×××
Рука Джейме почти ласково обвивает талию молодой Талли, когда в танце начали кружиться. Музыка меняла свой настрой, то позволяя парам насладиться неспешными движениями, то заставляла молодых наследников своих домов меняться партнёрами со смехом и улюлюканьем младших. Щебетание девушки и застенчивая улыбка, которую дарила Лиза блондину, заставляла аккуратные губы Серсеи складываться в тонкую линию. Игнорируя приглашение на танец, кажется, Роберта, что уже вернулся к брату, словно совсем не раздосадован выходкой этой маленькой львицы, она даже не взглянула на него и отцу вряд ли понравится то, с какой холодной любезностью она отказалась от этой возможности, позволяя Лианне Старк вновь завладеть вниманием Баратеона. Но именно сейчас на это было абсолютно всё равно. Взор был направлен лишь на одного человека, который галантно целовал руку Лизы Талли, словно зная, что является объектом для слежки; словно зная, какую бурю эмоций вызывают подобные действа у наблюдавшей. Изумрудный взгляд сталкивается с таким же изумрудом, когда музыка на мгновение затихает, позволяя гостям подготовится к следующему исполнению. Он делает шаг в её сторону, тут же ощутив холодок родных глаз, что заставил медленно остановится. — Разрешите пригласить вас, миледи, — Рейегар возвышался над ней, своей необычайной красотой Таргариенов привлекая; всем своим видом излучая уверенность и мужественность, давая понять, вряд ли примет отказ подобно Роберту. И ему действительно не отказывают, хотя бы потому что отказ принцу Тайвин Ланнистер не позволит даже Серсее, взглядом в спину подталкивая, а страх ранит глубже меча, как бы юная девушка не держала маску. Аккуратным движением маленькая рука оказывается в чужой, обдавая прохладой и тут же отводя взгляд от вмиг застывшего брата, переключая всё своё внимание на партнёра. Джейме мог бы пригласить Кейтилин или же Лизу вновь, прекрасно осознавая, что это просто очередная игра Серсеи; пригласить, просто чтобы вновь следить друг за другом в чужих объятиях, когда осень в волосах Талли будет всего-навсего фоном для их игры. И всё же Джейме не смог найти сил оторвать взгляд от того, как родная кровь его кружится в танце с драконом, переливаясь расплавленным золотом и серебром. Кружится с учтивой улыбкой отвечая на что-то, склоняя голову в смущении; кружится, словно не обращая внимание на близнеца своего, что вовсю игнорирует щебетание юной Лизы рядом. С беспрекословной благодарностью Серсея принимает приглашение присесть рядом с семейством, которое когда-нибудь обязательно станет её собственным, ведь отец обещал сделать свою маленькую леди королевой; так и не подняв взгляд на своё отражение мужское, прекрасно зная, что всё его внимание принадлежит ей. Да, смотри, брат, любуйся. Я также могу делать сегодня всё что хочу. Смирись. Оба считали, что игру начал другой, челюсти сжимая, лицо продолжая держать, подобно истинным Ланнистерам. Без восторга осознавая, что несмотря ни на что, всегда оказываются в проигрыше. Оба.×××
— Ты могла бы и не уделять остаток вечера оленям и драконам, — без лишних церемоний и любезностей, Джейме закрывает тяжёлую дверь. Делая несколько шагов к постели, на краю которой расположилась хозяйка, он был всё ещё хмур и недоволен тем, что девушка в наглую игнорирует его присутствие, так же как и последние несколько часов. На сестре уже ночная рубашка, которая при свете почти потухших свечей не скрывает тени изгибов юного тела, спрятанного под шелками, отвлекая от мрачных мыслей, как бы не хотелось. Волосы золотом разливаются под гребнем, что когда-то ей подарила их леди-мать. Волосы, что он любил пропускать меж пальцев, целуя еле заметные завитки. — Я всего лишь брала пример с тебя, брат, — Серсея могла скрыть что угодно от всех, но ревность в голосе близнец расслышал тут же, сдерживая самодовольную улыбку. По-хозяйски усевшись за напряжённой спиной, юноша невесомо по плечам провёл, что тут же скинуть чужие прикосновения стремились. — Гнев идёт тебе, любовь моя, — горделиво, не удосужив ночного гостя даже полуоборотом, дева откинула покрывало большой кровати, словно давая понять, что к разговорам больше не расположена. Но ей и говорить ничего не нужно было, ведь Ланнистер и так ощущал всеми фибрами то, какие эмоции сестра подавить в себе пытается. Ревность буквально бьёт её изнутри, проявляя себя лёгким подрагиванием ресниц, поджатыми губами и попытками не смотреть в лицо, что тут же всё раскроет. — Позволь мне хотя бы помочь тебе подготовиться ко сну, — разрешения и не нужно, ведь Джейме в следующее мгновение уже гребень забирает, буквально прижавшись вплотную к сестре, нежно, так (не) по-братски целуя прохладную кожу щёк. — Не сегодня, — резко выпрямившись, поворачиваясь и на секунду заставляя близнеца бровь изогнуть, Серсея прищуриваться вздумала, руками потянувшись к лицу-отражению. Поглаживая и за уши закладывая золотые локоны, львица улыбнулась обманчиво-сладко, коснувшись губами щеки Джейме, как и он минуту назад прикасался к её. — Танцевать ты должен только со мной, а если вдруг оказываешься в объятьях другой, то твои мысли должны быть лишь моими, — поцелуями спускаясь ниже — обводя скулы, не останавливаясь, — позволяя себе всё. — Иначе я убью тебя. — Почти прорычав и зубами впившись в изгиб шеи, девушка с упоением услышала шипение полное боли, а через мгновение с яростью перешедшее в яркую вспышку на своём затылке. С силой оттянув сестру за длинные волосы, Ланнистер взглядом вонзился в её красивое и довольное лицо. Желваки играли на скулах, пока губы Серсеи расползались в ухмылке мстительной, даже несмотря на то, в каком положении оказалась, решив подразнить льва [своего льва]. И лев этот подыграть был готов всегда, наматывая женские волосы в кулак и со злостью врываясь в её ахнувший рот; в её язвительный и полный яда рот, что податливо на поцелуй отвечать пытается, но это сложно, учитывая в чьих руках сейчас власть. — Отпусти. Рвано, глубоко, Серсея стремится выдохнуть, грудью прижимаясь к брату, что слышит её истинное желание за этим «отпусти». Желая взять всё под свой контроль вновь зубки показывая, с остервенением кусая губы мягкие и ногтями впиваясь в плечи мужские, пока спина не ощущает мягкость постели. — Даже не думай, дражайшая сестра, — задирая рубашку ночную и тут же, без лишних промедлений заставляя Серсею вскрикнуть от толчка, Ланнистер знал, что утром она будет кидать обидчивые взгляды, лишая его возможности остаться с ней наедине в отместку; не позволяя даже руки своей коснуться и услышать такое необходимое «Джейме» из чувственных губ, как в эту секунду. Но это стоит того, что прямо сейчас, самое желанное тело во всех семи королевствах, принадлежит лишь ему; лишь Джейме, который свои следы оставляет на фарфоровой коже — сладко стонущей его имя, — сестры. Уже после, переплетая ноги и руки, близнецы теряются друг в друге вновь, невесомо касаясь обнажённых тел, скидывая на пол ненужное одеяло. — Больше не смей так трогать никого, — сонно, но твёрдо. Серсея тонкими пальцами проводит по плечам брата, подбираясь к своему укусу, что будет красоваться на его теле ещё долго; обводит, чуть надавливая, вынуждая шипеть недовольно. Он лишь её. — Только если ты не посмеешь больше строить свои прекрасные глазки, любовь моя, — юноша любовно, почти ласково за шею хватает, слегка надавливая, ощущая как пульс сестры бьётся в его руках. Она лишь его. — Иначе я... — Убью тебя. Это было как обещание, как угроза; как признание в вечной любви и желании, которое никто и никогда не произносил вслух. Как грех, которого они стыдиться никогда не станут.