Они одинаковы.

В наше время трудно реализовать что-либо в своей жизни. Будь то детская мечта, взрослое обоснованное желание или даже жажда обыкновенного внимания. А впрочем, так было во все времена. Всегда люди нуждаются в чем-то более возвышенном, нежели рядовые потребности. Многие фантазируют, некоторые даже воплощают это в жизнь через явление, называемое искусством. Но многим ли отличается мир жнецов от мира людей? По своей сути, этот мирок не что иное, как та же самая Земля, только населенная несколько иными существами. Такие же улицы, дома, скверы. Точь-в-точь та же классовая раздробленность, о которой кричали выставленные напоказ рабочие общежития и практически рядом с ними не менее вычурные многоэтажки. Вот только жили здесь иные в деталях, уже и обобщенно называемые одним словом – «шинигами». Только-только поутихнув, затянутое даже не тучами, а некой тяжелой серой дымкой, небо вновь принялось обстреливать асфальт крупными дождевыми каплями. Молекулы воды разбивались о твердую поверхность в мгновение ока, тут же разбрызгиваясь и распыляясь на крошечные расстояния. Поток жнецов на улице был стабильным, а сверху все это выглядело как кучка передвигающихся шляпок зонтов. Ти Спирс поморщился, на расстоянии вытянутой руки встряхивая свой, который он недавно закрыл. От резкого движения с зонта вновь слетели дождевые капли, хитроумно завернувшись и все же попав начальнику на низ ровно отглаженных брюк. Уильям этого не заметил, он даже шага не замедлил, попросту раскрыв предмет защиты от циклона над головой. Порывистый ветер пытался колыхать полы застегнутого плаща. Бегущая строка вывески над одним из рядовых магазинчиков сообщала, что сейчас было ровно восемь вечера. Рабочий день в Департаменте закончился еще два часа назад, а Уильям только смог выползти из собственного кабинета. Собственноручно закрывая двери приемной – обычно этим занималась секретарь Спирса, уходившая на десять-пятнадцать минут позже начальника – жнец вяло размышлял о том, каким образом завтра будет высказывать лекцию причине своих извечных задержек на работе. Вновь и вновь он разбирался с отчетами Алой Смерти Департамента, каждый раз обещая себе, что подобное он позволяет в последний раз. Сегодняшний косяк Грелля в виде несданного в срок квартального начальника довел, а диспетчер еще и сбежать умудрился раньше времени, оставляя любимого бюрократа с носом. Стажер Нокс обмолвился потом, пока частично отчитывался за побег своего куратора, что Сатклифф улетел на какую-то «веселую встречу, где будет по-настоящему интересно». Ронни хотел еще что-то добавить, но свинцово-тяжелый взгляд из-под очков Спирса заставил его замолкнуть и тихо подождать, пока Уилл выпишет ему одобрение за прошедший месяц для каких-то там нерабочих целей. Уилл уже как минут десять покинул здание Департамента, а раздражение все еще не отпускало. Или же что это было? По крайней мере, размышлял он сейчас о недавно полученной от стажера информации. Одергивал себя, да, спрашивал, какое ему вообще до этого дела, кроме как признание делового подхода? И строго убеждал себя, что никакого. Тогда почему снова в душе зарождаются бредовые идеи? Это надоедало, это угнетало. Уилл злился исключительно на самого себя, не желая признавать. Чувствовал отвращение к подобному и удивление, как такое чувство могло свалиться именно на него? Никогда не допускал мысли, что однажды словит свой неосторожно изучающий взгляд на стройной ножке усевшегося на его стол диспетчера. И потом снова, когда Грелль случайно врежется в него в одном из коридоров, обратит внимание на утонченность и приятное тело, которое заключил в придерживающие объятия. Каблуки все-таки, пронеслось тогда в мыслях. После этого Спирс просто рванул с места, словно куклу отодвинув от себя уже давно расплывшегося в улыбке Грелля. Оставил позади, завернув за угол и хлопнув дверью собственного кабинета. На самом деле подобные мысли сейчас заставляли Уильяма то ускорять шаг, то замедлять его. Он шел по наитию, на автомате, просто прекрасно зная, куда идти и что делать. Отточенный алгоритм от начала до конца, в котором он был уверен до последней детали. Казалось, ничто не могло не увязаться в этот идеально сплетенный из сумбура жизни ритм. Все находило в этом свою полочку. Но только не это. - Вы что здесь делаете?! – буквально вскрикнул Ти Спирс на строгом тоне, внезапно натыкаясь на разместившееся на бордюре существо. Мало того, что дождь только усиливался, вовлекая в игру внезапно чернеющее от туч небо, так еще и тротуар давно и прочно был залит ровным слоем воды. Красные волосы разметались по асфальту, повисшие неухоженными мокрыми локонами. По линзам очков струйками стекали капли. В зеленой бутылке объемом в пол литра крепкий абсент давно уже неэстетично смешался с небесной влагой, и, по-видимому, слюной бутылочного обладателя. Грелль повернулся на возглас, но как-то нехотя, будто делая проходящему огромное одолжение. Радужки глаз были изрядно замутнены алкоголем. Потекшая косметика и мокрая до нитки одежда тоже явно не придавали диспетчеру шарма. - А тебе интересно, милый? – хрипло, с вымученной улыбкой. Актриса в любой ситуации остается актрисой, она задвигает за рамки действительности все то, что непригодно для показа ее зрителям. Уильям мысленно хмыкнул. Удивление прошло сразу, уступая место здравому смыслу. - Нет. Но для вашего же блага, диспетчер, отправляйтесь домой. Вы нужны мне живым на работе, а не с воспалением легких в больнице, - прекрасно понимая, что даже приказной тон сейчас не заставит упрямца встать и сделать правильно, сухо проговорил Ти Спирс и коснулся оправы съехавших от неудобного положения взгляда очков. - Ну вот, даже тебе не интересно…никому не интересно, - он вначале потянул слова, а затем потянул остатки алкоголя из бутыли, неосторожно прикладываясь губами к горлышку. – И мне не интересно, - почему Грелль встал, он не мог объяснить и сам впоследствии. Их разговор получался очень коротким. Диспетчер попросту и без объяснений, но с ироничным выражением сожалеющей улыбки на лице, зашагал вперед на четырехполосную трассу. Это не похоже на него. Он никогда не ведет себя так. Грелль – Актриса с большой буквы, не опускающая руки. Идет вперед, словно по натоптанной тропе. А что есть в целом дождь, друзья? Сухие душой капли, то и дело помогающие растительности очищаться и процветать, а людей заставляя испытывать всю палитру серости погодных условий. Ну, они еще и дороги от пыли моют неплохо. Один из последующих вытекающих погоды – ветер, довольно дерзкий для данного случая, попытался вырвать из рук темноволосого жнеца черный зонт. И сделал бы это, не будь державший его Уильямом Ти Спирсом. Начальнику потребовалось всего 3,6 секунд, чтобы понять ситуацию. Он никогда не жаловался на реакцию. И сейчас подводить его она не собиралась. Движением, которым он обычно выбрасывал в атакующем уколе свой секатор, Уилл схватил Сатклиффа за предплечье. Схватил довольно крепко и, наверное, больно, потому что подчиненный зашипел, как обиженная кошка. Сила у начальника Третьего отдела была железная. Он успел вытащить Грелля из-под проезжающего потока машин, но вот отпускать его не собирался. В один момент в груди начальника в тугой комок сжался страх. А потом он и к горлу подкатил, давя странной горечью где-то посередине трахеи, так что пришлось нервно сглотнуть. Рука, свободная от зонта, властно прижимали мокрого Сатклиффа к шершавой плащевке, а тот еще и пытался вырываться, то и дело взвизгивая. У парня явно начиналась истерика. Видно, градус в этой красноволосой головушке был приличный. - Успокойся…успокойся, Смерть побери! – громко заорал Уилл, чувствуя, как тот самый комок страха постепенно начинает рассасываться и выплескиваться наружу, болевыми ощущениями тепла отдаваясь по всей грудной клетке. - А то что?! – снова взвелся Грелль, поднимая глаза без очков на держащего его начальника. Сама же оправа сейчас болталась на цепочке на шее самого диспетчера. – Что, Уилли, снова наорешь на меня?! Или что? Уилл почувствовал, как его отпускало. Грелль все же смог выпутать одну руку и попытался зарядить начальнику пощечину. Спирс и так еле удерживал их обоих от того, чтобы не свалиться на очередного шарахающегося от парочки прохожего, так еще и зонт явно норовило унести. Он внезапно нахмурился. Теперь уже в своей привычной манере, так, что тоненькая морщинка залегла над переносицей. Он отпустил и отошел на шаг. Играл на два варианта? Нет уж, театр – участь Грелля, он всего лишь пытался быть уверенным в своих действиях. Сатклифф отскочил от него, как ошпаренный, и опасно пошатнулся. Невидящие глаза смотрели опустошенно. - Я тебе не нужен, - не восклика, ни ора – утверждение, в котором слышится стопроцентная уверенность. Да и слово «нужен» сказано совершено в другом контексте, в отличие от того, как недавно употребил его сам Спирс. - Или что, Уилл? – вопрос, скорее, для полноты предложения, нежели из-за сомнений. Ти Спирс сыграл и выиграл. Он рассчитывал на такую реакцию, процентов на 78. Он не улыбался, он никогда не улыбался. И тем более сейчас. Но в вечно спокойном рабочем тоне, как он не пытался скрыть, промелькнула нотка облегчения и…покоя? - А кто сказал вам, что не нужны? Это просто вопрос воздержания.