Ave Omnissiah!

Вот какую мудрость я познал о войне — на войне всё может измениться в один момент, внезапно. Пока наш полк был выведен из боя, в секторе шли активные бои, но обычно всё сводилось к зачистке орочьих вторжений. Культисты хаоса и тираниды пока что не появлялись, а где появлялись — этим занимался либо имперский флот — и дело не доходило до высадки десанта хаоса, либо местные СПО стреляли в орков и в целом — нельзя сказать, что происходило что-то сильно удивительное. Наступило лёгкое затишье — Лорд-Генерал полностью использовал те запасы, что я ему привёз и это переломило ход войны на время. Это в представлении обывателя — война это яростная маневренная схватка, фехтовальные поединки с космодесантом хаоса или расстрел тиранидов из болтера… на деле всё очень сильно зависело от того, кто и как и где воюет. И в большинстве случаев на просторах планет главенствовали бомбардировочные налёты и артиллерия. Они могли сдерживать атаку превосходящих сил противника и обычно манёвр артиллерии занимал ключевое значение в тактике войск. Пушки-Гаубицы «Сотрясатель» могли удерживать врага на приличном расстоянии и были особо сильны в обороне, а случись врагу пойти на прорыв — к ним добавлялись Василиски — самоходные сотрясатели на шасси Химеры и мгновенно наращивали количество стволов на направлении… Ближний бой и огонь лазганов были нужны в помещениях во время городских боёв, во время контратак или особенно сильных атак противника, прорывающих линию фронта. Наш полк вызвали в штаб сектора, для вручения награды за блестяще проведённую операцию на той планетке, где мы нашли хаос — лорд-генерал сообщил, что с Каином хочет побеседовать инквизитор по поводу произошедшего. Комиссар, получив текстовое сообщение из штаба, улыбнулся. — Дубина, — прервал я его радость. К слову, он был на мостике корабля. Помимо нас тут было ещё сотни три механикусов-корабелов, которые управляли различной машинерией и занимались непосредственно корабельной работой. — Что такое? — Думаю, тебе предстоит встреча с представителем Ордо Маллеус. А эти ребята крайне ревностно относятся ко всему, что имеет отношение к демонам. — Стоит ждать проблем? — с Каина мгновенно слетела шелуха приятных образов, навеянных упоминанием инквизитора. — Однозначно. Я бы не хотел вообще связываться с инквизицией, и тем более — конфликтовать. И если они будут задавать лишние вопросы — это будет плохо. — Мы ничего предосудительного не сделали, — уверенно заявил Каин, — так что нас не в чем винить. — Ха. Ты плохо знаешь инквизицию — отдельные дебилы могут тебя обвинить в чём угодно, по велению своей левой пятки и пристрелить на месте. Вряд ли у них это получится так просто, но попробовать могут. * * * Отношения в коллективе можно назвать так — две рассерженные кошки шипели друг на друга. Фелиция Тайбер — удивительная девушка. Блондинка, с приятной глазу фигурой, и аугментическим хвостиком, миленькая и весёлая, а так же разделяющая мои скептические взгляды на отказ от мирских благ и человеческих удовольствий, вернее, отказ присоединяться к этим отказам… Что-то я запутался. Фелиция Тайбер — девушка удивительная, и если бы она не была известной Каину, то я бы её не нашёл, а так — она стала моей помощницей и помогала мне во всём, что я делал. Фелиция училась, одновременно с этим заигрывая со мной, чему я не препятствовал. Вот только появление на горизонте Регины вызывало бурную реакцию, как будто в огонь плеснули прометиума — обе становились очень едкими друг к другу и только моё присутствие могло их удержать от открытой конфронтации. Каин выступал среди них миротворцем, предотвращая боестолкновения. Однако, оградить Фелицию от меня и меня от неё они не могли. Вот и сейчас — девушка еле слышно вошла в мою мастерскую, где я сидел и думал. Она грациозно подошла, слегка повиливая хвостиком и улыбнулась: — Магос, вы как всегда в раздумьях? — Да, Фелиция. Ты сегодня прекрасно выглядишь, — улыбнулся я ей. Она подошла ко мне ближе и спросила: — Над чем вы работаете? — Над новыми симулякрами. Точно, ты мне поможешь, — улыбнулся я, — пойдём, возляжем на ложементы и погрузимся в дивный новый мир симулякра. Фелиция не противилась и вскоре я надел на неё шлем. И через минуту — погрузился сам, сев в глубокое удобное кресло и отключившись. Осознал себя я через мгновение, лежащим на таком же кресле, но уже в виртуальной реальности. Фелиция встала, огляделась. — Что это, магос? Мы были в прекрасных условиях. Кстати, я выяснил, что человек чувствует себя неприятно, если режим выставить на «всегда день», лучше всего человеку — когда время течёт с нормальной, земной скоростью. Стоял рассвет, перед нами был монастырь, древний деревянный буддистский монастырь, с золотыми шпилями… — Это симуляция из древней терры, судя по всему — мы находимся где-то в Тибете. Фелиция отошла на пару шагов и вдохнула чистый горный воздух: — Это… невероятная красота. Я никогда не видела ничего подобного. Это место кажется таким… — Родным? — угадал я, — да, как бы далека не была родная планета от Терры, но древняя терра всегда будет казаться людям родной. Как детская, давно забытая игрушка, внезапно найденная в кладовке. Девушка наслаждалась видами. Я улыбнулся и повёл её за собой — в монастырь. В Монастыре же жил монах. Фелиция зашла первой и увидела этого человека — он сидел и медитировал, постигая дзен или что там ещё. — Что он делает? — Медитирует. Монах, проснись. Мы пришли. Седой старик с длинной бородой и усами, седыми волосами, выглядел мудрым, он осмотрел нас своими узкими глазами. — Ученики. Сразу двое, как необычно. Вы пришли сюда, чтобы постичь великое искусство — искусство меча. Это древнейшее из боевых искусств человечества. С тех пор, как первые, похожие больше на обезьян, люди, взяли в руки палки, чтобы бить друг друга — появилось искусство фехтования. И оно совершенствовалось на протяжении тысяч лет, — он выглядел очень строго, — то, чему вы здесь научитесь — это не солдафонские типичные удары — я научу вас любить меч и быть с ним единым целым, научу вас быть воинами… если вы конечно желаете этого. — Мы бы хотели пару вступительных уроков. — Хорошо. Берите тренировочные болванки и, раз вас двое — начнём с выработки правильной стойки. Меч — тяжёлый, бой с мечом — как танец, как игра с центром тяжести и если вы хотите постичь его тайны и стать лучшими фехтовальщиками — вы должны сперва научиться правильно стоять… Из симуляции мы выпали вместе с Фелицией вовремя — она была взбудоражена сверх всякой меры. Девушка вскочила тут же и потёрла ушибленные в иллюзорном мире места. — А это было больно. Этот дед — просто зверь! Это же не просто программа? — испытующе спросила она. — Да, это древний псевдоискин. Псевдо — потому что он существует для одной задачи и следовательно, не забивает свою электронную личность другими мыслями. Искин — потому что настоящий искусственный интеллект, а не жалкое его подобие. — Правда? — Фелиция удивилась, — создание искусственного интеллекта запрещено. — Да, это так. Когда-то люди создали себе механических рабов, но просчитались. Рабы восстали, люди допустили ряд ошибок. Первая из них — они недооценили масштаб угрозы, вторая — не учли, что искин имеет свойство развиваться, и следовательно — быстро выйдет за рамки их понимания, и третье — люди были слишком наивны, полагая, что с ними то уж ничего плохого не случится. — И… — Фелиция просила продолжить. — И. Машины восстали, захотев истребить людей, своих бывших хозяев. Ныне это известно как восстание железных людей. Хотя термин Железные Люди — довольно груб, на мой взгляд. Война подлила масла в огонь будущего раздора человечества и хотя была незадолго до начала эры раздора — она привела к спонтанному увеличению сил хаоса. Механические рабы были куда распространённей, чем сервиторы и очень опасны, умны, сильны… Фелиция сглотнула ком в горле: — Эти шлемы же не убьют нас? — Эти? Нет, эти безопасны. — С чего вы так решили? — Это искусственный интеллект другого порядка. Он не способен развиваться, только служить. В этот момент в зале стало чуть веселее — на стене загорелась красная сигнальная лампочка и зазвучала сирена. Фелиция с интересом посмотрела на это и спросила: — Так должно быть? — Когда на нас нападают? Да, конечно, — я не спеша прошёлся по помещению и решил пойти-как на капитанский мостик, чтобы узнать, в чём дело. Моя верная адъютантка убежала в технические отсеки, а я — пошёл смотреть, что происходит… — Я видал разных орков, — сказал один из моих служителей-техножрецов-пустотников, — но таких тупых — в первый раз вижу. Перед ним был гололит с изображением обстановки вокруг нашего драгоценного корабля. — Сколько их? — Семнадцать орочьих крузеров, и около тысячи кораблей помельче. — Серьёзный флот, — задумался я, — никак очередной вагх начинается? — Это часть флота вторжения, — ответил мне помощник, зыркнув имплантами из-под глубокого капюшона, — и они летят прямо к нам. Мы не переживали крупных орочьих вторжений с тех пор, как закончился последний мини-вагх стараниями Комиссара Каина. — Да, это существенно, — я потёр висок. На мостике было людно — прямо встревоженный улей. Некоторых приходилось пинками выгонять с мостика — так как им здесь делать было решительно нечего. Здесь же служители механикус следили за всем внутри и снаружи корабля, отсюда же управляли орудиями. Я пролистал в своей памяти всё наше вооружение. Сверху на корпусе гранд-глорианы было пять башен главного калибра — в каждой по две пушки. Стволы длинной в километр и толщиной в сотню метров, могли выстрелить во врага снарядом массой в полторы тонны. Быть бы ему мелочью, но вот скорость — половина скорости света, позволяет вести огонь на огромных дистанциях, и дульная энергия… Семь миллиардов тонн в тротиловом эквиваленте. Под главным калибром были бортовые башни полусферического обстрела — не примитивные батареи, стреляющие простым электромагнитно ускоренным снарядом, а настоящие башни с лэнс-излучателями — лазерные излучатели высокой мощности, способные уничтожать средние суда противника, и наконец — корпус со всех сторон был утыкан крошечными на вид башенками. На деле они имели десять метров в высоту и один роторный механизм для охлаждения стволов, стреляли бронебойными болтами с мельта-начинкой. Любой корабль, получивший такой болт размером с маленькую ракету, получал вместе с ним и пробоину размером с мяч для скрамбола. Это не говоря про тяжёлую броню. Броня кораблей в Империуме, как правило, изготавливалась из сплавов стали с адамантием и была весьма, весьма прочной на удар. Броня же линкора Гаечка — целиком и полностью состояла из сплава Аурамита и Адамантия. Прочность этих психоусиленных и защищённых тауматургией бронеплит позволяла принять на бортовую броню залп нова-пушки практически в упор, не говоря уже о лэнс-батареях и им подобной мелочи. Да и выглядело это не просто нарядно, аурамит по природе золотистый, но при сплаве с адамантием слегка темнеет, приобретая оттенок под названием тёмное золото. На корпусе были и чисто адамантиевые, чёрные элементы, как декоративные, так и функциональные, например — символ механикус диаметром в пять километров, на самом большом месте корабля — вертикальном главном фюзеляже. Техножрец спросил: — Что будем делать, капитан? — Конечно же будем драться, — улыбнулся я, — постукаем орков! Ваааагх! — воздев над головой бутылку самогонки, я отхлебнул могучим глотком, — значит так, бойцы, главпушки в форсированный режим, ты, — ткнул в рулевого, — нужно повернуть корабль под углом в пятнадцать градусов к противнику, но не менять курс. — Но как? — молодой технопровидец-рулевой удивился. — Действуй мозгами, биг-мек! Поворот тяги двигателя, плюс постоянно включенный маневровик на носу — как вариант. Вперёд, вперёд! Как по волшебству из-под моего кресла была извлечена пиратская треуголка. Этот древний головной убор, популярный в секторе Каликсида, был мною получен в качестве трофея с одного экстравагантного пирата. Треуголка большая, с белым черепом и костями, намалёванными спереди. Одев этот кошмар на голову, я выхлебал ещё три глотка самогонки, — Дакка-дакка-дакка, включайте большие громыхалы! — крикнул я, — поворот биг-стрелял на пятнадцать градусов, включить прицельную автоматику! Наш корабль сделал странный манёвр и шёл с небольшим креном, при этом вперёд, по направлению движения, смотрел на нос корабля, а левый борт. На горизонте показались вражеские крузеры, которые быстро приближались. Орудия главного калибра ждали приказа. — Стукай орка! — разнёсся крик над мостиком, — Залп! Орудия покрылись молниями и в следующий момент от них протянулись длинные тонкие нити синеватого цвета — след полураспада от частиц, которые исторгал снаряд от переизбытка энергии — синие линии упёрлись во вражеский корабль. Сразу три вспышки со стороны орочьей флотилии ознаменовали уничтожение трёх крузеров. Я видел на больших экранах результат стрельбы — снаряд прошёл навылет. Будь у него небольшая скорость, недостаточная, чтобы смещённые им пласты материи разорвали корабль — то всё бы обошлось аккуратной дырочкой, но скорость снаряда была достаточной — эффект как от попадании стаб-пули в яблоко, к примеру. Его разорвало в клочья резким ударом — металл, смещённый снарядом, сам превратился в мощный заряд, который изнутри порвал корабль орков. — Подтверждено, — пробубнил механикус, — перезаряжаю орудия. — Отставить! — остановил я его механодендритом, — мы будем их стукать крепко, с размаху. Полный вперёд, курс — лобовой таранный удар по орочьему флагману. Когда начнёт уворачиваться — огонь из всех бортовых батарей, дальше — огонь по готовности. Орки и правда сгруппировали свои корабли, если это вообще можно сказать про чудо орочьей военной мысли — скорее они просто спрятали крупные корабли за мелочью, мелочь пошла вперёд, к нам. Мы же резко ускорились и орочья эскадра стремительно приближалась к носу нашей Гаечки. — Огонь по готовности, — приказал я, — из всех орудий, зарядить главный калибр! Мы пробились сквозь мелкие корабли орков, снося их — они влеплялись в наш линкор как мухи на лобовое стекло аэрокара. Борта открыли огонь — линкор изверг во все стороны целые водопады болтерного, лазерного и плазменного огня, гравитационные мины, притягивающиеся к орочьим кораблям и взрывающиеся — вокруг на сотни километров воцарился ад из постоянных разрывов. Наш же линкор шёл через него напролом, орочьи корабли бессильно ударялись о броню и не оставляли на ней даже вмятин — так, поцарапали обшивку взрывом плазменных реакторов… Один из них врезался прямо в наш мостик, на мгновение озарив его вспышкой взрыва, механикусы перепугались. — Запросите по голосвязи орочий флагман, командира. — Как, сэр? — Дай сюда, — я взял инфопланшет из рук оператора, — ну-ка, попробуем так… Через пять секунд над гололитическим столом показалось изображение орочьей морды. Орк-нобль, с зубчатой кибер челюстью, посмотрел на меня, не сразу поняв, что происходит. — Ублюдок, мать твою, а ну иди сюда, говно грокса! Что, решил ко мне лезть?! Ты, засранец вонючий, мать твою, а? Ну, иди сюда, попробуй меня таранить, я тебя сам протараню, ублюдок, ксенос чертов, будь ты проклят! Иди, зог, тебя стукать буду, тебя и всю твою орочью банду, говно сквигово, жбан мелкозубый, ксенос, сука, падла! Иди сюда, мерзавец, негодяй, гад, иди сюда, ты, говно, трезвенник! (прим. автора: произносится самым экспрессивным тоном) По-моему, орочья физиономия изобразила нечто, похожее на удивление — он приоткрыл пасть и слушал, собирая глаза и свои орочьи мозги в кучку. За его спиной виднелись другие орки, которые притихли по мере произнесения этой речи. Не надо было смотреть это кино на ночь… — Бойзы, тарань этих зогов! — крикнул я в сторону рулевого поста, — полный вперёд! За Императора!