на место. — Тело новое, не забывай. И давай не как в прошлый раз, когда я несколько дней нормально ходить и сидеть не могла, а как-нибудь понежнее, ладно? — она улыбнулась, давая понять, что ничего страшного не произошло. — Верно, прости, — Локи оставил смазанный поцелуй на шее. — Я буду аккуратен.***
Время немилосердно летело, разрушая идиллию дорвавшихся друг до друга Скитальца и Бога. Покрытый рунами листок на тумбочке сам себя скомкал, оставив четыре ножки, и лихо прыгнул на кровать. Чары заставляли его быстро переставлять лапки, пока он не добрался до сотворившего его мага. Создание прыжком забралось на вытянутую поверх одеяла руку и нервно по ней замолотило. Локи нехотя открыл глаза. Вроде бы только что вернулся из душа и опять вставать? Лафейсон щелбаном отправил оживший комок в дальнюю стену. — Просыпайся, — Локи немного сжал руку девушки, которую та закинула на него. — Амун. Вэйн что-то неразборчиво пробормотала трикстеру в спину, не собираясь расставаться с коротким сном. Тогда Лафейсон снял иллюзию с кончиков пальцев и провел по тыльной стороне ладони. Вэйн дернулась гораздо сильнее, чем он ожидал, практически слетев с кровати. Она секунду ошалело смотрела на Локи, а после рухнула обратно на подушку, успокаиваясь. — Не вздумай, — сонно буркнула Вэйн, предупреждая вопрос. — Обычный кошмар. Они со мной еще надолго. — Пора вставать, — решив не заострять внимание на реакции, повторился Локи. — Я хочу убраться из Девяти миров как можно раньше. — Ничего не знаю, я недвижимость, — отворачиваясь, зевнула Йолдрем. — Ручки трясутся, ножки не слушаются и что-то еще, но я пока не придумала. — Не капризничай. Тебе совершенно не идет. — Угу, — собираясь с мыслями, Вэйн закрыла глаза, балансируя на грани сна и реальности. Еще бы пару минут доспать… Чего ради этот редиска отказывался? Все же чудесно было. Что-то обжигающе холодное коснулось шеи, заставляя вжать ее в плечи, и быстро проскользило по всей длине позвоночника. Йолдрем выругалась, выгибаясь подальше от холода. — Локи! Я же просила так не делать! Улыбается еще. Локи, с видом «не понимаю, о чем ты», потянулся, причем иллюзия на левой кисти появлялась гораздо медленнее, чем маг на самом деле мог, чтобы уж точно девушка заметила. — Так быстрее. — Быстрее, — фыркнула Вэйн, выползая из-под одеяла, завернувшись в плед. Мимо спущенных на ковер с длинным ворсом ног весело пробежал комок бумаги, который всеми силами пытался забраться обратно на кровать, чтобы выполнить свое предназначение. На всякий случай Вэйн не стала его трогать. — Интересные в Альфхейме мыши. — Дай-ка его сюда. Вэйн посмотрела на прыгающий комок, которому, дай голос, он бы и залаял, и, изловчившись, поймала его за одну из бумажных лапок. Нечто задергалось, но недостаточно сильно, чтобы заставить себя отпустить. Локи без пояснений нарисовал в воздухе сигил, и существо затихло, постепенно разворачиваясь и превращаясь в обычный пустой лист блокнота, с которого слезли даже поблескивающие руны. Забавная трансформация закончилась, а Вэйн между делом подумала, что похожего робота когда-то лепила исключительно от скуки. Аккуратно сложенные на тумбочке вещи в поиске не нуждались. Холодная одежда неприятно прилегала к телу, но материал, из которого она была изготовлена, довольно быстро нагревался и более не доставлял неудобств. — В твоем роду точно не затерялись эльфы? — Локи подошел к прихорашивающейся у зеркала девушке. — Рост у меня точно не эльфийский, — хмыкнула Вэйн, закалывая волосы. — На родине вообще эльфов никогда не было, а прочее — чистая генная инженерия. А ты к чему это спросил? — Да так, к слову пришлось, — Локи оглядел похорошевшую без тяжелой работы девушку с ног до головы, даже не пытаясь скрыть довольную улыбку. Эльфийская мода ей определенно шла, жаль, что наряд в традиционном, под цвет вечных льдов, голубом цвете. Все-таки зеленый украшал ее куда больше. — Даже думать не хочу, сколько эльфиек на твоем счету, — с соответствующей гуляющему по телу похабному взгляду улыбкой сказала Вэйн. Не ожидавший подобных слов Локи подавился воздухом. Откашлявшись, он с молчаливым удивлением посмотрел на Йолдрем. — Пальцем в небо. Теряешь хватку, любимый. Кстати говоря, очаровательные ушки. — Это в прошлом, — трикстер вернул самообладание. С этой женщиной он не хотел носить маски, но без них чувствовал себя совершенно голым, раз она так легко его читает. Бога Коварства читает смертная, какая ирония. Локи посмотрел в зеркало, откуда на него смотрело по-эльфийски заостренное лицо, украшенное острыми ушами. — Меня теперь не слишком жалуют в Девяти мирах. Изгнанный пленник и персона нон грата. В северной столице каждая собака знает, как выглядит младший принц Асгарда, — под маской спокойствия скрылось отвращение. Локи сделал над собой усилие, загоняя Тора с Одином в дальний уголок сознания. Немного помедлив, он вернул себе прежнюю ухмылку и развернул девушку к себе, придерживая за узкую талию. — Ну, а ты что? Не верю, что за тобой грехов не сыщешь. Вэйн невинно похлопала глазками. Грехи? Подходящее название для ее образа жизни с библейской точки зрения. За постоянного партнера не зацепишься, так что… да, в монахини ее точно не запишешь. Вэйн потянулась к уже упомянутым заостренным ушам. — Анатомии соответствуют? — уточнила Йолдрем, нарочно растягивая момент. — Разумеется, — Локи стоял неподвижно, пытаясь угадать, что у Вэйн на уме. — Отлично. У эльфов очень чувствительные уши, — она неспешно провела руками по шее, прекрасно зная, как это нравится асгардцу, — и, если надавить в определенной точке… — Вэйн растягивала слова, пока не закончила приготовления. — Прямо вот тут. Чуть ниже заостренного кончика хряща. Локи знал, о чем Вэйн говорит, сам проделывал подобное не раз, но все равно не был готов испытать на своей шкуре. Магия трансформации обратилась против своего создателя, когда пара мягких рук вспыхнувшую чуть ранее искру обратили в залп петард. Локи непроизвольно согнулся и, сдерживаясь, замычал, прижимая Вэйн ближе. Лишь бы ей было удобно, и она не останавливалась. Да пропади пропадом этот порт! Вдруг все прекратилось, окуная трикстера с головой в прорубь. Он не понял в какой момент, но смертная успела сбежать от него и теперь преспокойно поправляла скомканную куртку. — Думаю, — Локи сглотнул, смачивая пересохшее горло, — мы можем немного подождать с отлетом. А после ты мне расскажешь, откуда такие специфичные познания. — Правда? — Вэйн улыбнулась, позволяя магу подойти ближе. И вот когда ему оставалось лишь нагнуться, она отклонилась назад, не позволяя сократить последние сантиметры. — Я тебя предупреждала, что терпеть не могу, когда ты будишь меня льдом? Считай это скромной местью, — она прошла мимо сцепившего зубы Бога к оставленным с вечера пакетам и коробкам с вещами. — Мы торопились, не помнишь? — Накажу, — пообещал берущий под контроль всплеск эмоций Локи, прежде, чем понял ошибку. Прошло всего ничего… Вэйн успела похоронить черные ошметки настолько глубоко, чтобы вести более или менее привычный образ жизни, но недостаточно, чтобы перестать реагировать на определенные вещи. Триггер сработал от единственного брошенного слова, сказанного скребущим по подкорке голосом. Вэйн застыла на месте, погрязнув в недавнем прошлом. Накажет. Вскроет. Искромсает. Тело налилось свинцом, не слушаясь приказы хозяйки. Несколько направлений мыслей в голове наперебой то тянули во Тьму, то твердили, что все позади. Она с неподдельным испугом посмотрела на приблизившегося асгардца. — Я не хотел, — извиняющимся тоном сказал Локи, помогая моментально мертвенно побледневшей девушке сесть на не застеленную кровать. — Я в порядке, — как мантру, в который раз повторила Вэйн, закрывая лицо трясущимися руками. — В порядке. — Что я могу сделать для тебя? — Лафейсон подсел рядом. Вэйн молча помотала головой. На Аэрсе придется долго и нудно перерабатывать остатки, чтобы с ними можно было жить. Ничего, справится. По-другому не сможет. Йолдрем опустила руки и некоторое время бесцельно разглядывала ковер, заново закапывая то, что всплыло. — Не жизнь, а сплошная несправедливость, — ровным голосом произнесла доктор. — Они меня даже при жизни достают. Так, — она посмотрела на гору пакетов, — если можешь создать хранилище, как перед высадкой на Убуре, то это будет очень кстати.***
Заснеженные пейзажи Альфхейма, как и характерная эльфийская архитектура лишь самую капельку напоминали темные дворцы Свартальфхейма, и то Вэйн склонялась к мнению, что она хочет разглядеть сходство там, где его давно уже нет. Альвы лицемеры, как любил говорить Малекит, которого Вэйн с удовольствием вспоминала, заняв место у окна корабля. Плавные изгибы машины в совокупности с отдельными деталями, даже мельчайшие из которых представляли отдельное произведение искусства, делали космолет больше похожим на эфемерное создание, ожившее благодаря бессмертным мастерам. Величественное и непостижимое. Вэйн была полностью согласна с Малекитом. Темные не прятались за вежливыми улыбками, не наряжались в невесомые одежды, стараясь еще сильнее выпятить происхождение и причислить себя к пантеону. Темные понятнее, потому что честнее. Если такой захочет тебя убить, то ты хотя бы будешь знать за что. Вэйн перевернула страницу, открывая для себя картину очередной бойни, где зашивала пострадавшему Малекиту ногу, и изображение альвов. Они только внешне кажутся добрыми и миролюбивыми, теми, кого будешь рад встретить на пути. На войне же в жестокости они превосходили даже самых отпетых из темных, которых пропагандой сделали монстрами, выбеливая свою репутацию. Плавали, знаем. Естественно, что Асгард встал на сторону светлых. Добро же не может жить в темном мире, оно бесспорно предпочитает только солнце и зеленые поля. За окном все еще стояли льды, сыпал снег. Корабль только готовился взлетать. Еще можно было разглядеть, как рядом со входом в основное здание порта, где припарковался эльф на небольшой машине с фотонной тягой, приземлился его собрат верхом на существе, отдаленно напоминающем дракона из бестиариев Хогвартса. Ну что за мания использовать ездовых животных? Что тут, что лошади в Асгарде. Давайте еще конюшню рядом с варп-двигателями организуем… Вэйн запнулась, наблюдая за передвижением всадника в сторону той самой конюшни. Это же возмутительно и нецелесообразно. А поля как вспахивают? Плугом или по нормальному? Технологичное средневековье какое-то. По полу прошла вибрация, заработали двигатели, и персонал забегал быстрее, проверяя и пересчитывая пассажиров. Вэйн включила подогрев сидения на полную, не утруждая себя привлечением внимания сбившихся со счета девушек. Краем глаза она заметила руку Локи, которую тот положил на подлокотник ладонью вверх. Маг был занят тем, что изучал приобретенный по дороге гримуар, выделяя понравившиеся предложения. Из затянутого разговора с продавцом Йолдрем выцепила одно или два смутно знакомых слова, обозначавших новичка. Неужто все-таки возьмется ее учить? Не отвлекаясь от страниц дневника, Вэйн вложила руку в ладонь трикстера, переплетая пальцы, будто постоянно так делала. Локи незаметно улыбнулся. Посещение Аммарсета ограничилось переходом из одного терминала в другой. Тем не менее, перевалочный пункт порадовал обилием знакомых языков, избавляя Вэйн от необходимости напряженно вслушиваться в речь альвов, снисходящих до других с таким видом, будто их заставляли делать что-то противное и недостойное их самомнения. Туманность Полумесяца распростерла свои объятия перед уставшими путниками, собравшимися на борту звездолета со всех концов вселенной. Вэйн пробила свои счета, удостоверившись, что денег на отличный отпуск можно не экономить. Все-таки и у казни есть свои плюсы. — В твоих интересах доказать мне, что оно того стоило, — сказал Локи, забирая у циркулирующего по залу механического официанта пару бокалов. — Гид к вашим услугам, — Вэйн отвесила шутливый поклон, принимая бокал. — Предлагаю сразу к массажистам пойти. Два укилуксианца в шесть рук три часа к ряду, — она мечтательно закрыла глаза. — Я уже наметила программу на первый день. По своему опыту могу сказать, что на второй не сможем связно выражать мысли, на третий лучше всего отмокать в витаминном бассейне, а дальше как пойдет. Согласен? — Почему нет, — Локи спиной облокотился на перила, ограничивающие проход к панорамному окну, за которым медленно плыли разноцветные облака космической пыли, газа и плазмы. — Как насчет психиатра? — поддел трикстер. — Жалко бедолагу будет, — беззлобно отмахнулась Вэйн, поворачиваясь к публике спиной, чтобы лучше рассмотреть космос. — Аэрс творит чудеса, ты скоро сам в этом убедишься. — Жду не дождусь, — хмыкнул Локи, отпивая из бокала пузырящуюся жидкость. Он смотрел на толпу, мерно циркулирующую от бара к столу с закусками, в качестве развлечения мысленно перечисляя названия рас в алфавитном порядке. — Позволь себе расслабиться, — ободряюще улыбнулась Вэйн. — Я отсюда слышу, как трещат нейроны в твоей голове. Локи пропустил замечание мимо ушей, зациклившись на паре богачей у другого окна. Он был почти уверен, что состояние они сколотили незаконно. Впрочем, на Аэрсе никому нет дела, откуда у клиентов деньги, лишь бы вовремя платили по счетам. Мафия, бандиты, монархи и простые богатеи смешиваются на планете в однородную массу. Без конфликтов никуда, но, в целом, порядок уважают и поддерживают. Нейтральная территория, где враги могу сидеть за соседними столиками в ресторане и не чувствовать приставленного к горлу кинжала. Локи оторвался от парочки и повернул голову к спутнице. В золотых глазах отражались мириады звезд, но взгляд был вовсе не как у смертного, рассматривающего недостижимое величие мироздания. Лафейсон ухмыльнулся. Говорит расслабиться, а сама витает среди расчетов ветвей будущих свершений. Ему даже не нужно лезть к ней в подкорку, чтобы это понять. Они слишком похожи.***
На Аэрсе любое существо во вселенной могло найти свой персональный рай. Любые запросы исполнялись быстро, точно и с шиком. Многие теряли чувство времени и забывали, зачем вообще улетать, если можно вечность курсировать между спа, морем, едой на любой вкус и всем тем, что удовлетворяло конкретную персону. Бери и пользуйся, только платить не забывай. Запланированные дни переросли в недели, недели в месяцы. Скиталец и Бог обросли новыми полезными связями, что было еще одним достоинством Аэрса. Экстракт вселенской элиты слетался сюда с огромным удовольствием, но заставлять шестеренки в голове крутиться порой становилось очень сложно. По этой причине Вэйн заставила себя урезать посещение спа и начать приводить себя в прежнюю форму. Существование в теле больной и вечно уставшей девочки сильно утомило, пришлось вспоминать боевые искусства и прочие радости, приобретенные за долгие годы одинокого скитания. Локи твердил, что в этом нет смысла, однако, когда первая волна слепой радости от нахождения рядом с любимым немного угасла, Вэйн поняла, что он все-таки имеет над ней непозволительно много власти. Эта мысль кусала ее назойливой блохой. Реальных причин для беспокойства маг не давал, но и двенадцать тысяч лет в мусорку не выкинешь. Так близко к ней никто по ее доброй воле не подбирался. Непривычное чувство уязвимости раздражало. В меньшей степени Локи ощущал нечто подобное. Слабая, хрупкая, и так легко причинить боль. Рычаг давления так и просился в руки воображаемых злодеев. Бог позволил себе проявить слабость. Аэрс действительно творил чудеса. Время шло, тревога стихала, демоны уходили на задний план. На закате четвертого месяца, лежа на красном песке под одинокой пальмой, оба подумали, что не все так уж и плохо. Вэйн не фарфоровая кукла, которая треснет от одного неверного взгляда, а вполне закаленный годами не самой счастливой жизни боец. Сама же Йолдрем в тот вечер, перебирая короткие волосы асгардца, решила, что напрасно мучает себя. Хотел бы, давно предал. Тюремщики скрылись среди множества образов, больше не грызя душу. Как бы не хотелось раствориться в потоке времени, ни Вэйн, ни Локи не переставали вести отсчет дням. Отдых затянулся. Царь и доктор засиделись в тихой гавани, что не слишком хорошо сказывалось на амбициях. Их ждали дела и более так продолжаться не могло. Однако у Локи оставалось одно незаконченное дело. Не зря же он высчитывал дату. Бальный зал, ничем не уступающий таковому во дворце Асгарда, обычно был полон. Сегодняшний день не стал исключением. На улице царила ночь, но внутри пиршество только разгоралось. Потолок был настолько высок, что он терялся из виду. Воздушные акробаты без устали выписывали пируэты, соревнуясь в мастерстве с голограммами и существами, которым было чуждо понятие гравитации. Горели лампы, имитируя живой огонь, но свет ровным слоем ложился на окружение, не создавая мерцаний и искр. Локи неосознанно проверил, как сидит доспех, реплика парадного асгардского, и одернул себя. Он что, нервничает? Было бы из-за чего. Локи с поистине королевским видом выпрямился, выискивая взглядом знакомую фигуру. Музыканты заиграли громче. Середина зала быстро заполнилась разномастными парами. Резной мраморный пол выдерживал их только благодаря тому, что мрамором там и не пахло. Локи осмотрелся. Зал простирался насколько хватало глаз, плавно перетекая из одной тематики в другую и совмещая в себе все удобства для любых форм жизни. Лафейсон едва успевал запомнить планировку, как наступала новая неделя, и администрация кардинально ее меняла. Трикстер остановил проходившую мимо официантку: — Вы не будете так любезны подсказать, где находится зал для амфибий? Сегодня это было условленным местом. Обычно они появлялись вместе, но в этот раз, хоть Вэйн и сопротивлялась, Локи отправил ее вперед. Договоренности никакой не существовало, но оба помнили, что сегодня за день, а Йолдрем не слишком его любила праздновать. Официантка подробно объяснила маршрут, почему-то сочтя своим долгом строить глазки асгардцу. Локи этого даже не заметил, поглощенный прогоном встречи. Через несколько минут он увидел ту, которая заставляла ледяное сердце биться чаще. Вэйн стояла в отдалении от танцующих, держа в руке коктейльный бокал с чем-то кислотно-фиолетовым, но еще не притронулась к содержимому. Локи замешкался, пользуясь тем, что она его еще не заметила. Отдых на Аэрсе благотворно сказался на измученной душе, настолько, что сдержанный принц нервно облизал губы, скользя взглядом по точеной фигуре. Он все никак не мог ей насытиться, и ему это однозначно нравилось. Черная думисская ткань, из которой было пошито платье, дымкой окутывало Йолдрем, будучи непроницаемой по всей длине и светлея до полного исчезновения в нескольких сантиметрах от пола. Вэйн переступила с ноги на ногу, и серебряные нити на юбке и корсете блеснули в свете ламп. Мастерство швей превратило белый узор в текучую паутинку, то теряющуюся в дымке, то расцветая. Ассиметричный крой надежно скрывал левую руку до запястья, не позволяя никому увидеть казнь. Локи заметил вплетенную в сложную прическу зеленую ленту, мелькающую в ниспадающих на непокрытые плечи и шею длинных черных волосах. Его цвет. Его смертная. Только Лафейсон хотел подойти, как с ней столкнулся похожий на птицу гуманоид и что-то произнес. Вэйн ответила, вежливо улыбнувшись. Локи ускорил шаг. Гуманоид не унимался, Йолдрем отказывалась в прежнем тоне, пока существо не поймало ее за руку. Причем за ту, что была скрыта тканью. Вэйн на секунду отвлеклась, одарив раздвигающего толпу Локи радостной улыбкой, и вернула свое внимание к альтернативно одаренному. Черты лица моментально утратили прежнее умиротворение, будто каменея, в золотых глазах заклокотало раздражение и жестокость. Трикстер не расслышал, что именно девушка сказала, обжигая собеседника ледяным спокойствием, но полуптица испуганно скрылся за углом. Наверное, первый день на Аэрсе, еще не успел понять, что здесь лучше никого не трогать без разрешения. — Привет, — Вэйн снова улыбнулась, а Локи в который раз мысленно похвалил ее за умение так быстро менять маски. — Привет, — он наклонился, чтобы оставить на мягких девичьих губах невесомый поцелуй. — Мин амун, ты сногсшибательна. — Взаимно, — Йолдрем коснулась одной из позолоченных пластин доспеха. — Ты все-таки умудрился высчитать день, — засмеялась девушка, глядя на самодовольного асгардца. — Специально же не говорила. — Как же я мог пропустить тысячелетие своего любимого сокровища? Потанцуем? — С удовольствием, — Вэйн отставила так и не распробованный коктейль в сторону. Музыканты, как по заказу, заиграли медленную мелодию. Что-то из симфоний Мириона Калавурэ, но Йолдрем все не могла припомнить точно. — Не будешь пить? — собственнически положив руку на тонкую талию, Локи повел девушку в центр зала. Благодаря высоким шпилькам она немного нивелировала разницу в росте. По правде сказать, Вэйн с них почти не слезала. — Настроения нет, — призналась доктор. Медленно покачиваясь, они закружились в танце, привычно лавируя между другими парами. Это требовало определенной сноровки, но оба с этим прекрасно справлялись. — Отчего же? — Все родом из детства, — Вэйн качнула головой, давая понять, что тема закрыта. — А знаешь, — через некоторое время произнес Локи, — не будь ты такой упрямой, я бы устроил тебе достойный события праздник. — И правильно сделал, что не устроил. Боюсь представить, как твое тысячелетие отмечали. Локи тихо засмеялся. — Я бы не захотел пережить его еще раз, а тебе устроил бы что-нибудь более скромное. — Все было настолько ужасно? — Скажем так, — Локи синхронно с прочими парами поднял партнершу и, покружив, поставил обратно. Музыка ускорилась, танцующие задвигались немного быстрее, — в большинство подробностей я бы не захотел тебя посвящать. — Все, мою буйную фантазию теперь не остановить, — хихикнула Вэйн, отпуская Локи на вытянутую руку и тут же возвращаясь обратно к нему. — Умножь на два и получишь примерную действительность. Это еще ладно, мне хватило ума отказаться от некоторых авантюр. Про день рождения Тора лучше вообще не заикаться. Вечер постепенно вернулся в привычное русло с передышками на поддержание беседы со случайно встреченными знакомыми. В зале для амфибий свет всегда бы приглушен, создавая подходящую атмосферу для дружеских разговоров с уклоном в выгодные сделки. Растопленная Аэрсом нежность Бога и Скитальца, которые давно забыли каково это: показывать настоящее лицо и не бояться ножа в спину, распространялась только на них двоих, а дальше… Лучше бы «друзьям» оставаться «друзьями» и быть полезными. И пусть мироздание оплакивает души несчастных, которые решат встать на пути. Вэйн жадно вдохнула уличный воздух. За месяцы пребывания на этой планете, они облетели всевозможные климатические зоны. Тысячелетие выпало на субтропики. Локи от вопросов уклонялся, продолжая уводить девушку по одной из многочисленных троп, подальше от шума. Пара лун в небе хорошо освещали путь, и маг не стал зажигать огонь, удостоверившись, что спутница не спотыкается. Ночной лес обступал тропу, чередуясь с озерцами и мелкими ручьями с перекинутыми через них мостиками. Вэйн сдалась, позволяя вести себя куда мужчине вздумается. Какая-то птица в ночной тиши запела трелью, ее подхватили остальные. Краем глаза Йолдрем заметила, как неповоротливое животное, лишенное четких очертаний, плюхнулось в озерцо. Когда пятнышки на ее шкуре засветились оранжевым, переходящим в синий на хвостах, до девушки дошло, что его сородичи заполнили водоем до краев. Локи остановился на полукруглой площадке, в ответвлении тропы. Птица, сидевшая до прихода пары на перилах, недовольно ухнула и степенно взмыла в ночное небо. Вэйн посмотрела ей вслед радуясь, что этой громадине не пришло в голову отобедать кем-нибудь из них. Йолдрем переступила с ноги на ногу, самую капельку боясь потерять равновесие на каблуках, но щупальцевидная трава с шариками на кончиках все норовила рассмешить доктора. К счастью, обладающая зачатками разума растительность сообразила, что перед ней несъедобный человек и перестала донимать. Луны отражались в гладком, как зеркало, озере. По обе стороны от него росли деревья, но впереди, судя по звуку был водопад. Совсем невысокий, но достаточно широкий, чтобы увидеть в просвете крыши некоторых зданий и волны на уходящем за горизонт море. — Здесь так красиво, — восторженно выдохнула Вэйн. — Вот такой праздник мне по душе. — Я рад, — по открывшемуся пейзажу Локи лишь мазнул взглядом, собираясь с мыслями. — У меня для тебя кое-что есть, — трикстер загадочно улыбнулся. Вэйн озадачено повернулась к Локи. Из зелено-золотых всполохов в руках мага появилась резная деревянная шкатулка, украшенная рунами. — Твое тысячелетие отпраздновать хотел не только я, — таинственно начал Локи. — Мне пришлось поклясться жизнью, что отдам тебе это. Каким-то непостижимым образом хитрец предвидел трудности, но знал, что все сложится так, как сложилось. — Только не говори мне, что… Локи открыл шкатулку. Внутри на бархатной подушечке лежало перевязанное бантиком каменное яйцо. Вэйн почувствовала, как ноги прирастают к земле, а в легких начинает недоставать кислорода. Она уже знала чье это яйцо. — Как? — резко севшим голосом спросила Йолдрем. — Морокай знал, что не сможет отправиться с тобой. Его тело не просчитаешь, сама говорила. Но если оно будет запечатано и еще не сформировано, то проблем гораздо меньше. Мне оставалось лишь выставить щит и спрятать его до удобного случая, — Локи приготовился успокаивать сентиментальную девушку. — Морокай не смог быть сейчас здесь с тобой, но он принял решение подарить любимой хозяйке одного из своих детей. Сказал, что так ему будет спокойнее. И мне тоже. Лишняя влага подступила к глазам, когда Вэйн подрагивающей рукой взяла яйцо. Бережно, как собственное дитя. Когда он… Йоль! Единственный раз, когда он надолго покидал хозяйку, чтобы найти подружку. И ведь ни словом не обмолвился. Вэйн осторожно погладила каменную скорлупу, признавая в ней настоящее яйцо норвежского ёрма, будто сошедшего со страниц прочитанных справочников. Кай, любимый Кай, доверил ей своего детеныша. Одинокая слеза сорвалась с пушистых ресниц, разбиваясь об скорлупу. Вэйн всхлипнула, не решаясь поднять голову. Вдох, выдох. Откуда он мог знать, что они с Локи до сих пор будут вместе? Почему не сказал ей сразу? Почему?! Вэйн снова всхлипнула, но на этот раз взяла себя в руки. Она положила бесценный подарок обратно в подставленную шкатулку. — Прощай макияж, — Йолдрем задрала голову, утирая слезы ребром ладони. — Я не могу подобрать подходящих слов благодарности. Вы же мне, — голос надломился, — нового демоненка подарили. — «Спасибо» будет вполне достаточно, — маг провел подушечкой большого пальца по крышке шкатулки, и выжженная на ней связка, побледнев, растворилась. — Можешь начинать подбирать имя. — Спасибо, — потянувшись к Лафейсону, сказала Вэйн. Локи вновь спрятал шкатулку магией. Он поцеловал тянущуюся к нему смертную, но стоять в таком положении было совершенно неудобно, поэтому асгардец легким движением сгреб ее в охапку, придерживая за бедра, и, не разрывая поцелуй, усадил на перила. Кажется, все-таки увлекся. — Тебе так нравиться поднимать меня? — спросила доктор, немного отходя от слез. — Это гораздо проще, чем постоянно наклоняться, — заметил трикстер. — Успокоилась? — Успокоишься с вами. Что один, что второй. Столько времени было, — фыркнула Вэйн, но Локи раскусил ее по улыбке. — Что? Асгардец однозначно хотел сделать что-то еще. Йолдрем не могла прочитать, что именно, но он смотрел на нее так, будто все никак не мог наглядеться. Оба ловили друг друга на таком, однако сейчас что-то было не так. Изумрудные глаза потемнели, а тонкие губы на долю секунды нервно дрогнули, будто Бог задумал шалость. — Видно, норны решили вознаградить меня за благие дела, раз Один не смог оценить их по достоинству, — Локи чуть сильнее сжал бедра Вэйн, плотнее притягивая к себе. Платье сливалось с цветом ночи, выделяясь только серебряной вышивкой. Из-за него и собственного парадного доспеха Локи почти не чувствовал скрещенных за спиной ног. — Видно, мироздание сжалилось над бедной душой, раз ниспослало ей Бога, — в той же манере продолжила Вэйн. Интуиция подсказала ей, куда клонит трикстер. — Мы уже говорили об этом. — Да, говорили. Не время, не место… —…слишком торопимся для бессмертных, — подсказал Локи, утопая в неестественных золотых глазах. — И это тоже, — вздохнула Вэйн. — Но все же… — Но все же да. Я знаю твое мнение, но может в будущем официально… — В общем будущем. — В общем, — исправился Локи, улыбаясь ярче. — Как насчет обещания? — Обещания? Заманчиво. Но ты же знаешь, я очень придирчива к формулировкам. О, он это прекрасно знал. Локи голову сломал, продумывая каждый шаг. Эта смертная заставляла Бога Лжи и Коварства, полководца и боевого мага гореть. Ярче, сильнее, опаснее. Она не слабость, а сила, и так просто отпускать ее только примирившийся с этим йотун не собирался. Что у них в сущности осталось? Кто остался? Асгард, где приемыша растили, как ненужный трофей, принесенный с поля битвы. Йотунхейм, чьим законным царем Локи являлся, после того, как убил биологического отца, а после едва не покончил с целым миром. Верных друзей днем с огнем не сыщешь, да и народ Золотого города не особенно жалует после вскрывшейся правды. Беглый пленник и изменник. С этим определенно стоило что-то делать, но пока дела обстояли именно так. У Вэйн же еще «лучше» — вообще никого, кто бы помнил. И ведь находила в себе силы искренне улыбаться. Убивалась за постройкой машины, в благодарность маг таскал ее капсулу год за собой. Погибла в Мидгарде, освободив от плена титана, встала за Фриггу и упала во Тьму за него, он же лечил и бежал с ней подальше от «дома». Не отпустит такую. Ни за что. — Вэйн Йолдрем, — тон царя стал официальным. Локи отпустил Вэйн и, отойдя на шаг, встал на одно колено. Йолдрем подобралась, слезая с перил. Живот неприятно скрутило от волнения. Локи подождал, пока она будет готова услышать продолжение. Будь они в Асгарде, он бы сделал это иначе, но раз это пока не совсем официально, пусть и обещание, Локи решил пойти на поводу у той, у кого и родины-то толком нет. Маленькая мидгардская традиция, тем более, что Лафейсон желал постоянно видеть материальное подтверждение своих слов, да и лишний артефакт не повредит. Не зря же так долго создавал, — ты станешь моей семьей? Слезы уже во второй раз за вечер навернулись на неестественно золотых глазах. Мир сузился до размеров одной коробочки, в которой в свете лун блестело кольцо. «Моей семьей», — пронеслось в голове на повторе. Никто никогда не предлагал Скитальцу такого. Локи напрягся. Неужели у нее были сомнения? — Да, любимый. Впереди у нас целая вечность.