За тишиной

Эш потерян. Он не знает, как реагировать на всю ту теплоту, нежность, что дает ему Эйджи. Этот странный японец не просит ничего взамен, только улыбается и обзывает дураком, иногда несильно хлопая по макушке. Он готовит ему, обрабатывает раны, обнимает так мягко, что Эшу хочется плакать от странного светлого чувства в груди. Заботится. С ним на удивление легко разговаривать. Эш борется с желанием выболтать ему все самые забавные, хорошие и значимые моменты своей жизни, но все чаще проигрывает. Эйджи его принимает. Счастливого, иронично-веселого, дующегося, злобно ворчащего, холодного и безжалостного, жалкого и сломленного, до боли влюбленного — Эйджи без разницы, он хочет быть рядом. Хочет его защищать.       Эш знает, что его чувства взаимны, но совершенно без понятия, что с этим делать. Он не привык к такому. Эш хорошо осведомлен в том, что такое похоть, страсть, желание удовлетворения и доминирования — ему не раз приходилось с ними сталкиваться. С детских лет он ощущал это на себе, но ни к кому не испытывал. Впрочем, он и сейчас не чувствовал ничего из приведенного списка. Тело, безусловно, реагировало на объект симпатии, горяча кровь возбуждением, но Эш никогда не хотел просто трахать его. В редкие моменты одиночества, в ванной, он иногда представлял, как мог бы ласкать Эйджи. Максимально нежно, аккуратно, со всей любовью и осторожностью, используя собственные способности и опыт. Хотелось, чтобы Эйджи, разморенный ласками, стонал от переполняющего удовольствия и смотрел на него своими красивыми теплыми глазами. Но принуждать друга к сексу он бы не стал никогда. Эйджи же будто было достаточно крепких объятий, совместного сна и разговоров. Он улыбался Эшу, иногда позволяя себе касаться чуть более интимно, чем стоит друзьям. Гладил его уши, утыкался носом в шею, невесомо поглаживал запястья и запускал пальцы в волосы. Но зачастую, особенно когда Эйджи немного перебирал с пивом, в темных глазах появлялась та заинтересованность, которую Эш знал слишком хорошо. Он не ведал, о чем именно думает Эйджи в подобные моменты, и с ужасом понимал, что этому человеку он бы позволил все что угодно. Эш совершенно не в курсе, что ему делать.       Эйджи все метания Эша невдомек. Его единственное желание — чтобы Эш всегда был в безопасности. Был свободным, сытым, улыбающимся своей красивой улыбкой. Счастливым. Да, черт возьми, просто был. Потому что мир без Эша — совершенно неправильный, Эйджи бы не хотел жить в мире, где Эша не существует. Эйджи знает — он слабый, мало на что пригодный в бандитских разборках, но ему как-то плевать. Он старается изо всех сил, делает все, что может и жутко переживает. Эйджи очень хочется связать Эша, закинуть на плечо и увезти в Японию. Чтобы больше никакого оружия, постоянного страха, свежих ран на теле и на душе. Никаких потерь. Он понимает несбыточность подобных мечтаний, и от этого горько до слез.       А еще, Эйджи хочется поцеловать Эша. Он ведь такой… такой Эш. Бледный, часто хмурый, уставший, даже заплаканный или зло ухмыляющийся, он прекрасен и всей душою любим. Эйджи знает о его прошлом, знает, как много пришлось вытерпеть Эшу, чтобы стать таким сильным. Это знание рвет сердце тихому мальчику из хорошей семьи. Он ненавидит физиологию и себя самого за ночные фантазии, за сны, в которых он заставляет Эша забыть о чужих прикосновениях, стирает их, заменив собственными. Эйджи ни за что не станет предлагать Эшу подобное. Не уподобится тем, кто сломал жизнь человеку, за которого он без колебаний отдаст собственную.