***
Андрей Викторович пил чай и старался не замечать, как Гоцман на него смотрит. Когда Андрей Викторович рассказал свою версию событий, Гоцман усмехнулся, мол, доктор, а говорите как следователь. Однако в его голосе Андрей Викторович услышал одобрение. Гоцман разговаривал с офицером из военной прокуратуры, но то и дело кидал на Андрея Викторовича любопытные взгляды. Тот старался не подавать виду, что замечает. Вчерашний разговор никак не шел из головы. Андрей Викторович никогда не умел скрывать своих симпатий, неудивительно, что Гоцман заметил. Да и на его дне рождения Андрей Викторович изрядно выпил, так что не мог удержаться от откровенного взгляда. Гоцман был из тех людей, в которых моментально влюбляешься. Андрей Викторович, будучи человеком ученым, понимающим в биологии и химии, не верил в любовь с первого взгляда, а вот в симпатию и влечение — вполне. Гоцман был хорош со всех сторон. Жесткий, волевой характер восхищал Андрея Викторовича. Да и посмотреть на Гоцмана в одной майке было приятно. Андрей Викторович давно привык не воспринимать пациентов как мужчин или женщин, но то во время работы. Вне ее он позволял себе засматриваться на красивых людей, правда стараясь делать это незаметно. С военными получалось, со следователем — не очень. Оставалось надеяться, что Гоцман не станет слишком заострять на этом внимание и все закончится тем полушуточным разговором. Дверь отворилась, и Андрея Викторовича пригласили на осмотр тел. Выходя, он почти физически чувствовал взгляд Гоцмана.***
Андрей Викторович уже собирался уходить, когда заявился Гоцман. — Вы извините, — он протиснулся в приоткрытую дверь. — Я к вам тут с подарком. В следующий миг он дернулся, и дверь распахнулась. Подарком оказался здоровый детина с разбитым носом, которого Гоцман держал за шкирку. — Да вы не церемоньтесь, доктор, — весело сказал Гоцман, швыряя детину на стул. — Укольчик ему сделайте успокоительный, и все. Детина подскочил и полным ужаса голосом заверещал: — Не надо уколов! Давид Маркович, я вам все расскажу! — Шо ты расскажешь, если ничего не знаешь? — наигранно удивился Гоцман. — Доктор, глядите, он буйный. А мож, и сотрясение у него. Укольчик, потом морду забинтовать да и отправить в больничку. — Это все Сашка Зеленый, — затараторил детина. — У него свой человек есть в канторе. А громил он на рынке нанимает. Кодовая фраза: ищу грузчиков для пианино. Они обычно у пивной собираются. Давид Маркович, я здоровый, не надо больничку. — Леша! — крикнул Гоцман. Из коридора появился Якименко. — Этот молодчик утверждает, шо здоровый. Бери его в оборот и, пока все пароли-явки не сдаст, не выпускай. Но ежели что — сразу до больнички. Якименко вывел причитавшего детину, а Гоцман остался. Выглядел он крайне довольным. — Ты извини, Андрей, шо я вот так, но эта зараза никак не хотела колоться. Я его часа три прессовал, пока он не проговорился, что докторов не любит. Пришлось вести сюда. — Мне кажется, у него и правда могло быть сотрясение, — заметил Андрей Викторович. — Не, я ж силу соизмеряю. Кстати, начет подарков: ты что предпочитаешь? Я вот хотел тебе презентовать, но не решил что. Не с цветами же, в самом деле, заявляться. — А с чем ты обычно приходишь к немолодым некрасивым мужчинам? Андрей Викторович ожидал смеха в ответ, мол, отличная шутка, но Гоцман был серьезен. — Да я вообще редко что дарю. Обычно просто предлагаю пойти ко мне, и все соглашаются. Он внимательно посмотрел на Андрея Викторовича, и тот нервно сглотнул. Гоцман шагнул вперед, сокращая расстояние, и негромко произнес: — Ну так шо, ко мне? В голове стучала мысль, что надо отказаться. Андрей Викторович ведь рациональный человек, не склонный поддаваться внезапным порывам. Вот только его рациональное начало говорило соглашаться. Ведь если тебе предлагают и ты хочешь, глупо отказываться. — Я только руки помою и приберусь тут. — Я тада тебя на улице подожду, — сказал Гоцман. — И это, вазелин захвати, у меня нет.***
Это было странно, идти домой к мужчине с определенной целью и не скрываться. Хотя чего прятаться, люди ходят друг к другу в гости, однако Андрей Викторович всегда подобных встреч смущался. Гоцман же, казалось, не стеснялся совершенно. Во дворе он поздоровался с соседкой и перекинулся с ней парой ничего не значащих фраз. Она проводила Андрея Викторовича внимательным взглядом. Наверняка подумала, что у Гоцмана проблемы со здоровьем. Едва они оказались в квартире, как Гоцман припер его к стене и сам прижался всем телом. Он присосался к шее Андрея Викторовича, быстро расстегнул его ремень и взялся за пуговицы. Андрей Викторович не ожидал такого напора и попытался отстраниться, но было некуда. Он уперся ладонями Гоцману в грудь. — Давид, подожди. — Шо? — Гоцман отстранился и внимательно на него посмотрел. — Хочешь же, по глазам вижу. — Да, но… — Вот тока не говори, шо никогда ни с кем. — Не буду. Просто я давно… — Ну так это мы сейчас исправим. Раздевайся. Андрей Викторович расстегнул последние пуговицы и сбросил гимнастерку. С Гоцманом было просто: никаких долгих переглядываний, робких слов, неловких прикосновений. Сказать прямо — и делать. Андрей Викторович стянул рубаху через голову и расстегнул штаны. За это время Гоцман избавился от всей одежды. Андрей Викторович судорожно сглотнул, глядя на его обнаженное тело, покрытое шрамами. Гоцман поймал его взгляд и быстро шагнул навстречу, крепко обнял и поцеловал. Андрей Викторович неловко обнял его в ответ, но даже не успел насладиться, Гоцман тут же отстранился и развернул его лицом к стене. — Ты ж не против, если я тебя?.. — прошептал он, прижимаясь сзади. Андрей Викторович только помотал головой. Он скрестил руки и оперся ими о стену, вжался лбом в предплечья. Гоцман сначала забрался в его карман, достал баночку вазелина, потом спустил штаны до колен. Андрей Викторович думал, что Гоцман войдет в него резко, нетерпеливо, но тот начал с пальцев. Сначала медленно ввел один, потом второй. Одной рукой он медленно двигал, растягивая Андрея Викторовича, другой обхватил его поперек груди и ласкал сосок, одновременно покрывая спину и плечи поцелуями, почти укусами. Получалось у него так здорово, что Андрей Викторович нехотя задумался, где Гоцман такому научился и с кем. От подобных мыслей стало стыдно, но в то же время это возбуждало. Он прогнулся и подался навстречу пальцам Гоцмана. — Готов? — спросил тот. Андрей Викторович не был уверен, но тем не менее ответил «да». Вернее, попытался ответить, но вместо слов из горла вылетел хриплый стон. Однако Гоцман принял его за согласие и вынул пальцы, тут же сменив их членом. Андрей Викторович старался расслабиться, но все равно член входил с трудом. Гоцман не торопился, медленно продвигался внутрь, затем замер, давая Андрею Викторовичу привыкнуть. Тот был ему благодарен, вот только очень скоро понял, что не может терпеть. Ощущение заполненности поглощало его, хотелось движения, пусть болезненного, но сладкого. — Давай, — негромко попросил он и сам двинулся назад, насаживаясь на член Гоцмана. — Как скажешь. Гоцман половчее ухватил его за бедра и дернул на себя. Андрей Викторович впился зубами в собственный кулак, чтобы не закричать. Поначалу Гоцман двигался плавно, затем стал все ускоряться. Андрей Викторович чувствовал, как он задевает что-то внутри, отчего по телу проходят волны жара. Вернее, Андрей Викторович знал что, но знать и уметь — разные вещи. Гоцман умел, и Андрей Викторович задыхался от возбуждения и наслаждения. Долго это продолжаться не могло. Гоцман прижался ближе, обнял одной рукой и обхватил его член. Пары движений хватило, чтобы Андрей Викторович тихо застонал и кончил. Гоцман продолжал двигаться в нем, правда недолго. Андрей Викторович сильнее прогнулся, позволяя войти в себя глубже, и сжался. Да, кое-что и он умел. Гоцман удивленно застонал и с последними резкими толчками излился в него. Одеваться он не стал, как был голым, закурил. Андрей Викторович все же натянул штаны. В такие моменты обычно становилось очень неловко. Он даже пожалел, что не курит. — Я вот шо хотел спросить у тебя, — заговорил Гоцман. — А ты чему-то у японцев научился? Ну, в этом самом? Андрей Викторович поднял на него взгляд. — Я с японцами этим самым не занимался, — почти обиженно ответил он. — Ну, пусть не занимался, — кивнул Гоцман. — Но слышать-то слышал? Какие у них есть такие-эдакие позы? — А тебе обязательно надо эдакие? — Мне можно любые, но интересно же. — Ну, кое-что мне рассказывали, — сдался Андрей Викторевич. — Опробуем? — предложил Гоцман, но, встретив усталый взгляд, махнул рукой. — Да не сегодня. Приходи завтра. Можешь даже кураги притащить. — Зачем? — удивленно спросил Андрей Викторович. Гоцман хитро улыбнулся. — Полезно для здоровья.