Прости, я ошиблась...

      Машина продолжала ехать по широким московским дорогам. На задних сидениях целовались два родных, но таких разных человека.       Новосельцев, наконец, отстранился от Калугиной, расслабив хватку. Людмила, приоткрыв глаза, быстро вырвалась из объятий Анатолия и прикрыла лицо рукой.       - Остановите машину. – сказала Калугина, и водитель практически сразу остановился. – Спасибо.       Когда Калугина выходила из машины, Новосельцев хотел взять Людмилу за руку, но она вырвала у него ее. Тогда он вышел из машины и, догнав ее, встал вплотную к ней.       - Что случилось? – спросил он.       - Прости, я ошиблась. – холодно сказала Калугина, опустив глаза вниз. – Я не люблю. Просто поддалась чувствам.       - Но любовь – это чувства. – он взял ее за плечи.       - Нет. Прости меня. – Людмила хотела уйти, но Анатолий снова притянул ее к себе.       - Зачем ты обманываешь? Меня и себя. – тихо спросил Новосельцев у Калугиной, которая стояла так близко к нему, что можно было почувствовать ее сбивчивое дыхание.       - Прости… - тихо сказала она и ушла в сторону ближайшего парка.       Анатолий смотрел вслед своей возлюбленной, своему счастью, которое он упускает… ***       Людмила долго гуляла по парку, рассматривая природу, людей, животных… Ей было плохо на душе.       «Почему он так переживает? Он это делал ради должности, от которой он сам потом и отказался. Я еще поверила, полюбила… Нет, это не любовь. Влюбленность, симпатия, но не любовь.» - было в мыслях у Людмилы.       После долгой прогулки и осмысливаний всего произошедшего, Людмила захотела домой. Но вспомнив, что в порыве гнева оставила пальто и сумочку на работе, посмотрела на часы и медленно пошла на работу. ***       Людмила почти дошла до статистического учреждения. Оставалось несколько минут до звонка, оповещающего о конце рабочего дня. Она стояла и ждала, чтобы все вышли из учреждения, не хотела никому попадаться на глаза и разводить сплетни.       Вдруг, ее сзади кто-то коснулся. Она обернулась и увидела Новосельцева, державшего в руках ее пальто и сумку.       - Спасибо. – сказала она, опустив взгляд вниз и забрав свои вещи из его рук. – Ладно, мне в ту сторону.       - Мне тоже в ту. – сказал Новосельцев и пошел за Калугиной.       - Но… - Людмиле меньше всего хотелось сейчас идти с человеком, который ее обманул и предал. Но она ничего не могла поделать, он был серьезно настроен.       Она поджала губы, и они вместе пошли по улицам вечерней Москвы.       Они оба молчали. Она не знала и не хотела говорить, а он наблюдал за ней.       Они услышали звонок из учреждения, сразу же послышались громкие разговоры. Многие уже вышли из университета, но никто бы не смог разглядеть в темноте тени Калугиной и Новосельцева.       - Что мы будем делать дальше? – Анатолий нарушил бесконечное, нагнетающее молчание.       - Жить будем. Как прежде.       - Но мы ведь любим друг друга.       - Нет. – тихо сказала Людмила.       Она постоянно пыталась избежать взгляда Новосельцева. Не знала почему, но боялась.       - Но ведь я вижу. – с ухмылкой сказал он.       - Да, я любила. – Людмила, наконец, посмотрела Анатолию в глаза. – Я любила, пока не узнала правду.       И снова молчание. Подул холодный ветер, и Новосельцев увидел, как Калугина вздрогнула.       - Надень пальто, замерзнешь. – сказал Анатолий.       - Мне не холодно. – Людмила посмотрела вперед, откуда и шел ветер, который действительно был холодный. Но из-за принципов, руководивших ею сейчас, она не надевала пальто.       Новосельцев, улыбнувшись, снял свое пальто и надел ей его на плечи.       - Ведешь себя как ребенок. – шепнул ей Новосельцев в ухо, но Калугина ничего не ответила, лишь отвела взгляд в сторону.       И снова молчание.       Но только теперь Людмила чувствовала уже почти выветрившийся аромат его одеколона. Ее снова посещали мысли о том, что она снова начинает думать о товарище Новосельцеве больше, чем это позволительно. Но нет… Этого не может быть… После всего, что он сделал, она не может его простить.       «Я тебя не люблю. Даже сейчас, когда ты идешь рядом со мной, а я с твоим пальто на плечах. Не люблю.» - твердила себе Калугина.       - Знаешь, мне кажется, нельзя так быстро разлюбить. – начал Новосельцев с улыбкой говорить. - Ты вчера меня очень удивила. Я даже не ожидал, что ты такая эффектная. Нет, то, что ты очень красивая я давно понял, ты это подтвердила вчера и сегодня…       Людмила молчала, смотря себе в ноги. Она чувствовала, как что-то в ней трепещет от рассказа про тот вечер. На ее лице начинала появляться улыбка, но благодаря темноте, ее лицо было практически не видно.       - …А твои глаза… В них было все. И волнение, и страх, но самое главное – любовь.       - Ладно, вот мой дом, я сама дойду. Спокойной ночи. – Людмила хотела отвязаться от назойливого Новосельцева, но он взял ее за руку.       - Ну что ты, я тебя провожу. Старший уже сделал уроки, младший дома, мне некуда спешить.       Они снова прошли в молчании. Около своего подъезда, Калугина повернулась лицом к Новосельцеву.       - Ну, вот мой подъезд. Спасибо, что проводил. – на секунду на лице Калугиной появилась улыбка, но в тот же момент она пропала.       - Может тебя до квартиры проводить?       - Нет, спасибо. Мы не на свидании. – с легкой усмешкой сказала Людмила.       Анатолий подошел к Людмиле практически вплотную. Он посмотрел в ее блестящие глаза и осторожно снял с ее плеч свое пальто.       - Ой, прости, забыла. – усмехнулась Калугина и отодвинулась от Новосельцева.       Они еще немного постояли в молчании.       - А теперь я скажу. – начал Новосельцев. – Я такого никому в своей жизни не говорил, видимо, самое время. Ты стала за эту неделю самым мне дорогим и близким человеком. Я не хочу тебя потерять. За счастье надо бороться. Ну что ж, если надо, я поборюсь… Чувствую себя идиотом. – он усмехнулся самому себе. – Влюбился как мальчишка…       Все, что говорил Анатолий, Людмила слушала, смотря ему прямо в глаза. Ее глаза совершили превращение. От холодного взгляда, от которого все замирало до теплых и нежных глаз, наполняющихся слезами.       - Спокойной ночи. – тихо сказала Людмила и, быстро поднявшись по ступенькам, прошла в подъезд.       Она быстро поднялась по лестнице на второй этаж. Открыв дверь в квартиру, она прошла в прихожую и присела на стул.       Все в ее голове перемешалось.       Она не могла поверить, не могла простить, твердила себе, что не любит, что это просто ошибка, совершенная из-за ее слабости, одиночества. Но что-то ей говорило, что она совершает ошибку именно сейчас, не веря Анатолию, отталкивая его.       Она посмотрела в окно и увидела силуэт Новосельцева. Он ушел со двора дома, снова обернувшись на окно Калугиной. А Людмила быстро спряталась за шторку и прикрыла лицо рукой.       Из глаз потекли слезы, которые просились наружу почти с самого начала дня.       Через десять минут, у Людмилы прекратилась истерика, и она взяла платок со стола, чтобы вытереть нос и слезы.       Но как только она прислонила к глазам платок, в ее голове пронеслись слова:       «- Ну ладно, что сказал министр?       - Черт его знает. Мне кажется, он меня не понял, я как-то не привык разговаривать с министрами.       - А вдруг он меня вызывает, как же я теперь пойду? У меня весь день глаза будут красные. И нос тоже.       - Это если тереть, а если подождать пока сами высохнут, то никто не заметит…»       Она, грустно улыбнувшись, положила платок на стол.       - Ты оказался прав. Никто даже и не заметил. – с грустной улыбкой в пустоту сказала Людмила.       Людмила, посидев еще некоторое время на кухне, начала готовиться к следующему рабочему дню. Должен был прийти министр, и Калугина понимала, что до министерства уже дошла информация про сегодняшнее «происшествие». У Людмилы даже были мысли снова одеться в костюм «серой мышки», но чувство собственного достоинства не позволяло ей этого сделать.       Позже она что-то съела и, укутавшись в плед, села перед телевизором. ***       Анатолий шел по темной Москве в одиночестве. Хоть ему теперь идти до дома в два раза больше обычного, он был рад этому. Он был рад, что поговорил с Людмилой, увидел ее глаза, почувствовал ее аромат духов, ее сбивающееся дыхание. Он понимал, что ему снова надо бороться за своего счастье, другого шанса не будет. Она успокоится, поймет, простит и поверит. Прошло больше часа, и Новосельцев вернулся домой. Вова и Сережа уже были дома и что-то делали у себя в комнате.       Анатолий приготовил ужин и накормил детей. Он сел на кухне и что-то записывал в своем блокноте.       - Пап. – неожиданно для Новосельцева из-за его спины раздался голос старшего сына. – Можешь дать совет?       - Ну, давай попробую. – сказал мужчина, отложив все дела, и мальчик сел за стол напротив отца.       Мальчик долго собирался с мыслями, думал, как правильнее сказать и, наконец, сказал:       - Чтобы ты делал, если тебе понравилась одна твоя знакомая?       Новосельцев широко улыбнулся и посмотрел на сына.       - Ну, кто тебе понравилась?       - Света Кромова. Ты ее видел, помнишь?       - Вспомнил. Ты ее за косички дергал.       - Да. – тихо сказал мальчик. – И что мне теперь делать?       - Для начала перестань ее дергать за косички. Подойти к ней, пообщайся о чем-нибудь.       - А о чем?       - Попроси ее тебе с математикой помочь. Может хоть математику поймешь. – с усмешкой сказал Анатолий.       - Ладно. Спасибо. – сказал Вовка и крепко обнял отца.       Время было уже позднее, шум города постепенно уменьшался, свет в домах выключался, и граждане ложились спать. Их ждал следующий рабочий день…