***
— По правде говоря, я думал, что мы в обычную больницу едем, поэтому ты и боишься ехать, а тут частная клиника, — задумчиво произнёс Химуро, в то время как ребята подходили к небольшому двухэтажному зданию, вокруг которого уже зеленели извилистые деревья, и с лицевой стороны здания был разбит сад камней. Они вошли в просторный холл здания. Вопреки вполне ожидаемому запаху лекарств и разъярённых криков посетителей, которые переполняют порой и частные клиники, их встретил ненавязчивый аромат лавандового масла и приятная негромкая инструментальная музыка. По правую сторону располагался ресепшен, за которым сидевшие девушки тут же встали и поклонились, когда ребята вошли, а напротив расположился небольшой белый кожаный диван, два пуфа, из того же материала, и стеклянный столик с стопкой журналов. — Мабучи-тян, думаю, наше присутствие тебе здесь особо не нужно, верно? Тогда мы отойдём ненадолго, позвони, как закончишь, тогда решим, где нам встретиться, — подмигнул Некоте Химуро, она благодарно улыбнулась. — Да, конечно, спасибо, что проводили меня! — тихонько сказала девушка. Химуро, мельком глянув на медсестёр, вышел из холла к стоящему на улице Мурасакибаре. Мабучи же направилась к ресепшену. — Здравствуйте, моё имя — Мабучи Некота, я была записана на сегодня на 13:30 к доктору… — Здравствуйте, Мабучи-сан, Амари-сана уже предупредили, что вы здесь. Заполните бланк и можете пройти в кабинет, — девушка протянула Некоте лист и ручку. Сделав несколько отметок и отдав заполненный формуляр администратору, Некота прошла в глубь коридора. — Некота! — когда девушка закрыла за собой дверь в кабинет, её тут же подхватил и закружил по комнате высокий мужчина в распахнутом белом халате, благо, кабинет главного врача клиники позволял это сделать. — Кан-кун, отпусти-и, — Мабучи тихо засмеялась, легонько стуча по плечам мужчины кулачками. Он поставил её на паркет, внимательно рассматривая. — С каждым годом все больше и больше похожа на маму, — улыбнувшись, отметил врач, потрепав девочку по голове. «Такие же мягкие», — грустно вспомнил мужчина. Его звали Амари Канон. Он был высоким статным мужчиной, с аккуратно уложенными темными волосами, в которых проглядывали серебряные нити седины. Внимательные, европеоидного типа глаза, под тёмными дугами бровей, всегда выражали спокойствие и тихую грусть, сколько Некота его не помнила.***
— Макита! — резко обернувшись на высоких каблучках, девушка не удержала равновесие, но крепкие мужские руки бережно поддержали её за плечи. — Ох, спасибо… — пробормотала она, убирая сбившиеся на лицо голубые волосы, прищурившись глядя на спасителя. Высокий, с аккуратной стрижкой тёмных волос и глубокими чёрными глазами парень тепло улыбался, глядя на неё. — Канон, ты? Как ты? Давно не виделись! Ты так изменился! — Я-то в порядке, да вот у тебя, похоже, проблемы… Первый день в этих туфлях? — не давая ответить, он аккуратно подвёл Макиту к ступеням лестницы, усадил на одну из них. — Эй, Амари, ты что творишь? — девушка попыталась встать. — Сядь, я сказал. Я просто приклею пластырь — у тебя ноги в крови. — Ты всегда появляешься так внезапно и делаешь все эти смущающие вещи, — тихо пробормотала она, но парень всё же услышал её. — Какой есть, — весело отмахнулся он. Сняв с себя тёмно-синий пиджак, парень накрыл им колени девушки. Присев на корточки, Канон извлёк из портфеля несколько полосок лейкопластыря и, поочередно сняв с каждой ноги туфлю, приклеил на повреждения. — Вот и всё. Кстати, у тебя уже закончились пары? — не поднимаясь, спросил он, с лёгкой улыбкой, глядя в лицо девушки. — Да… — та неловко оттолкнула его, неуклюже встала, протягивая пиджак также поднявшемуся парню. — Тогда я отвезу тебя домой, — повернувшись к ней спиной, Канон присел на одно колено, — Забирайся. Немного помедлив, Макита, обернув вокруг талии вновь вернувшийся в её руки пиджак друга, обхватила его шею руками. Тот легко встал, перехватив ноги девушки под коленками. — Совсем не ешь что ли? — Канон… — М? — парень слегка повернул голову в её сторону, она же смотрела в окно, сжимая в руках подол платья, заходящее солнце нещадно светило в лобовое стекло недобрым кровавым светом. — Канон, я… Я выхожу замуж. Тот молчал. Затем уверенно передвинул рычаг передачи. — Вот, Мабучи, негодник, обогнал меня, как же у него так получилось? — он неестественно засмеялся, закашлялся. Дальнейший путь прошел в молчании. Когда они подъехали к дому Макиты, уже стемнело. Парень остановил машину напротив калитки, выключил двигатель — в машине потухла приборная доска. У их дома всегда были какие-то неполадки с проводкой и поэтому фонари на улице принципиально не горели. Сгущались сумерки. Тишина, так прочно установившаяся невидимой стеной после признания Макиты, нарушалась только тихим стрекотом цикад. — Маки, — заговорил он хрипло, через силу, не глядя на спутницу, — Ты же знаешь, что я… — Я знаю, — девушка не дала договорить ему, — Знаю… — Тогда, можно я буду приходить к вам? То есть, — Канон замялся, поняв, что сморозил глупость, — Буду продолжать оставаться твоим другом? Я больше никогда не намекну на большее! — Конечно можно, — Макита слабо улыбнулась. — Я пойду, ладно? Спасибо, что подвёз, — она отстегнула ремень безопасности, и было взялась за ручку дверцы, как Амари схватил ту за руку, удерживая на месте. — Макита, неужели ты действительно любишь его? Ты правда его любишь? — в темноте поблескивали его глаза, с жаром глядящие на девушку и её — только от подступающих слёз. — Да, — Токума с силой выдернула свою руку из горячих ладоней парня. — Амари, помни, ты обещал. Прощай. Девушка вышла из машины, легко пробежав босиком темным силуэтом в светлый проём двери дома.***
— Прошёл месяц с последнего сеанса. Некота, это довольно большой перерыв, что-то случилось? — спросил Канон, когда девушка наконец устроилась в подвесном плетеном кресле, а сам он сел напротив на кожаный диван. — Я… Не хотела приезжать. — Правда? Почему же? От Акиты до Токио не так уж далеко. — У меня появились друзья, — Мабучи заправила за ухо выбившуюся прядь волос, — и мне стало лучше, намного лучше. — Ух ты! — Амари всплеснул руками. — Быстро ты освоилась на новом месте. Кто же? Девушки? — девушка отрицательно покачала головой, опустив глаза. — Парни?! Вот ты даёшь, однако… Это те, кто провожали тебя до больницы, верно? — Ты следил по камерам? — вспыхнув, воскликнула Мабучи. — Ну а чем мне ещё заниматься между клиентами? — в том же тоне ответил мужчина. — Они выглядят довольно… спортивно. Тот, который с лиловыми волосами, он случайно не из того самого Поколения Чудес? Помню, ты сильно фанатела по тем ребятам. Девушка кивнула. — Они оба баскетболисты. И я… — Некота замялась. — Я теперь менеджер баскетбольного клуба. Канон молчал, ожидая продолжения рассказа. Помедлив, девочка снова заговорила. — Оно сломалось, пространство, которое сдерживало меня, — твёрдо сказала она, поднимая ясный взгляд голубых глаз на мужчину. — Его больше нет. Я снова упала в обморок и… — девушка помедлила, — и рядом в тот момент оказался Мурасакибара, как раз тот парень, с лиловыми волосами. Я уже не помню, что он говорил, но локум пошёл трещинами и рухнул. Мне стало намного легче. Я больше не боюсь, правда. Я приложу все усилия, чтобы вернуться в норму. — Вот как, — протянул Амари, скрестив на груди руки и внимательно следя за Мабучи: от него не скрылись ни нервные полуулыбки, ни подрагивание пальцев, ни свет уверенности в глазах. — Хорошо, что ты начала работать над этим. Рвота тебя всё так же беспокоит? — Меня часто тошнит, — поёжившись, призналась девушка, — Почти после каждого приёма пищи. — Всё же стоит начать кушать… — Я хочу! — перебила его Некота, но тут же стихла. — Ого, — искренне удивился мужчина, — Вот это настрой! Начни потихоньку добавлять в рацион быстроусвояемые продукты. Будет немного сложно, но ты девочка упорная, так что всё получится. — Хорошо, — Мабучи несколько раз кивнула, — И... — она помедлила, — Наверное, я больше не буду приезжать на консультации… — Я не могу разрешить тебе, — твёрдо оборвал её врач. — Пока ты полностью не восстановишься, ты должна будешь раз в месяц у меня появляться. Девушка вздохнула. — Это всё, что я хотела сказать… В то время, когда Мабучи проходила необходимые тесты, Канон продолжал наблюдать за ней. Этот ребёнок, почти родной для него, менялся на его глазах. Казалось, ещё вчера она ползала по полу и тянула в рот что ни попадя, а теперь так уверенно выводит кандзи на бумаге. Невольно на него нахлынули воспоминания. Маленькая Некота, такая красивая и счастливая Макита. Затем крошечный, всё время плачущий Арима. А потом… Потом лучше не вспоминать, ведь сильно режет глаза и до сих пор хочется кричать от несправедливости. Потом умерла Макита. И весь его мир рухнул.***
— Церемония прощания окончена? — Канон старался не смотреть в глаза другу и в то же время, не наткнуться взглядом на украшенный белыми цветами портрет. — Да… — мужчина потёр глаза, которые нещадно щипало от неприятного электрического света. — Арима так устал, что уснул… Отнесу его в машину… — Стой, Мабучи, а где Некота? — он схватил того за руку. — Верно, где же она? Ох-х, Канон, она же всё время рядом с тобой крутилась, куда же она могла подеваться? И вещей её нет… Что же делать? — Вези Ариму домой, я поищу, — Канон быстро схватил своё пальто, уверенным шагом зашагал в сторону двери, оглянулся. — Не беспокойся. Я найду её. Последнюю фразу он сказал далеко не легкомысленному Мабучи. С портрета, ярко улыбаясь, смотрела на него молодая женщина. Та, которую он всегда считал своей. Та, которая уже не принадлежит ни ему, ни дураку Мабучи. «Куда же она могла пойти? В такое то время… Уже ночь… Домой она вряд ли пошла — ответила бы на звонок. Школьный двор? Нет, она не настолько глупа…» — думал он, медленно проезжая по улицам Токио, судорожно высматривая девочку. На лобовое стекло то и дело опускались мелкие бледно-розовые лепестки. Был сезон цветения сакуры, когда умерла Макита. А ведь она так хотела посмотреть на цветущие деревья в этом году… Уйдя с церемонии, Некота сама не заметила, как дошла до сада Коисикава Коракуэн, в который они часто ходили с мамой, пока та не заболела. Это был большой сад со старинными деревьями. В такое время он уже был закрыт, но Некота знала маленькую лазейку в ограде. Было одно дерево, которое мама Некоты очень любила. Оно было большим, с извилистыми корнями, выступающими из-под земли. Некота часто играла между корнями, строя домики для духов. Но сейчас она устроилась на мягком мху, которым поросла вся полянка под деревом, резко вдохнув, заплакала. Горько и безнадёжно. Когда папа пришёл с больницы и сказал, что мамы больше нет, Арима залился слезами, кричал, не верил этому. Она же ничего не сказала, только кивнула и принялась успокаивать брата — больше ведь некому. Плаксивый мальчик слушался исключительно маму. На церемонии прощания она также не проронила ни слезинки, глядя на фотографию. Но сейчас… Место, атмосфера, запах, ощущения, всё напоминало о маме намного лучше, чем какой-то снимок. Было несправедливо, что у неё просто взяли и отняли дорогого ей человека. Просто так. Почему эта гадкая болезнь съела именно мамин мозг? Некота задыхалась то ли от этой несправедливости, то ли из-за слёз. Теперь мама не позовёт домой с улицы, не приготовит любимые оладьи, не прижмёт к себе и не заплетёт волосы… Кому теперь ей, Некоте, дарить подарок на День Матери? Девочка плакала, прижимаясь щекой к стволу дерева, подрагивая от холода. «Мама так хотела увидеть сакуру этой весной» — вспоминала она, ещё пуще заливаясь слезами, когда нежные лепестки опускались ей на чёрную юбочку. Дети обладают очень хорошей способностью — когда случается что-то плохое, в большинстве случаев, они засыпают — так молодой организм борется с внезапным стрессом. Вот и маленькая Мабучи уснула, продолжая всхлипывать даже в полудрёме. — Так и знал, что ты здесь. Канон нашёл так и нашёл девочку — спящую под корнями дерева, прижавшись к стволу. Аккуратно подняв на руки, тут же прижавшуюся к нему Некоту, он медленно пошёл в сторону пролома в ограде. — Мама… Кан-кун, где мама? — проснувшись, девочка, хныча, размазывала по щекам солёную жидкость. — Мамы сейчас нет с нами, — Канон покрепче прижал к себе ребёнка, стараясь не смотреть ей в глаза. — А она нас видит? — Конечно видит. И ей сейчас совсем не больно. Она теперь будет смотреть на нас с неба и радоваться за нас. И ты не плачь и не убегай больше, — мужчина сам еле сдерживался, чтобы не зарыдать. — Хорошо…— И помни, Некота, что бы не случилось, у тебя всегда есть к кому обратиться. Помни, я твой друг и буду им всегда…
***
— Я могу идти, Кан-кун? — Да, Некота. Пусть те парни позаботятся о тебе. Но помни, чтобы не случилось, ты можешь всегда мне позвонить — я помогу. Помни об этом.