Чувства, что она так хорошо скрывала

— Уилл! Быстро иди сюда! Наверное, весь Реверс Фолз слышал крик одной голубоглазой шатенка. Сайфер, тот, кого звала это юная особа, спал, но стоило ему услышать крик своей госпожи, как он проснулся, и по быстрому одевшись, побежал к Мейбл. Он знал, что мисс Глинфул не любит, когда опаздывают. Он знал и не только это. Он знал о своей госпоже всё — какие она любит цветы, какой чай, что любит на завтрак и как по одному взгляду её прекрасных голубых глаз определить истинное настроение. Ведь… Он любил её. Да-да, могущественный демон разума, самый сильный среди своих братьев, влюбился в девушку. Через минуту Уилл стоял пороге кухни возле своей госпожи и вместе с ней оглядывал то, что ещё вчера вечером было кухней. Вместо чёрно-белый обоев, на стенах осела мука, делая стены чисто белыми. Пол также был усыпан мукой, но в добавок там было уроненное ранее яйцо. Стол был и в муке, и в воде, и в молоке, и в вообще во всём, из чего можно было приготовить тесто. Осмотрев комнату от потолка до пола, Уилл повернулся лицом к своей госпоже, ожидая, когда она начнёт разговор. Собственно, Мейбл не заставила его долго этого ждать. — Уилл, что это такое?! Ты ещё вчера должен был убраться на кухне! — девушка не сдерживала себя и орала на всю округу. Уилл зажмурил единственный глаз, ожидая, что его снова ударят, однако этого не последовало. Мейбл, в отличии от своего брата, никогда не била демона. Лишь изредка повышала голос. Глинфул, немного успокоившись тихо, произнесла, — Убери здесь и приготовь завтрак. — Д-да, г-госпожа Глинфул. Сайфер открыл свой глаз и внимательно посмотрел на Мейбл. Он ожидал, что его госпожа разгневается и в порыве гнева, как и её брат, ударит его. Но удара не последовала. Уилл быстро собрался с мыслями, и чтобы не испытывать терпение Мейбл, начал уборку. Смывать муку со стен и пола оказалось работой не быстрой. Лишь спустя час, стены снова обрели чёрно-белые оттенки, а пол открывал идеально чистый паркет. После того, как кухня, стала походить на кухню, осталось вымыть лишь стол. Когда и со столом было покончено, осталось сделать самое лёгкое — приготовить завтрак для госпожи Глинфул. Он знал, что на завтрак Мейбл обожает есть клубнику в шоколаде. Она обожает сладости, хоть и старается это скрыть. Уилл достал из холодильника плитку шоколада и тарелку клубники. Первым делом Сайфер разломал шоколад на маленькие ломтики в тарелку. Дальше он поставил тарелку с растопленным шоколадом в микроволновку и включил ровно на пять минут. Пока шоколад топится, Уилл стал мыть и очищать клубнику от листьев. Это было дело пяти минут — как раз и шоколад растопится. И вот, спустя эти пять минут, Сайфер взял палочки, на каждую из которых стал нанизывать по одной ягоде. Всего получилось пятнадцать штук. А дальше он спокойно окунал каждую в шоколад. Когда было покончено с последней ягодой, Уилл поставил тарелку в холодильник и стал готовить жасминовый чай — любимый чай его госпожи. Он быстро поставил тарелку с клубникой и чаем на стол, а после пошёл за Мейбл. Её комната, как и комната её брата, была на втором этаже. Когда идёшь по этому коридору, можно учуять аромат тонкий французских духов. Мейбл никогда не злоупотребляла духами, потому что не любила резкие запахи. От резких ароматов, как часто говорила юная Глинфул, у неё кружится голова. Уилл пошёл по коридору прямо к комнате Мейбл. Он редко заходил к ней в комнату, так как она не позволяла. И вот, сейчас он стоит за дверью и решается, входить или просто сказать из-за двери? Войти демону в комнату госпожи мешала неуверенность и страх. Он боялся, что она разозлится на него и будет, прямо как Диппер, избивать его. А если он просто скажет из-за двери, то она его не услышит — Сайфер боится повышать голос. Всё-таки выбрав первое, Уилл постучал в дверь и вошёл в комнату. Стены были обклеены голубыми обоями со звёздочками, что использовали для призыва Сатаны. На полу был чёрный ковёр. Дальше, около стены стоял стол, на котором Мейбл обычно делала записи в свой тайный дневник, который прятала тут же. На противоположной от стола стене, было окно в чёрной ране. А под окном кровать, на которой и сидела Глинфул. Но сидела она спиной к двери и поэтому не услышала то, как кто-то зашёл в её комнату. А лишь беспечно закончила разговор с тем, чьё имя было больше всего ненавистно Уиллу. — Хорошо, до встречи Гидеончик. Целую! В груди у Сайфера что-то больно сжалось. И это не в первый раз. И каждый раз, когда такое происходит Уилл мысленно спрашивает себя — «может, это было сердце?». Но потом отвергал эту теорию так как у демонов нет сердец. Но он же в человеческом теле, верно? Тогда, сердце у него точно есть. Из раздумья над вопросом его вывел голос Мейбл. — Ты закончил? — её голос как обычно был полон уверенности и некого надмения. — Д-да, г-госпожа Глифул. — а вот голос Сайфера наоборот — неуверенный, как и он сам. Мейбл молча встала с кровати, и слегка задев своей горячей, как огонь, рукой руки демона, что была холоднее льда, вышла из комнаты. Уилл почувствовал это прикосновение и слегка засмущался. Но уже через секунду опомнился, вышел из комнаты своей госпожи и направился следом за ней на кухню. Когда оба были там, Глинфул села за один стул и сказала Сайферу сесть напротив. Тот неуверенно принял это предложение (или всё же приказ?). Мейбл посмотрела на тарелку, что стояла перед ней и в её глазах зажглись искорки. Давно она не ела клубнику в шоколаде! Всё дело в её брате. Она считает, что такое есть вредно. Что зубы испортяться и фигура. А сам ест шоколад за обе щёки! Но возразить ему Мейбл не имела права — воспитание, что заложили родители невозможно переступить. Для неё есть правило — будь высокомерной, властной, безжалостной. Это маска, что ей приходится носить при брате и дядях. Но Уилл… Даже при нем она жестока, хотя и вовсе этого не хочет. Мейбл взяла в руки палочку с клубникой и аккуратно откусила кусочек. «Ммм, какая вкуснятина!». Она сняла всю ягоду и прикрыла глаза. Шоколад таял на языке и вместе с ним оставался клубничный привкус. Идеально. Мейбл запила чаем и посмотрела на сидевшего напротив Уилла. Он изредка поглядывал на Мейбл, и сразу отводил взгляд. Его смущало её лицо. На нем отражалось удовольствие, вперемешку с почти незаметной радостью. Мейбл удивлённо вскинула одну бровь и слегка кашлянула, чтобы он повернул голову в её сторону. — Уилл, не хочешь попробовать? Глаза парня округлились, а рот застыл в безвучном слове. Он не знал, как на это реагировать. Обычно, когда Диппер и оба дяди дома, никто никогда ничем его не кормит. Хотя, от этого он не умрёт, но всё же. Он пришёл в себя и лишь отрицательно замотал головой. Уилл боялся, что в любой момент может зайти Диппер, и тогда на теле появятся новые побои. Мейбл лишь закатила глаза. Она не любит, когда кто-то ей отказывает и поэтому решила поступить немного иначе. Она взяла одну палочку с ягодой, встала из-за стола и подошла к Уиллу. Парень стал бегать глазами по комнате, ожидая чего-то явно не хорошего. И правильно. Мейбл взяла парня за подбородок, и открыв его рот, положила туда ягоду. Сопротивляться Уилл не мог — не успел. Довольная своей работой, Мейбл села на своё место и тоже съела ягоду. Сайфер медленно жевал ягоду, попутно краснея. Его смущало то, как повела себя и госпожа. А сама девушка, запив ягоду чаем, победном улыбнулась и рассмотрев Уилла, спросила: — Ну и как тебе? Вкусно? Сайфер лишь кивнул. Вдруг в кармане девушки завибрировал телефон. Она достала его, а через секунду на лице вместо улыбки появилась обескопоеность. Она встала со стула и побежала наверх. Непонимающий Сайфер остался сидеть на своём месте, ожидая, когда придёт Глинфул. Минут через 10 она спустилась вниз в голубом платье до колена и босоножках. Она зашла в кухню, что бы объяснить кое-что Уиллу. — В течении недели Диппера и дядь не будет дома. Они уехали в город по каким-то «супер-неотлложным-делам» и поэтому мы тут на неделю одни. Я сейчас ухожу на прогулку с Гидеоном, а ты прибери в библиотеке. Дальше делай что хочешь, но из дома не смей уходить. Понял? — Д-да, Госпожа. Мейбл сразу вышла за дверь. При упоминании Гидеона, сердце парня снова сжалось. Он любит её сильнее собственной жизни, а она даже внимания не обращает. С грустными мыслями он пошёл в библиотеку, чтобы выполнить приказ. Он поднялся на второй этаж и направился в библиотеку. Благо, она была маленькой и книг, что стоят не на местах, тоже было мало. Спустя пятнадцать минут За этот короткий период Уилл убрал всё лишнее в библиотеке. Сейчас он шёл по второму этажу и проходил мимо комнаты своей Госпожи. Дверь была приоткрыта и Сайфер заметил на столе девушки какую-то книгу. Он и не думал шарится в комнате девушки, но любопытство взяло вверх над чувством самосохранения и он зашёл в комнату. Уилл направился к столу и взяв книгу в руки, стал листать. Это не книга. Это дневник его Госпожи. Читать чужие записи — верх неприличия. Но одна запись уже была открыта и Сайфер стал читать её, сам такого не осозновая. «6 июля. Четверг. Надоело! Глупый Гидеон! Ненавижу Диппера! Если бы кто-нибудь знал, кого я люблю… Но семья этого не примет. Он ведь… Демон. Пусть и мой. Быдь моя воля — я бы разбила этот чёртов камень и отпустила его. При брате я ношу поддельный камень — просто украшение. А настоящий в столе. Я просто не хочу причинять ему боль.» В голове Сайфера было много вопросов. Почему она так говорит о брате? Поддельный камень? Причинять боль? Неужели это о… Нём? Подумать и поискать ответы на эти вопросы Уиллу не дал звук хлопнувшей двери. Парень быстро опомнился и вышел из комнаты, прячась в библиотеке. По шагам он понял, что идёт Мейбл. При чём злая. А такой лучше под руку не попадаться. Мейбл забежала в свою комнату и стала бить подушку. Она даже не заметила, что дневник лежит не на столе, а на кровати. Она была слишком увлечена избиением подушки.  — Ненавижу! Жалкий мальчишка! Впервые Мейбл испытывала такой сильный гнев. Дело было вовсе не в том, что она лишилась любимого парня. Нет, Гидеон был лишь очередной игрушкой, за которой Глифул прятала истинные чувства к совершенно другому человеку. А сейчас слёзы полились из голубых глаз. Мейбл уткнулась носом в подушку и громко заплакала. Но спустя секунду она почувствовала как кто-то неуверенно гладит её по волосам. А затем тихий и очень знакомый голос: — Госпожа, прошу Вас, не плачьте. Мейбл подняла голову с подушки и посмотрела на Уилла. Он выглядел обеспокоеным, и как всегда — красивым. Устала. Устала скрыть очевидное. Она любит его. А Гидеон… Он был нужен, что бы отвлечься и выиграть спор. Теперь он ни к чему. Уилл, заметив взгляд девушки, встал и неуверенно отшагнув назад. Он вовсе не боялся, что Мейбл разгневается. Он боялся навязаться. Он хотел выйти из комнаты, чтобы не мешать Мейбл, как его обняли со спины. Глинфул прижалась в нему ближе. Всеми действиями она говорила, что не хочет, чтобы он не уходил. Он стоял красный, как рак, боясь пошевелится. А Мейбл, уткнувшись носом в плечо, похныкивала. Лишь спустя пять минут она успокоилась и отстранилась. — П-прости… Я не сдержалась… Я хочу сказать… Мне надоело! Я долго скрывала… Но пора — я люблю тебя! Пусть это странно, но это правда. Я понимаю, что возможно, ты не ответить взаимностью, но мне легче от того, что ты знаешь. — Г-госпожа… А как же Гидеон? — Этот мальчишка? Он был отвлечением. Я лишь думала, что мои чувства к тебе пройдут, и я полюблю другого. Но нет. — Но почему вы плакали. — Ладно, я расскажу. Когда я пришла в парк, то заметила, как Гидеон целуется с Пасификой. Мне стало невыносимо больно за брата — он ведь любит Пасифику. Я стала разбираться с ними и Гидеон признался, что не любит меня. Как и я его. А злилась я так, потому что он был моим единственным шансом скрыть чувства к тебе… Прости… — Г-госпожа, я тоже… Тоже вас люблю. Давно. С тех пор, как вы вызвали меня. Мейбл удивлёно посмотрела на парня, а затем улыбнулась. Слеза снова прокатилась по щеке, но это уже была слеза радости. Она счастлива, что он тоже любит её. Глинфул положила руки на плечи парня, а затем поцеловала его. Щёки парня тут же вспыхнули алым, а руки неуверенно легли на талию девушки. Он стал неумело отвечать на поцелуй. Поцелуй был нежным, чувствительным. Но воздух в лёгких невечен, и Глинфул отстранилась от губ парня. Она прижалась к его груди, обнимая. — Знаешь, надо подумать, как сказать об этом Дипперу и дядям. Да так, что бы нас обоих не убили.