На самом деле я живой

Кто бы мог подумать, что настанет тот самый день, когда ЛВЧ окажется негоднейшей организацией из всех когда-либо созданных? Нет? Вот и я не мог подумать об этом в те далекие времена, когда был личинкой. Моя история начинается в тот самый момент, когда доблестный Агент Джей перечислял родственников Эда, танцуя на трупиках моей родни. Я тот самый таракан, что не попал в кадр ни в одном ракурсе. Меня можно заметить только в том случае, если перейти по улице к другой помойке. Я тогда был еще молод и толком не понимал, что от меня нужно миру. Сейчас, к сожалению, усвоил. Нас, тараканов, не сильно-то любят, постоянно обзывая грязными и никчемными паразитами, что кишат в отбросах и отходах жизнедеятельности людей. Напротив. Я считаю иначе. Какая еще тварь, кроме таракана, способна питаться тем, что осталось после человека? Не думаю, что среди вас найдется хоть кто-нибудь, кто предложит еще один вид. Если вы спросите меня, какое воспоминание первое в моей жизни, то я скажу вам, что это был дезинсектор. Его толстая кривая рожа надолго врезалось в мою память; до сих пор я порой вскакиваю по ночам, когда слышу чьи-либо шаги на улице. Он подкрадывался примерно так же, чтобы задушить многих моих собратьев. Так о чем это я… Ах, да. Настал однажды тот самый день, когда скрывать инопланетное присутствие на Земле стало бесполезным трудом. Тогда я впервые сделал шаг за территорию своего мусорного ведра и был счастлив называться инопланетным беженцем, потому что ни один ботинок не наступил на мою голову, так как я наконец получил гражданство вместе со всем выводком. Как были рады все эти люди, которые жили в неведении инопланетной чумы и прочих прелестей открытого космоса, что в мире существует и иная разумная жизнь. Многие агенты, получая отставку, со временем спивались, опускаясь ниже уровня плинтуса. Смысл жизни многих в тот день был утерян, зато мой наконец-то найден. Я слишком крохотный беженец, но даже для меня нашлась работа. Мои размеры позволяют мне видеть и слышать то, что другим приходится выпытывать, рискуя жизнью. Мои навыки позволяют мне сотрудничать как с частными детективами, так и с теневыми структурами, что очень хорошо отражается на моем трудовом стаже. Всего-то позволить подключить пару чипов к своей голове и тихонечко ползти вперед, не очень-то думая о том, что там происходит снаружи, но и, естественно, быть осторожным, потому что один удар по голове может разом перечеркнуть всю карьеру. Меня, кстати, огревали раз пять. Я приходил в себя и с новыми силами шел в разведку. Таких как мы теперь уважают, потому что нас мало, да и не каждый таракан согласится работать на человека, все же давняя вражда, а также споры из-за съеденных планет и сахара наложили свой опечаток. Добиться лицензии на подобный вид деятельности, скажу я вам, еще то приключение. Представьте себе минное поле, по которому вы бежите голышом. И это только первый тест. Сегодня меня попросили приползти к одному типу, что работал на Зорга. Ему видите ли нужен срочный марш-бросок в Белый Дом. Мало ли какие разговоры там, но мне по сути это не так важно. Главное, наличие зеленых. — Ты готов? — с ленцой спрашивает меня этот чернокожий. — Естественно, — отвечаю, пока есть желание. Стол был самым обычным, бесконечное бла-бла тянулось настолько уныло, что будь я тем самым человеком, наверное бы, вскрылся от скуки. Ползки вперед проходили удачно. Президент, еще один чернокожий, выглядел встревоженным и скручивал газету в руках. И почему-то меня ничуть не удивило, что он заметил именно меня. Истошный вой на том конце от силы удара заставил и меня понервничать, но ничего. Бывало и хуже. Я оклемаюсь.