Song: Israel Kamakawiwo'ole — Somewhere Over The Rainbow
Тёплый летний денёк, заливавший весь Севастополь плавленым золотом солнечных лучей, так и манил на улицу, поближе к морю, к разгорячённому пляжу и ласковому, наполненному влажной свежестью ветерку. С каждым днём город всё больше заполоняли туристы, делая его оживлённее и теснее. На пляжах наряду с торговцами шашлычков из морепродуктов, сладкой кукурузой и прочим сезонным лакомством расположились зазывалы «Далла Косты», предлагая испробовать холодного выдержанного вина, только что из подвалов компании. Жизнь текла своим ходом, наполнилась командировками, в которые Саша чаще старался посылать Сеню, чем самого себя, ссылаясь на то, что не может оставить мужа и их малютку-сына одних. Несмотря на недавний развод с первым мужем Валентином, своим принципам Власов не изменил, и всё так же тянулся к семье, никогда не смешивая её с работой. Не изменился и Валя, по-прежнему радуя жителей города, да и всей Украины, своими ослепительными улыбками и восхитительными цветами «Анфилады», более частыми посетителями которой стали альфы и уверенные в своих силах беты. Свободный от отношений шикарный одесский омега стал лакомым кусочком для охочих холостяков, ничуть не пуганных постоянным присутствием возле него Арсения и Томаша. Сеня больше не пытался дотянуться до солнца. Перепробовав всё, чтобы завоевать Валентина, и получив отказ за отказом, Сидоров, наконец, осознал, что ни раньше, ни потом Валя не стал бы его и в этом не был виноват никто. Просто Арсений был не тем мужчиной, который нужен был Вале. Всегда. Унывал Сеня недолго. Года неуклонно катились к сорока, и в его кудрявой голове наконец-то зародилась мысль найти достойного омегу, создать семью и наслаждаться теми моментами, которые отведёт ему жизнь. Хорошая погода не отвлекала Валю и Томаша, заполнивших дом Власовых важным для них спором. Уступать не желал ни тот, ни другой. Заскочивший в гости Артём благоразумно не вмешивался, просматривая недавно сделанные фотки на дисплее зеркалки. Денис старался не отвлекаться от книг по виноделию, но по сосредоточенному лицу было видно, что альфа напряжён и готов был закрыться в крыле у раффлезии, так как соседние комнаты всё равно не спасали. — В Венецию! — упрямо настаивал Томаш. — На Тетироа, — непреклонно возражал ему Валентин. Журнальный столик перед ними полностью был усыпан буклетами и туристическими описаниями об упомянутых стране и острове. Сами же спорщики расположились на диване в гостиной, но звенели на весь дом. К вопросу отдыха за границей они подошли чересчур серьёзно. Идею предложил Томаш, а выбирать место должен был Валентин, но в процессе альфа и омега слишком увлеклись, их роли перемешались, а выбор затянулся. — В Венецию! — На Тетироа! — В Венецию, — покачал головой, не сдаваясь, Томаш. — На Тетироа, — в сотый раз повторил Валентин, абсолютно спокойный и уверенный в своей победе. И не прогадал. — Господи, все омеги одинаковые! — вспылил Томаш, всплеснув руками. — Вас не переспоришь! Довольно заулыбавшись, Валя полюбовался затылком надувшегося, как пузырь, альфы, решил, что такой уж неприступной стеной с ним быть не стоит, и великодушно разрешил: — Ладно, сначала на Тетироа, а потом в Венецию. — А может, сначала в Венецию, а потом на Тетироа? — сразу же подхватился Томаш, мигом забыв, что дулся ещё секунду назад. Ласковый взгляд Вали коснулся его глаз, улыбка согревала. В светло-карих глазах альфы было столько неиссякаемой надежды, что жутко хотелось его немного побаловать. Или даже стать чуточку ближе. Поддавшись своему желанию, Валентин молча приблизился к чеху и, осторожно дотронувшись до скулы, слегка коснулся полураскрытых губ своими. Вновь встретился с ним взглядом. Зрачки Томаша заметно расширились, в теле ощущалось онемение. Альфе понравилось, и видно было, что он не прочь поцелуй углубить, но робел, опасаясь сделать что-нибудь не то. — Это значит «ладно»? — аккуратно поинтересовался он. — Это значит… — Потом будете спорить, где «медовый» месяц проводить! — ураганом ворвался в их пространство Артём, только что распрощавшийся по папиному телефону с Германом, на звонок которого в виду увлекательной беседы Валя так и не удосужился ответить. — Герман рожает. Подорвались одновременно, и в первую очередь Дениска, бросив своё изучение виноделия. В суматохе никто даже не обратил внимания на слова Артёма. Может, ни Валя, ни Томаш были не против, а может, были просто оглушены известием, которого хоть и ждали со дня на день, а всё равно оно оказалось неожиданным. Саша вернулся быстро, довольный и уже вместе с Артёмом, тут же прилипшим к маленькому братишке, Миколашу, забрав его у Яна. Мика Артём обожал, с самого роддома заочно сделал своей личной фотомоделью и обучал трёхмесячного не соображающего ещё братишку всему тому, что сам умел. В первую очередь, компьютерным играм. Яну пришлось перевестись на заочное обучение, Мик занимал всё его время. Но чех не расстраивался, наоборот, учился с двойным усердием и по возможности продолжал дегустировать вина «Далла Косты». И часто и подолгу трепался по телефону с Валентином, что порой раздражало Сашу, потому что ему начинало казаться, что не он истинный Яна, а Валя. Да и такое общение было чревато: Валя мог научить его юного мужа чему-нибудь плохому, например, под страхом сковородки в руках потребовать Трупный цветок. — Как прошло? — встретив альфу с порога, оживлённо поинтересовался судьбой Германа Ян. — Крупный мальчишка, весь в отца… — улыбнулся Саша и прервался на полуслове, отвлечённый мелодичным звонком в дверь и обменявшись с Яном удивлённым взглядом. — Ты кого-то ждёшь? Чех покачал светлой головой, а Саша не стал томить неожиданного гостя и пришёл в ещё больший шок, когда увидел на пороге Марка. В больнице у Германа его не было, и Саша справедливо посчитал, что сын не пришёл, не желая пересекаться с отцом. Марк не сказал ни слова, лишь бросил на Александра мрачный, затравленный взгляд, затем такой же подарил Яну за его спиной. С последней их встречи Марк изменился: на лице появилась первая, мягкая ещё, щетина, одет он был скромно — в чёрную водолазку и светлые джинсы, но выглядели они на нём представительно, подобно строгому деловому костюму. Ян слышал от Вали, что Марк занялся своим бизнесом, чем-то связанным с компьютерами. Как думал сам Валентин, его сын жутко скучал по Артёму и ничуть не меньше по отцу. Напряжённое молчание затягивалось, но Марк, незаметно шкрябая ногтем большого пальца дверной косяк, нарушил его первым. — Папа сказал, что пару месяцев назад у меня брат родился… Словно поняв, что речь пошла о нём, Мик издал какой-то одному ему понятный звук, косясь антрацитовыми глазками в сторону гостя. Боясь спугнуть старшего сына даже словом, Саша отступил подальше, впуская Марка в дом. Альфа вошёл, чуть сторонясь Яна. Запах отца, смешивающийся с собственным омеги, всё же был сильным и не позволял ему вторгаться за границы дозволенного. Осторожно Марк подошёл к внимательно всматривающемуся в брата Артёму, чуть склонился и подцепил указательным пальцем малюсенькую ручку такого же белокурого, как Ян, малыша. Крохотные пальчики тут же сомкнулись вокруг предложенной конечности, с чудного личика не сходила цепкая заинтересованность. — Привет, — только и пришло в голову банальное слово, на что в ответ Марк получил радостный возглас и чистую, искреннюю улыбку. Этот малыш мог бы быть его сыном. Мог бы, если бы судьба не играла по своим правилам, заставляя других подчиняться своей воле. Терпеть больше не было сил. За полгода он пережил многое, многое осознал и шёл сюда на подгибающихся ногах не только ради того, чтобы увидеть Мика. Посмотрев на Артёма, Марк дал волю чувствам и, обхватив его ладонью за затылок, притянул к себе, ткнувшись лбом в лоб брата. — Тёмка. Ты отвратителен. Всегда был более независим, чем я… Хорошо, что тебя не оставили в роддоме. — Овощ тебе в дорожку, — усмехнувшись, вполголоса произнёс Артём. — Чего? — отстранился Марк, заглядывая омеге в глаза. — Иди на хрен, — перевёл Артём с особой нежностью в голосе. — Обратно в роддом запросился? — мигом взъелся Марк под задорный смех младшего брата, теперь больше напоминая самого себя, чем растекающуюся кисельную лужу. — Марк, — отвлёк его Ян, невольно спасая Артёма от кровного возмездия. — Не хочешь чаю? Меня тут Валя булочки учил делать, не знаю… как вышло. На секунду в груди привычно уже защемило, но Марк тут же подавил в себе неприятные ощущения улыбкой и глубоким вдохом, обернувшись к до сих пор безумно любимому омеге. — Ты сам стал как булочка — румяный и вкусно пахнешь. Показалось, Марк немного переборщил, когда после неловкого комплимента Ян оцепенел. Но на деле оказалось, что Ян боролся с самим собой, стараясь сохранять дистанцию, чтобы не делать Марку ещё больнее, и в то же время яро желая оказаться в его знакомых, крепких объятиях, забыв обо всём. Победило второе. Преодолев расстояние между ними в один широкий шаг, Ян сам обвил руками его шею, прижавшись к нему всем телом. Марк ответил лишь спустя какое-то время, сначала осторожно, словно иллюзии, коснувшись спины Яна руками, а затем сжав его так, будто не видел целую вечность, нашёл и теперь не желал никогда отпускать. Лицом альфа уткнулся в плечо чеха, вдыхая два родных запаха, вздрагивая от инстинктов отчуждения и наслаждаясь ощущением семейной близости и уюта. — Мне так тебя не хватало, — пробубнил Ян, не отрываясь от Марка, приглушённо, почти на ухо, вызывая трепетную дрожь во всём теле, заставляя сердце сжаться и кровь застывать в жилах. — Мне тебя тоже, — признался Марк, чувствуя вину за то, что так долго злился, не позволял Яну и отцу приближаться к нему, за то, что вообще так себя вёл больше полугода назад. И вину за то, что никогда не сможет об этом открыто сказать. Но, вероятно, Яну с отцом и не нужны были эти слова. Отпустив наконец чеха, альфа поднял глаза на отца, так и не сдвинувшегося с места и стоявшего поодаль. Сейчас Марку больше всего хотелось почувствовать себя маленьким мальчуганом, как когда-то в далёком детстве, когда он мог позволить себе быть безответственным, хулиганить, как все мальчишки, и не заботиться о младших братьях, один из которых тогда ещё едва ходить научился. Когда Саша был ему опорой, защитой и непоколебимым кумиром. Когда Марк давал себе твёрдую установку вырасти таким же, как его отец. И, наверное, флюиды его желания были слишком сильными, что отец смог разгадать их, подойти и, нерешительно протянув руку, так же осторожно опустить её на густые шоколадные волосы. Марк его руку не оттолкнул, не увернулся, не сделал ничего, препятствующего действиям отца. Вселяя уверенность. Позволяя почувствовать забытое уже окрыляющее чувство отцовства, настоящего родства, тёплого, как домашний камин зимним новогодним вечером. Губы медленно расплылись в улыбке, которую Марк видел только в детстве. Ту, которую любил больше всего и которую сам запер в одинокой холодной клетке. Таким счастливым отца Марк не видел уже очень давно и, не сдержавшись, сам прижался к нему, позволяя трепать по волосам, как маленького ребёнка. — А булочки с чем? — сверкая глазами, оглянулся Марк к Яну, не отстраняясь от Саши. — С лимоном, — с готовностью ответил чех. — Только я пью кофе, — сразу предупредил альфа. — Хорошо, — кивнул Ян, но до кухни добежать не успел. В кармане завибрировал телефон, и, с недоумением взглянув на дисплей, омега ответил. — Да?.. Лукаш? Ты в Севастополе?! При упоминании имени и места нахождения старшего двоюродного брата Яна вскинулся Артём, только разместивший Миколаша на диване, чтобы отдохнули руки и побренчать над ним погремушками. Карие глаза округлились до размеров советской «шайбы»*, спина напряжённо выпрямилась. — Ну ладно... — добавил Ян и сбросил вызов, взглянул на Александра и любопытствующего Марка. — Лукаш только что приехал в Севастополь. Бросил всё в Праге и сорвался сюда. Говорит, что соскучился… С чего бы это? — Действительно, — не удержался от комментария Артём и тут же понял, что сам себя спалил, оказавшись под пристальными взглядами всей семьи, даже Мика. Спасать положение нужно было незамедлительно, и, позорно прикрываясь младенцем, Артём подхватил братишку на руки. — Мик, ты же совсем не гулял сегодня! Пойдём-ка, пройдёмся… Спешка геймера вызвала у переглянувшихся Саши и Яна лишь ещё большие подозрения, а в памяти у обоих одновременно всплыли Праздник вина в Праге и наводящее на определённые мысли поведение Лукаша и Тёмы в аэропорту. — Артём! — одновременно воскликнули супруги, отчего поспешный шаг виновник сменил на бег, скрываясь в баррикадах своей комнаты. Похоже, судьба настолько заигралась, что не собиралась оставлять семью Власовых в покое. И бросать ей вызов предстоит ещё не раз. Если они хотят сорвать джек-пот. ____________________________________________________________ *"Шайбой" называют советскую юбилейную монету «70 лет Октябрьской революции» 1987 года достоинством в пять рублей с профилем Ленина на реверсивной стороне.Эпилог
20 ноября 2013 г. в 11:09