Бросай вызов всем!

Song: Піккардійська терція — O sole mio

      — Тема! — взволнованный Марк сунулся в палатку мгновением позже Яна, но был тут же остановлен своим омегой, не позволившим ему пройти дальше и увидеть брата. — Что с ним?       — Ничего страшного, — без промедления вытолкал Марка из палатки Ян. Пусть их и связывали кровные узы, но Марк всё равно оставался альфой, а, судя по неподготовленности и испуганным глазам Артёма, течка у него пришла в первый раз. — Выйди и не заходи сюда, — решительно отрезал Ян и, прежде чем вернуться к младшему брату Марка, добавил: — Заночуешь на улице.       Красноречиво застегнув молнию на брезенте перед носом альфы, Ян опустился рядом с Артёмом, заставил приподняться и посмотреть на него. Щеки юного омеги раскраснелись, удлинённые пряди шоколадных волос прилипли к лицу, глаза потемнели от съедавшего его возбуждения и страха. Эти ощущения были Яну знакомы уже не первый год, но, в отличие от Артёма, блондин уже давно научился с ними справляться. Оставшийся же на улице Марк автоматически, словно Валю, послушался жениха, отвернувшись от палатки, однако остановился, быстро сообразив, что Ян - не Валя, и он сам собирался стать главой семьи. Артём все ещё его брат, и он должен настоять на своём присутствии, но вторым остановившим его вторжение в палатку элементом стал чуть уловимый запах. Едва различимо пахло его братом, но было в этом ещё что-то, что заставляло Марка чувствовать себя немного иначе. Недавно, чуть меньше месяца назад, нечто подобное пробудило в нём буквально звериный инстинкт, а нервничавший до того Ян быстро ретировался, сорвав их случайное свидание. Марк знал, что только один запах может доводить альфу до такого состояния — у Артёма началась течка. Его первая и внезапная, а Марку теперь до самого утра придётся проторчать под открытым небом у костра, в гордом одиночестве, потому как Ян не посмеет оставить Артёма и Марка близко не подпустит.       — Что?! — не поверил в такую безрадостную перспективу альфа. Он планировал не только сделать предложение Яну и услышать положительный ответ, но и в первый раз доставить им обоим удовольствие, после чего наградить чеха своей меткой.       Все тело Артёма жгло изнутри, из груди сами собой вырывались тихие, но болезненные стоны, не оставляло непреодолимое желание немедленной тесной близости с альфой, с любым, хоть с ближайшим. Но рядом был Ян, крепко прижимал его к себе, и это немного успокаивало. Пальцами Артём до побеления костяшек вцепился в одежду иностранца, хотелось провалиться в глубокое забытьё и очнуться только тогда, когда всё закончится, но сознание упрямо не желало отключаться. Пот по телу струился градом, отчего одежда прилипла к коже и создавала ещё больший дискомфорт, становясь лишней. А трение ткани о более нежные участки сводило с ума. Настоящая пытка особо изощрённого палача — природы. Артём всегда надеялся этого избежать, считая себя больше альфой, чем омегой.       — Артём, — не отпуская, вполголоса заговорил Ян, — это твоя первая течка? Валентин Викторович не подготавливал тебя?       — Подготавливал… — с трудом выдавил из себя ответ обычно сильный и волевой, а теперь совершенно беззащитный омега, вспоминая, как пытался достучаться до него папа и как Артёму его сейчас не хватает. — Я не придавал значения… всегда играл с HELL’ом…       — А в школе? — ещё с Чехии Ян помнил своего учителя в младшем классе, который тем, кто немного задерживался после уроков, всегда бонусом рассказывал о том, что ожидает будущих омег и альф, о случайностях, которых стоит избегать, о безопасности, которую нужно соблюдать, чтобы не сломать себе жизнь. О всех тонкостях старался рассказывать и папа. В России уровень образования был значительно ниже, учителя не цацкались с новым поколением, а уроки ОБЖО* считалось нормой прогуливать. Но даже оттуда Ян смог вынести какой-то минимум знаний, который пригодился ему во время течек. Подобные уроки должны были вести и на Украине.       Артём замялся, плотнее прижимаясь к плоской и жаркой груди Яна. Про школу он никому никогда ничего не рассказывал. Папе и отцу достаточно было показать дневник, родительских собраний поначалу удавалось успешно избегать, а потом их и вовсе не стало. Жизнь для Артёма словно делилась на разные островки — Школа, Дом, Лес, Онлайн, теперь ещё Ян — на каждом из них были свои правила и законы и на каждом Артём вёл себя в соответствии с ними, словно превращаясь в другого человека.       — Я не хотел быть омегой… — уклончиво ответил Артём, но этого было достаточно, чтобы Ян понял, в какой скверной ситуации оказался новый друг. Прогуливал он или просто не слушал, было уже неважно. Важнее было найти решение, как помочь Артёму. Сам Ян вёл свой собственный календарь ещё с первой течки и всегда точно знал, в какое время и когда она начнётся. Кроме того, в такие дни под рукой всегда была инъекция, притупляющая инстинкт на шестьдесят пять процентов. Минус её был в том, что выписывалась она врачом индивидуально для каждого омеги, после сбора исключительно всех анализов, которые только могли придумать пытливые медицинские умы. Заниматься самоназначением категорически не рекомендовалось, чтобы не навредить нежному организму омеги. Но во время течек и правильно подобранная — одинокого омежку она действительно спасала.       Самому Яну до очередной течки было ещё долго, но, даже если бы сыворотка случайно оказалась под рукой, он не посмел бы рисковать и колоть её Артёму. Александр Александрович наверняка давным-давно уехал. Оставалось только морально поддерживать, просто находясь рядом, как когда-то во время его первой течки находился папа Яна.       — Жжёт... — доверительно поделился Артём, стараясь сдержать дрожь и желание сорваться и броситься на первого попавшегося альфу.       — Потерпи до утра, — попросил Ян, удостоверившись, что сотовая связь здесь не ловит и дозвониться ни до родителей Артёма, ни до хотя бы Томаша возможности нет, отложил бесполезную инновацию и заметил напуганный взгляд Артёма в сторону выхода из палатки. — Марк не войдёт, если ему не безразличны его фаберже.       На губах мальчишки мелькнула тень улыбки, Артём даже позволил себе немного расслабиться и прикрыл глаза. Но лихорадить его меньше не стало. Капельки пота струились по вискам, в области таза нестерпимо ныло, мышцы судорожно сокращались. Обуревающая страсть требовала выхода наружу. Руками Артём обвил талию Яна, не задумавшись, что ни к кому ещё не был так открыт, что никого так не обнимал уже лет десять. Стараясь хоть как-то отвлечь Артёма от интимных мыслей, Ян заполнял тишину рассказами о себе, о том, что ещё в раннем детстве в нём проснулась душа революционера, и он частенько перечил отцу, предпочитая проводить время с дядей, о том, как переехал в Россию в Нижний Новгород, потеряв связь с Томашем и, закончив школу, устроил строгому отцу бунт, заявив, что теперь он будет жить самостоятельно, после чего оказался здесь, на Украине. Пока говорил, Ян постепенно снимал с Артёма намокшую одежду, заранее предупредив и зная, что сейчас она делает только хуже. Артём и не был против, если это был Ян. Когда молодой Власов остался полностью обнажённым, чех заметил, что лучше ему не стало. Возбуждение только росло, не желая так просто сдавать позиции и явно задавшись целью получить своё. Артём оказался из тех людей, организм которых нуждается в повышенном внимании к себе. Окажись он сейчас в городе, давно был бы уже в постели какого-нибудь незнакомого и охочего альфы, с нежелательными проблемами в награду. Интересно, Артём сам по себе такой или унаследовал гены, например, отца? Последнюю мысль Ян поспешно отбросил, как его не интересующую и неуместную. Вспомнил, как однажды разговорился с одним своим знакомым массажистом из России. Он уверял, что в теле человека есть точки, способные помочь снять возбуждённое напряжение и привести к облегчающей эякуляции. Рассказывал все в подробностях, а Ян впитывал, как губка, привыкший запоминать любую информацию до мелочей. Того массажиста-омеги сейчас очень не хватало, да даже если бы Ян смог до него дозвониться, из России на Украину по-быстрому добраться не получится. Взгляд задержался на не опадающей и уже становящейся болезненной эрекции.       — Боже мой… — выронил Ян, принимая сумасшедшее, по его мнению, решение, воздвигающее его в статус извращенца. Извращенец, алкоголик, тайный любовник — мечта любого интригана, Ян прямо предстал перед семьёй Власовых во всей своей красе. Но оставлять Артёма в таком состоянии тоже выходом не было, омега и без того получил сильный стресс. Воспроизводя в памяти в виде монолога слова друга, Ян осторожно опустил кончики пальцев на основание ствола промежности Артёма. Омега даже дрожать перестал, изумлённо уставившись шоколадными глазами на чеха.       — Надеюсь, ты простишь меня за это, — добавил Ян, нащупав нужную ему точку и приступив к массажу. Лёгкими круговыми движениями Ян подталкивал точку вверх, стимулируя к эякуляции. Быстрее, чем на то рассчитывал из-за своей неопытности, Клебек услышал сбивчивое дыхание уткнувшегося лбом в его грудь Артёма, что послужило сигналом — он движется в правильном направлении.       Постепенно привыкая сам, Ян перешёл к более уверенным действиям. Раздвинул худые колени жертвы своего первого опыта, чтобы дать ему почувствовать себя более раскрепощённым, удерживая тугой ком неловкости в горле, прижал Артёма спиной к своей груди и поудобнее перехватил небольшой член. Плавные движения сменялись энергичными. Роняя стоны удовольствия, Артём откинул голову чеху на плечо, пылая изменившимся румянцем на щеках. А после ещё нескольких удачных надавливаний на точку G и вовсе блаженно выгнулся в спине, наконец кончив себе на живот — от неожиданности Ян не успел позаботиться о том, чтобы сперма излилась куда-нибудь мимо него и Артёма. Но маленький геймер вроде не расстроился, переводя дыхание и чувствуя себя намного лучше. Представив себе, как теперь посмотрит на него восстанавливающийся омега, Ян поспешно выпустил пульсирующий член и потянулся за ближайшим, чем можно было Артёма прикрыть. Если Власов оттолкнёт его и накричит, будет угрожать и никогда больше не пожелает видеть, Ян его поймёт. Большинство людей на его месте поступило бы так. Но Артём не оттолкнул и не попытался встать, даже когда Ян накрыл их обоих. Вместо этого, не оборачиваясь, снизу вверх заглянул в его глаза, сверкая озорными огоньками.       — Можно считать, у нас только что был первый секс?       Ян едва не поперхнулся воздухом, ожидавший чего угодно, но явно не этого вопроса, поначалу немного растерялся, вглядываясь в искрящуюся надежду в глазах Артемки, и всё-таки решил омегу не разочаровывать:       — Ну… да, наверное…       Довольный ответом, Артём поудобнее устроился на груди чеха, растянув пухлые губы в широкой улыбке. Ему все ещё чего-то не хватало, но ощущения были уже гораздо слабее, Ян был рядом, а Марк — на улице. Всё-таки поход удался. Только ссутулившийся и задумчивый альфа так и просидел всю ночь у охватывающих хворост языков пламени, сливающихся в уютный костерок, будто охраняя дорогих ему омег.       Бронзовая кожа соблазнительно играла капельками воды в лучах утреннего солнца. Уже набухшие, крупные капли срывались, соскальзывали по обнажённому идеальному торсу к краю домашних шёлковых штанов и исчезали там. Шоколадные волосы словно оттенил серебром иней — осевшая на локоны водяная пыль. Изгибы тела околдовывали, манили прикоснуться, исследовать пальцами, губами. Умиротворённый сейчас профиль хотелось ласкать взглядом вечно. В окружении гармонично подобранных азалий, с любовью выращенных роз, под водопадами вьющегося жасмина Валентин смотрелся потрясающе. Бог, до которого не дотянуться рукой.       Насколько долго Арсений потерял счёт времени с тех пор, как поймал взглядом Валю в оранжерее, альфа не знал. Не заметил даже, как остановился возле перголы, легонько прислонившись к ней плечом и обвив рукой, а рядом пристроился Александр, ещё небритый, в белом халате, тёмных пижамных штанах и с чашкой кофе в руке. Не дождавшись, что друг с ним поздоровается, присоединился к его занятию — любованию Валей за работой. Вчера, когда он отвёз детей на Мекензиевы горы и вернулся домой, на несколько секунд ему захотелось, чтобы его встретил Ян, а не Валентин. Тут же почувствовав к себе отвращение, Саша заставил себя о подобном забыть, но настроение было испорчено на весь остаток вечера. Чего ему не хватает, чтобы перестать так безбашенно хотеть чеха? Он ни на кого и ни на что никогда не променял бы свою семью, Валя любим до глубины души, их дети — частицы его жизни. Секс у Саши тоже был регулярный, в отличие от Сидорова, который, видимо, именно сейчас этим самым «недотрахом» страдает, раз уже на чужих мужей заглядывается.       — Хорошо стоит… — сделав глоток горячего крепкого напитка, поделился с другом Саша.       — Ага, — рассеяно согласился Арсений, кажется, даже не услышав его, на что Александр с интересом покосился на альфу. Вмиг осознав, что пойман с поличным, Сенька шарахнулся, как оглушённый разрядом тока, едва не свернув выкрашенную в белый декоративную клетку с не менее декоративной и редкой розой. Ловко поймал и вернул на высокий столик, обернувшись к наблюдавшему за всем этим Александру.       — Саныч! — голос предательски сфальшивил, стало ясно, что Власов говорил вовсе не о своём муже, а кое-чем другом, о боевом состоянии чего ни капли не соврал. И как теперь убеждать его, что никаких видов на его мужа Сеня не имеет? Лучше сделать вид, что ничего неловкого не случилось, и увести тему разговора совсем в иное русло. Он ведь целенаправленно шёл к Александру в его выходной. — Саныч, ты не представляешь, что мне пришло в голову!       — Даже представлять не хочу, — отозвался Власов, увлекаемый Сеней в дом, подальше от сексуально опасного объекта. — Мне Валентина хватает.       — Саныч, о чём ты думаешь вообще, извращенец! — деланно возмутился Арсений, даже остановившись для полной убедительности в чистоте своих помыслов и врождённой невинности. Хотя кому как не лучшему другу было знать обо всех его похождениях с омежками. Мало того, что Сеня частенько ими хвастался, так Александр ещё не раз заставал его на рабочем месте с симпатичными подчинёнными из его же компании. В том, что Арсений Сидоров — альфа, был, наверное, убеждён каждый сотрудник-омега «Далла Косты». Ну а Саша был уверен, что Сеня действительно умеет поддерживать «связи с общественностью», потому на способы этих связей закрывал глаза.       — Мне пришла в голову ге-ни-альная идея! — вновь забрезжил активностью Сеня, когда Саша, и не подумав поверить в невинность друга, глубокомысленно усмехнулся.       — Сейчас что? Лето! Старички на обочине что делают? Продают свою крашеную горилку! В итоге туристы уезжают не с нашим элитным вином, а с красиво упакованной дешёвой подделкой. Представь, какие у них впечатления остаются о нашем прекраснейшем городе?       — И что ты предлагаешь? — вернувшись, наконец, в дом, присел на диван Александр.       — Рекламу! — ничуть не удивил Сеня, присев рядом, и поспешно добавил: — С акцией: при покупке бутылки бокалы INAO для влюблённых бесплатно. Разумеется, акция ограниченная.       Саша задумчиво вгляделся в друга: мысль была хорошая, но затратная. В конце лета и в «бархатный сезон» его компания не сильно, но действительно страдала из-за массового перегона некачественного, так называемого «домашнего» вина. Акция могла бы спасти фирму от «спячки», но INAO сам по себе стоил недёшево, а для съёмок рекламного ролика нужно было ещё привлечь видного актёра, которому тоже полагался гонорар. Не считая многочисленных расходов на съёмочную площадку, производственно-творческую команду и прочее.       — А в рекламе может сняться, скажем… — по пресному выражению лица Саши Арсений понял, что друг уже собрался отказаться, но его затею внезапно спас вернувшийся в дом после утреннего полива своей оранжереи, уже одетый в те же штаны и простенькую старую майку сероватого оттенка с горизонтальными декоративными дырами, которая ничуть не лишала его природной сексуальности, с полотенцем на плечах и позвякивающим браслетом на запястье Валентин. — Валя!       Брови Александра взметнулись вверх. Вариант был в самом деле удачным и даже идеальным. Его муж прекрасен внешне и харизматичен, кроме того, обожает покрасоваться перед публикой и не отказывает себе в удовольствии поражать всех на вечеринках и раутах, в которых Саша должен был принимать участие. Как руководителю успешно развивающейся компании, использовать лицо Вали в рекламе окажется не только бюджетным вариантом, но и подарит наслаждение самому омеге. Можно было бы даже использовать оранжерею, чтобы показать, насколько прекрасны редкие цветы и очаровательно выдержанное вино, плещущееся в бокале его мужа. Саша решил непременно обсудить эту идею с Сеней позже, ведь из неё могло родиться что-то действительно уникальное и интересное. Валя же оглянулся, услышав своё имя и с не менее маньячным, чем у Сени, блеском в глазах бросился к мужчинам:       — Сеня! Как хорошо, что ты пришёл, я как раз с утречка попробовал приготовить пампушки по новому рецепту, — подойдя, Валентин теснить альф на небольшом диванчике не стал, а с изящностью лебедя и против норм этики опустился на колени к мужу, сияя располагающей улыбкой. За Валей потянулся шлейф невероятно притягательного букета ароматов: выпечки, свежести воды и запаха самого омеги. — Не желаешь с чайком опробовать, а? А то муж у меня один…       — Валя… — вмешался Саша, придержав ладонью омегу за упругую ягодицу.       — Та не надо меня уговаривать, дорогой, — отмахнулся, как от назойливой мухи, Валентин, — я и так соглашусь! — и вновь с надеждой обернулся к Сидорову: — Ну так шо?       Помпушки оказались изумительными — с творогом, сырные и с фруктовым муссом. Арсений набросился на завтрак, как внезапно вкусивший людских благ пещерный человек. Уже одевшийся и побрившийся к тому моменту Саша не осилил и одной, так же, как и Валя, с любопытством наблюдая за зверским аппетитом друга семьи. После того, как с блюда друг за другом исчезла половина булочек, Валя посчитал, что за здоровье детей может быть спокоен. Как раз в кухне показался потирающий сонные глаза Денис с приветственно фыркающим бегущим впереди Тортиком. Вчера ребёнок устроил бойкот, обидевшись, что его не взяли на Мекензиевы горы — к активному образу жизни Денис склонялся ещё будучи в животе папы, и сейчас эту склонность поощрял любой возможностью выбраться из дома и из города. Проскандалив весь вечер, сегодня Денис проспал пробуждение Саши, чему отец был очень рад. «Козлам» лучше находиться в школе, в неодушевлённом виде, и применяться во время физкультуры.       — Привет, мелкий, — с набитым ртом поздоровался с потянувшимся за помпушкой Денисом Арсений, потрепав по мягким волосам. — Кстати, Саныч, Грицко звонил…       — Мне пора за детьми, — увидев младшего сына, вспомнил о цели своего раннего пробуждения Власов и, не дослушав Сеню, вышел из кухни, направившись в гараж. Только привыкший к постоянной беготне Александра Сенька так просто от него не отстал, поспешив за ним:       — Саныч! — остановился, прихватил с собой ещё несколько булочек, все ещё не прожевав прежнюю, бросил взгляд на Валентина, объяснив, что «ничего лучше в жизни не ел», и выбежал следом за Сашей. — Саныч, он хочет с тобой встретиться. — Догнав друга, Сеня подсел к нему уже в заведённую машину, после чего автомобиль Саши плавно тронулся с места. Все мысли были рядом с Яном, хотелось скорее его увидеть и убедиться, что Марк ничего ему не сделал. Сеня жил по пути, поэтому против его компании Саша не возражал, но известия о Грицко пропустил мимо ушей. Не было ещё такого случая, чтобы Дамир Семёнович желал видеть вместо него кого-то другого. Порой Саша подозревал, что у Грицко к нему сильно нездоровый интерес. А фанатизм всегда был опасен.       — Он хочет подписать с нами долгосрочное сотрудничество с вывозом продукции на мировой рынок, — продолжил Арсений, почему-то посерьёзнев и насупив брови, будто хотел сказать что-то не очень приятное. — Правда, пока только в страны СНГ. Но… — пауза показалась затянувшейся, хотя молчал Сеня недолго, придумывая, как бы помягче преподнести информацию, — …взамен он хочет, чтобы ты выдал замуж за одного из его сыновей Артёма.       По тормозам Саша ударил резко, машина взвизгнула тормозными колодками, силой притяжения едва не выкинув пассажиров через лобовое стекло. Помпушки Валентина посыпались на полик, обласканные горьким взглядом Сени. Очень рассчитывая, что он ослышался, Александр оглянулся на друга, пылая воистину грозовыми молниями в глазах.       — Что?! _________________________________________________ *ОБЖО — основы безопасности жизнедеятельности омеги.