Самон Гокку.

- Кагуя, будь добра принеси пожалуйста пластырь. – Ее мелодичный голос. Ради него я готов вечно быть раненым, изливаясь кровью. Только бы ее нежные руки, бережно обрабатывали мои раны. - Чертова Горилла. – Показывая недовольство, следил за движениями «Твое имя». Ее появление в тюрьме, дал неплохой резонанс в тюрьме где одни мужчины. В первый же день у половины болела голова, а другие лежали при смерти. Однако, ей не нравилось такое внимание, потому на двери повесила вывеску: «Всех больных ждет новый профилактический метод - святая урина». Тогда никто не захотел проверять новый профилактический метод. - Тебе не кажется, что у вас больно жестокий метод дружбы. Вы же так убьете друг друга. – Отчитывала меня, приклеивала пластырь на рану. Я перехватил ее руку. Посмотрев в глаза, я тонул; этот мир, вселенная внутри нее, она поглощала меня. «Твое имя» прекрасно знает о моих намерениях, ей нравится притворяться глупой. - Водички? – Эта ее манера проводить тему. Боже, как же она меня выводит из себя. Ее спокойствие, вот что поражало многих. Независимо от ситуации, она сдержанная. Складывается ощущение, что даже если метеорит упадет прямо к ее ногам, она не придаст этому значения. - Может перестанешь меня игнорировать. – Серьезно заявил я. - Я думаю прописать тебе препараты. Какой-то ты в последнее время нервный, с Хаджиме вечно дерешься, кажется будто я тебя игнорирую. – Изобразив задумчивый вид, ответила «Твое имя». Смеяться надо мной вздумала. Откуда у нее такая неприязнь к парням? Стоит только кому-то из заключенных сделать ей комплимент, как она грозиться кастрацией. Многие стали ее попросту бояться. Многие, но не я, ее холод и отстранённость лишь сильнее влекло меня. - Думаю при следующем визите выпишешь мне справку в психушку, ты с ума меня сводишь. – Отпустив руку покинул ее кабинет захлопнув за собой дверь. Прошла неделя с того момента, когда мы последний раз виделись. Все время думаю о ней, не грубо ли я тогда ушел. Ощущал некую вину, с другой стороны она обходится со мной не лучше. На днях Момоко вызвала меня к себе, стоя возле ее кабинета я услышал голос «Твое имя». Она отчитывалась о здоровье в тюрьме. Момоко молча выслушала после чего сказала: - Ты отлично справляешься, только вот есть жалобы по поводу твоего отношению к больным. Говорят, ты грубишь им. – Выдержав небольшую паузу Момоко продолжила. – Я понимаю, после насилия тяжело адаптироваться и вновь довериться мужчинам, но хотя бы не груби. В случае домогания обращайся к надзирателям, они помогут. Здесь ты в безопасности. Я в начале не поверил в услышанное, но спустя минуту из кабинета вышла «Твое имя». На ее лице читалась грусть и боль. После посещения к надзирательнице, я сразу направился к ней. Мне хотелось извиниться перед ней. Вбежав в кабинет, она проводила осмотр одного из заключенных. Посмотрев на меня она лишь рукой показала на стул. Я сел в ожидании. Пока она работала, я думал. Думал, что сказать, как правильно начать диалог. Прошло время, и она отпустила пациента. - Кагуя, милая, принеси пожалуйста … - Я не дал ей договорить. - Я в порядке. – Крикнул ей. После чего встал и подошел к ней, взяв ее за руку я смотрел ей в глаза, она была подавлена. – Прости меня, я глупо поступил. Мне правда стыдно, но пойми, если один мужчина в мире тебя обидел не значит, что все поступят с тобой так. Я не знаю кто это сделал с тобой, но узнав, клянусь, я лично убью его. – На ее глазах виднелись слезы, мой голос был строг. – Я больше никому не позволю притронуться к тебе, только пожалуйста… Доверься мне. Отвернувшись она вытерла слезы, сделав пару глубоких вдохов и выдохов, она ответила: -Прости, за то, что я так груба с тобой и за то, что я не могу разделить с тобой твои чувства. – Ее голос был тих, изредка он вздрагивал и дрожал. – Я не могу отпустить прошлое, боюсь оно будет со мной вечно. -Раз так, я готов вечно ждать. А пока, хотя бы позволь быть рядом с тобой. – Я сжимал ее руку, боясь, что она отпустит ее. Но она лишь сжала ее в ответ.