Ты моя Муза

Если бы кто-нибудь когда-нибудь сказал мне, что моим лучшим другом будет наследник семьи Тао, а отец будет считать меня самым дорогим существом на планете и любить, я бы сказала, что этот человек сошел с ума… Я вошла домой и первым делом направилась в оранжерею, чтобы поприветствовать отца. Он сидел на плетеном диване и разбирал семена очередных растений на металлическом подносе. Вот что-что, а цветы он очень любил и лелеял их, как маленьких деток. — Я вернулась, отец. От неожиданности он вздрогнул и выронил пару наверняка бесценных, по его мнению, семян. — Здравствуй, дорогая. Как дела в школе? — отец поставил поднос на небольшой столик, а сам полез под диван в поисках потери. Многим, наверное, покажется это всё комичным и недостойным главы шаманского клана, но я так не считаю. Именно вот в такие моменты ощущаются вся теплота и любовь в нашей семье, которая скрывается перед гостями в зале, где отец «включает» режим холодного тирана. — Всё хорошо. Только опять повздорила с преподавателем по истории. Мы не сошлись во взглядах на правление Чингисхана, — я пожала плечами. — Джия, даже если ты и права, то не выставляй учителя дураком. Это некрасиво с твоей стороны. Ученикам нельзя открыто доказывать некомпетентность своих учителей. Нашёл! Отец вновь сел на диван и стал внимательно изучать крупное семя на предмет дефектов, вызванных падением. — Я знаю. Мне жаль, — я потупила голову. — Но мне больше жаль ребят, которым вдалбливают в голову всякую чушь только ради того, чтобы взрастить у них определённые убеждения, выгодные политической элите. Отец удивлённо вскинул брови. — Знаешь, мне иногда кажется, что тебе не девять лет, а все девятнадцать. Ты рассуждаешь не по-детски. Хотя твоя сестра тоже повзрослела рано. Хёшия, она… — он замолчал. Это больная тема. Отцу тяжело об этом говорить. Он погружается в себя и начинает нести какую-то околесицу. Поэтому я стараюсь не заводить разговор в это русло. Войдя в свою спальню, я поставила портфель и упала на кровать. Кот, лежащий на посредине пастели, лениво приоткрыл глаза. — Привет, Защитник, — я погладила питомцу за ушком. Кот довольно замурчал. Как же всё-таки хорошо жить обычной человеческой жизнью. Я потянула за завязки и разбинтовала руку. Мой секрет, который я скрываю ото всех. «Ad finem saeculorum — Hao Asakura». Кто бы мог подумать, что так всё обернется. Я вернулась в клан Ишу в качестве второй дочери спустя пять лет со дня своей смерти после призыва Асанохи. Отцу меня отдали Короли-Шаманы, дабы «он искупил вину перед моей душой», вырастив меня в родительской любви. Так Боги выполнили свою часть сделки, позаботившись обо мне. Единственное, что я не понимаю, так это то, почему они не стёрли мне память о прошлой жизни. Это ужасно помнить и знать больше, чем другие, но не иметь возможности сделать что-либо, так как все считают тебя маленьким, сующим свой нос в чужие дела ребёнком. Теперь я понимаю, как тяжело приходится Хао с памятью о прошлых реинкарнациях. Хуже всего осознавать то, что ты хочешь сделать, но быть не способным даже сдвинуться с места, когда тебе меньше недели от роду. Или сказать что-либо, не вызывая шок у окружающих, когда ты должен только кричать и плакать. Я с нетерпением ждала, когда мне исполнится хотя бы год, чтобы меня за человека принимали, а не только «утютюкали». Единственными нормальными собеседниками, которые считали меня полноценной и «разумной», были мои хранители. Нет, я не переродилась шаманом. Я вновь стала обычным человеком. За исключением, пожалуй, того, что на ближайшие четыреста восемьдесят пять лет я являюсь действующей Королевой Шаманов. И главное, чтобы Хао об этом не узнал. Хао. Мой Бог. Мой Король. Мой муж. Мой любимый. После перерождения ко мне вернулись чувства и эмоции. Ко мне вернулась способность любить. И я поняла, что тогда, на Турнире, влюбилась в этого заносчивого и честолюбивого парня. Он достучался до моего сердца. Пленил мою душу, привязал к себе навсегда. Он тот, кто предназначен мне судьбой. Но и тот, с кем мне не быть никогда. Я давно решила для себя не возвращаться в жизнь Хао. Он Бог нашего мира, свободолюбивый ветер, который невозможно поймать. Он непредвзятый судья нашей жизни. У него не должно быть привязанностей. И только одна женщина может существовать у Хао в жизни. Это его мать, а никак не я. А я буду любить его и лелеять надежду, что когда-нибудь его образ покинет моё сердце, освободив место для другого мужчины. Я никогда не скажу слов, что обычно наивные девицы говорят в подобных случаях. «До потери пульса», «до последнего вздоха». Хао — моя первая любовь. Но последняя ли? Возможно, когда-то я разлюблю его, встречу другого и возненавижу мужа за то, что сделал меня своей, обрекая на вечное одиночество. Это как в одном русском романе: «Я другому отдана, я буду век ему верна». В моём случае век — это вечность. Я должна быть только с ним, но не могу. Не этого ты хотела, Эрато. Прости меня. Я все всегда делала тебе наперекор, а ты заботилась обо мне. Ты заставила меня ненавидеть себя, чтобы я смогла полюбить других. Единственное, что я хочу сделать, так это пасть перед тобой на колени и молить о прощении. Я больше не та глупая, наивная девочка, которую ты могла обвести вокруг пальца четырнадцать лет назад. Короли рассказали мне всё, как есть, и, признаться, я сначала им не поверила. Когда я стала Повелительницей Муз, ты превратила моё сердце в камень, «вырвав» из него способность любить. Короли поведали мне, что ты вселила мои чувства, принявшие облик птицы феникса, в Хао. Ты отдала ему моё сердце как в переносном, так и в прямом смысле. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Асакура иногда ощущал на себе мои эмоции и чувства, «живущие» в нём. Ты решила, что Хао будет лучшей парой для меня, и прилагала все усилия, чтобы мы были вместе. Именно поэтому ты отдала феникса, поэтому предложила идею с ритуалом, заведомо зная, что я прокляну тебя за ложь, поэтому вынудила меня надеть Королевский Браслет, чтобы я в следующей жизни была не только женой Хао, но и осталась Королевой. Ты всё знала и рассчитала. Ты обыграла нас всех. Но не учла одного: я не хочу возвращаться к Хао, даже осознав чувства к нему. Я не хочу сделать себе больно, встретившись с ледяной стеной с его стороны. Я, перекатившись по кровати на другую сторону, встала и подошла к трюмо. Достав из верхнего ящичка влажные салфетки и маленькую пластиковую коробочку и открыв её, я протерла руки, а затем оттянула правое веко, осторожно коснувшись подушечкой указательного пальца роговицы, сняла линзу и поместила дезинфекционный раствор. То же проделала и с левом глазом. Подняв голову, я увидела в зеркале свои родные серые зрачки. Левой рукой я потянулась за ватным диском и, выдавив на него немного крема из тюбика, стерла две нарисованные родники над скулой. Весь этот незначительный маскарад был вынужденной необходимостью. Некоторые шаманы, что знали меня маленькую в прошлой жизни, проводили параллели со мной нынешней, находя абсолютное сходство, что просто генетически невозможно. Даже близнецы не могут быть настолько похожи. Приходилось как-то выворачиваться. Отец долго не соглашался на линзы, утверждая, что я могу испортить себе глаза, но сдался под моим напором. Да и ему было легче смотреть на меня такую, чем видеть идеальную копию Хёшии. Когда мы жили в Корее, куда уехали, как только я «родилась» (это было одно из условий Королей-Шаманов), отец как-то свыкся с моей внешностью (я видела, какой болью ему отдавала каждая мысль о мне из прошлой жизни), но едва мы вернулись в Китай, апатия нахлынула с новой силой. Видимо, сказывалась обстановка. Это послужило ещё одним обстоятельством, почему я решила немного сменить внешность: начала носить линзы, рисовать родинки на лице, даже хотела перекрасить волосы в рыжий (они, кстати, вернули себе прежний чёрный цвет), но отец запретил. Всё-таки на тот момент мне было семь лет. И как любой среднестатистический семилетний ребёнок, я пошла в школу, которую невзлюбила со второго же дня. А причём причина была довольно объективна: я знаю намного больше, чем все преподаватели вместе взятые. Мне попросту скучно. Особенно на уроках по истории. Клио, наверное, в папирусе переворачивается от такого преподавания. Одноклассники мои довольно посредственны и вполне соответствуют возрасту. У них на уме одни лишь игры и развлечения. У всех, кроме одного. Я с трудом представляю, что вынудило Клото так заплести мою нить судьбы, вновь сталкивая меня лицом с наследником клана Тао. Только на этот раз им был уже не Рен, а его сын. Я была озадачена, увидев Мена в классе, куда перешла. Он был единственным, кто не докучал мне расспросами и предложениями дружбы. Он вообще, можно сказать, не обращал на меня внимание, что, по правде говоря, немного ударяло по самолюбию. Вспомнить хотя бы его отца: тот не упускал случая бросить мне какую-нибудь язвительную реплику. Характером Мен пошёл в мать, личность которой меня сильно позабавила. Наша святая Железная Дева Жанна. Кто бы мог подумать. С Меном я сдружились довольно быстро, если брать в расчёт наши характеры. Я вообще воспринимала наши отношения как некую альтернативу отношений с Реном. Представляла, что могло бы быть, не желай родители много лет назад нашей свадьбы. Возможно, мы бы оказались хорошими друзьями, как теперь с его сыном. Мен стал частым гостем в моём доме и даже понравился отцу. В его же поместье я не была ни разу: боялась встретиться с Реном и Жанной и того, что они меня узнают. Я также просила Мена не упоминать меня в разговорах с родителями, чтобы им не захотелось познакомиться со мной. Конечно, о возращении семьи Ишу обратно в Китай знали все шаманские семьи нашего города, и многие даже лично поздравили нас с этим, но, к счастью, Тао среди них не было, иначе я даже ума приложить не могу, как бы мне пришлось выворачиваться, дабы не пересечься с ними. Думаю, что они все приходили только с одной целью: оценить меня как потенциальную невестку, ведь с «моей сестрой» у них вышел прокол. Как, впрочем, и сейчас. Отец заявил во всеуслышание, что я сама решу, за кого выходить замуж, и чтобы к нему с брачными контрактами даже не смели приближаться. На самом деле он прекрасно знал, что я являюсь женой Хао и в этой жизни, и во всех последующих — об этом ему первым делом сообщили Короли-Шаманы, дабы он не питал надежды на удачную сделку. Да он и не собирался. Отец считал себя виноватым в том, что случилось со мной в предыдущей жизни. Да и начало этой его не особо обрадовало. Первоначально он хотел вырастить меня именно как переродившуюся Хёшию в Корее, где меня никто не знает, а когда я вырасту, рассказать правду. Но этому не суждено было случиться. Кто-то прознал о том, что у главы клана Ишу появился младенец, и отцу пришлось быстро придумывать легенду о том, что мать родила второго ребёнка и скончалась при родах. Так я и стала Джией. Что касается мамы, то он скрыл от меня правду о том, что её убил Хао, и рассказал такую же сказку, что и всем. — И зачем тебе всё это? В зеркале отражались возникшие за моей спиной четыре из семи Королей. Я развернулась к ним и, улыбнувшись, спросила: — О чём Вы? — Конечно, об Экзамене, — Будда глубоко вздохнул. — Это нелепое желание принесёт тебе лишние проблемы и страдания. Ой, только не снова. Его «жизнь есть страдание, у страдания есть причина…» и так далее за девять лет я слушать устала. — Я хочу посмотреть Королевство Шаманов. А Экзамен — всего лишь причина туда проникнуть, не вызывая подозрения. — Ты думаешь, девочка, как две капли воды похожая на мёртвую Королеву, не вызовет подозрений? — Всем будет не до меня. Да и маскировку никто не отменял. — И вот это ты называешь маскировкой? — недовольно кивнул в сторону коробочки с линзами Ра. — Мы не для того приказали твоему отцу переехать в другую страну, чтобы ты вернулась обратно и была узнана. Не для этого мы прилагаем усилия, чтобы Хао не узнал, что ты жива. Мы хотели, чтобы ты начала всё с чистого листа. Но ты сама рвёшься в прошлое. — Вы ошибаетесь. Я начала новую жизнь. — С обмана и лжи. На это мне нечего было ответить. Чувствовала маленьким нашкодившим ребёнком, которого отчитывают за шалость. Это был второй раз, когда я дала повод Королям упрекать меня за свои действия. — В этом вы виноваты, — буркнула я. Ничего лучше, чем перевести стрелки, мне в голову не пришло. — Если бы вы стёрли мне память, этой проблемы бы не было. Я бы просто жила в Сеуле и всё. — Мы не обязаны отчитываться перед тобой в своих действиях. Яхве, или, как он себя просит называть, Фура Ябису. Этот рогатый Седьмой Король молчалив, себя на уме и меркантилен, ищущий во всем пользу, поэтому его появление сейчас меня весьма удивило. — Если ты так хочешь побыть в Королевстве Шаманов, — продолжил он, — тогда, может, тебе стоит вернуться к мужу? — На самом деле, Хёшия, ты ведь его любишь. Мы же тебе не запрещаем, — произнёс до сего молчавший Мардук. — Нет. Мы это обсуждали и не раз. К Хао я не вернусь. На этом разговор закончен. Уходите. Боги, не проронив ни слова, исчезли. Они сильно отличались от моих предыдущих хранителей, которых мне так не хватает. Хотя Короли и будут защищать меня на протяжении пятисот лет, вряд ли мы станем с ними близки. Они слишком стары и удручены опытом, чтобы обращать внимание на мелкие переживания «девятилетней девочки». К тому же, все они мужчины и в женских делах явно не профи. Разговариваем мы крайне редко, обычно при острой необходимости. Короли предпочитают без особой надобности не встревать в мою жизнь, чтобы та выглядела как можно более обычной. Но, видимо, сегодняшний мой поступок их сильно встревожил, коль пришли они аж вчетвером, а не одного кого-то отправили. Да и состав сегодня какой-то странный. Амон-Ра, самый первый Бог. Он за все девять лет предстал передо мной всего лишь третий раз и четвёртый за все время. Я его практически не знаю, поэтому ничего существенного сказать не могу. Мардук. Король номер два. Низкорослый старичок с густой бородой. Все наши с ним немногочисленные разговоры в конце концов сводились к Жанне, так как именно этот Бог дал ей силу, несмотря на то, что в тот момент уже сдал свой пост много сотен лет назад. Мардук был крайне недоволен деятельностью Железной Девы. По его словам, он хотел, чтобы девочка мирным путём направляла людей и шаманов, а также стала некой альтернативой решению Хао по спасению планеты. Будда, Пятый Король-Шаман. Обычно он появлялся в компании своего «товарища», Иисуса, но сегодня почему-то пришёл без него. С ними интересно коротать время за философской беседой. Вообще, эта парочка относится ко мне лояльнее всех, поэтому мне было вдвойне стыдно, когда Будда стал первым меня отсчитывать. И предыдущий Бог Ябису. Самый немногословный из всех. Посещал меня он частенько, но редко произносил хоть слово. Причём если говорил, то все его фразы косвенно касались Хао, которого он просто ненавидел. Не знаю, испытывал ли Ябису это чувство ко мне, но открыто это не выражал. Он даже скорее сочувствовал мне, что я вынуждена состоять в браке с Асакурой. Если говорить об оставшихся Королях, то особое внимание заслуживает лишь Тонакатекутли. Этого относительно зрелого мужчину можно сравнить с Наполеоном Бонапартом, который на самом деле был человеком среднего роста, но из-за непропорционально большой шляпы казался маленьким. Та же ситуация произошла и с Тонакой, как я в мыслях его называю. В руках у Третьего всегда можно увидеть топор и щит, с которыми Бог не расстаётся. На моей памяти он использовать их всего лишь раз, с сильным лязганьем ударив друг об друга, когда ругал меня за безумную, по его мнению, мысль вернуться в Китай. Он тогда яростно топал ногами и кричал что-то на родном языке. А так он человек забавный и непредсказуемый. А вот Зевс очень даже предсказуемый. Все наши встречи заканчиваются нравоучениями с его стороны. Из всех Королей он единственный, кто чувствует власть надо мной и пользуется ею. Хотя я и Королева Шаманов, но я вынуждена подчиняться ему — это заложено как-то на психологическом уровне. Всё-таки я была связана с его пантеоном много лет, и это наложило свой отпечаток. Короли-Шаманы — это не те личности, кто могут стать тебе друзьями. Они будут лишь хранителями, которые не по собственной воле обязаны защищать Королеву от смерти. Возможно, они даже ненавидят её по причине того, что её бессмертие в пятьсот лет стоит жизни предыдущей Королевы, жены последнего Бога. Так как Яхве не был женат, супруга Будды, принцесса Яшодхара, отказалась принимать бессмертие и посвятила жизнь учению своего мужа, став архати¹, а Мария Магдалина была лишь последовательницей Христа, а не женой, я являюсь первой Королевой Шаманов за последние полторы тысячи лет. Своих же предшественниц — Мут, Царпанит, Тонакасиуатль и Геру — я ни разу не видела и, что с ними стало, не знаю. Боги не распространялись на этот счет, но в любом случае, просто так я не исчезну: благодаря ритуалу Единства с Хао у меня «запущен» цикл перерождений. Я сняла школьный пиджак и повесила его на спинку стула. Развязала галстук, расстегнула верхние пуговицы на блузке. Сделав круг по комнате, я вышла на балкон и облокотилась на перила, глубоко вдохнув свежий воздух. Они правы. Мне дан шанс прожить жизнь заново. Его нельзя упустить. Подул ветер. Я прикрыла глаза. Пусть я не шаманка, но могу уловить красоту мелодии ветра.

Прошлое никак нельзя вернуть. Лишь открыв глаза на новый путь. И простить, а не прощаться. И начнётся моя новая жизнь! Не вернется всё, что было чужим. Я тебя в ней не оставлю.²