Лекарство

      — Господа, я собрал вас здесь, чтобы сообщить… — император Конана запнулся и обвел взглядом Хранителей Судзако, которые присутствовали в его кабинете не в полном составе. — Чтобы решить… обсудить… посоветоваться… — Хотохори явно не знал, как сформулировать и Нурико пришел ему на помощь:        — Таски слишком много пьет! С этим надо что-то делать!       Нурико изо всех сил старался привлечь внимание императора, то и дело расправляя подол нового платья и притрагиваясь к шпилькам в роскошной прическе, но Хотохори лишь благодарно ему кивнул и прекрасный юноша обиженно надул накрашенные губки.        — Да, именно так! Нет, у меня и в мыслях не было вмешиваться в вашу личную жизнь! Но это уже слишком! Это…        — Не прекращающийся загул, но да, — Титири снял маску и потер шрам. — Вы правы, Ваше Величество, но что мы можем сделать? Опять его запереть? Чтобы потом он с новыми силами запил?        — А нельзя его… это… — Тамахоме покрутил руками, — заколдовать?        — О-о-о-о! Если бы я знал такое заклинание, то был бы очень-очень богатым человеком, но да! — посмеиваясь, Титири снова нацепил свою личину.        — Может, до белой горячки он не допьется и даже печень не посадит, но вот ввязаться в пьяную драку, где ему тупо раскроят череп — это запросто, — меланхолично вынес диагноз Мицукаке.        — Вижу, все согласны с тем, что проблема есть! — удовлетворенно сказал Хотохори. — Вопрос в том, как с этим покончить?       Хранители честно задумались.        — Его надо… — Тамахоме опять сделал жест, на этот раз словно что-то выжимал.        — Придушить? — Нурико мило склонил головку на плечико.        — Я могу, конечно, прочитать лекцию о последствиях, но боюсь, это будет пустое сотрясение воздуха, — Мицукаке был реалистом.        — Надо его… — не успокаивался Тамахоме. — Напугать!       Не заржали Хранители только в силу хорошего воспитания, природной сдержанности и такта. Но общий настрой Тама уловил.        — Нет, не так напугать! — отмахнулся он. — А… напугать… э-э-э-э… ну, когда типа по пьяни глупость какую делают!        — По моему, Таски последние дни только этим и занят! — хмыкнул Нурико.        — А может, нам просто с господином Таски поговорить? — пискнул молчавший до сих пор Тирико.       Реплика его была встречена столь же скептически, как и идея Тамахоме, но если мальчик смутился и опять замолчал, то Первый хранитель продолжал развивать свою мысль.        — Ну, что-нибудь настолько тупое… настолько… что дальше уже некуда… вот… вот… например… А давайте мы его в постель к Нурико подложим!       Не погиб Первый Хранитель Судзако только потому, что Нурико просто остолбенел и онемел.        — Может сработать.        — Плохая идея.       Одновременные реплики от Мицукаке и Титири ввергли Нурико в еще больший шок, а глубокомысленное:        — Меня бы это точно напугало, — от Тамахоме, и вовсе добило.        — Что?! — взвизгнул очнувшийся Нурико. — Нет!!! Никогда!!! Ни за что!!! Сами к нему в койку ложитесь!!!        — А какой от нас прок? — удивился бестактный Тамахоме.       Попеременно краснея и бледнея, Нурико панически замотал головой, так что отдельные пряди выбились из прически:        — Нет!!! Нет!!! Даже не воображайте, что я сделаю ТАКОЕ!!! — он был почти в истерике.        — Нурико, в чем дело? Это же понарошку, — даже Мицукаке удивился, а остальные смотрели откровенно недоумевающе.       Нурико в полном ужасе обернулся к Хотохори.        — В-ваше Величество! Не… не надо! — всхлипнул он.        — Нурико, если ты против, то, конечно, можешь это не делать, — император поправил ему выбившуюся прядку и Нурико поплыл. Все остальное он слышал, как в тумане, глупо улыбаясь и плавясь от близости любимого, как кусок льда в июльский полдень. — Но идея в целом кажется мне хорошей. Таски надо встряхнуть и показать, чем могут кончиться его гулянки. Лучше сделать это нам, пока он действительно не встрял во что-то непоправимое и фатальное. Ты со мной согласен?        — Конечно, Ваше Величество! — пролепетал Нурико. — Я согласен! ***       «Согласен он! Согласен! Р-р-р-р-р!!!»       Только злость на самого себя поддерживала Нурико, когда он тащился дворцовыми коридорами. Несколько раз юноша даже всерьез подумывал сбежать, но образ Хотохори останавливал его.        — Давай, чего застыл?! — свистящим шепотом понукал его идущий рядом Тамахоме. — Таски нажрался до положения риз, так что сегодня как раз подходящий случай!        — Вы-ы-ы-ы-ы!!! — с подвыванием выдохнул Нурико и замахнулся.        — Слушай, я реально не понимаю, чего ты бесишься, — серьезно сказал Тамахоме, уворачиваясь. — Это же просто шутка! Ну, и проучим этого идиота заодно, а то взял манеру… мы тут не на гульки собрались, а по серьезному делу.        — Вот сам и шути! — огрызнулся Нурико, но было поздно. Его втолкнули в комнату Таски и ободряюще прошептали в спину:        — Ты это… если что — кричи! ***       В матовом свете луны комната Таски выглядела, как после нашествия диких кочевников. Спотыкаясь обо всё подряд и совершенно неженственно матерясь сквозь зубы, Нурико добрался до кровати и с крайним отвращением уставился на валяющегося поперек неё Таски. Судя по степени потрепанности, он лично у варваров покои и отбивал, а витающее вокруг него алкогольное амбре могло бы свалить с ног и верблюда.       Нурико помахал ладонью перед носом и попробовал спихнуть парня ближе к стене. Таски икнул, обдавая юношу новой волной перегара и только теперь тот кое-что заметил. Тессен! Эти идиоты даже не догадались отобрать у Таски его веер! Это целиком меняет дело! Ложится в одну кровать с пьяным психопатом, вооруженным огненной штукой, Нурико не собирался! Юноша гордо задрал точеный носик и направился к двери, ног на полдороге затормозил.       «Ищешь отмазку»       «Конечно, ищу!» — мысленно возмутился Нурико на свои же собственные мысли. — «Правильно Титири сказал — всё это ПЛОХАЯ ИДЕЯ!»       «Скажи лучше честно, почему на самом деле…»       "Заткнись!!!" — мысленно прорычал юноша, не давая себе додумать, решительно развернулся, подошел к постели, одним тычком сдвинул Таски, нырнул под одеяло и… застыл…       «И что теперь делать?!» ***       План был продуман от — Нурико внедряется к Таски — и до — Таски просыпается, видит Нурико и ужасается своему предполагаемому «падению». Но вот момент «между» все дружно упустили.       «Планировщики! Стратеги! Тьфу!» — в сотый раз вознегодовал Нурико, тщетно пытаясь устроиться поудобней и при этом не обращать на пьяно храпящего под боком Таски. Юноше и самому хотелось спать. Но если он уснет, то… э-э-э… вот это они тоже не продумали!       Нурико мрачно уставился на чуть колышущийся от сквозняка полог. Движение ткани убаюкивало.       Неожиданно Таски перестал храпеть, завозился, потом потянулся к Нурико и уткнулся тому носом в шею, принюхиваясь. Юноша замер.        — О-о-о-о-о! Девка… я девку не просил… ну да ладно… ходь суды…       Нурико обхватили, дернули к себе и по-хозяйски облапали. Юноша передернулся, но сдержался, сложил губки бантиком и захлопал ресничками, готовясь встретить Таски с самым невинным видом.        — Ишь ты… плоская какая… ничё, и такая сойдешь… — продолжая бормотать, Таски нырнул ладонью в разрез платья Нурико, жмакнул грудь и ущипнул за сосок… не открывая при этом глаз!        Нурико ошеломленно замер. Он совершенно не знал, что делать. Весь так называемый «план» летел к демонам и самым логичным было бы как следует шарахнуть рыжего идиота и сбежать, но вместо этого юноша молча глотал пересохшим ртом воздух, чувствуя, как оглаживают его тело мозолистые пальцы. ***       Нурико любил Хотохори. Это была непреложная истина, в которой юноша не усомнился ни разу. Он мало надеялся на взаимность, но даже быть рядом с любимым было для него достаточно. Смотреть на него, мечтать о нём… ощущая, как все сладко сжимается внутри, и бабочки щекочут мягкими крылышками в животе. Это светлое чувство Нурико лелеял и берег. Оно было его сокровищем и путеводной звездой.       Но кроме света была и тьма. Она приходила по ночам и выгибала тело в мучительных спазмах желания. Страстного, плотского, темного, заставляющего просыпаться в поту, дрожи, и плакать тихо в подушку, потому что в этих снах Нурико сжимал в объятьях не возлюбленного Хотохори, а эту рыжую образину с горы Райкаку!       Нурико сам не понимал, в какой момент началось это наваждение. Любовь и вожделение разрывало его на части, словно ин и янь. Умом он хотел одного, а в животе бабочки тем временем обращались в стальные клинки.       Бесило это несказанно! Изведясь ночью, днем он срывал свое плохое настроение и больше всех вполне предсказуемо доставалось Таски. Юноша вообще сильно подозревал, что загулы разбойника вызваны желанием быть от него подальше. Кому понравится непрерывно огребать оплеухи? И не признаешься ведь, что отвешиваешь их, чтобы хоть на секунду зарыться в огненные пряди…       Признаваться в том, что этот их «план» ввергает его в самый большой кошмар и одновременно самое большое искушение, Нурико не мог и теперь мучился, чувствуя, как сухие губы оставляют засосы на шее, опытные пальцы распутывают поясок, а собственная вздыбившаясь плоть трется о шелк штанов.       «Открой глаза! Заори, сожги комнату, разнеси дворец, убей меня! Только открой и пусть это прекратиться!» — мысленно умолял Нурико. Сам он не мог даже пальцем двинуть, парализованный вырвавшимся из-под контроля желанием и только слезы набухали в уголках глаз.       Кажется, Таски услышал его мысленные молитвы, потому что чуть отстранился и убрал руки.        — Ты что, ревешь? — недоверчиво спросил он, прикасаясь к щеке Нурико. Рыжие ресницы затрепетали. Юноша затаил дыхание, но вместо того, чтобы посмотреть ситуации в лицо, разбойник сморщился и простонал:        — Бля-я-я-я! Кого они мне подсунули?! Целку, что ли?! То-то лежит, как бревно… Только этого не хватало… И наверняка ведь страхолюдина… Шутнички хреновы! Башка трещит… Слышь ты, шла бы ты отсюда, пока я добрый. Не до тебя мне! — он пихнул Нурико в бок.       Получив такую недвусмысленную «отставку», юноша возликовал. Теперь он мог с чистой совесть сбежать и обрушить гнев всех богов на головы планировщиков и заговорщиков! Кроме Хотохори, конечно. Но пока его рассудок весело скакал к двери, его тело повело себя совершенно предательски. С замиранием сердца Нурико понял, что берет Таски за запястье и снова кладет его руку себе на грудь.        — Ну, сама напросилась… — Таски отнекиваться не стал, нагло ощупывая тело и опускаясь в своих изысканиях всё ниже… и ниже… и ниже.       Нурико, уже не стесняясь, застонал в голос. Пальцы Таски скользнули под опояску штанов юноши и наткнулись на то, что явно не ожидали там обнаружить. Дальше почти одномоментно случилось несколько вещей:        Таски отдернул руку.       Нурико кончил.       Разбойник наконец открыл глаза и вытаращился на «партнершу».       Нурико врезал ему кулаком по лбу. ***        — Вот что это за нахрен было?! — страдальчески прохрипел Таски, прижимая мокрое полотенце к роскошной шишке между бровей. Большая, багровая, она выглядела так, словно у разбойника во-вот прорежется рог, как у цилиня.        — А ты ничего не помнишь? — Мицукаке заставил его приподнять голову и оттянул большим пальцем веко, вглядываясь в налитую кровью склеру.        — Да ничего я не помню! — Таски попробовал увернуться от осмотра, но сил у него на это не хватило.        — Совсем, совсем ничего? — с любопытством уточнил Тамахоме, крутящийся вокруг стола, за которым сидел пострадавший.       Разбойник скривился:        — Да, муть какая-то! Даже вспоминать не хочу! — он непритворно вздрогнул и опять уткнулся в полотенце.       Остальные дружно покосились на забившегося в угол Нурико. Бледный, растрепанный, с мешками под глазами, одетый в платье с высоким воротником-стойкой, юноша кусал губы и смотрел остановившимся взглядом в одну точку, даже не обращая внимания на встревоженного Хотохори, который с крайне виноватым видом переминался рядом.        — Мальчики, а что случилось? — спросила Миака, которую, разумеется, в гениальный «план» не посвятили, и поэтому, что ей отвечать, не знал никто.        — Господин Таски слишком много пьет, — чистый голосок Тирико нарушил затянувшуюся паузу.        — Да? — не притворно удивился Таски. — Реально много?        — Да, — кивнул мальчик. — Видите, что случается, когда вы выпиваете!        — Что? — Таски даже опустил тряпку, надеясь заполнить пробелы в памяти.        — Неприятности! — Тирико не по детски сокрушенно вздохнул. — И мы… — Хранители затаили дыхание, — очень беспокоимся за вас! Пожалуйста, пообещайте больше так не делать!        — Хорошо, — Таски осторожно кивнул. — Врать, что совсем с выпивкой завяжу, не буду, но… — он снова вздрогнул, — столько больше ни-ни! Клянусь!        — А что, и ТАК можно было? — пробормотал Нурико и расхохотался. Во весь голос, истошно, истерично, а потом вылетел из комнаты.        — Чего это он? — спросил Таски. Титири положил ему руку на плечо, заглянул в глаза, и проникновенно посоветовал:        — Не спрашивай. Никогда. Здоровее будешь.