Conception... And dying.

С отчаянным, почти звериным рыком я вгрызаюсь в собственную плоть. Выгрызаю зубами куски податливой, мягкой, смердящей плоти. Гной перемешивается под языком с кровью и слюной, вытекая из уголка рта желтовато-алой слизью. Плоть пульсирует и сочится. Я впиваюсь ногтями в мягкое, упругое мясо, любуясь рваными краями ран, свисающими кусками непережеванной плоти. Вдыхаю полную грудь липкого, влажного, затхлого от застоявшейся крови воздуха. Я открываюсь, раскрываюсь до белеющих костей, оголенных переплетений нервных узлов, прикосновение к которым тут же отдается острой, тонкой словно натянутая проволока, пронизывающей болью во всем теле. Я с остервенением голодного зверя срываю мясо с костей, рву его на куски, жадно вгрызаюсь в него окровавленными зубами. Я скольжу ногтями по скользким внутренностям, погружая пальцы в приятную склизкую теплоту, моментально обволакивающую их. Я открываю себя заново. Изнутри. Я становлюсь единым с самим собой, я сливаюсь с собственной плотью, кровью, душой. Я выпускаю зверя наружу и с благодарностью принимаю его, словно долгожданного любовника. Рычащий и беснующийся зверь затихает у моих ног, жадно слизывает кровь с моих рук, моего лица. Он рычит, доверчиво ластится ко мне, играет с моими внутренностями, с довольным тихим визгом перекатывается в луже моей собственной зловонной крови. Он сдирает с моих костей остатки гниющего мяса, они исчезают у него в пасти. Он смотрит на меня преданно, словно домашний котенок, а с окровавленной пасти свисает кусок неперережеванной плоти на тонком сухожилии. А на белом словно в морге полу виднеются ярко-алые отпечатки звериных лап. Зверь сворачивает клубком рядом со мной, тыкаясь носом в мой вспоротый живот, с блаженством вдыхая кровавые испарения. Я приручил своего внутреннего зверя.