На кончиках пальцев

Можно бесконечно долго смотреть на три вещи: как восходит солнце, течёт вода и как Кофе заваривает… кофе. Даже это с виду нехитрое действие он совершает как-то по-особенному. Поднимается настолько рано, что в распахнутые окна вместе с чистым лесным воздухом врываются игривые щенки молочного тумана. Пока Кофе зажигает свечи возле плиты и повязывает фартук, щенки перекручивают скатерти на столиках и роняют на пол салфетницы. Существа-из-тумана не имеют ничего общего ни с Падшими, ни с Духами, они просто есть, как радуга после дождя в солнечный день или аккуратно выставленные на полках стеклянные баночки с различными специями. Щенки быстро растекаются клочками, напоследок боднув Кофе в щиколотку, и тот приступает к ритуалу. Для настоящего — и правильного! — кофе, говорит он, необходима только медная джезва с узким и высоким носиком. В ней ароматы и вкус лучше перемешиваются. Заваривать зёрна лучше в горячем песке, но на худой конец подойдёт и газовая конфорка. Синие лепестки лижут тёмное дно джезвы, вода с сахаром медленно нагревается, наполняя кухню едва уловимым запахом карамели. Кофе никогда не ошибается в пропорциях и граммах, у него вообще нет весов! Вместо того, чтобы скрупулезно отмерять по чайной ложечке драгоценные специи, он берёт их щепотками, щедро, и сыплет с кончиков пальцев прямо в воду, где ещё не успела настояться густая и вязкая пенка. Кофейные зёрна он тоже мелет сам; в деревянной ступке из елового дерева, из-за чего готовый кофе приобретает хвойный привкус. Это нравится не всем, но сейчас Кофе готовит не для всех, а для одного — того, кому и хвоя, кардамон с корицей, и пять ложек сахара, хотя сам Кофе терпеть не может переслащивать блюда. Уверенными движениями он размешивает горячую воду, позволяя зёрнам отдать свой вкус и аромат, затем ждёт немного и снимает с плиты. Из носика джезвы поднимается пар. Нет нужды следить за кофе — этот напиток прошёл через многое и сам знает, когда ему кипеть, пытаясь убежать, а когда чинно булькать. Для любимого клиента Кофе не жалко ничего, и он с усмешкой добавляет щепотку чёрного и красного перцев поверх густой бледной пенки. На коже большого и указательного пальца осталась смесь специй, въелась в мельчашиее линии и трещинки. Кофе растерянно смотрит на это безобразие, разрываясь между нежеланием мыть руки прямо сейчас и необходимостью браться за чистое полотенце. Его метания прерывает звон колокольчика над дверью, но сама дверь не открывается. — Снова через окно, — хмыкает Кофе и в четыре шага наливает напиток в чашку. Четырёх шагов Шоколаду достаточно, чтобы подойти к стойке, запрыгнуть на высокий стул и обнять озябшими руками восхитительно горячую чашку. — И чем тебе не нравится моя дверь? — Очень нравится. Она прекрасна. Кофе наблюдает за тем, как Шоколад смешно фыркает, сдувая мешающую прядь, вдыхает запах, пробует и неторопливо слизывает пенку вокруг губ. На его волосах и плечах капли росы, а ноги наверняка промокли насквозь, ведь во всей Тиерле не найти второго такого дурака, готового стоять под окном и ждать, когда специально для него сварят самый вкусный кофе в мире. — Как всегда, — глаза Шоколада отражают огоньки свечей, он весь буквально воплощает собой мечтания девичьих сердец о прекрасном принце, однако Кофе давно не ведётся на его фокусы. Знает, каким может быть Шоколад — яростным, злым, нетерпеливым. В такие моменты в нём загорается пламя, способное сжечь целый лес. Кофе иногда кажется, что если бы не та чудесная женщина-Мастер, он не сумел бы остановить Шоколад. Никто бы не смог. — Но? — Чего-то не хватает. Кофе закатывает глаза, наклоняется и протягивает Шоколаду руку. Разводы специй исчезают за мгновение под тёплым языком. Время замирает, давая возможность бесконечно долго смотреть друг другу в глаза, а затем мчится вперёд вместе со звоном чашки о блюдце и жалобным: «я промочил ботинки, согрей меня!» Шоколад приходит сюда только ради кофе со вкусом Кофе.