Фатум

«Постоянная сухость во рту Неуёмная свежесть в мозгах Папироса летит в пустоту Электропопс в ногах» Сенсимилья — C. Чиграков

Зачем-то Аой угробил целый вечер на собирание информации абсолютно бездоказательной, и наделал кучу выводов на основе интуиции. Собственно, чуйка его редко подводила. А главное, выливать свои догадки он на Дайске вовсе не планировал. Тогда, логично бы задать вопрос: «Дорогое подсознание, что с тобой?» Андо лениво повернул к Юу голову, демонстрируя на лице весь спектр молчаливого возмущения. А затем, пальцы гитариста ухватили чужую талию с такой злостью, как если бы собирались оторвать кусок аойского бока. — Оя!.. — вскрикнул от боли Широяма. — Я сейчас не в настроении, — прошипел Дай, свободной рукой ковыряясь в кармане в поисках ключей от авто. Широ не покидало ощущение, что он спит и видит странный, но очень реалистичный сон. — Значит, ты всегда бежишь присунуть кому-то, когда злишься? Андо сохранял хладнокровие, делая скидку на то, что все эти разборки — воздействие химии на чужой организм. Но Широяма его реально провоцировал. Пискнула сигналка, выдавая местоположение автомобиля, и Дайске энергично зашагал в его сторону. — Понимаю твоё негодование. Но не разделяю! — сказал он. — Ты такой жестокий! — Не паясничай. Шевели ногами! Шевелиться у Юу получалось крайне плохо, поэтому Андо, обречённо вздыхая, всё сделал сам: усадил на пассажирское кресло, пристегнул. Руки Дайске двигались так красиво и точно, что Широяма почувствовал, как его снова начинает крыть. Замок ремня безопасности щёлкнул в мозгу оружейным затвором.  — Bang! — сказал вслух Аой, поймав на себе цепкий нахмуренный взгляд. Как выстрел в сердце. Глаза гитариста находились так близко, что при желании можно было рассмотреть каждую ресницу. И как бы Юу ни старался, ему не удавалось переключить внимание на что-то другое. Опустевший мозг потихоньку заполняли мысли об этих чёртовых ресницах. А ещё были руки, дыхание, голос, энергетика. Широяма смотрел на Дайске и не мог заставить себя отвернуться. — Что. — Меня прёт, — романтично выдал Аой. В контексте можно было бы предположить даже поцелуй, если бы не подступившая тошнота. Накрыв рот ладонью, ритмист побледнел и выпучил глаза. Андо рванул дверцу машины, открывая её, и Широяму смачно вывернуло на асфальт. — Чёрт. Плюхнувшись на водительское кресло, Андо достал сигареты, и, зажав одну зубами, подкурил. Затянулся несколько раз, и долго смотрел большими чёрными глазами куда-то внутрь сидевшего рядом мужчины… — Зачем? — неожиданно спросил он, выпуская дым через уголок рта. — Не знаю, — для Юу всё происходящее существовало в тумане сигаретных вдохов и выдохов, производимых чужими лёгкими. Он вслушивался в пульсацию пространства и переводил интонации голоса в слова. Чёртовы ресницы! Стрельчатые, они на вид казались жёсткими, но так ли это на самом деле? Аой было потянулся, чтоб проверить, но Андо пресёк его жест. — Проявление жизнелюбия, может? — добавил ритмист. — Перестань! Вы когда-нибудь наблюдали за торчками? Когда твоё сознание не замутнено никакими драгами, перед тобой просто существо о двух ногах. Ну, похожее на человека. Но сущность… Допустим, у каждого свой кайф. Некоторые любят вместо вены бить по ноздре, чтобы непрерывно поблёвывая, вести беседы на тему эстетики. Особый вид героиновых интеллектуалов. Ладно, сие есть лирическое отступление. Дайске подумал, насколько же нелепо всё выглядело со стороны. «Служба спасения 119…» — Попытка угробить себя, нэ? — Мы начинаем умирать сразу, как только рождаемся, Дай. Тебе ли не знать? — Это чужая цитата. Дайске видел перед собой мутный взгляд и слипшиеся сосульки волос, повисшие вдоль заострившихся скул. За то время, пока они не виделись, Аой изрядно потерял в весе. А вёл себя всё так же отвратительно. Андо остро переживал эту «защитную» реакцию, но не мог понять причин. Из-за той детской игрушки? Ну, смешно же! Наверное, ему никогда не понять, что происходит в чужой голове, если Широ сам не захочет объяснить. Отстранённость Юу очень задевала его. «Зачем мы привязываемся к тем, кто совершенно нам не подходит?» А ритмист The Gazette неожиданно разозлился: — Не пялься так! — Как? — Прозвучало мягко, на выдохе… — Я тебе не подхожу… — сказал Аой, то ли спрашивая, то ли утверждая. — Абсолютно! Словами можно не только ударить, но даже убить, и что-то ведь дёрнуло сейчас высказаться? Дай и сам не знал, подходит ли ему Юу, более того, гитарист никогда об этом серьёзно не задумывался. Просто вместе им было комфортно как «дома». Неспокойно, не совсем понятно, но хорошо. И могло бы стать ещё лучше, если бы Аой не сделал финт ушами. И вроде расстались, но внутренний голос Дайске твердил, что между ними всё только начинается. Чему верить? И вообще, что за утверждение «не подхожу»? Это же не костюм и не ботинки, которые не по размеру… — Я не могу перестать на тебя злиться, Дай. А вот это уже было ближе к истине. — За что? — Нельзя вот так взять и заявить человеку, что собираешься кого-то трахнуть. — Ты сказал, что мои связи тебя не волнуют. — Я соврал. Знаешь ли, все врут, и я тоже не идеален.  — Вот как. Широяма был уверен, что ему всё это кажется. Дайске — галлюцинация, и на самом деле его здесь нет и быть не может. А сам Юу, возможно, всё ещё находится в клубе, лежит на полу подсобки и разговаривает сам с собой. Не особо оптимистичный вывод, но зато можно, наконец… — Меня бесит, что ты… как-то пролез в мою жизнь и успел там обосноваться! И теперь, хрен от тебя избавишься. А мне ведь это совсем не нужно было. Я привык жить один. А теперь стало ещё хуже. Я от тебя не завишу, но чувствую себя обязанным. Почему, чёрт подери?! Я ненавижу вопросы, но в то же время хочу, чтобы ты их задавал… — И отвечать на них не собираешься. Интересное признание, — ухмыльнулся Андо, наклоняя голову к плечу. — Мне бы хватило простого «Я люблю тебя, Дайске», ну, или «Прости», на худой конец. Я бы понял. — В смысле? — В чём твоя проблема, Юу? Секс? За окном расплывался утренний пейзаж. Рассвело. Но воздух вокруг казался густым и давящим.  — Если бы дело было в этом, всё стало бы проще. Но ты ни разу не Бог секса, Дайске! Этот чёртов Аой умел бить ниже пояса. Отыгрался за «абсолютно». Андо лишь сильнее нахмурился и поджал губы: — Ну, извини… — Я пытался помириться, пока ты не… Кто такой Джин Вонг? — вдруг снова спросил Аой, и его голос внезапно показался гитаристу незнакомым. Пальцы Дайске выбивали адский бит по приборной доске. Можно было давно уехать, но хрен знает, что его держало на парковке. Андо, как мазохист выслушивал поток словесного дерьма в свой адрес, пытаясь понять, почему он ещё не выкинул ублюдка Широяму из своей машины. — Мы трахались. — Не думаю, что причина была исключительно в том, чтобы меня позлить. Он тебе нравится. — Ты сам это сказал, — прозвучало назидательно. Аой дёрнулся на сиденье, поднимая на Дайске тяжёлый взгляд. Барабанная дробь, производимая чужими пальцами начинала его бесить. — Зря я тогда тебе позвонил, — сказал Юу. Ревность, вроде как, им игнорировалась, тем не менее крышу сносила основательно. Аж кровь к голове прилила… — Такой мудак как ты не заслу… — О да, ты позвонил… — издевательски протянул Андо, прерывая чужой монолог, — и звонишь всякий раз, когда напиваешься. И тупо молчишь в трубку. Упрямый осёл! Не я первый оттолкнул тебя! Ты сам так захотел. Какие ко мне претензии? — Иди нахуй! — Сам иди, — Андо нажал на газ, и машина резко сорвалась с места. — В следующий раз, когда захочешь «проявить жизнелюбие», — гитарист нарочно цитировал слова Широямы, — меня к этому не привлекай. — А я тебя и не звал! Ты очень неприятная и назойливая галлюцинация, Дайске Андо, — произнёс Юу капризно. — Чё? — Да брось! Какой нормальный человек сорвался бы хрен знает куда среди ночи? — Я поехал, блять! — прорычал сквозь зубы Дай. — За тобой, (сука)! — и добавил, отчеканивая каждое слово: — Потому что ты позвонил. Осознание яви оказалось для Широямы слишком шокирующим. Потому что Андо и, правда, бы поехал. Потому что любит заниматься благотворительностью. Всегда спрашивает, нужна ли помощь. Ангел. Да позови его кто угодно, он бы не отказал. Но это уже ни в какие ворота… — Что с тобой? Тошнит? Я открою окно. Юу? Да, Широяму мутило и сердце ненормально колотилось в груди. Казалось, эта мышца пытается пробиться наружу, ломая клетку из рёбер… Пульсация в мозгу нашла дорогу на свет носовым кровотечением. Дай выругался, ища в бардачке пачку салфеток, сунул несколько в руку Юу, но тот безвольно замер, уставившись на кровь, капающую на одежду. Тогда Андо сам зажал салфетками чужой нос, затем взял ладонь Широямы и заставил его зафиксировать положение, откинув голову на подголовник сиденья. А Юу очень беспокоило то, что он сейчас наговорил. Да, собственно, ничего криминального — в любви признался своеобразно. Мужчина застонал от негодования и зажмурился. Удовлетворит ли сейчас Дайске его простое «извини»? Но Аой не смог выдавить из себя ни слова. Скрипнул механизм открываемого стекла, ветер ворвался в салон, окутывая мужчин утренней свежестью. Стало холодно, но Широяма предпочёл молча замерзать, опасаясь, что снова скажет лишнего. Когда Андо, наконец, закроет чёртово окно? Уже зубы стучат. — Ты как? Говори, если хреново. Юу… что ты молчишь? — Фонетика каждой буквы болезненно отдавалась в голове. Потому что это имя стало важнее, чем сотни других.— Аой? — Окно! — выдал тот, освобождаясь от салфеток. — Холодно. Неужели не чувствуешь? — Холодно, — повторил за ним гитарист и нажал на кнопку. Стекло снова поползло вверх. — Я скучаю, Дай. И после этих слов оба вдруг испытали странное облегчение, и как будто даже дышать стало легче. Но Андо всё ещё не остыл: ему хотелось компенсации за истрёпанные нервы и за эту бесконечную неопределённость, которую возводил между ними Аой. — Куда мы едем? — шёпотом спросил Юу, отворачиваясь. — Куда-нибудь. Дай привёз его на квартиру, в которой они встречались. Гитарист не спешил расторгать аренду: ему полюбился этот островок свободы, где они становились самими собой. И, честно говоря, Андо не покидала надежда, что когда-нибудь Аою захочется вернуться сюда. И он вернулся. Но не в том амплуа, как хотелось бы. — Сколько меня держит? Снова отстранённость и холод в голосе. — Часов шесть, не меньше. — Ты не обязан. — В курсе, — Андо усмехнулся, подумав, что это ещё далеко не всё. Отправить Широ в душ было сейчас нереально: они оба слишком устали. Поэтому Дайске просто указал на диван, и Аой как был — в ботинках и одежде, повалился на постель. Но уснуть Юу не мог. Вертелся, возился, страдал. Потом в раздражении скинул обувь и сел в кровати. Сушняк терзал невыносимо. — Вон, видосики в телефоне глянь пока, — сказал Дайске, приготовив себе чашку кофе. — Что-нибудь позитивное. Легче станет… Сразу уснуть не получится. Готовься к флешбэкам. Принести чего-нибудь? Воды? — спросил он. Широяма забылся тревожным сном лишь через час, следуя совету Дайске и листая ленту, но очнулся минут через двадцать в ужасе, и его стошнило в вовремя подставленную ёмкость. Всё это время Дай, выполняя функцию послушной сиделки, ютился в кресле напротив. — Хреново-то как… — отплёвываясь, проговорил Широяма. — Приключения мозга неисповедимы. Бывает, — устало повторил Андо, потирая правый висок. От бессонной ночи у него дико заболела голова. — Спи. Глаза слипались неимоверно, а за окном уже во всю светило солнце. Гитарист поднялся и задёрнул шторы, погружая помещение в полумрак. Он и сам почти задремал, но обещанные флешбэки не собирались оставлять в покое их обоих. Широ бился и кричал во сне, его мучили кошмары, и Дайске пришлось его растолкать. — Господи, блять! — простонал Аой, сев в постели. Андо сунул ему полотенце и принёс ещё воды. Широяма пил её жадными глотками, вцепившись в стакан трясущимися пальцами. Вода стекала ему на подбородок, шею, одежду, проливалась на диван. — Всё, во что я верил раньше, оказалось таким бессмысленным. Знаешь, что я понял? — срываясь на хрип, говорил Широяма, пока Дай вытирал ему лицо и помогал снять мокрую одежду. — Мы должны больше ценить свою жизнь, и клянусь, что отныне я буду. Постараюсь ценить каждый грёбаный момент никчёмного существования… — Прекрасная речь, — согласился Андо скептически, — запомни её.  — А ведь некоторые люди сами догоняют безо всякой наркоты. А я, видимо, слишком тупой, — Аой обхватил себя руками, раскачиваясь из стороны в сторону наподобие маятника. Дайске остановил эти движения, обхватив Юу за плечи, и закутал в одеяло. — С тобой всё будет хорошо. — Как? — Это всего лишь «бэд». У меня их было несколько. — Ты мазохист? — Сложно сказать, — вымученно улыбнулся ему Дай из кресла. — Как-то раз мне подсунули вет-препарат, а потом захотелось узнать, бывает ли что-то хуже… — И как? — Бывает. Спи. — Дай? — вдруг позвал Широяма. — Иди сюда. Не могу спать один. — Умм? — Я собой не горжусь. Ты должен знать. Но когда я приду в себя, то обсуждать это не стану. Вообще ничего не буду обсуждать. Так что скажи мне всё сейчас. Если хочешь. Дайске мог бы прочитать целую лекцию о том, какой Широяма безответственный и самонадеянный. Орать, ломая мебель, требовать клятвы, чтобы тот завязал с экспериментами и вёл себя нормально. Только Широ уже взрослый мальчик, а Андо не тот человек, которого Юу станет слушать. Так что форсировать тут не стоит. Гитарист собрал волосы в «гульку», открыл шкаф и достал оттуда треники с майкой, затем многозначительно произнёс лишь одну фразу: — Ты даже не представляешь, как меня взбесили ключи в пепельнице! — Я старался, — сонным голосом промурчал Юу. — Что? Ты старался?! Но Широяма ничего не ответил, поскольку, наконец, его вырубило. Дайске раздражённо хмыкнул, переоделся, взяв ещё одно одеяло, и коленом, довольно грубо, подвинул ритмиста к стене. Сраное кресло. Мерзкий Аой. Что же он за человек? — От тебя несёт, как от скота, — проворчал гитарист, но его руки уже крепко обнимали худое тело под одеялом. «Я тоже скучаю по тебе, сукин сын». ***