Rain bow

      Так и есть или мне только хочется верить, что…       С поздней весны вплоть до первых осенних дней наши укутанные в асфальт берега изнывают от нескончаемых зноя и жажды. Поэтому всякий раз, когда воздух, наполненный запахом смога, становится хлёсток и сух, а ветра поднимают песчаные облака с раскалённой земли, я стремлюсь к позабытой обители на обратной её стороне.       В край, воспетый балладами, для которого я навсегда лишена права петь свои собственные. Где, носясь автострадами старого континента, нутром ощущаю, что каждая приведёт прямо к дому. Куда бы меня ни забросили жизнь или график, я, стоя на побережье норвежского фьорда, воображаю, как где-нибудь к югу в него вплёл свою синеву старик-Рейн, а затем проливался дождями на сумрачном Альбионе.       Помню, как мы с тобой колесили там в середине 80-х, не зная, что 30 лет камня и грома потратим на жизнь в Новом Свете, но в разных его сторонах. Сейчас мало кто скажет уверенно…       Правда или наш вымысел?       Здесь дожди состоят из чистейшего электричества и всегда оставляют следы о семи ярких красках, пронзающих мою память насквозь. Я боялась, что вновь не смогу посмотреть на их буйство без слёз, замечая до боли знакомые очертания между зелёным и жёлтым, но вскоре привыкла ко вкусу печальной иллюзии.       В жизни Ронни единственный понимал мою тягу скрываться весной от удушливой засухи избалованных городов, чтобы снова мечтать о них по возвращению. Моя вера, что в этом я не одинока, ушла вместе с ним навсегда, и никто не способен вернуть их.       Поэтому мне остаётся скрывать боль потери за вечной улыбкой в компаниях, где я навряд ли признаюсь кому-нибудь, что родник моей силы иссяк и желает приникнуть к истокам. Отчаянно сопротивляясь идее восполнить его каплей сизого Рейна, я знаю, что этот билет может стать одиноким*.       Как раз в окаянные дни, когда убежать от моей нарочито счастливой реальности не было шанса, ты оказался в ней волей случая, только…       Судьба или просто случайность?       Едва ли ты разделяешь мою ностальгию, и, видимо, я не ищу твоего понимания. Глупо ждать нечто схожее от обитателя здешних мест, под обманчиво бледной кожей которого закипает кровь Native Americans. Будь наш мир помоложе, мы жили бы отведенные сроки, не ведая друг о друге решительно ничего и ни разу не встретившись. Хотя даже полтысячи лет погодя, мы с тобой – словно разные полюса, чьи отличия столь очевидны, что совпадения никогда не случаются.       Тем забавнее, что, окружив себя уймой соратников, я предпочла им кого-то разительно непохожего. Пусть не знаю, сумеешь ли ты мне помочь и в чём именно заключается помощь, но верю, что нами назначена встреча не зря. Ведь мы рвёмся на выручку тем, кто действительно в этом нуждается, верно?       Поэтому ли, уставившись в ниагарскую хлябь, я нашла выбор места весьма подходящим сейчас? Может быть, тебе тоже не чуждо желание обратиться к корням и укрыться от засухи близ ирокезской святыни. Уверена, что буду часто сюда приходить в своих снах.       Кто прожил много лет в ожидании, найдёт силы стерпеть ещё самую малость. Особенно наблюдая за волнами Ниагары в секунду падения вниз, где они разветвляются по течениям у подножья каскада, но сохраняют частицу друг друга внутри. Потому что уйти без следа невозможно, как и не замечать перемен, оставаясь. Теперь-то я понимаю и вижу…       Во сне или наяву?       Где течения кружатся в пенных воронках, взлетает ввысь семицветное скопище пара, теряясь средь водных потоков, как символ прервавшегося пути. В тот момент мысль, что Дио вернулся ко мне, вдруг сменяет иная – он всё это время был рядом. Он здесь.       Вероятно, спасаясь от одиночества, кто-то третий однажды найдет меня в ниагарских притоках, дающих рождение радуге. И наверное, наш с ней посмертный дуэт будет дивно прекрасен. Когда-нибудь… А пока…       Если вновь меня спросишь: «Тебе нездоровится?», я не дам однозначный ответ, но скажу, что недуги не вызовут интереса толпы обилеченных зрителей. Мои вспухшие веки на красных глазах – неприятный симптом, возникающий, когда майские стрелы без промаха бьют в свою цель. Ну а капли, текущие по лицу, – всего-навсего брызги от бурной реки, что по сей день несёт Лелавалу навстречу опасно манящему пению Лорелей… Так легенда звучит в моей интерпретации.       Когда встречу тебя, непременно потребую рассказать её по-другому.       Ведь я говорю… Говорила так часто, что чувствую необходимость услышать и слушаю гул водопада, стараясь за ним различить тихий шелест шагов, но впустую. Ты ходишь бесшумно, как истинный Blackfoot, поэтому о твоём приближении узнают по едва уловимому вздоху и прикосновению столь невесомому, что почти не случается…       Это прошлое или будущее?       – Doro, it’s time…