Ты моя Муза

Я сидел на последнем ряду стадиона в одиночестве. Боев сейчас не было, и можно побыть в тишине и подумать. Все сейчас попрятались по кафе и ресторанам: празднуют победы или запивают поражения. Честно говоря, я до сих пор не понимаю, почему Хёшия так быстро согласилась на пари. Никто не может указывать своему сердцу. Даже я. А она и подавно. Так почему же наша Повелительница Муз так легко приняла безумные условия? Почему она так уверена, что не может быть очарована мной? Она девчонка — жажда романтики в них заложена на генетическом уровне. Но обычные ухаживания здесь не пройдут. Но и строить грандиозные стратегические планы не надо — всё гениальное в простом. За то небольшое время, что мы общаемся, я уже понял, что Хёшия, как и я, ценит интеллект и шаманское мастерство, ей нравится слушать мои рассказы, но она совершенно безразлична к боям как в роли зрителя, так и в роли непосредственного участника. Хёшия подобно мне любила ночь, луну и тишину, предпочитая избегать скопление шаманов, которые надоедали ей своей показушностью. Ишу жила искусством, о чём удачно говорила её фамилия¹: играла на десятке музыкальных инструментов, сочиняла стихи, обожала танцевать и даже одно время увлекалась лепкой из глины. Хёшия не была многословной при наших встречах, но однажды всё же рассказала о своих хобби, находясь под впечатлением от, на мой взгляд, обычной игры уличного музыканта. Но при этом я чётко осознавал, что не собираюсь унижаться перед ней, опускаясь до комплиментов и конфетно-плюшевой дряни. Ни она не заценит это, ни я не позволю себе такое. Нужно действовать тонко. — Ты спятил? Какое ещё пари? Какой тысячелетний вирус самоуверенности поразил твою голову? Эрато. Как раз вовремя. Мне нужно задать тебе пару вопросов. Я решил проигнорировать неприкрытые оскорбления в свой адрес. Эрато была духом, тем более класса божеств. И какими бы они дерзким и честолюбивыми ни были, к ним всем надо относиться с уважением или, по крайней мере, явно не демонстрировать своё недовольство. Но шаману бы подобное поведение по отношению к себе я бы не простил. — Зачем согласился на её условия? Это же прямой проигрыш! — муза возмущённо уставилась на меня. — Почему ты так думаешь? — Я же говорила, что Хёшия — ледяная леди с каменным сердцем. — Разве это была не метафора? — Конечно, нет. — А какая тебе польза от того, что Хёшия будет моей женой? Очевидно, что ты радеешь за это. Я никак не мог понять мотивацию Эрато. Она явно не заинтересована в том, чтобы я уничтожил людей, но при этом в споре принимает мою сторону. Она хочет, чтобы Хёшия вышла за меня? Муза замерла. Вопрос застал её врасплох. Что же ты мне ответишь? — В случае твоей победы я могу быть уверена, что Хёшия будет жива. Ты ведь не станешь убивать собственную жену в ходе глобальной зачистки. Я ей не поверил. Здесь что-то другое. Что-то глубже и напрямую связанное с той чудесной птичкой, чьё тепло иногда ощущаю в груди. Но спрашивать об этом я сразу не стал, а сделал вид, что повёлся на её ответ. И решил прояснить другой момент. — Это только твоё мнение? Или твои сёстры считают так же? — я посмотрел на неё. Эрато, несмотря на немного порывистые речи, внешне оставалась невозмутимой. Прищуренными глазами она смотрела прямо внутрь меня, о чём-то усердно думая. А затем медленно моргнув, неспеша произнесла, цепко следя за моей реакцией: — Неважно, что считают мои сёстры. Важно, что считаю я. Так как разговариваешь ты со мной. И чтобы больше вопросов на этой почве не возникало, я тебе скажу то, что никто не знает: мы все очень виноваты перед Хёшией. Особенно я. Становится интересно. — И что же вы такое натворили? — Сделали Хёшию Повелительницей Муз. Разговор начал принимать совсем другой оборот. После предоставления информации Цинком и Нихромом я наводил справки о Хёшии и не могу сказать, что раскопал много. Я пообщался как с шаманами, так и с духами, и единицы смогли мне хоть что-то рассказать. Как я думал, Ишу была первой Повелительницей Муз, контролирующей своих хранителей с помощью особых медиумов — предметов Атохоруто. Несмотря на то что по происхождению она была китаянкой, жила в Греции в собственном доме, где раз в год одаривала всех желающих вдохновением без возможности им отказать. Нередко она сотрудничала с музеями, оказывая им услуги по переводу и трактованию древних письмён. Большая часть моих информаторов отмечали её равнодушие к происходящему и завышенную самооценку. — Вы находите свой поступок неправильным? — меня ещё резануло то, что Эрато сказала, что они сделали Хёшию, а не она сама стала такой, но пока я решил промолчать на этот счёт. — А чего в нём хорошего? — Как минимум то, что Хёшия значительно выросла как шаман. Не могу судить, какой она была до знакомства с вами, но сейчас она уступает по силе разве что мне и, возможно, Железной Деве. И по лицу Эрато тут же расползлась хитрая улыбка. Муза обхватила себя руками и склонила голову на бок. Каштановые волосы скользнули по плечам. — Так ты не знаешь, — она самолюбиво изогнула брови. — А уж я-то думала, что великий Асакура Хао знает всё на свете. Теперь-то становится ясно, откуда взялась твоя уверенность в победе. Я поднялся и подошёл к музе. Из-за юности этого тела я был ниже её на целую голову. Именно этот факт в купе с тем, что она знала нечто, что я не знал, давал ей превосходство надо мной, что совсем не устраивало. От меня было сокрыто что-то важное, и это жутко раздражало. — Что же я не знаю? — То, как Хёшия стала нашей хозяйкой. — И как же? Я не был уверен, что Эрато мне расскажет. Но, с другой стороны, она перешла мою сторону, предав тем самым свою госпожу. Хотя и в это я не мог поверить до конца. В голове до сих пор крепко сидит мысль о двойном шпионаже. Муза, не отрывая от меня заинтересованного взгляда, развернулась и принялась ходить туда-сюда, потирая руки. Я понимал, что она уже приняла решение, лишь обдумывает подачу информации. — Эта история очень длинная, и я не думаю, что в праве её рассказывать. Но я могу поведать тебе то, что предшествовало этому. Ну что? Будешь слушать? — и она остановилась прямо передо мной, жадно впиваясь в меня глазами. Грустными глазами. Происходящее мне нравилось всё меньше и меньше. Но, желая прояснить всё до конца, я кивнул. — Скажи, Асакура, что тебе известно про пантеон греческих богов? — муза повернулась ко мне боком и уставилась на песок арены. Я проследил за её взглядом. Где-то валялись обломки оружия, обрывки одежды, а местами виднелась кровь — сегодня в битве принимала участие непосредственно Жанна. — Не могу сказать, что много. Разве что Четвёртый Король-Шаман — Зевс — возглавляет его. Но лично я не имел дело с ними. — Тогда первое, что тебе стоит запомнить, это то, что все они сумасбродны и эгоистичны. Они не считаются ни с чьим мнением, только со своим собственным, и обожают развлекаться за счёт других. И что самое главное — игрушки в их руках не только люди, но и они сами и те, кто стоит ниже в их блистательной иерархии. Речь Эрато сочилась ядом. Я впервые встречаю духа, тем более божественного класса, который так резок в отношении своих родственников. — И эта жажда развлечений у них возникает с периодичностью два раза в сутки. И наш первый господин, божество Солнца и Искусства Аполлон, не был исключением из правил. Он, скорее, был ярким его подтверждением. Однажды он позвал нас и сказал, что мы наскучили ему и что он нас отпускает. Мы так радовались свободе, идиотки. Но не прошло и четверти часа после объявления формулы освобождения, как нас всех раскидало по разным концам света. Аполлон ради забавы нас проклял: музы искусств и наук не могут быть вместе. — Но ваш отец… — начал было говорить я, но был порывисто перебит. — Зевсу нет дела до нас! Ты чем слушаешь? В нашем пантеоне каждого волнует только его собственная персона. Вот сейчас она походила на музу любовной поэзии. Она говорила с жаром, глаза её полыхали огнём, а с кончиков волос едва ли не сыпались искры. Я видел. Она ненавидела их всех, всех этих греческих богов. Хотя с юридической точки зрения богами они не являлись. Всего лишь божествами. Бог — это Король-Шаман, и он один. — Что было дальше? — я возобновил диалог. — А дальше были наши унижения. Мы по очереди ходили к Аполлону, но он лишь смеялся. Мол, и так проживём. А когда мы надоели ему своими хождениями, он смилостивился и решил снять проклятье. Но ничего не вышло. Он попытался много раз — и всё безрезультатно. Но Аполлону удалось сделать лазейку — нас сможет объединить лишь сильный духом шаман, чьими хранителями мы станем. Я даже задумался, как надо было так накосячить, чтобы не суметь снять собственное проклятье? — И так мы сгубили десяток способных шаманов. Они все рассыпались в пыль, не выдерживая объём фурёку, который получали от нас. — Фурёку — это внутренняя, духовная энергия шаманов. Причём здесь вы? — Да. Но в случае Повелительницы Муз всё работает иначе. Чтобы быть привязанными к шаману через предметы Атохоруто мы отдаём ему своё рейрёку², которое преобразуется в фурёку и создаёт особую, неиссякаемую, систему циркуляции. То есть при использовании своих техник Хёшия тратит свою энергию, которая сразу восполнятся нашей, — пояснила Эрато. Шаманка с бесконечным запасом фурёку. Идеально. — На наших руках их кровь, которую не смыть. Женщины, мужчины, дети. Из-за нас погибли многие. — Но Хёшия жива. Почему? — А это узнай сам, — и муза неожиданно испарилась, оставив меня один наедине с вопросом. Надо подумать. В этой запутанной истории искать ответ — напороться на ещё больше вопросов. Правду от начала и до конца знают лишь Хёшия и её девять хранительниц, но музы не станут, кроме Эрато, рассказывать секреты своей госпожи, которые скажутся на её судьбе. Значит, остаётся одна Ишу. Но и она не станет рыть себе могилу. Выход очевиден: придётся вынудить из неё информацию, не опускаясь, конечно, до унижений и пыток. Я не тот монстр, которым меня рисуют. Может быть, я даже ужаснее. В некоторых аспектах.

* * *

Несмотря на свою любовь к ночному времени суток, Хёшия спала. Белые волосы небрежно лежали на одеяле. Милая головка мирно устроилась на подушке. Лицо выглядело настолько безмятежным, что я невольно заулыбался этой красотой. Никогда бы ни подумал, что эта девушка — одна из сильнейших шаманов и может доставлять мне столько хлопот. Моё появление у неё в комнате совсем не потревожило её сон. Наверное, для мужчины это низко врываться ночью в спальню девушки и тем более не с самыми благими намерениями, но я запихал эти потуги на благородство куда подальше и ещё раз взглянул на шаманку. Да, такой, пожалуй, не очень красивый поступок стоит того, чтобы её заполучить. Я подошёл к кровати и протянул руку к голове Хёшии. Но едва коснулся виска, меня ударило небольшим зарядом тока. — Её воспоминания закрыты от посторонних, Вы не сможете их посмотреть. Я обернулся. В кресле сидела женщина. По источаемой энергии и несовсем чётким очертаниям определялся дух. Муза, если быть точнее. — Не ты ли постаралась? — обратился я к ней. — Кто, как не муза истории, сможет скрыть прошлое от особо любопытных. — Клио. Муза кивнула. Я видел, что Клио отличается от Эрато, и дело было вовсе не во внешности. Она была другая по своей сути, характеру и принципам. Пока я не могу это утверждать наверняка, не имея практических аргументов, но в своих предположениях я уверен и намерен в ближайшее время найти им подтверждение. Я посмотрел на Хёшию. Надо же как тебя оберегают. Кто же такая? Почему ты такая? И я найду ответ, даже если мне он будет стоить уничтожения одного из твоих хранителей, за что ты меня никогда не простишь. — Зачем Вам знать прошлое Хёшии? — Клио встала, шелестя подолом платья. Я бросил внимательный взгляд на музу. Она стояла натянутая, как струя, и ждала моего ответа. Взгляд был сосредоточен на мне. — Я хочу знать, почему она не умерла. — Вы не соврали, — муза прикрыла глаза. — Но и не сказали всей правды. Эрато всё правильно просчитала, — Клио подошла к кровати, на которой спала Хёшия. — Я покажу Вам её прошлое, — она аккуратно провела по волосам Ишу. — Почему? Разве ты не должна защищать её. — Я и защищаю. Я, Эрато, мы все всегда её защищаем, даже от неё самой. Я не особо понял, что это значит, но спрашивать не стал. — Вы готовы? Я кивнул. — Тогда нам нужно объединиться, — деловито произнесла муза и протянула мне вынутый из сумки Хёшии папирус. — Клио, Единение, — я сжал посильнее предмет Атохоруто. От него исходила такая же энергия, как и в прошлый раз от циркуля. Мощный артефакт. Муза вселилась меня, и я испытал невероятные ощущения. Ещё ни в одной реинкарнации я не чувствовал себя настолько всезнающим. Я видел историю каждого предмета в комнате: шкаф был изготовлен шесть лет назад в Турции и привезён сюда за десять месяцев до начала Турнира; окно открывалось сегодня три раза не более чем на полтора часа; ручка, закатившаяся под стол, раньше лежала на столе, но упала с него из-за потока ветра в без пятнадцать минут два по полудню и т.п. Не видел я лишь историю девушки, которая, ничего не подозревая, спала на кровати. Видимо, даже со способностями Клио, чтобы узнать жизненный путь живых существ, необходимо проникнуть в их память. Муза истории — крайне полезный дух-хранитель. Было бы неплохо подчинить её себе. Но из рассказов Эрато очевидно, что, чтобы это сделать, надо подчинить всех остальных восьмерых. А так рисковать я не могу — ждать ещё пятьсот лет нельзя. Так что остаётся только один выход — я могу добраться до знаний Клио, только лишь сделав её хозяйку своей. Я приблизился к Хёшии, пальцами отодвинув мешающие мне серебряные пряди, дотронулся до виска — и меня затянуло в её воспоминания. Выкинуло меня в предсказуемо неизвестное место, но по окружающему ландшафту и внешнему виду огромного особняка, возвышающегося надо мной, я справедливо предположил, что это был Китай. Моё сознание, погруженное способностью Клио в прошлое Ишу, сразу подкинуло мне чистые факты — 1991 год. Далеко же меня забросило. Слева от дома за небольшим забором располагался цветущий фруктовых сад, занимающий большую часть примыкающей территории. Справа — довольно пустынно, только редкие деревья и компактная девятигранная беседка. Сначала я даже подумал о том, насколько это было символично, но заметив герб над входом в дом, осознал, что это судьба — символом владельцев этого поместья была девятиугольная звезда с вписанным внутрь фамилией-иероглифом «藝術». Я оказался дома у Хёшии. — Зачем мы здесь? Я точно знаю, что становление Хёшии Повелительницей Муз проходило в Греции, — спросил я музу, стоящую подле меня. В воспоминаниях своей госпожи она была хозяйкой и могла свободно перемещаться, несмотря на Единение со мной. Сама же муза была сосредоточена на закрытых дверях, если не сказать, напряжена. — Просто смотрите и всё поймёте, — едва слышно произнесла она. В ожидании действия я огляделся и тут же заметил изменения. В беседке, секунду назад пустующей, сидела Клио. Из прошлого. Клио из 1991 года. Я свободно подошёл к ней. Она выглядела такой же холодной, как и та, что была со мной. Муза смотрела на свои ладони, словно изучала линии на них. Некоторые шаманы по ним умеют определять время, но я сомневаюсь, что она занималась именно этим. Тут с резким грохотом тяжёлые двери дома раскрываются, и наружу выбегает девочка лет шести-семи. — Ха-ха! Не догонишь! Не догонишь! Смешная малышка. Улыбка до ушей. Не достаёт пару зубов с правой стороны. Чёрные волосы выбились из причёски. Серые глаза искрятся радостью и азартом проказы. Девчонка бежит по направлению к беседке и, запутавшись в подвале ханьфу³, падает. Потом вскакивает, задирает его почти до колен и мчится дальше, оглядываясь при этом назад и покрикивая «Не догонишь!». На пороге дома появилась довольно полная дама и, еле дыша, прокричала: — Стойте, госпожа! Не убегайте! Мне надо Вас причесать! — Нет! Я запрещаю тебе трогать мои волосы! — и в доказательство этого она распустила неряшливую шишку. Тёмные, не очень длинные волосы каскадом легли на плечи. — Вот негодница! — женщина, махнув рукой, скрылась в доме. Девчонка показала ей вслед язык и уже шагом пошла к беседке. У меня невольно приподнялась бровь. У Хёшии есть сестра? — Ой, привет, а ты кто? — девочка уставилась на Клио из прошлого, лучезарно улыбаясь. — Клио. А как тебя зовут? — муза в ответ тепло улыбнулась, как обычно улыбаются матери своим детям. — Меня зовут Хёшия. Я дочь главы клана Ишу, — девочка резво поклонилась. В её движениях не было ни капли плавности, которой учат всех дочерей в древних кланах. Я не мог поверить своим глазам. Передо мной была юная версия Хёшии, той ледяной леди, которую я лицезрю почти каждый день. Маленькая фигурка излучала исключительно положительную, тёплую энергию, в отличие от её взрослой версии, отдающей арктическим холодом, и это чувствовалось даже через её воспоминание о самой себе. В детстве Ишу была совсем другой. Словно была живая, не погруженная в проклятый столетний сон, как говорят в сказках. Поведение Хёшии умиляло. Было забавно наблюдать, как маленькая она по-детски непосредственно крутится на месте, не скованная никакими условностями. В мыслях даже всплыло лицо Опачо, которая ведёт себя точно так же. Наверное, все дети делают так. — Запомните её такой, — обречённо проговорила Клио из настоящего, подойдя к девочке и невесомо коснувшись её щеки рукой. — Совсем скоро всё изменится. Пожалуй, если бы можно было бы в одной фразе передать всю скорбь мира, она бы звучала именно так. — Приятно познакомиться, — Клио из прошлого встала и поклонилась в ответ. — Ты шаман? — Нет, не шаман. Как не шаман? — Я просто вижу духов. А вот мои отец и мать — шаманы. И очень сильные. А я человек, — грустно сказала Хёшия. — Как сказала моя разлюбезная тетушка, в семье не без урода, — она сделала из пальцев «рога», приставив их к голове, высунув язык и закатив глаза. А затем резко переключилась на другую тему. — А ты красивая, — девочка резко перевела тему. — Пошли, я познакомлю тебя с родителями! — Ишу хотела взять Клио за руку, но та прошла сквозь музу. — Ой, я и забыла, что ты дух. Просто так похожа на человека! — Но... — Клио из прошлого хотела возразить. — Пошли! Они будут рады тебя видеть! — девочка махнула музе ладонью и помчалась ко входу в дом, сжимая в маленьких кулачках подол. Я раз за разом прокручивал в голове мысль, что никогда не видел Хёшию такой радостной. Здесь же она искрилась счастьем. Хотел бы я видеть хоть толику этих эмоций, когда ты станешь моей женой, Королевой Шаманов. Хотя бы изредка видеть эту искреннюю улыбку и задорный блеск глаз заместо оккупирующих тебя сейчас печали и холодности. Но обратил бы я на тебя внимание, если бы ты была такой же весёлой посредственностью, как большинство твоих одногодок? Нет. Всё же именно эта холодность придаёт тебе очарование. Клио из прошлого и Хёшия скрылась в доме. Мы с Клио из настоящего последовали за ними, переместившись во времени на пару минут вперёд. Оказываясь в каком-либо месте, я редко обращаю внимание на интерьер, пейзаж за окном, если не имею на их счёт планы. Чаще всего всё вокруг для меня выступает лишь серыми декорациями, перед которыми стоит главное действующее лицо, мой собеседник. Этот раз тоже не стал исключением, хотя временные способности ненавязчиво подкидывали мне сухие факты о помещении, в котором я по воле музы истории очутился. Информация не была столь важной для меня, но всё же подчеркнула всю консервативность условий, в которых росла Хёшия. Сдержанность цветов, антикварная мебель, классические сюжеты картин, портреты бывших глав дома, фарфоровые вазы, потрескивающий камин. Всё, чтобы ребёнку не захотелось здесь находиться. В зале сидели в широких креслах родители Хёшии. Отец был мужчиной нерасполагающей наружности. Несмотря на его довольно крепкое телосложение и высокий рост, лицо выглядело не особо приветливо. Длинные тонкие чёрные усы и бородка придавали чертам крысиный характер. Я имел неудовольствие общаться с людьми с подобной внешностью. Не обладая привычкой судить других по визуальным атрибутам, я нередко считывал с них характер и ошибался крайне редко. Таких личностей, как господин Ишу, я не переваривал совершенно. Они ставили на пьедестал собственные эгоистичные интересы, готовые на всё ради перманентного увеличения богатства. Но несмотря на это, что-то в его облике не давало мне покоя, загадывая несформулированную загадку. В отличие от своего супруга госпожа Ишу была располагающей к себе женщиной. Но утверждать, что Хёшия унаследовала красоту от матери, было бы скорее ошибочно, чем правильно. Она была привлекательна по-своему, индивидуально. Да, аккуратный разрез и серый цвет глаз, бесспорно, передались моей невесте от матери, но в них не было игривой тайны, которой искрились глаза госпожи Ишу. Черты лица её были более резкие, чем у Повелительницы Муз, и казалось, что о них можно порезаться. Длинные чёрные волосы были забраны в замысловатую причёску, украшенную рубинами на золотых цепочках, которые покачивались в такт движения головы. Мать Хёшии производила впечатление среднестатистической женщины, которая рождена, чтобы быть хорошей женой, украшением мужчины. Атмосфера воспоминания не позволяла мне прощупать шаманский потенциал госпожи Ишу, так и господина, но Хёшия утверждала, что они достаточно сильные. Впрочем, не стоит полагаться на суждения шестилетнего человеческого ребёнка. Если рассматривать эту пару в качестве своих будущих тестя и тёщу, я определённо не видел смысл в близком знакомстве. Разовой акции хватит вполне. Как говориться, для протокола. От размышлений и параллельного созерцания китайской четы, меня отвлёк звонкий детский голосок. — Отец, мать! У нас гости! — Хёшия радостно подлетела к родителям. — Хёшия, тише. Или ты забыла, чему тебя учили? — осадил Ишу. — Громкость не признак этикета. — Простите, отец, — девочка немного поникла, вжав шею в плечи, а затем вновь засияла как ни в чём ни бывало. — Я хотела познакомить вас с моей новой подругой! — А ты с кем-то дружила до этого? — мужчина даже не посмотрел на музу, сосредоточившись лишь на дочери. — Конечно! Чан и Кун, они… — Слуги не могут быть друзьями, — отрезал китаец. Я видел, как Хёшия поджала губы, щёки стали пунцовыми. Можно предположить, что ей говорили это далеко не в первый раз. А сама девочка поняла, что сдала себя с поличным. — Прошу прощения, что вмешиваюсь в ваш семейный диалог, но всё же выскажу своё несогласие с сим утверждением, — тактично вставила Клио из прошлого, обращая на себя всеобщее внимание. — Лента времён показывает, что нередко тесное общение детей господ и слуг оказывает на первых положительное влияние. Они больше понимают проблемы простых людей и склонны принимать взвешенные решения. — И Вы знаете такие примеры? — Лично нет, но о каждом могу рассказать, если Вам так будет угодно. Однако времени это займёт немало. — Это был блеф? — не зная зачем, поинтересовался я у Клио из настоящего. — Почему же сразу блеф? Чистая правда, — ответила она, не отрывая взгляда от девочки, которая пока ещё даже не подозревала, что уготовила ей судьба. — Сложилось такое впечатление, что ты просто хочешь ей помочь. — Не без этого. Тем временем диалог в воспоминании продолжался. — И кто же Вы такая? — Моё имя — Клио. — Древнегреческая муза истории, значит. Дух ответила сдержанным кивком головы. — Что ж, для нас огромная честь познакомиться с Вами. Для меня стало небольшой неожиданностью, что господин Ишу поднялся с кресла (а вместе с ним и его жена) и слегка поклонился в знак уважения. Впрочем, духи божественного класса всегда вызывали трепет у шаманов, а обладать одним из них считалось невероятной удачей и поводом для гордости. — А ты такая важная, да? — маленькая Хёшия закусила фалангу пальца, чем вызвала у меня усмешку. — Почему не сказала? — Хёшия, — сказала с нажимом её мать, а затем добавила. — Руки. Девочка машинально спрятала ладонь за спину. — Простите. Внезапно я ощутила перемещение во времени. Картинка пред глазами сменилась, но несильно. Была та же комната, те же герои действия, но уже занятые размеренной беседой. — Каким образом Вы оказались в Китае? Вы же греческое божество, — спросил господин Ишу, всячески создавая видимость заинтересованности в продолжении разговора. — Ничего более, чем обычное путешествие. Здесь невероятная культура, колоритная. Всегда предпочитаю увидеть что-то своими глазами, а не знать, что это так. Просто знание не доставляет достаточного удовольствия. Голос музы был настолько обволакивающим, что я даже ощутил себя мальчишкой, которому на ночь поют колыбельную. И смотря на юную Хёшию и такую умиротворённую Клио, видя то, как муза из настоящего нежно взирает на девочку, я словил себя на мысли, что они больше похожи на мать и дочь, чем Хёшия и госпожа Ишу, которая за время разговора даже не бросила ни единого взгляда на ребёнка. — Прекрасно, если это так. Я же позволил себе предположить, что Вы ищите шамана. Муза истории склонила голову в вопросительном жесте и едва заметно прищурила глаза. — Могу ошибаться — и крайне буду рад, если это так — но до меня дошла информация, что Аполлон поставил вас с сёстрами в затруднительное положение. Я не верил ни одному слову, ни одному звуку, издаваемому его ртом. Я нутром чувствовал здесь какую-то премерзскую игру, в которые наигрался ещё в первой жизни. — О чём он, Клио? — встряла в разговор Хёшия, которую после двух безрезультативных попыток отправить в свою комнату оставили здесь. Девочка заняла непреклонную позицию «Я привела — я разговариваю». Клио вкратце пересказала историю, которую я узнал от Эрато, не углубляясь в детали. Едва она закончила, Хёшия вскочила с кресла: — Я стану вашей хозяйкой! — Что ты говоришь? Это же самоубийство! — возразила муза. — Нет, я хочу помочь! Я не шаман, поэтому переизбытка фурёку не произойдёт. Клио, ну, пожалуйста, — она сложила руки в молитвенном жесте. — Я очень хочу помочь. — Нет. — Хёшия, Клио права. Это очень опасно, — сказал Ишу. Я фыркнул. Что-то здесь не так. В этих словах определенно есть потаённый смысл. — Ладно, — Хёшия заговорщически потерла руки. — Ты говоришь предметы Атохоруто должны напрямую быть связаны с музами? — Клио из прошлого утвердительно кивнула. — Ждите здесь, — и она убежала. Вернулась она минут через десять, насколько я мог судить по смене стрелок на настенных часах. И все это время мне пришлось слушать немного нудный разговор родителей Хёшии с музой. Из него я не подчерпнул ничего важного для себя и лишний раз убедился в наличии какого-то умысла у господина Ишу и в том, что его жена лишь обычная птичка в золотой клетке. Отменное семейство. Удивляюсь, как Хёшия к шести годам выросла такой светлой и радостной. Хотя у нас с Йо ситуация не сказать, что не лучше... — Клио, ты сказала, что шаманы умирали, — начала девчонка загадочно, что-то пряча за спиной. — Но, возможно, они неправильно выбирали предметы Атохоруто? — То есть ты хочешь сказать, что нашла правильные? — ухмыльнулся её отец. — Может быть. Клио, а ещё ты говорила, что любишь писать на папирусах? — муза кивнула. — А что, если попробовать его? В руке Ишу сжимала старинный папирус, привезенный её отцом ещё лет пять назад из Греции, как «сообщили» мне временные способности. — Хёшия, не надо... — Клио из прошлого поднялась с кресла. Но девочке было уже всё равно. Она подняла руку с папирусом над головой и закричала, что есть мочи: — Я, Хёшия Ишу, призываю музу истории Клио стать моим духом-хранителем! Белый свет охватил папирус и затопил собой пространство вокруг, вызывая неприятное жжение в глазах даже у меня, гостя в воспоминаниях. Муза вселилась в предмет. Едва свечение исчезло, я обнаружил Хёшию лежащей на полу без сознания.