***
Своей матери Неро не знал. Ему часто рассказывали, как Кредо, суровый, но справедливый рыцарь из Ордена Меча – тогда еще низшего звена – подобрал его на пороге своего дома, отвел в приют при Храме и с тех пор по мере сил присматривал. Неро также часто рассказывали о том, что он сын местной распутной женщины и не заслуживает подобной милости от уважаемого человека. Вот, пожалуй, и все, что ему было известно о той, кому он был обязан собственным появлением на свет, однако даже этой информации казалось вполне достаточно по сравнению с тем, что он знал о своем отце. А именно – ничего, ровным счетом. Ни домыслов, ни слухов, ни даже грязных нападок детдомовцев. Его будто бы в природе не существовало, и это обстоятельство жалило Неро куда больнее, чем все оскорбления и побои вместе взятые. Ровесники его били, да еще как – нападали целой толпой в восемь-десять человек, изредка по трое, но никогда по одиночке. Никогда – потому что Неро вовсе не был пай-мальчиком. Неро всегда давал сдачи. — Ты должен пообещать мне, что больше не станешь лезть в драку, — увещевала Кирие после каждого спонтанного столкновения, в очередной раз прикладывая мокрый платок к ссадинам на его разбитом лице. Неро тер нос замызганным рукавом и упрямо молчал. Сам он предпочитал называть потасовки с местными не драками, а боями, потому что сражался всегда неистово и до конца – пока не приходила эта глупая курица и перепуганные мальчишки не разбегались кто куда. Никому из них не хотелось проблем. Младшая сестра Кредо была на два года старше самого Неро, на пару сантиметров выше, и, честно говоря, порядком раздражала его своей правильностью. Да что она могла понимать? Жила себе припеваючи под теплым крылышком заботливого братца и горя не знала. Заботливый же братец всякий раз после того, как Неро ловили на горячем – а именно в ожесточенной схватке со старшими, как правило, обитателями приюта – являлся к настоятелю и в его присутствии проводил со своим подопечным воспитательные беседы. Поднимать на него руку Кредо себе никогда не позволял, впрочем, словесные наказания бесили Неро ничуть не меньше. И все же – он привык. Привык терпеть, держать язык за зубами, когда надо – отбиваться, не позволяя себя сломать. Он решил во что бы то ни стало пережить это все, отыскать своего отца и воздать ему по заслугам. С другой стороны, ему бы хватило просто найти его. Найти и спросить: кем он себя возомнил? Зачем поступил так, зачем зародил семя его, Неро, жизни во чреве падшей женщины, ради какой великой цели? Столько разных «зачем»... В конечном счете он просто растворился в воздухе, словно утренний туман, и теперь Неро в свои неполные одиннадцать отчаянно пытался подобрать этому хоть какое-то оправдание. Причину жить, если угодно.***
Ноябрьская морось неприятно холодила нос, щеки, залепленный мокрой челкой лоб и торчащие из-под шапки мочки ушей. Под ногами натужно скрипели гибкие ветви, а сквозь густые заросли сновал задиристый ветер, будто обманом срывая остатки сморщенных листьев с длинных ивовых плетей. Первые заморозки ударили прошлой ночью. Неро, однако, давно свыкся с холодом – стены приюта, хоть и выстроенные из нескольких слоев крепкого кирпича, тепло держали с переменным успехом, поэтому в старом здании порой так сильно отдавало сыростью, а из многочисленных щелей сочился вездесущий сквозняк. Неро сидел на прочной с виду ветке у самого основания ствола – на высоте двухэтажного дома, не меньше. Сидел и болтал ногами, изредка высовывая из шершавых изнутри карманов пригоршни мелких камушков. Их он безо всяких угрызений совести поочередно бросал в сторону расположенной совсем рядом могилы со стершимся именем на надгробии. Неро нравилось думать, что безымянное захоронение могло принадлежать его отцу или матери, хотя он понятия не имел, жив ли кто-нибудь из них до сих пор. Впрочем, отца он все же искренне желал однажды встретить, пусть и отнюдь не с благими намерениями. Что же касается матери… Почему-то каждый детдомовец считал своим долгом подчеркнуть, что родительница Неро – публичная женщина, но ни один из них не соизволил рассказать или показать, кто именно. Сама она тоже ни разу за всю его пока еще не слишком долгую жизнь в поле зрения не появилась, поэтому Неро предпочел принять как данность, что его матери в этом мире больше нет. В приюте взрослеют быстро, так что он уже считал себя почти что самостоятельным и независимым. Только вот отца бы найти. Старое кладбище с полуразрушенными склепами, сплошь поросшее кустами дикой ежевики и оплетенное плющом, привлекало его своим величием и раньше, однако сегодня кое-что было не так, как всегда. Вернее, кое-кто. — Брат снова будет ругаться, — задрав подбородок вверх, сообщила ему будто из-под земли возникшая Кирие и погрозила пальцем. — Ты же знаешь, что нам запрещено сюда ходить. И без того хмурый Неро, мимолетно взглянув в просвет между прутьями, насупился сильнее. Похоже эта надоеда увязалась за ним еще у врат приюта и тайком плелась позади через весь лес. — Ну и не ходи. Бесконечные запреты, ограничения, насмешки за спиной, постоянная борьба за существование… Как ему это все надоело. Как же он устал. — Я бы не ходила, если б ты не был таким дурачком. Глаз да глаз за тобой нужен, вот что, — продолжала тем временем Кирие, складывая ладони козырьком, — вместо того, чтобы бродить по зарослям черт знает где, я с радостью сходила бы к мадам Элли за цветами. Неро не знал, что его раздражало больше: воспоминания о душной мастерской на Пятой улице или о Кирие, которая обожала украшать помещение хора бумажными цветами и постоянно отправляла Неро за ними к этой вредной старухе Элли. — Ну так проваливай отсюда! Пошла вон! — неожиданно для самого себя заорал вдруг он, вскакивая на ноги. Разумеется, при этом напрочь позабыв о том, что сидит на скользкой ветке. Стая растревоженных птиц сорвалась с кроны дерева и, шурша крыльями, перелетела на соседний вяз. Неро бы тоже так поступил, если бы мог летать во все стороны, но он, увы, был ограничен только один направлением – вниз. Приземление вышло удачным лишь отчасти. Он не разбил голову о камни и не свернул шею при падении, но зато, проехавшись по мерзлой земле, разодрал штанину на правой ноге и стесал под ней кожу на колене. Всего-то сукровица, нестрашно. То есть, так подумал сам Неро, однако не прекращающая визжать во время его «полета» Кирие считала совсем иначе. — Нужно бежать к дяде Агнусу, немедленно! — Глупая, он же ученый, а не врач, — отмахнулся Неро, поднимаясь и отряхиваясь. Штаны, конечно, было жаль, но рана выглядела не так уж ужасно. Во всяком случае, не настолько, чтобы он взял и по своей воле пошел к задирам из Ордена Меча. В детдомовский лазарет он бы тем более не сунулся – по понятным причинам. Только не сейчас, только не когда тайком сбежал на старинный погост, куда настоятель строго-настрого запретил приближаться едва ли не с первых дней его жизни в стенах приюта. Он хрипло кашлянул и попытался придать себе как можно более серьезный и взрослый вид: — Без паники, я в порядке. Кирие на удивление послушно замолчала, и Неро наконец смог оценить нанесенный себе же ущерб в полной мере. Во-первых, со всей этой возней он не заметил, что шапка осталась в плену ивовых ветвей, пока он летел сквозь них, а отросшие мокрые волосы не только закрывали обзор, но и норовили влезть в рот, нос, уши, в общем, порядочно мешали. Во-вторых, как назло начала портиться погода. Дождь усилился, что добавляло проблем, поскольку одновременно с этим воздух становился все холоднее, а навеса, под которым можно было бы укрыться, поблизости не наблюдалось. Для подобной цели подходило разве что одно место, но было ли это хорошей идеей? Время на размышления убывало с каждой новой каплей дождя, оставляющей обжигающий отпечаток на их лицах. Если бы кто-нибудь когда-нибудь сказал, что внутри старого склепа так отвратительно воняет, Неро бы и шагу туда не ступил. Но настоятель упоминал только о кладбище в целом, и лишь в том ключе, что ходить туда ни в коем случае нельзя. Вероятно, именно поэтому Неро с большим удовольствием нарушил запрет, а заодно и влез в какую-то древнюю усыпальницу, уговорив Кирие забраться сюда с ним. Кто же мог предположить, что там будет стоять такой удушающий смрад? — Зато сухо, — буркнул Неро, почти физически ощущая на своей спине недобрый взгляд. Шагающая следом за ним Кирие возмущенно чихнула в ответ. Они вышли на середину небольшого, размером с малогабаритную комнату, запыленного помещения, сплошь увешанного паутиной и заросшее в некоторых углах отвратительным на вид черно-серым мхом. Крыша, благо, выглядела целой, по крайней мере на головы им не капало. — Ну и что теперь? — поинтересовалась Кирие, боязливо оглядываясь по сторонам. Вообще-то она была довольно труслива, когда дело касалось чего-нибудь опасного, и Неро знал, что несмотря на все свое напускное равнодушие, сердечко у нее сейчас билось часто-часто, как у загнанного в угол зайца. Сам-то он, понятное дело, ничуть не боялся. Чего бояться-то, пепла в причудливых урнах, что стоят вон там, на каменной полке? Вот еще. — А ничего, посидим тут пока, ливень переждем, — выпрямившись, чтобы казаться повыше, заявил он. Где-то вдали тоскливо завыл бродячий пес, слегка приглушаемый толстыми стенами склепа, и они с Кирие подпрыгнули одновременно. Пожалуй, не зря они все-таки пробрались в эту вонючую гробницу через дыру под погнутой дверью, тут хотя бы был шанс уберечься от диких собак, чей нюх, если повезет, вполне мог притупить проливной дождь. — Ты это… Ну знаешь… Устроившись прямо на полу у дальней, относительно чистой стены, они прислонились спинами друг к другу и прислушивались к звукам извне. За заколоченными воротами все еще гудел ветер, отстукивали бесноватый ритм крупные капли, и время от времени будто издалека доносились раскаты грома. Кирие не отвечала, и Неро, накручивая на палец вымазанный в болоте шнурок, продолжил: — В общем, прости меня, пожалуйста. За то, что накричал. Понимаешь, это… — Понимаю, — неожиданно мягко ответила она, не оборачиваясь, — не стоит беспокоиться, я все понимаю. Неро вздохнул и оставил шнурок в покое. Это был не первый раз, когда он сорвался. По правде говоря, этот раз был не только далеко не первым, но и вряд ли последним. Когда же это началось, когда он стал выходить из себя так внезапно и плеваться ядом так пылко? Неро не помнил точной даты, но, кажется, потеря контроля над собой впервые одолела его около полугода назад. Тогда же он едва не покалечил троих детдомовцев, что по привычке напали на него возле столовой в надежде отнять фрукты. Кирие знала об этом, равно как и о том, что это были не его слова. Сам бы он ни за что по собственной воле не обидел своего единственного во всем мире друга. Именно друга. Да, Кирие частенько его жутко бесила тем, что постоянно читала нотации и учила, как надо себя вести, к чему стремиться, и почему так важно, чтобы он вырос порядочным человеком. Он даже убегал от нее раньше, когда совсем мелкий был, убегал и прятался в приютском чулане, откуда потом с воплями выскакивал, умоляя снять со своей шеи гигантского паука. Паук, конечно, был совсем небольшим, но Кирие все же добросовестно освобождала своего глупого младшего протеже от этого страшного монстра, и так, постепенно, они подружились. Вот и сейчас, несмотря на неловкость, вообще всю нелепость и даже абсурдность ситуации, она была рядом, не пыталась его задеть или унизить, а просто была рядом. Неро был очень благодарен за это, хоть и не вполне понимал, зачем «правильно» воспитанной девочке из хорошей, уважаемой семьи якшаться с таким, как он. Но такова уж она, Кирие, была. Добрая по самую маковку, хоть и безнадежная зануда порой. В нише за урнами что-то шевельнулось. — Эй, ты видишь это? — встрепенулся Неро, подбивая подругу по несчастью локтем в бок. — Вон там, у стены. Она заерзала, лениво, нехотя, наконец, развернувшись вполоборота, удивленно переспросила: — Вижу что? Куда смотреть-то? — Да прямо, прямо смотри! Арка за каменной полкой! А посмотреть и правда было на что. Пустота в темном проеме за урнами вдруг будто окуталась густым угольно-черным туманом, он клубился, извивался и вставал на дыбы, а затем центр этого скопления мглы каким-то образом рассеялся, и Неро увидел там два мерцающих силуэта: один ярко-красный, как пламя, а второй цвета холодного зимнего неба. Эти двое, очевидно, сражались, поскольку в их руках Неро заметил не то копья, не то клинки – трудно было разглядеть детали, так как видение представляло собой одни лишь очертания. Зато насколько яркие! Он не понимал, как можно было этого не замечать, ведь свечение, исходящее от фигур, было таким ослепляющим, таким… необычным! — Кирие, скажи, что ты видишь то же, что и я, пожалуйста, Кирие… — пролепетал он срывающимся голосом. В одночасье вдруг пересохло во рту, а руки и ноги стали такими тяжелыми, что, казалось, обратились в камень. Мгновением позже пришло понимание – рука и правда будто онемела, вот только одна – правая. Неро попытался пошевелить ею, но почему-то не смог даже палец согнуть. Его конечность по-прежнему находилась на своем месте, он чувствовал свою шею, плечо… Однако все, что «росло» из предплечья словно больше не принадлежало ему. Словно это была чужая рука. Неро в панике бросил дикий взгляд на Кирие – та сидела неподвижно с застывшим выражением лица, как если бы находилась сейчас совсем не здесь. И тогда он снова взглянул в сторону светящейся ниши. Всего лишь мгновение – посмотри он туда лишь одним мгновением раньше, увидел бы, как, отстранившись, красный демон вгоняет лезвие меча по самую рукоять в грудь синего. Тогда, возможно, он бы что-нибудь понял, смог бы каким-то образом связать происходящее… Но он посмотрел слишком поздно. Видение растаяло, будто его никогда и не было, а правую руку Неро в тот же момент пронзил такой взрыв боли, что он не удержался от крика. Где-то слева, в районе сердца жгло, однако эта боль была ничем по сравнению с той, что пламенной лавой струилась теперь от плеча до кончиков пальцев. — … ро, — тихий шепот неожиданно вернул его в реальность, заставил буквально вынырнуть из глубин подсознания, — Неро! Кирие вовсе не шептала, напротив, почти кричала, но звук ее голоса доносился до Неро как сквозь толстый слой ваты. Должны быть, она пыталась до него достучаться уже долгое время. — Неро, очнись!!! Он окончательно пришел в себя только тогда, когда испачканная в вековой пыли ладошка Кирие сочно шлепнулась сначала на одну его щеку, затем почти сразу на вторую. — Эй, ты что, с ума сошла?! — возмутился он, перехватывая ополоумевшую подругу за кисти, и машинально замер, во все глаза глядя на собственные пальцы. Правая рука выглядела обычно. Он прислушался к своим ощущениям и не заметил ничего странного – рука и впрямь пришла в норму. Может, ему все привиделось? Вдохнул чьего-нибудь доисторического праха в злосчастном склепе, например, и на некоторое время немножечко с ума сошел. Может же такое быть? Так или иначе, оставаться в этом месте и дальше совсем не хотелось. — Полезли наружу, а? — обессиленно пробормотал он, перебивая открывшую было рот Кирие. Она, пожав плечами, согласилась, но пообещала, что когда они вернутся в город, обязательно ему задаст, вот уж пусть не сомневается! — Да-да, как хочешь, — хмыкнул Неро, украдкой косясь в сторону каменной полки и арки за ней. Там было пусто, тишина и покой. Урны стояли на своем старом месте, ниша пугала зловещими тенями, в общем, ничего криминального. Наверное, и правда надышался гадости. Когда они выбрались из усыпальницы через покореженную дверь, выяснилось, что дождь уже кончился. В воздухе сквозила сырость, присущая этой поре года, на крестах и голых деревьях поблескивала влага, а изо рта, стоило его раскрыть, вылетал легкий пар, мгновенно растворяясь без следа. — Из-за тебя я испортила платье, — с непередаваемым разочарованием в голосе протянула Кирие, слегка нагнувшись, чтобы внимательнее изучить предмет своего беспокойства. Подол ее длинной шерстяной юбки в самом деле оказался надорван в нескольких местах, но куда критичнее была большая черная клякса на спинке куртки. Неро решил ей об этом не сообщать от греха подальше. — Сама виновата, нечего в платьях по лесам и кладбищам шататься. Пререкаясь и огрызаясь друг на друга, они дошли до последнего ряда могил, где перелезли через старую покосившуюся изгородь, намереваясь двинуться к лесу, однако громкий шорох в зарослях ежевики вынудил их замереть на месте. Невообразимая каракатица, вся изломанная, несуразная, с телом, будто сшитым воедино из разных кусков, выкатилась навстречу, и, угрожающе покачиваясь на кривых ракообразных ножках, уставилась на них пустыми черными глазницами. Неро, который стоял ближе, заметил, что у этого создания вместо пальцев были округлые острые лезвия, и этот факт сам по себе стал сигналом держаться настороже. Колченогая тварь тем временем приблизилась к нему и замерла в нескольких метрах, будто колеблясь. Этого краткого мгновения хватило, чтобы Неро опомнился, схватил за руку побелевшую как стена в храме Спасителя Кирие и бросился бежать, едва ли не волоча ее за собой в сторону леса. До цивилизации они добрались по уши в грязи, расцарапанные, в подранной одежде и с перепуганными физиономиями, так что обоим в итоге сильно досталось. Кирие, конечно, повезло больше, ее с еще более строгим, чем всегда лицом забрал домой брат, а вот Неро публично отчитал настоятель, и было это не очень приятно. Больше он ни к безымянному захоронению, ни к склепу, ни к самому, собственно, могильнику и на пушечный выстрел не подходил.***
— Ты знаешь, что это было? Тогда, на кладбище? — тихо спросил он подругу однажды вечером. Они сидели перед камином в приютской гостиной и дружно уплетали принесенные Кирие пирожки. С памятного дня прошло почти две недели. — Я думаю, это был демон. Она вздрогнула, но продолжила есть, очевидно считая, что, если сделает вид, что ничего не услышала, тема будет закрыта. Однако Неро сдаваться не собирался. — Знаю, взрослые твердят, будто чудовищ не существует, будто давным-давно всех их до единого поборол древний рыцарь. Но я знаю! Каким-то образом я знаю, что… кого мы видели на кладбище! Это был… — Замолчи! — глаза Кирие засверкали не то гневом, не то страхом, а может быть и тем и другим сразу. — Если кто-нибудь из приюта услышит, что мы туда ходили, будет плохо, очень плохо! Тебя снова накажут! Она поежилась и отложила подостывшую, но все еще безумно ароматно пахнущую выпечку: — Мы должны рассказать обо всем брату. Я… не могу больше скрывать это от него. Единственный, кто сможет помочь нам разобраться – это он. — Чем это он, интересно, поможет? Разве что наябедничает главе Ордена, а тот нас сутками допрашивать станет. Тебе что, правда хочется общаться с этим мерзким стариком? Кирие резко вскинула голову и неожиданно залепила ему оглушительную оплеуху: — Его Святейшество – добрый и сострадательный человек! Между прочим, когда Кредо нашел тебя на нашем крыльце, именно он распорядился, чтобы тебя определили в воспитанники приюта, в противном случае ты бы обязательно вырос каким-нибудь босяком без зачатков образования, а может, и вовсе бы где-нибудь сгинул! Она судорожно втягивала воздух в легкие, пытаясь восстановить дыхание, и Неро не стал говорить, что не очень-то радеет за учебу, а уроки в гимназии при детдоме постоянно пропускает. Зачем? Ей этого не понять. Уж Неро-то был уверен, что старому святоше Санктусу плевать на его существование. Всем плевать. Трухлявое полено из камина переломилось пополам и рухнуло в груду золы на самом дне, выдав напоследок целый сноп искр и самую яркую вспышку за все свое недолгое существование. Пятно света мазнуло по руке Неро, которой тот как раз тянулся в корзину за очередным пирожком. — Что это? — Кирие перехватила его кисть и притянула поближе к своему лицу, рассматривая. — Ты снова дрался? Ну сколько можно повторять? Ты не должен так делать! — Я не дрался! — рявкнул Неро в ответ, отдергивая руку с невесть откуда накатившей яростью. Он не врал, но разве ж можно что-нибудь доказать человеку, который уже вбил себе в голову, что он совершенно прав, а все остальные лгут? — Как же! Твои «боевые ранения» говорят сами за себя! Она вскочила с низкой скамеечки и вся пунцовая выбежала из зала. И почему все девчонки такие странные, думал про себя Неро, быстро запихивая в рот последний кусок пирожка. В приюте всегда стоило быть начеку, зазеваешься – и прощай еда. Впрочем, с рукой и правда происходило что-то неладное. Он прожевал остатки мясной начинки и поднес свою правую конечность к огню, где было больше света. Странные жесткие наросты на костяшках, напоминающие загрубевшие мозоли, полыхнули багрянцем, и Неро тоскливо вздохнул. Эти штуки появились еще несколько дней назад, причем он понятия не имел, где и как умудрился пораниться. Драк, в которых уличила его Кирие, действительно не было, он ей не соврал. Почему-то после возвращения с кладбища приютские дети сторонились его, во многом, вероятно, благодаря тому, что кто-то пустил слушок, будто всех, кто связывается с Неро, в итоге ждут неприятности. Слухи слухами, а он был им даже рад – меньше нежелательных контактов, оскорблений, соответственно – меньше проблем. «Сила…» От неожиданности Неро дернулся, едва не угодив прямо в широко зияющую пасть камина, и рывками заозирался по сторонам. — Кто это сказал? Тут кто-то есть? «…Дай мне больше силы!» — Выходи, сейчас так дам, что мало не покажется! — на всякий случай он даже привстал, сжав кулаки и приготовившись отбиваться от нескольких хулиганов сразу, как случалось не единожды. Но показываться никто не спешил. Неро подождал еще немного, напряженный до предела и в любую минуту готовый зарядить кому-нибудь по лицу, однако в гостиной так никто и не появился, и когда дежурный по корпусу – дотошный старый дед в треснувших очках – проскрипел своим надрывным дребезжащим голосом об отбое, ему пришлось покинуть насиженное место и отправиться в общую комнату спать. Кто бы мог предположить, что эта ночь станет для него своеобразной точкой отсчета до того момента, когда он сможет наконец покинуть стены ненавистного приюта?***
Первый делом пострадало ухо. Цепкие пальцы потянули за самый его верх, и пока Неро, отчаянно брыкаясь, пытался высвободиться, перехватили уже более основательно – за шиворот. — Какого черта, жить надоело?! — заорал он, вырвавшись все-таки из крепкой хватки и развернувшись к обидчику лицом. — Отнюдь. Доброе утро, Неро. Нарушителем спокойствия оказался не кто иной, как старший брат Кирие. Пока Неро таращил глаза, недоумевая, что могло понадобиться Кредо в приютской спальне ни свет ни заря, тот жестом указал следовать за собой и первым шагнул к дверям, ведущим в коридор. Неро не осмелился ослушаться. Семеня за широкоплечим рыцарем Ордена Меча, он старался не смотреть по сторонам и не обращать внимания на перешептывающихся детдомовцев, которых разбудил его громкий вопль. Коридор вывел их к небольшому хозяйственному помещению, где работники приюта обычно хранили всякое барахло, вроде старых столов, стульев со сломанными ножками, которые вроде бы были уже бесполезны, но могли и пригодиться, и прочих ненужных вещей. — Скажите-ка мне, молодой человек, — начал Кредо, прикрывая за собой дверь на внушительный засов, и Неро сразу понял, что разговор предстоит не из легких. Кредо явно был зол, да еще как. Он никогда не видел его в таком состоянии раньше. — Кто обнаружил вас, новорожденную личинку, пускающую сопли и слюни, на пороге своего дома десять лет назад? Неро до скрипа стиснул зубы и упрямо вперил взгляд в стену, только бы не смотреть в глаза Кредо. Ему до безумия не нравился ни тон, ни это подчеркнуто-пренебрежительное «вы» в обращении рыцаря, однако инстинкт самосохранения подсказывал пока держать рот на замке. — Кто нашел для вас надежное убежище, озаботился вашей судьбой и с ног сбился, разыскивая ваших родителей по всей Фортуне и за ее пределами? — наступал тем временем Кредо. — Хорошо, когда ты просто не знаешь, кто твои родители. Хуже, когда твоя мать – падшая женщина, и об этом не сплетничает только ленивый, — попытался вставить Неро, по-прежнему не глядя никуда, кроме растрескавшейся кладки над пыльным плинтусом, но рыцаря было не остановить. — Кто отстаивал вас перед руководством приюта, когда за бесконечные драки вас хотели сослать в портовые доки в так называемые подмастерья к местным ремесленникам? — Ты… — Не слышу! — ТЫ! Мой старший брат! Это было правдой в некотором смысле. Хоть формально такие люди как Кредо и назывались опекунами, среди сирот приюта ходило иное прозвище – старший брат либо сестра, если эту роль выполняла женщина. У каждого из них был такой «родственник». Неро эта традиция никогда не нравилась, поэтому и Кредо он всегда звал исключительно по имени, за что время от времени дополнительно подвергался травле от прочих детдомовцев. Горькая улыбка скользнула по губам рыцаря и тут же растворилась, будто ее и не было. Лицо его вновь стало сосредоточенным: — Так почему, на каком основании ты позволяешь себе втягивать в свои сумасбродства Кирие? Почему ты не ценишь жизнь своей сестры? — Я не… — Ты был на старом кладбище, мелкий негодник, куда ходить строжайше запрещено, и ты потащил с собой Кирие! Это очень, очень опасно. Имей в виду, если считаешь приемлемым рисковать собственной жизнью – это твое право, но сестру впутывать не смей. — Она рассказала… про демона? — тихо спросил Неро, поднимая, наконец, глаза. — Да. — Это и правда был демон? Настоящий? — … да. — А больше она… ни о чем не упоминала? Кредо, хранивший до сего момента отрешенно-суровое выражение, с подозрением выгнул густую бровь. — Например? Неро вздохнул и молча протянул ему свою правую руку, на ходу сжимая ладонь в кулак. Проблески рассвета из окна с надломанной рамой заплясали на словно отполированных багровых костяшках. Такого выражения лица он у святого рыцаря точно никогда прежде не видел.***
Полгода прошло с того дня. Неро начал постоянно заматывать руку в бинты, следуя одному из условий Кредо: никто не должен был увидеть его странную мутацию, особенно Кирие. Ведь если она узнает, то и сама окажется в зоне риска – люди неоднозначно реагируют на любые непонятные вещи. Сомнительная слава Неро сослужила в этой ситуации неплохую службу, так как ему, ранее постоянно уличаемому в драках, было куда проще объяснить наличие повязки. Вторым условием стало вступление в тайное общество, основанное рыцарями Ордена Меча – только они ведали о реальном существовании демонов и проходили уникальную спецподготовку для того, чтобы обеспечивать безопасность горожан и в случае необходимости сражаться с монстрами. Неро тоже тренировался. Вернее, Кредо тренировал его отдельно от остальных, зачастую на заброшенном полигоне за чертой города. Хоть он и называл его секретным козырем Ордена, демонстрировать его «особенность» другим посвященным почему-то не спешил. — Я научу тебя основам ведения боя, — заявил рыцарь во время самого первого занятия, — но с прочим тебе придется разбираться самостоятельно. Твоя рука может существенно повысить твой боевой потенциал. Подумай о том, какая техника подойдет для нее. И Неро такую нашел. Почти сразу. — Ого! Я назову этот прием... Девил Брингер! — с неподдельным восхищением воскликнул он, когда огрубевшая до самого локтя рука засветилась синим и, внезапно удлинившись до нескольких метров, отправила Кредо в краткий полет до противоположного края поросшего сорняками поля. — Недурно, — крякнул тот, поднимаясь на ноги и выплевывая мелкие комочки земли, что попали в рот, пока он кубарем катился по траве. В остроконечной бородке, которую он отрастил совсем недавно, застрял одуванчик. Неро понятия не имел, как и почему его рука стала такой, но поклялся себе, что когда-нибудь узнает правду. Когда-нибудь, когда вырастет и станет сильнее, а пока что он во всем слушался «старшего брата» и незаметно оберегал «старшую сестру».***
Однажды наставник, как привык в последнее время называть его Неро, явился в гостиную приюта с крайне задумчивым лицом. Во всяком случае, в этот раз оно выглядело куда серьезнее, чем всегда. — У меня есть предложение для тебя, Неро. Не мог сделать этого раньше, ведь наш с Кирие дом совсем крошечный, и третьему обитателю было бы там тесно. Но недавно меня повысили на службе, — он на мгновение запнулся и, поднеся кулак к подбородку, кашлянул. Неро как завороженный следил за каждым его движением. — В общем, теперь у нас будет дом побольше, и я смогу забрать тебя в семью. Что скажешь? Что мог ответить на такой вопрос круглый сирота, вынужденный провести все свое детство в месте, где его открыто ненавидели все и каждый? К концу дня его нехитрые пожитки уже были перевезены в новый дом, а еще в качестве подарка в честь такого неординарного события Неро получил кольцо с эмблемой Ордена Меча, которое не преминул тут же надеть на указательный палец левой руки. Откуда же ему было знать, что не далее, чем прошлой ночью в штаб-квартире Ордена состоялось закрытое совещание, в ходе которого местные лазутчики раскрыли всем присутствующим информацию об исключительности юного Неро и таинственном происшествии, которое произошло с ним полгода назад на старом кладбище? Откуда ему было знать о том, что служители Ордена во главе с Его Святейшеством Санктусом шантажом вынудили рыцаря Кредо дать согласие на предстоящее использование Неро в качестве смертника, такого себе отвлекающего маневра, когда придет время воплощать в жизнь их план по «спасению мира»? Конечно, он не мог об этом знать… Равно как и о том, что Кредо предъявили жесткий ультиматум: либо жертвой становится Неро, либо Кирие. Люди должны будут наглядно понять, демоны – это зло, и чья-нибудь душераздирающая гибель их в этом совершенно точно убедит. И вот тогда… тогда, наконец, Орден оправдает свою непогрешимую миссию, докажет людям, что рассчитывать в борьбе с монстрами они могут только на них. Обо всем этом Неро, разумеется, не имел ни малейшего понятия, радуясь сверкающему перстню-печатке и горячему пирогу с корицей, испеченному сестрой к маленькому торжеству. До часа «X» оставалось ровно шесть лет.