Пионы и совы

Иной раз, только стоя перед зеркалом абсолютно голой, я вспоминаю, в каком мире мы живём. Мир, полный страхов и скрытности, в котором никто никогда не расскажет, что скрывается там, где никто не увидит. По моему телу цветут пионы, начиная от правой стопы и заканчивая на левом предплечье, а на животе неожиданно вырисовывается сова. Мудрая хищница блестит глазищами, скрываясь в розоватых пионах. Что делает сова в пионах, одному богу известно, но как говорила моя мама, это полностью меня характеризует. Она не объяснила причину. Ровно также как и не показала свой рисунок. Она говорила, что это то же самое, что выйти на улицу голой. Будучи маленькой, я не сильно интересовалась этой темой, всю боль нашего мира я познала со своей первой безответной, как оказалось, любовью. Мурашки пробежали по рукам, соски набухли. Стало мерзко. Стоя нагой перед зеркалом во весь рост, вспоминать свои старые раны - не очень хорошая идея. Сразу хочется одеться и спрятаться какой-нибудь в самый тёмный угол и не выходить оттуда, пока не встанет солнце. Поэтому сдерживаюсь от плохих воспоминаний и смело гляжу на сову. Она же смотрит куда-то вдаль, перед собой, как будто в будущее. Пришло время снова рискнуть. Роль монашки слишком приелась, страшно, вдруг станет привычной маской и я больше не смогу открыться. Прошлая моя попытка показать миру свой рисунок не увенчалась успехом, однако в этот раз всё будет иначе. Сегодня особенный день, я чувствую это. Так уж и быть, надену что-нибудь на себя. Благодаря законам нашего государства и году в исправительной колонии начинаешь понимать, что необоснованный риск приводит к ужасным и отвратительным последствиям. Тюрьма, новые знакомые в виде других заключённых, бесконечные насилия и ещё много всякого дерьма. Естественно, я не думала, что всё закончится так, и в этом-то моя главная ошибка. Здесь нужно не то, что думать, а думать так, чтобы обхитрить всех вокруг, включая самого себя, чтобы никто не смог разгадать причину, побудившую тебя на деяние. Иначе смерть. В переносном смысле, конечно. Хотя кто знает… Многих моих знакомых так и не нашли. Сова пронзительно смотрела в даль, и я не осмелилась прикрыть её бесполезной тряпкой. Но всё-таки натягиваю короткий топ с блёстками, чтобы прикрыть хотя бы грудь. Впервые в жизни надеваю что-то подобное, но мне нравится. Яркие чешуйки переливаются от золотого к розовому под слабым светом моей спальни, кухни и гостиной в одном лице, и я понимаю, что это одна из лучших вещей, найденной на той барахолке. Надев короткие чёрные шорты, я снова смотрю в зеркало, следя глазами за бутонами пионов, и понимаю, что здесь подойдут мои ярко-красные удлинённые сапоги – ещё одна лучшая покупка оттуда же. Длинные волосы прикрывали цветы на спине, поэтому приходится заплести их в высокий хвост, и, наконец, выйти из комнаты. Если бы по пути до местного клуба мне попались полицейские, я бы точно загремела с повторным приводом, однако всё обошлось. Было бы глупо с моей стороны наткнуться на патруль, зная все их маршруты в моём районе. И хоть стражи закона обошли меня стороной, но каждая мимо проходящая кашолка с уверенностью бога пыталась донести до меня, какая я мразь. - Не стыдно тебе? – причитала одна. - Мне похуй, - отвечала я, даже не обернувшись на неё. Меня разрывает изнутри, душа горит и хочет вырваться, разнести всё и поджечь. Стыдно ли мне? Мне мерзко от таких трусливых людей. Противно настолько, что хочется врезать. Эта бабушка всегда была и уже останется одинокой, потому что она не показала никому свой рисунок, считая это стыдом и срамом. Всем плевать, что соулмейт предначертан каждому, у кого есть рисунок, это нерушимый давний союз. Возможно, где-то сейчас бродит по улицам твой дедушка, а ты, даже не зная, как выглядит твоя родственная душа, пытаешься учить меня жизни. Как противно. Клуб привлекает всех яркими неоновыми вывесками, которые гласят что-то о раскрытии себя и поиске второй половинки. Каждый день я прохожу мимо него, идя с работы, и почти каждый вечер заглядываю внутрь, отрываясь как в последний раз. Здесь люди понимают тебя и твои поступки, здесь настоящие единомышленники, здесь мой дом. Я люблю этих людей, каждого, кто набирается смелости зайти сюда. Хотя иной раз нечто похожее на оргии на диванчиках возле стены, пугают новеньких. Но и к этому быстро привыкаешь. Я прохожу через ультрафиолетовые лучи на входе, отчего мои пионы и сова приобретают розово-синий оттенок, как кровь по венам, переливаясь от стопы к предплечью. Ради этого я и прихожу сюда так часто. Взгляд цепляет человека в строгой рубашке на всех пуговицах и длинных джинсах. Сразу видно, первый раз. - Привет, новичок, - ободряюще здороваюсь я, и ко мне поворачивается парень чуть младше меня. – Покажешь мне, что на твоём теле? Без лишних слов мы в диком азарте несёмся в самый тёмный угол, взявшись за руки, где на удивление никого не оказалось. Каждый раз я жду, чтобы кто-нибудь сказал «не люблю пионы» или «совы меня пугают», и я бы отошла, не тратила бы свои силы и нервы. Их так мало осталось. Но почти никто не говорит. Какой нормальный человек в нашем мире откажется от бесплатного перепихона с ничего такой девчонкой? Срываю уродскую рубашку с накаченного молодого тела, и меня тут же ослепляет огромный бутон красной розы. Снова не повезло. -Я больше розы люблю, чем пионы, - с пьяной ухмылкой возбуждения говорит парень, а я неожиданно для себя морщусь и оставляю его одного там, направляясь к бару. Я уже сбилась со счёту, сколько подобных напрасных поступков я совершила. Мне никогда не повезёт в этом месте. Здесь никогда не будет любителя пионов и сов. Многие уезжают из нашего города, тратя все сбережения на поиски соула, а у меня нет сбережений. Денег хватает только на то, чтобы напиться в баре до беспамятства, а потом покупать противозачаточные таблетки снова и снова. Знатно накидавшись, я примечаю яркий красный пиджак, который очень бы подошёл моему образу. Его хозяйку я не видела ни разу, однако, к моему удивлению, она без проблем одолжила мне его, когда я спросила. Наверное, думает, что я пошла покурить и скоро вернусь, но я хочу домой. По утрам всегда холоднее и полиции больше. На улице уже светало. Не знаю, сколько времени, наверное, скоро все пойдут на работу или ещё куда. Обычно сейчас я сплю, однако спать не хотелось от слова совсем. Дома первым делом гляжу на своё отражение. Одеваюсь в более закрытую одежду, оставляя украденный совершенно странным образом пиджак и любимый топ. Совиные глаза в последний раз сверкнули смелостью, перед тем как я застегнула одну единственную чёрную пуговицу, спрятав последнюю часть моего рисунка, по которому меня легко опознать и за который полтора года назад меня упекли за решётку. Когда я вышла из комнаты, на город уже опустился утренний туман, обволакивая дома и людей в свой мягкий плен, будто стая серых котов пришла в город. Я люблю туман и котов, эти вещи меня успокаивают. Такая погода отрезвляет, если ночка выдалась слишком жаркой и пьяной. Но больше всего в это время мне нравится на серой набережной, где туман появляется в первую очередь, спускаясь с зелёных холмов и преодолевая местную речушку. Кажется, что ты и не в городе вообще, а где-то на поляне леса, где нет этих рисунков, законов и трусливых людей. Я люблю садиться на скамейку прямо возле берега, с неё открывается самый лучший вид, а город совсем не бросается в глаза. Иногда, в дни полноводья, вода доходит прямо до пальцев ног. Таких скамеек много, но есть одна, ближе всех к моему дому, на которую я постоянно сажусь. Там даже вырезаны пионы на спинке лично мной, а в центре, конечно же, совиные глаза. Каждый раз смотря на это, я надеюсь, что кто-нибудь заметит и подойдёт. Посмотрит на меня и скажет: «Пионы – мои любимые цветы», а я улыбнусь и отвечу: «Надеюсь, сов ты любишь тоже». И я стану самым счастливым человеком на этой земле. Но мои творения постоянно закрашивают, и я не знаю, остались ли они на сегодняшний день, или их никто не замечает, проносясь мимо по своим делам. Что может быть ужаснее, чем не давать человеку права на любовь? Кто придумал эти тупые законы? Я знаю, что кто-то уже рождается без рисунков, потому что их родители не родственные души. Эти законы буквально отбирают у новорождённых право на любовь. Это их цель. Особенный человек может выйти на свет только в вечном союзе, скреплённом где-то на небесах. Или в Аду. В груди снова всё сжимается в неуправляемый ком. Я резко останавливаюсь сразу перед моей скамейкой, неожиданно громко проводя ногой по гравию. Я надеюсь, что та, кто сейчас сидит на моём месте, хотя бы повернётся, но она, видимо, слишком занята лицезрением природы. Обхожу скамейку, попутно замечая, что её ещё не успели покрасить, и вижу, что та, кто закрывает спиной смелые совиные глаза, на самом деле какая-то школьница. Спрятав половину лица за своими тёмными волнистыми волосами, она неподвижно смотрит на плывущий по реке туман. И вдруг улыбается и поднимает на меня свои миндалевые глаза, в которые я влюбилась в тот же момент. - Красивая скамья, не так ли? – говорит она, проводя тонкими пальцами по лепесткам пионов, а я чувствую как её пальцы скользят по моей спине и животу. - Я рада, что нравится, - отвечаю еле слышно, желая добавить, что это нарисовала я, но тут же осознаю, что ей не нужны объяснения. Она знает. Не могу бороться с чувствами, сажусь рядом, не отводя глаз от незнакомки, и чувствую лёгкий лавандовый запах. Небывалая сила притяжения, хочется обнять эту девушку, зарыться в её мягкие волосы и почувствовать ещё сильнее её запах. Она хотя бы возраста согласия достигла? Не вижу ни намёка на рисунки её тела, но не могу оторваться от пальцев, скользящих по пионам на скамейке. - Я вообще люблю пионы. А совы, как по мне, самые красивые птицы, - говорит она, и земля уходит у меня из-под ног, когда на её руке я замечаю один из лепестков пиона.