Быстрое течение

В этот день она собиралась позже обычного. Соседка по комнате уже ушла, оставив не заправленной постель. Она часто поднималась перед самым выходом, устраивая погром в их тесном царстве, двигая предметы и задевая ногами свернутые футоны. Ранджу тяжело вздохнула, с терпеливым упорством выискивая свои репетиционные туфли. Сегодня ей приснился странный сон, и она никак не могла взять в толк, отчего у нее зародилось внутри смутное предчувствие чего-то. Уже запирая за собой дверь, женщина покосилась на объемистый сверток коричневой бумаги около комнаты. «Рэй не предупреждала о посылках, значит, это для меня, хотя..трогать все же не стоит». Тому хмыкнула, в спешке покидая корпус общежития. К тому моменту, когда она вошла в зал, все только начинали разминку, а Рэй стояла около самого входа, отчаянно сжимая пальцы рук. - Ты в порядке? – Маю слегка тронула за плечо подругу, пытаясь поддержать. - О нет, я не в порядке, совсем, они видели меня с Айко, представляешь. Я не знаю, кто мог разболтаться, прошу, будь за меня, если придется. Меня вызвали на разговор с дирекцией вечером. – девушка вздохнула, сдерживая истерику. – Я пропаду, Маю, что я могу сделать, они выкинут меня, даже если они не скажут родителям, они сделают что-то похуже, они меня уничтожат. - Ты просто должна быть спокойна, - Тому сбросила с плеча сумку. - Ты не понимаешь…мне конец, я не могу остаться. – Рэй сжала губы, выбегая из зала. Двери громко ударились одна о другую, несколько мусумэ оглянулись, ожидая увидеть хореографа, но сразу расслабились, поняв, что тревога оказалась ложной. Ранджу различила среди них Айко Касугаву, бледную, как снег. В кровь искусанные губы на нежном круглом лице не скрыл яркий блеск. Она слегка кивнула ей, понимая свое бессилие. Девушка сразу наклонила голову, пряча слезы. Это было не впервые, когда Рэй заставали с какой-либо девушкой вместе. Каждый раз за нее вступались подруги или преподаватели перед дирекцией, которая соглашалась закрыть глаза ради таланта актрисы, но станут ли они терпеть ее вновь. Ранджу покачала головой, заметив, как медленно поднимается Айко с пола. Она искренне сочувствовала обеим. Много позже они столкнулись в коридоре, задержавшись после репетиции. Поймав кисть девушки, женщина слегка притянула ее к себе. - Ты очень расстроена? Не бойся, я вступлюсь за вас. - Спасибо вам, Тому- сан. – Айко выдавила едва различимую улыбку, вновь тихо заплакав. - Ты не должна бояться. Я говорила это Рэй, повторю и тебе. Главное, не бояться, это часто случалось? - Нет, впервые. Мне страшно, я еще только начинаю…- она всхлипнула, доставая из бледно – голубой сумочки платок. - Умойся. Когда позовут, иди свободно и легко. Ничего не было, – Маю разжала пальцы, на ее ладони осталось немного рисовой пудры. Девушка благодарно поклонилась, следуя за потоком актрис в раздевалку. Уже вечером, устало дойдя до порога комнаты, Ранджу вновь с удивлением заметила все тот же коричневый сверток около двери. Она задумчиво покрутила ключи в руке, отперла замок, а затем подняла посылку. Внутри оказалась коробка для обуви, на крышке нечеткая почтовая наклейка. Иероглифы трудно разобрать. Женщина поскребла по бумаге ногтем, приподняла крышку. Внутри матово поблескивали новые кожаные мужские туфли. На подошве наклейка с инициалами, какие наносят тараджены. Ничего необычного, но не указано, кому они отправлены. «Оставлю себе, а там будет видно». Ранджу спрятала посылку под кровать, с тоской взглянув на соседнюю постель: Рэй уже собрала свои вещи, одеяло и покрывало аккуратно разглажены, подушка в чехле. Комната словно опустела. Они даже не успели перекинуться парой слов. Возможно, она перезвонит ей в выходной день. Айко отправили в другую труппу, она держалась очень прямо, только побледневшие губы дрожали. Тому перевернулась на бок, проводя пальцами по покрывалу. За окном кричала ворона. Вот так быстро, незаметно, сразу несколько драм под одной крышей. Не в первый раз и не в последний. Дирекция долго делала послабления Рэй, но и ее терпения оказалось недостаточно. Нельзя упрекнуть руководство театра, нельзя оправдать подсудимого. Маю села на постели, почувствовав жар в груди. Она потерла шею чуть повлажневшей рукой, хотелось пить. Женщина опустилась на колени, вновь трогая сверток с туфлями под кроватью. Достала и проверила еще раз инициалы, задумавшись. А если эти туфли обнаружит здесь кто-то из труппы, они ведь лежат на видном месте, пока ходишь еще ничего, но стоит присесть, и вот, уже целый край коробки попадает в поле зрения. Ранджу волнительно закусила губу, а потом переписала иероглифы с крышки себе в блокнот, обещая проверить на досуге, с чьими именами они совпадут в труппе. Удовлетворенная собственной смекалкой, она вытянулась под одеялом, расслабив спину. Утром на входе около стенда с табличками пришедших она осмотрела каждый столбец, сверяя. Но ни одно имя не подходило, даже если попытаться провести диагональные линии. Чертыхаясь, она убрала блокнот в сумку. Рядом раздался тихий, спокойный голос. Тому повернула голову, упираясь взглядом в актрису из другой труппы. Молодая, чуть жилистая и с отмеченной двумя морщинами в уголках рта улыбкой. - Неприятное совпадение, да? – слегка нагловатая манера говорить. - Неприятное что, простите? - Что- что, всегда в Космосе беспорядок с актрисами, на горячем ловят. Тому замолчала, в конце концов, не в ее намерениях болтать о проблемах трупп. Рэй не была единственной за этот год, кого отправили во внешний мир. Собеседница задумчиво порылась в карманах, а затем что-то сунула ей в ладонь. - Забрали мои ботинки, я знаю. - Я…- опустив взгляд, Ранджу прочитала на табличке имя «Сейна Сагири». Откуда она могла узнать? - Я знаю, заказывала не у простых ребят. Такие туфли не пропадают просто так. - Сейна еще раз улыбнулась, манерно взмахнув рукой. Она хотела быть интересна, хотела нравиться. - Я верну. Я не знала, почему произошла ошибка. - Потому что я сама их подкинула. – невозмутимо отозвалась девушка. Ее строгое, худое лицо не выражало никакого стеснения или стыда. - Зачем? - сдвинув темные брови, Ранджу сжала в руках деревянную табличку. - Чтобы поговорить, вот так не подойдешь к кому хочешь в театре. Сразу подумают, что...– Сейна задумчиво огладила подбородок, все так же изучая объявления на соседнем стенде. - Разве не проще связаться через знакомых людей, нежели так притворяться? - Не проще. Знаете ли, Тому – сан, я ненамного вас младше. Но чем моложе, тем нахальнее. – она взглянула прямо. Теперь Маю вспомнила ее имя и лицо, две тысячи первый год выпуска. Они периодически сталкивались в коридорах, одна из последних в своем классе по успеваемости. - Я зайду за ботинками, вечером, - Сагири чуть кивнула ей. – Табличку заберу заодно. – развернувшись, девушка оставила ее одну. Маю вспомнила, что стоит дышать. Медленно втягивая воздух, она помотала головой. Непривычно резко расчесала пятерней ладони волосы и только потом обнаружила с удивлением, как мелко дрожат ее бледные пальцы. Ей пришлось признать, что так остро она ни на кого еще не реагировала. Однако сейчас, погруженная в самое себя, словно отгородившаяся от мира невидимой стеной, она сознавала, что ее странно волнует даже мимолетная мысль об актрисе, о том, как та подойдет вечером к двери ее полупустой комнаты и, слегка кашлянув, постучит несколько раз. Это показалось бы удушливым бредом и тяжелым сном, если бы только не все еще сжатая в левой руке именная табличка. Позади нее раздался легкий цокот каблучков, мусумэ из основного состава чуть поклонилась ей, быстро заговорив. - Я совсем не успеваю, представляешь, потеряла сережки! – звонкий, чуть смешанный говор девушки вывел Маю из оцепенения, боясь,как бы она не заметила таблички, Ранджу спрятала ее в карман брюк, вежливо кивая. - Что поделать, бывает же. – хмыкнув, она поторопилась в зал. Спустя день, вечером, когда сумерки уже начали растекаться по городу, тая сахарной ватой около фонарей, Тому спешила к себе в общежитие, плотнее запахивая воротник короткого мужского пальто, пряча шею от моросящего дождя. При каждом шаге о ее бедро больно ударяла туго набитая сумка, шелестя, как ворох листьев. На углу улицы рядом с круглосуточным магазином тускло мигала вывеска стриптиз клуба, отражаясь розовыми искрами на влажном асфальте. Несколько мужчин, сбившись в группу, посмотрели на нее с интересом. По очереди закурили от одной сигареты, грубо окрикнув, а когда она повернулась спиной и участила шаг, засвистели. - Да оставь, это же больная лесбиянка с гребаного театра. Все они там гнилые. – парень сплюнул, растирая ногой окурок. Слыша это, Тому сжимается внутри, ей больно, ей всегда больно, когда про нее или других актрис отзываются подобным образом. Обидно, когда она ощущает эту мужскую ненависть и со страхом думает, что будет, если она наконец вернется однажды вслед за всеми подругами и знакомыми во внешний мир. Будет ли ей там хорошо? Она склоняет голову, представляя себя в женской одежде, в платье или , может быть, даже в кружевном белье, и веселиться. Ей кажется, что она не потеряется, но еще ни разу она не думала о будущем настолько серьезно, вся ее жизнь в театре, она не сможет уйти, но и остаться тоже. На аллее резко зажглась вывеска, напугав ее до ужаса. Из окошка жилого дома выглянул мальчик лет шести, он держал в руке воздушного змея в виде карпа, пытаясь заставить его полететь. Карп бился на веревке, то поднимаясь, то падая вниз, он беспомощно дергался , словно живой, не в силах выполнить желание хозяина. Ранджу вздрогнула, мальчик посмотрел на нее, но в ту же минуту чья-то рука резко втянула его вглубь окна, карп выпал, ложась в нескольких метрах перед женщиной. Она хотела поднять его, но помешкала, быстро пересекая дорогу, ей показалось, что карп преследует ее,и пока шла, она никак не могла перестать думать о его гладкой красной бумажной чешуе, которая мокла под моросящим дождем. Когда она подняла глаза около подъезда, над ней сомкнулось темно - синее небо. Едва различимые бледные звезды слабо мерцали. На мягкие лепестки бархоток падал желтоватый отсвет фонаря. Воздух наполнялся запахами влажной земли, цветущих хризантем и печали. Она остановилась на пороге, постучав одну ногу о другую, стряхивая налипшую грязь. Проверила время на часах, коротко вздыхая. Ей было холодно и зябко, хотелось снять ледяное пальто, насквозь пробитое сильным ветром. Пропуская внутрь здания непогоду, она обтерла ботинки о коврик, сняла их, меняя на домашние туфли, мягко ступая, поднялась на свой этаж. Лампочка в светильнике рядом с ее комнатой часто мигала, собирая вокруг себя пучки света, резко отталкивала их, поглощала тьмой, чтобы снова вспыхнув, притянуть. Тому сощурилась, закрыв ладонью одну сторону лица, пытаясь отпереть дверь. Та поддалась без усилий: замок оказался взломан. Холодея от нехорошей догадки, женщина стиснула ручку, собираясь с силами. Она глубоко вздохнула, толкнув дверь. Вся комната была облита тьмой, только по краешку постели плыла тонкая белая линия. В глубине висевшего на стене зеркала мелькнула чья-то фигура, а затем раздался треск переключателя. - Я не хотела стоять напротив двери, чтобы видели. – Сейна взяла из ее рук сумку, слегка поклонилась, извиняясь. - Зачем ломать мой замок? – Ранджу отошла от собеседницы, возмущенно взмахнув рукой. Присела на край постели, сняла ботинки, посмотрев на мыски: совсем грязные и неуловимо потертые. - Да потому, весело. – глупо и по – своему логично отозвалась Сейна. Она опустилась на пустующую кровать. Над их головой раздался тихий скрип, чуткое мягкое шуршание, словно кто-то пытался отодвинуть плинтуса пилочкой для ногтей. Они напряглись, вслушиваясь. Такой же тихий стук, снова скрип,а затем будто резко перетащили ведро с водой, и все смолкло. «Даже в самый грустный день быть с тобою мне не лень» - пела за стенкой справа чья-то магнитола. Тому молча уставилась на пришелицу, пробежала глазами по небольшому, едва скругленному на кончике, носу, красиво очерченным скулам, мягким, влажным губам и тонкой, напряженной шее, уходящей в жесткие складки рубашки. Сейна полезла в нагрудный карман рукой, доставая пачку сигарет. Она взяла ртом одну, прикуривая от спички. Маю резко подалась вперед, ударив актрису по лицу, сигарета выпала, тускло вспыхнув. - Вы с ума сошли, тут не курят. – женщина распахнула окно, выкидывая пачку во тьму ночи, брезгливо скривившись. Сейна хмыкнула одной стороной лица, собирая все свое отношение к ситуации в жесткие морщины в уголку рта. Она наклонилась вперед, сумрачно глядя на Ранджу. Вдоль ее скулы бежала розоватая тень, под тонкой кожей быстро и сильно бился пульс. Его движение привлекло внимание женщины. Они снова встретились взглядами, упрямо не желая отступать. Наконец, Сейна откинулась на постель, временно признавая поражение. - Я виновата, не спросила разрешения. В самом деле. – но на лице нет сожаления, с горечью отметила про себя Маю. - Стоило сказать. И кто будет чинить замок? – она кивнула на дверь. - Кто умеет. – незамутненное спокойствие. - Но вы же его сломали. – отчаянно протянула Тому. - Ну и что, какая разница, кто сломал, кто нет. Вы получили мои ботинки, вы же не хотели их вернуть. – Сейна говорит размеренно, она слишком уверена, что после пощечины Ранджу больше не посмеет ее ударить. - Но это ведь моя комната, если мне придется говорить, кто сломал замок, я не стану лгать. И ботинки подкинули вы, а не я, я не отбирала их силой. – женщина ощутила замешательство. В голосе Сейны не было страха, и вместо того, чтобы наброситься с упреками, ее обожгло стыдом. - Допустим, но я не просто так подкинула ботинки, а вы согласились, что я смогу придти вечером и получить их. Разве нет? – младшая актриса прикрыла глаза. - Я согласилась, чтобы их забрали, я не просила взламывать дверь, курить у меня в комнате и наводить свой порядок. - вновь проснувшаяся злость придала ей сил. - Вы выкинули мои сигареты в окно, мы все равно квиты и ,кстати, именная табличка все еще у вас. – Сейна неожиданно быстро села и протянула к ней раскрытую ладонь. – Отдайте мне ее, и мы сможем поговорить. - Это что, шантаж? - Маю приподняла бровь. - В какой –то степени. Если вы так к этому относитесь, Тому – сан. – Сейна выделила голосом обращение, добавляя определенную долю сарказма. - Я выкину вас отсюда, если не прекратите. - Выкидывайте, и как вы объясните актрису из чужой труппы у себя в комнате поздним вечером? - Скажу, что вы влезли в окно. - Чушь, вам не поверят. - Мне поверят, а вот вам нет. - Не поверят, окно цело, никаких повреждений. - Зато они есть на двери. - Но у меня нет ничего, чем я могла бы вскрыть замок. - Как? – Тому недоверчиво сощурилась. - Клянусь. Слово отокояку. - Прекратите поясничать. - Да какая разница. - Хватит, достаточно, выметайтесь.- Ранджу резко встала, в два шага достигая двери. - А ботинки? - Под кроватью. Сейна опустилась на колени, вытащив сверток. Она деловито осмотрела наклейку с датой отправления, заглянула в коробку, удовлетворенно улыбаясь. Маю заметила, как сильно обнажилась ее шея сзади, позвонки, как камушки четок, натягивали кожу. Насколько же она худа, эти тонкие руки с проступающими голубыми венками, по – детски узкие бедра. Угловатая, жесткая, неподатливая плоть. Тому кашлянула, стремясь отогнать наваждение. Она машинально огладила низ живота, напрягаясь. Младшая актриса обернулась, широко и свободно растягивая рот в улыбке, и против воли Ранджу ответила ей тем же. - Вы больше не сердитесь, Тому – сан? – вопросительно приподняв одну бровь, Сейна выпрямилась. - Я скорее все еще удивляюсь, как нагло себя может вести такаразьена. - Ну да, вы же образец. Топом скоро станете. – ехидно хмыкнув. - Топом становятся лучшие. – не без самодовольства отозвалась Маю, в душе ликуя, ей было приятно, что она может осадить эту женщину. - Топом стать просто, достаточно лишь воспользоваться представившейся возможностью. - И на что вы намекаете? – внезапно побледнев, Ранджу поджала нижнюю губу. - А на то, - нехотя проговорила Сейна, многообещающе глядя. Она постучала костяшками пальцев по прикроватной тумбочке, а затем подошла к собеседнице. От нее пахло терпким мужским одеколоном и сигаретным дымом. Маю удивилась, что не ощутила его раньше. - Вот табличка, не смейте больше пробираться ко мне в комнату. Не стану лгать. - Значит, сейчас вы никому ни слова? Женщина молча кивнула. - Ну, спасибо ,Тому – сан, еще встретимся. – Сейна поклонилась, на этот раз медленно и низко, будто став строже. Она спокойно прошла по коридору, накинув на голову капюшон легкой ветровки, которую прихватила с собой. От ее ботинок на мягком бежевом ковре остались темные следы. Прошло уже больше полугода с той встречи в комнате. В парке театра покрывалась розовым облаком сакура, спеша раскрыть лепестки цветков до того момента, пока ветер не оборвет ее донага. По ночам все еще было холодно, и наутро Ранджу с трудом открывала окно, чтобы стряхнуть корочку льда с деревянной рамы. Теперь, после того,как ее вернули в Цветок, она жила в отдельной квартире вместе со своей топ – мусумэ, которую искренне не понимала, и к которой относилась, как к неразумной младшей сестре. Тонкая, немного высокая для партнерши, Ханна старалась заслужить ее дружбу, она, как и все мусумэ, преувеличивала свою женственность. Излишне сладкие духи, излишне невинная одежда, даже косметика, все в милых, почти детских упаковках. Когда они собирались утром, синхронно открывая и закрывая шкаф, складывая в сумку сменную обувь, проверяя ключи, телефоны и пропуска, Маю искоса поглядывала на сухие, крепкие ноги Ранно, у нее были аккуратные ступни с высоким подъемом, которые туго стягивали ремешки туфель. Она проводила по лицу пуховкой, обильно накладывая рисовую пудру. Чуть желтоватая кожа скрывалась под бледной маской. Она подводила глаза, у самого края ресниц, чтобы они казались гуще, опускала губы в крохотную баночку с медовым бальзамом. Несколько раз Ранджу видела ее голой. Они сидели в ванной. Жеманясь и кокетливо надувая губы, Ханна сняла с себя юкату, разом открыв тело. Ее грудки едва поднимались, венчики сосков были темно – коричневыми, а внизу живота волосы туго скручивались, пряча лобок. Она с усилием терла бедра, выливая на себя таз с прохладной водой, и повторяла процедуру. Когда она переставляла ноги, то Маю видела, как показывается на краткий миг промежность, темно – красная огненная узкая лента плоти. Женщина отводила глаза, невольно задумываясь, что, возможно, точно так же выглядит без одежды и Сейна. Ханна просила ее подержать мочалку, распускала волосы и натирала их маслом, а затем снова проходилась куском мыла по телу, будто хотела снять с себя слой кожи. В такие моменты Ранджу сравнивала ее со змеей, сбрасывающей шкуру. После прогона они возвращались домой, падая на постели, Ханна жалобно стонала, пощипывая затекшие икры, глубоко, как ребенок, вздыхала, раскинув руки по одеялу. Она была похожа на сломанную куклу, с неестественно выгнутым позвоночником, с застывшей белой маской на лице. Маю торопливо съедала остывший суп, давясь плавающими в бульоне водорослями, долгий день был позади. Она приносила в постель суши, окунала в соус, с наслаждением наедаясь. Ранно протягивала свою худую руку с гладкими ногтями к тарелке, собирала в горсть рис, медленно пережевывала. Обе молчали. Иногда ее мусумэ рассказывала какой-нибудь случайный анекдот, услышанный в гримерке, забавную историю про младшеклассниц, еще не освоившихся в театре. Ранджу кивала головой, согласно улыбаясь. Она говорила мало, предпочитая слушать. Порой ее взгляд скользил по телу партнерши, она знала его до деталей, знала, как пахнет ее пот, когда они измученно повторяют танец, знала, как Ханна дышит, быстро, точно, будто выстреливает короткими очередями, как она полощет горло, прижимая к нему ладонь, стремясь пробудить голос. Голоса она добивалась страстно, жертвуя ради этого всем, она вовсе не была дурочкой, не была пустой, как считали многие, ей просто доставались стервозные роли, и она, страдая от некоей шаблонности своих героинь, старалась придать себе легкомысленный вид, чтобы легче справиться с бесконечной апатией. Закончив есть, они медленно перемещались в разные комнаты, но ненадолго. Через полчаса вновь встречались в общей гостиной, Ханна полулежала на раскиданных по полу подушках, вытянув ноги до Маю, которая мягко оглаживала ей икры, порой царапая краешками острых ногтей кожу. Ранно чуть всхлипывала, пробегая глазами по сценарию у нее на коленях. Она потягивалась до хруста костей, вскидывала руками, ей хотелось добиться большей пластичности, но у нее не шла линия, не выходило свободы касаний, она спрашивала Тому, хорошо ли держит позу, та отстраненно бросала что-то, почти не разжимая рта. Опустив кисти рук, Ханна подбирала под себя ноги, обиженно прикусывая губу. И все вновь погружалось в одинокое звенящее молчание. Миновала весна, а за ней лето. Ранджу утвердилась в качестве нового топа своей труппы, с нежной грустью порой задумываясь о прошлом. Ей приходило множество писем, каждый день все новые тугие пачки, часто она сама собирала аккуратно склеенные конверты у своих поклонниц по пути в театр, всматривалась в покорные, любящие лица, молодые девушки с немым обожанием тянули к ней руки, в которых скромно держали маленькие милые дары: домашнее печенье, рисовые колобки, открытки из разноцветной бумаги, стихи и пылкие признания. Она любила эти моменты, когда вскрывая очередной конверт, словно бы начинала слышать взволнованный голос девушки, которая просила ее об ответе. Тому нахмурилась, пробегая глазами по строчкам. Она отложила письмо, еще раз проверяя адресат. Ее имя, крупные, четкие иероглифы. Бумага зеленоватого тона. Эмблема труппы Снег. Она подумала еще немного, поднялась, быстро доставая ручку из сумки, и наспех набросала ответ, сложила в четыре раза, скрепив цветным скотчем. На нее накатила волна веселья, легкого и яркого, как в подростковые годы. Осталось придумать, через кого она могла бы передать послание. - Эритан, это важно, очень. – задыхаясь от быстрого шага, Маю схватила подругу за руку. - Не волнуйся, что ты все скачешь, это просто предложение, в самом деле. Чего бояться. – Казухо Со, ее близкая подруга, смешливая и беззаботная, покрутила у виска пальцем, скалясь. - Она выломала мне дверь в прошлом году! - Она безобидна, просто хочет стать топом. Она меня готова сожрать, если быть точнее .- Со вздохнула, приминая мыском ботинка опавшие листья. Они стояли около моста рядом с театром. - Мне все равно, кем она хочет стать, я хочу понять, чего ей нужно. –Тому стиснула зубы, вовремя приподняв воротник: ей в спину ударил холодный ветер. - На свидание пригласить, небось, иначе зачем передавать через чужого человека сообщение, когда она запросто могла подойти к тебе сама. - Эритан, мы давно выросли из этих шалостей, когда отокояку бегает на свидания за школой. – смягчившись, Ранджу увлекла подругу в сторону к парку. - Кто вырос, кто нет. У нас в труппе есть несколько сумасшедших. Я с ними даже боюсь говорить. – деланно испугавшись, Казухо молитвенно сложила ладони. - Хочешь сказать, что Сейна Сагири относиться к их числу? - Наверно, - Эритан с сомнением покачала головой. – Я не знаю свою нибантэ. - Поет отвратительно. - Курит, это заметнее. Они помолчали, Тому поправила кожаные узкие перчатки. - Нельзя идти на поводу у этой нахалки. - Ты настроена решительно. – Со закатила глаза, сверяясь с часами. – У тебя еще будет время все ей высказать. Местом встречи была маленькая закусочная, далеко от центра. Хозяин, кореец по происхождению, сам стоял за прилавком, лихо перемешивая в небольшом чане гречневую лапшу, доливая в нее масла на каждом обороте. С низкого потолка почти до самого пола свешивались лентами рекламные брошюры, и когда приходилось разыскивать столик, то казалось, словно идешь по бамбуковому лесу, настолько тесно и плотно они были подогнаны друг к другу. Сейна сидела в самом конце зала, спокойная и бледная. Она отпивала из черной чашки матча, немного напитка оставалось у нее на верхней губе, она проворно слизывала его языком. Она молча кивнула Тому, которая осторожно опустилась напротив, пододвинув стул. - День добрый, Тому – сан. Ее голос наполнялся тяжелыми вздохами, в прокуренной атмосфере забегаловки они обе будто застыли, не зная, о чем говорить. Помедлив, Сейна положила на столик беззащитно открытую ладонь, вопросительно глядя на женщину. - День добрый. – Маю нарочно спрятала руки, незаметно сжав кончик прозрачной клеенки, которая заменяла здесь скатерть. - Давненько мы не виделись. – развязно протянула младшая актриса, извлекая из пачки, которая лежала рядом с ее локтем, сигарету, блаженно затянулась. Выпустив дым, она дала Тому передышку, с притворным любопытством разглядывая тени посетителей. - Спустя почти год снова встретились. - Разве почти? Уже больше года. – Сагири стряхнула ударом указательного пальца пепел прямо на стол, снова поднесла к губам фильтр. - Верно, больше. – отчего-то робея Маю теряла нить разговора. Может, оттого, что представляла себе все иначе. Не в грязной закусочной, а отдельном кабинете хорошего кафе, где они были бы скрыты толстой шторой от внешнего мира. Здесь же она чувствовала себя в опасности, этот мир ей не принадлежал, здесь было душно, страшно. Она украдкой проследила за движением Сейны: ни страха, ни напряжения нельзя было уловить в ее фигуре, она мимикрировала под среду, стала своей в поношенной куртке, в грязных высоких сапогах. - Я не могла подойти в театре, не моя роль. Я просто вот что, - Сейна остановилась, она любила театральные эффекты.- я хотела подружиться с вами, видела несколько постановок, ходила, когда была возможность. Мне нравится, как вы играете. Даже больше скажу, я без ума. Купила диски, смотрю, пока соседка спит. Из-за этого часто опаздываю. - Мне приятно, но разве только ради этого мы сидим здесь? – натянув улыбку, Ранджу сглотнула. - Нет, конечно, - собеседница сделала еще одну затяжку, а затем потушила сигарету, вдавив ее в столешницу. – Я хочу, чтобы вы правильно поняли, я здесь не просто ради общения. Я здесь потому, что мне нужно больше. - Нужно что? – не поняла женщина, внутри вдруг шевельнулось желание быстрее уйти, но она осталась на месте. - Сами знаете, - загадочно с едва заметной улыбкой ответила ей Сейна. - Объясните, в конце концов. – теряя терпение, Маю наклонилась вперед. - Тому – сан, не делайте вид, что не знаете о возможности отношений между актрисами. – с некоей иронией проговорила женщина. - Разве я делаю вид? – Тому съежилась на краешке стула, впиваясь глазами в кохэй. - Делаете. - Благодарю за разъяснение. – игра слов давала ей возможность затянуть диалог, до тех пор, пока она наконец не сможет взять себя в руки. - Вы ведь увлекались хоть раз? Ранджу замерла, в упор глядя на актрису, раздумывая, шутит она или все же серьезно. Она хотела отыскать в ее лице хоть немного сомнения, но не нашла там ничего, кроме холодного ожидания. В самом деле, увлекалась ли она хоть раз. Маю вспомнила подругу раннего детства, девочку с длинными черными волосами, они вместе лепили из песка домики, пока их матери делились событиями прошедшего дня. Вспомнила подруг юности, подруг, с которыми ее свела судьба в театре. Она любила смотреть на красивые лица, красивые тела, но вряд ли это можно назвать увлечением. Мужчин она не знала, она почти с ними не общалась. - Нет, не увлекалась. – а потом внезапно вспомнила, как они иногда моются вместе с ее топ-мусумэ, и почувствовала жар внизу живота. Ей стало стыдно, что она солгала. - А как же Казухо Со? – грубовато спросила Сейна, покачивая в ладони уже пустую чашку. - А что с ней? - Она же ваша подруга.- многозначительно уточнила собеседница. - На что вы пытаетесь намекнуть? – широко распахнув глаза, Маю едва успела сдержаться, чтобы не дать ей пощечину. - Такая долгая связь и всего лишь дружба? – саркастично продолжила Сейна. - Достаточно. – Тому поднялась, с шумом отодвинув стул. Она помедлила, открыла рот, чтобы добавить что-то более резкое, но беспомощно повторила. – Достаточно. - Бросьте, Тому – сан, вы и сама такая же, как я. – безаппеляционно заявила младшая актриса, лукаво улыбаясь. Отчаянно цепляясь за последнюю надежду, она схватила Маю за руку, крепко сжав, почти беззвучно произнеся. – Я хочу вас. Опешив, Ранджу выставила вперед ладонь, вырываясь, слова встали поперек горла, она взволнованно схватила сумку, молча покидая закусочную. Уже в такси, охваченная смятением и идущим изнутри страхом, Маю внезапно подумала, что Сейна могла быть права. Конечно, ее слова о желании нельзя было воспринимать всерьез, она говорила страстно, но что, если она права, что, если она действительно умеет читать в душе. Сама того не подозревая, она заронила в ней сомнение в своей невинности. Разве она не смотрит на красивых такаразьен, не наслаждается их внешностью, не ищет их компании. Она постоянно касается своей мусумэ, даже вне работы, когда они наедине. Между ними все время идет телесный разговор. Ранно мнет ей спину, руки, она же гладит ее ноги, натирает их ментоловой мазью, чтобы быстрее расслабились мышцы. Иногда она расчесывает Ханне волосы, пропуская сквозь жесткие пряди пальцы. Они слушают музыку, обняв друг друга. По очереди готовят бенто утром. Но все же, она никогда не задумывалась, что если она коснется чуть выше колена Ханны, сожмет ее в руках крепче… На Маю накатила жаркая волна, она глубоко вздохнула, инстинктивно провела ладонью по груди. Прикрыв глаза, она представила себе, как дотронется губами до горячей, липкой от пота кожи, как Ранно откинет ей голову на плечо, с шумом втягивая воздух. Ее забило в лихорадке. Резко стиснув ткань сиденья, она попросила таксиста выпустить ее на углу улицы. Она шла, перепрыгивая через лужи, обращая на себя внимание прохожих легкой пружинистой походкой. Кривя губы в подобии улыбки, взглянула на витрину магазина женского белья. Встретилась глазами со своим растерянным отражением. Она смутно чувствовала, что меняется, но не знала, как. В голове проносились образы, словно запечатленные на пленку: головка маленькой дебютантки с объемным цветком из стразов, профили отокояку перед групповым танцем, Ханна, запивающая таблетку в гримерке, зареванное лицо упавшей старшеклассницы, и над всем этим тонкая фигура Сейны, ее темные глаза с блеском, впавшие щеки, худые руки. Маю опустила взгляд на свои ладони. Самые обычные, кисть, хоть и узка, но пальцы не длинные, узловатые, глубокие линии пересекают некогда мягкую кожу. У Сейны руки красивее, живее, каждое прикосновение наполнено чувственностью. - Простите, вы желаете зайти? – обратилась к ней продавщица, поправлявшая бумажную гирлянду над входом. - Что? Нет, спасибо, спасибо. – Ранджу машинально поклонилась, отступая назад, как при поражении. Она огляделась, ища в человеческих лицах понимание, но людской поток огибал ее, плавно тек дальше. Она больше не чувствовала себя вовлеченной в стремнину. Она словно поднялась над городом, над собственной жизнью, чутко внимая новым мыслям, которые рождались в ней. Прижав к горлу ладонь, она с немым восторгом ощутила себя свободной, и, едва унимая дрожь в ногах, поспешила к дому. - Чего ты боишься? – Со отодвинула от себя пустую тарелку, с выражением искреннего сочувствия развела руками. - Ничего я не боюсь, я не хочу с ней разговаривать. – Маю раздраженно накрутила прядь волос на палец, дернув. - Вижу, как не боишься, что она тебе такого наговорила, что ты теперь не принимаешь ни одного письма, она же мучает не только меня, но и тебя. Так не может продолжаться,– Эритан пододвинула связку из двадцати с лишнем писем к подруге. - Не прочитаю ни одного, - упрямо пробормотала женщина. - А стоило бы. Или ты боишься, что она занимает слишком много места в твоих мыслях? Тому метнула на Со взгляд, полный презрения, сжимая губы. - Так и думала, значит, все дело в дирекции. Ты бегаешь от Сейны из-за собственной слабости. Не ври мне,я вижу тебя насквозь, Тому Ранджу. – Казухо фыркнула, отвернувшись. - Я видела достаточно девочек, которых выбрасывали из театра, я не желаю разговаривать с этой нахалкой. - Может, тебе стоит сходить на премьеру Shall we dance? - Зачем? - На меня посмотришь. – Эритан поправила воротничок рубашки, протянув раскрытую ладонь подруге. Тому внутренне вздрогнула, вспоминая жест Сейны в закусочной. - Согласна. - Ты не пожалеешь. - Я уже сожалею. Когда она села в кресло, рядом с ней опустилась взрослая женщина, половину ее лица скрывала медицинская маска, она поминутно обмахивалась веером, хотя в зале было холодновато. Подумав про себя, что,вероятно, у соседки не в порядке здоровье, Тому развернула программку, пробегая глазами сюжет. Она созналась самой себе, что не ради Эритан пришла посмотреть новую постановку, образ Сейны в алом платье на афише привлек ее куда больше. Она хотела увидеть другую сторону своего наваждения. Того наваждения, которое мучило ее так остро и долго в течение этих дней. Она не могла уснуть по ночам, слушая размеренное дыхание Ханны, спящей рядом на своем футоне. Она думала, как снова встретится с младшей актрисой. Занавес медленно поднялся, и она сжала программку в кулаке, замирая в ожидании. Когда зал зааплодировал появлению Сейны, Маю чуть выше вскинула голову, безрассудно надеясь, что актриса заметит ее, утопленную во тьме. Сейна остановилась, произнося речь, и хотя ни единое слово не достигло слуха Тому, она заметила, как отчаянно женщина ищет ее глазами. Этот миг, когда они увидели, не видя, друг друга за светом софитов, показался Маю слепящей вспышкой, расстояние в два долгих месяца с последней встречи в закусочной, вдруг сузилось, навсегда исчезая. Она слепо тянулась к ней, бездумно скручивая программку в узел, не чувствуя, как вся подалась вперед, сидя на самом краю кресла. Уже после спектакля Тому скользнула в неприметную дверь под лестницей в холле. Поднимаясь и спускаясь по бесконечным переходам, она добралась до гримерных. На стене висело расписание дежурств, за ближайшей дверью разносился эхом смех мусумэ. По всему телу бегала дрожь, слабели руки. Маю прижалась лбом к холодному дереву двери, закрыв глаза. Никогда прежде она не чувствовала подобной нежности, не имея сил справиться с ней, она хотела выиграть еще несколько минут до того момента, как вновь должна будет увидеть младшую актрису. - Тому- сан? – удивление и странная радость в голосе. Ранджу обернулась. - Пришла поздравить с премьерой. Вам идет платье, кохэй. Сейна растерялась, она хотела бы колко съязвить, хотела бы сделать больно, но теперь эти ужимки стали бессмысленны. Она не знала, действительно ли Тому смотрит на нее так тепло или она играет. - Не люблю платья, еле вынесла эту роль. Зато вашей Эритан нравится.- она подняла бровь, сжав плотно губы. Тому смотрела на нее и не знала, что сказать, она привычно опустила голову, боясь, что ей не хватит смелости. Она уставилась на мыски туфель Сейны, заметив, как та поджала пальцы под тонким атласом. На какую-то безумно долгую секунду она решила, что надо бежать, не оглядываясь, пока еще есть возможность солгать, извернуться, оттянуть до конца спусковой крючок механизма страха и выстрелить. Но осталась стоять, обливаясь потом от нарочно задерживаемого дыхания. - Я пришла поздравить с премьерой вас. Не Эритан. - прошептала Маю, у нее сел голос и пересохло горло. - Тому – сан, - Сейна неловко коснулась подушечками пальцев ее плеча, еще не выйдя из роли мусумэ. Она смешно вздрагивала, слизывая красную помаду с губ. У нее под толстым слоем грима проступала краска, кожу жгло, словно к ней приложили каленое железо, и только спустя вечность она различила в этом огне соленый привкус. Маю осторожно сжала ладонь Сейны. - Как здорово, - только и сумела пробормотать младшая актриса, помимо воли она улыбалась. Она была нужна, она не была безразлична. - Скажите, мы можем встретиться? Когда совпадут выходные. – она все еще пыталась поймать за хвост ускользающую надежду. У Сейны по щекам катились вниз слезы, останавливаясь на подбородке, чертя влажные дорожки по жесткому плотному гриму. Она сглотнула, приоткрыв губы, жарко выдыхая. - Да. - Вот и хорошо, - Маю с облегчением кивнула, поднимая голову. – Кохэй, что с вами? - Ничего, - отстраняясь, Сейна невесомо дотронулась до щек, убирая слезы. – Не отошла от роли. Мне нужно снять грим и парик. Увидимся еще. Проверенным методом. - младшая актриса поклонилась и исчезла за ближайшей дверью. Не в состоянии ответить внятно, Тому кивнула, сжимая кулаки. В ее теле, таком холодном и спокойном раньше, стал подниматься столп огня. Она испугалась этого, откинувшись спиной на ледяную стену. Ее знобило, но от волнения или чего другого, она не помнила, не понимала, все, что твердило ее сознание – это то, что теперь ее жизнь круто разворачивается, в совершенное иное русло, остановить бешено ревущий поток чувств она не в силах, она может только подчиниться судьбе. В слабой попытке сохранить себя, она несколько раз умылась в туалете, в конце коридора, глотая подступившие слезы. Приоткрыв губы, она смотрела в запачканное высохшими мутными брызгами зеркало, как капли воды бегут по ее перекошенному лицу, впитываясь в нежнейший шелк рубашки, расходясь темными пятнами. Ожидания на скорую встречу не оправдались: у Сейны шел прогон Shall we dance, Ранджу с головой ушла в подготовку к новому мюзиклу. Они обменивались письмами через Эритан, которая с изумлением следила за их развивающимися отношениями, не понимая, почему они не созваниваются, это же гораздо проще. Казухо гадала, как долго Маю будет отрицать свою, пока еще легкую, влюбленность в ее нибантэ. Она вызывала подругу на откровенный разговор, но видела лишь ее радостное лицо и с обреченным вздохом принимала новый конверт в руки. Однажды утром, еще сонной, Тому пришло сообщение от Эритан: « Собирайся, писем не будет, теперь только устно. Парк Нишитани неподалеку от вокзала. После пяти. Почему я должна помогать вам встречаться!». Женщина засмеялась: высказать раздражение так прямо могла лишь ее подруга. Неторопливо прогуливаясь в парке, Маю то и дело кидала на Сейну внимательный взгляд, они давно потеряли нить разговора, бросаясь от темы к теме, иногда неловкое молчание нарушалось к месту пришедшейся шуткой, и они снова начинали перебивать друг друга, спеша заштопать нитями слов полотно тишины. Порой Тому казалось, что теперь они обе несутся по течению вниз, как две юркие рыбки, захлебываясь от внутреннего восторга. Поток увлекал их все дальше, Маю удивлялась, отчего раньше не замечала, как широко и открыто улыбается Сейна, насколько она мила, когда поправляет волосы, даже ее сутулость неожиданно стала нравиться. Женщина уговаривала себя, что дело только в ее убежденности, что она сама придумала недостатки младшей актрисы, а теперь видит ее ясно. Они остановились под деревом, не переставая весело шутить. Вокруг никого не было. Сейна несколько раз называла ее по имени, в запале жестикулируя. Маю, поддаваясь их общему настроению, отбросила мучительное стеснение, что сковывало ее раньше. Она говорила быстро, копируя движения Сейны. В какой – то момент Тому наклонилась к ней неприлично близко, застыв. Младшая актриса нервно улыбнулась уголком рта, она едва прикрыла глаза, дыша почти неслышно. На ее ресницах осталось немного туши. - Что вы делаете? – спросила она резко, пряча от женщины пробежавшую дрожь по телу. - Смотрю на вас, - беззаботно ответила Маю. Она откровенно разглядывала высокие сапоги Сейны, запорошенные снегом. В своем коротком широком мужском пальто, с мятного цвета шарфом и перчатках без пальцев, она была удивительно хороша. Младшая актриса оперлась спиной на ствол дерева. Далеко впереди виднелись белые холмы, плавно перетекающие один в другой, иногда раздавался крик вороны, ожидавшей ответа от соседки на другой стороне поля. Женщины стояли, словно на краю мира. - Парк скоро закроется, - тихо и грустно перевела Сейна тему. Ранджу решила не проверять время, в конце концов, так ли это важно. Младшая актриса повернула голову, открыв на мгновение кусочек обнаженной кожи между воротником пальто и шарфом. Тому непроизвольно подалась вперед, остановив себя только наткнувшись на странное препятствие. Она посмотрела вниз на руку Сейны, которой та удерживала расстояние между ними, смягчившись. - Вам страшно? – спросила Маю, она стояла так близко, что могла расслышать приглушенный аромат ее духов. - Очень, - честно и запальчиво произнесла Сейна. - И мне страшно, - женщина вложила свою узкую ладонь в руку актрисы, сжав. - Теперь мы обе будем бояться? – с нервным смехом задала вопрос Сейна. Маю почти лежала на ней. Она слабела, чувствуя тепло, идущее от коленей Тому, которыми они соприкасались сильнее всего. Вместо ответа, Ранджу склонилась ниже, их губы были совсем близко, и Сейна выгнулась, глубоко целуя женщину. Они застыли от слишком острой близости, тяжело дыша. Ранджу распустила тугой узел шарфа кохэй, открывая всю шею. Сейна дернулась, застонав сквозь стиснутые зубы. Она попыталась вырваться, когда Тому поцеловала ее вновь. - Что? – не открывая глаз. - Если кто-то увидит? - Не знаю, - Тому сжала в руке конец шарфа. - Если увидят, Маю, - нежно и как-то по – новому тепло прошептала Сагири, у нее в горле стоял ком. Она поправила пальто, снова выходя на аллею. Ранджу растерянно наблюдала за ней, было что-то смутно порочное в том, как эта молодая женщина отдавалась ей и сразу убегала, она не хотела противиться вожделению, но сознавала, что целовать ее здесь, в полу пустом парке опрометчиво. - Марико, - впервые она назвала ее так. Сейна обернулась, она сняла с правой руки перчатку, ожидая. - Пойдем? – в ее голосе слышалась слабая надежда, волшебная перемена целого мира. - Да, уже совсем поздно. Маю обернула шарф вокруг локтя несколько раз, возвращаясь к Сагири. Актриса спрятала обнаженную ладонь в карман ее куртки, и Ранджу накрыла ее своей. Сейна облизала покрасневшие губы, украдкой целуя Тому в висок. Они медленно направились к выходу, выстилая точно усыпанную пудрой дорогу своими следами. Подул резкий ветер, а затем пошел снег. Они были уже далеко, когда пожилой смотритель, закрывая за ними ворота, глупо усмехнулся, жалея, что не запомнил лиц актрис.