Сила есть, ума не надо Гласит старинная баллада, А если ум и дух силен, Не сможет мыслям помешать шиньон. Ума не надо, если сила есть Такая, что дрожит дурная весть. Растет в дитЕ дурная сила И мозгу жить в ней не красиво.
Автор Митсуне
Утро стало для меня чем-то странным, я не могла дать ему объяснения. Навалилась апатия, и я вновь ушла в себя. Не проронила я ни одного слова, когда, открыв глаза, увидела на краю кровати свой бархатный тренировочный костюм и возле дверей служанку, которая уведомила, что все мои вещи переправлены на новое место жительства и туда же меня отведут после завтрака. Чинно и молча привела себя в порядок и под конвоем двух сочувствующих охранников отправилась прочь из замка. Мужчины пытались разговорить, расшевелить или на крайний случай рассмешить. Мне было все равно, на выходе из дворца очень тянуло обернуться, но я гордо вздернула подбородок и ушла не обернувшись. Провожать или прощаться было некому, и это в очередной раз подтвердило, что верить можно только самой себе Мора. Они забрали все, но мою гордость не получат, я своими руками построю новую жизнь и буду счастлива. *** Фригга стояла на широком балконе и провожала взглядом маленькую несгибаемую девочку, что так и не обернулась. На сердце у женщины было не спокойно, Мора не закатила скандала, не плакала и не кричала, просто молча ушла, будто не осталось у неё в этом месте ничего дорогого или хотя бы тех, кто был дорог ей. Тор не следил за уходом Демоненка, он двигался параллельно, надеясь прийти не сильно позже девушки в ее новый дом. Один слушал доклад прислуги охраны, и вдумчиво поглаживал бороду. Землянка его не разочаровала. Локи под покровом невидимости сидел на ступеньках замка, щурясь на яркое солнце и прокручивал в голове полученную от Всеотца информацию. Он видел, что его используют и обманывают, но за руку поймать пока не мог. Это злило его и выводило из себя, быть пешкой йотун не любил. «Прохладненький!» — пронеслось в голове, но трикстер встряхнулся, отгоняя лишние мысли, и направился в библиотеку. Сиф гоняла на плацу новобранцев и единственная была в это утро целиком и полностью счастливой.***
Маленький деревянный домик, на крыше которого росли цветы и декоративные кустики был похож на нору хоббита и единственный смог пробиться в моё глухое безразличие. Усыпанные белым гравием дорожки рассекали просторный садик, круглая калитка цеплялась к витому деревянному забору, а симпатичные оконца подмигивали лимонными занавесками и звали на чай. Даже не помню, когда мои провожающие удалились, я шла к дому как завороженная, это не могло быть творением рук человеческих, это живая музыка. Внутри мое обиталище оказалось еще лучше, теплое дерево медового оттенка, темный паркет, простая, но изящная мебель, много света и воздуха. Самым любимым местом я выбрала кухню, изумительную, просторную с большим буфетом и красивой кованой плитой на дровах. Круглый столик с клетчатой скатертью и вышитые махровые полотенца. От обилия фактур и красок закружилась голова, и я опустилась на табурет у окна. — Хозяйка принимает сегодня гостей, — раздалось в глубине дома. Я вздрогнула и поспешила открывать, благо кухня огромной аркой вела сразу к коридору с входной дверью. На коврике топтался счастливый Тор с какой-то каменюкой в обнимку: — Чего пришел? — хмуро уточнила я, сложив руки на груди. Как-то сразу вспомнилась причина, почему этот дом теперь мой. — В гости! — не сбавляя градуса радости, честно ответил Громовержец. — А что ж вчера не зашел? Третьим бы стал, — язвительно пропела я. — Мора, — сразу спал с лица Тор, он поставил свою ношу у входа и сграбастал меня в охапку. — Пусти, ненормальный, — взбрыкнула я, пока эта туша выходила из дому. Он перехватил меня на манер того, как обезьяна в «Король Лев» держала новорожденного Симбу и встряхнул так, что зубы клацнули. — Смотри! Смотри, я сказал! — прорычал Тор. — Это все было сделано для тебя, мама выбирала, рисовала эскизы! Для тебя, потому что ты для нас важна! Я сам учувствовал в строительстве, а наши маги пели защиту. Никто тебя не бросал и не использовал! Смотри! А братец мой кретин и вообще не родной! — Я тоже, и вообще человек! — рыкнула я в ответ. Широкие ладони больно впивались под ребра, даже дышать стало проблематично. — Да хоть пузатый чибис! Локи вообще синий и красноглазый, но это не значит, что я должен его не любить. — Вот и люби своего брата, а меня оставь в покое! Поиграли и хватит! — Упрямая малявка! Вы не поверите, но меня отволокли к колодцу позади дома и макнули головой в ведро ледяной воды. Когда воздуха стало не хватать, несчастную мокрую Мору вынули из пыточного инструмента и для надежности вылили содержимое на голову. Я стояла мокрая, замёрзшая, стуча зубами, и пыталась выговорить хоть слово в перерывах между челюстной дробью. — Т-т-т-т… — Ты? — предположил довольный жизнью Тор, доставая вновь полное ведро из колодца. Я отшатнулась. — Т-т-тактичнось, я-а-а-авно не т-т-твое. — Точно, подобного рода недугом не страдаю, — и приложился к металлической посудине как к кружке. Очень хотелось отомстить, поэтому я подскочила и со всей дури ударила снизу по дну. Не успевший отреагировать асгардец получил освежающий душ прямо на голову. — На тебе, — счастливо завопила я, улепетывая, что есть мочи. — Отмщение свершилось! — А, чтоб тебя, — буйволом завопил оскорбленный Тор и рванул за мной. Но он же тушка, а я мелкая и бегаю быстро. Точно не скажу, сколько мы кругов нарезали по саду, но петляла аки заяц, укушенный в пятку. В конечном итоге почти с разбегу забралась на тоненькую яблоню и с чувством выполненного долга вцепилась в верхушку всеми руками и ногами. Ну, не то чтобы дерево совсем хлипкое, просто для меня все нормально, а вот для кабанятины из Асгарда оно хрупкое. — Слезай, сказал! — огромные ручищи обхватили ствол и потрясли. — Я еще не поспела, — пропела я, цепляясь покрепче. — Сейчас молотом собью! — рыкнули снизу. — Помнешь бочок, рано протухну. — Слезай! — Не слезу! — Мора! — Златовласка! — Что?! — Ой, — тело скрутило такой пружиной боли, что из глаз брызнули слезы. Такое ощущение, что ломали каждую косточку в теле, причем медленно и со вкусом. Помню как ослабли руки, выпуская ветку и мир погрузился во тьму и зазвучали они — голоса. » — Локи-и-и, — томный женский голос и стон. — Заткнись, — злой мужской рык и волна удовольствия, что накрывает с головой. — Ох, — стонет женщина, и быстро-быстро шепчет. — Подожди, я… — Не нравится, закрывай глаза! — Локи-и-и» Холодная вода хлынула отовсюду, она лилась за шиворот, ударила по лицу и потекла в нос. Я выгнулась, хрипя и отплевываясь. — Слава Одину! Думал за третьим идти. Я перевернулась на живот, впиваясь пальцами в теплую землю. В голове шумело, руки тряслись, а по телу гуляли отголоски боли, смешиваясь с эхом не моего удовольствия. Вот значит как, кого-то неплохо так накололи.… Из горла вырвался злой смешок. Значит связь не оборвалась, а сменила локацию. Новый уровень? Мне теперь всегда это чувствовать? Как больно и неприятно, интересно почему? Он ничего мне не обещал, да, был достаточно нежен и внимателен, но это же одна из масок. Наверняка так расстарался, чтобы маму не расстраивать. Почему же так…? — Мора… — Еще одно ведро и я тебе молот, знаешь, куда засуну? — Ты? Да ты его даже не поднимешь, — ухмыльнулся Тор, сковыривая меня с газона. — Вижена позову, — огрызнулась я. — У нас есть что-нибудь выпить? — Ты не расскажешь, что это было? — Без понятия, — честно соврала я. — Странно, — светлые брови нахмурились, как две пушистые гусенички. — Нужно будет вызвать лекаря или матушке рассказать. У тебя бывало такое ранее? — Ага, прям как на дерево залезу, так в обморок падаю. Так что там с алкоголем? — Тебе нельзя, ты еще дитя! — И кого это волновало, когда запихивали под твоего брата? Да и я спрашиваю что ли? — удивилась, ковыляя к дому. — Это добром не… — Ты со мной? — Конечно…Сказания о гульбище диком, коим лечили помятое сердце девы с мидгарда.
Вспышка: Уютная гостиная с аккуратно сложенным камином, и дикая музыка, перекрывающая тишину ночного Асгарда: — Believeeeeer, beliiiiiever, — орет Тор в Мьёльнир на манер рок певца с микрофоном. — You made me a, you made me a…. — не хуже громовержца запевает Мора в металлический половник. — Believeeeeer, beliiiiiever, — распевает парочка дуэтом, стоя спина к спине. На улице поскуливают собаки, напуганные дикой какофонией звуков, сотрясающих маленький домик, утопающий в прохладной зелени. Вспышка: — Ты уверена? — уточняет слегка покачивающийся Громовержец, держа молот, в ручку которого вцепилась отчаянно двоящаяся Морана. Тор встряхнул головой, желая уменьшить количество наглых девчонок, что желают пролететься на Мьёльнире. — Как два пальца об асфальт! Запускай, золотой мой! Полетееееелииии. Вспышка: — Я достойна! — пыхтела красная от натуги девушка, замотанная в огромный для нее красный плащ сына Одина. — Надорвешься! Смотри, что нашел. Покачивающийся бог возблагодарил небеса, что коридоры в этом доме такие узкие и он может спокойно держаться за бессовестно качающиеся стены. — Бочонок, это мне? — умаявшаяся Мора поправила, сползший на лоб золотой шлем. — Бочонок мне, тебе кубок, — погрозил этим самым кубком асгардец, расплескивая рубиновую жидкость. — Жадюга! А откуда, кстати, у меня тут столько алкоголя? Вспышка: — Тоооолько кубок эля на столееее! — тоненьким голосом выводит девушка, пытаясь вставить две столовые ложки в глаза богу грома, вместо необходимых круглых очков. — Не дергайся, а то из тебя Лепс не выйдет! — Тооооолько, жахни друга по спинеееее, — вторит смачный бас, почти засыпающего за столом Тора. Как он мог одновременно орать и вырубаться, было загадкой для мироздания. — Именем его Величества, откройте! — голос за дверью звучал не очень грозно, зато немного истерично. — Враги? — резко очнулся Громовержец, вскакивая из-за стола и призывая молот. Пьяная координация подвела бога и он, покачнувшись, поймал Мьёльнир лбом. Мора рухнула на пол со стула, когда Тор поднялся, и так и осталась там лежать, вздыхая, под звуки заканчивающейся песни из надрывно хрипящего магнитофона: — Стараются, стучат. А чего пришли то? Тор, отброшенный ударом собственного оружия, плюхнулся обратно на жалобно скрипнувший стул. — Может они за добавкой сгоняют? — Ты же сказал в погребе дофига еще. — Мне так лень идти… — Немедленно откройте! У меня приказ об аресте, — некогда густой бас окончательно деградировал в раздражающий фальцет. — Ща придем! — грозно проорала Мора, на четвереньках ползя к выходу. Пришла, так сказать, следующая стадия опьянения. — За Всеотца, — издав боевой клич и подобрав молот, Тор закинул девушку себе на плечи и вместе с дверью ринулся на врагов.***
Как меня тошнит и качает полцарства за аспиринчик! — О-о-о, — вторил моим мучениям протяжный стон в другой комнате. — О громы и молнии! Найдя себя по утру в своей новой спальни, я дико обрадовалась правильному месту дислокации. Но радость тут же сошла на нет, когда проявили себя все симптомы похмелья. Давно я так не напивалась, наверное, года три… не думайте, что я молодой алкоголик, просто у нас детдомовских свои правила и проблемы. Тихо и не торопясь я сползла с кроватки, намотала на себя подозрительно знакомый красный плащ, валяющийся на полу у входа и направилась на экскурсию в поисках животворящей жидкости. Кухня встретила тишиной, ярким утренним светом и довольно интригующим погромом: от стульев остались щепки; в коридоре до самого выхода были разбросаны большие и малые кастрюли и котелки, вперемешку с помятыми шлемами, элементами экипировке местных органов правопорядка и переломанными мечами; однако, основной кухонный гарнитур на удивление оказался цел. Еще больше удивило большое полное колодезной воды ведро прямо посреди этого кладбища погибших кораблей. С изрядной долей пофигизма, так свойственного мне по жизни, отыскала в одном из шкафчиков огромную глиняную кружку и, зачерпнув животворящей влаги, присосалась к посудине. — Ляпота, — выдохнула, утолив жажду. — Опа, — удивилась, зацепившись взглядом за очередной утренний прикол. — То-о-ор, а люстра в доме тоже достойна? В глубине дома что-то грохнуло, застонало и выругалось. — Хорошо хоть головной боли нету! — с чувством выдала я, опрокидывая в себя второй бокал, но стоило опустить кружку, как открылась очень неинтересная картина моему взгляду. — Сглазила, а вот и головная боль. Тор, за тобой брат пришел. — Ты что себе позволяешь, смертная, — прошипел трикстер, утратив выражения удивления на лице. Он вмиг оказался рядом и вцепился мне в руку. От резкой смены визуальной картинки, к горлу подкатила тошнота, я приложила холодную кружку ко лбу: — Слушай, перемещайся помедленнее, а то меня вырвет, — попросила я. — Какого черта вы тут устроили? Не терпелось моего братца попробовать, а без эля не давался? — два осколка льда вперились в меня с такой злобой, что голова и вправду заболела. Я подняла взгляд на трикстера и вопросительно приподняла бровь. Хотелось сказать многое, но молчание — золото. Лучшего момента, чтобы вывалится на кухню, Тор подобрать не смог. Всклокоченный, помятый, с синяком под глазом, в рваной рубахе он выглядел жалко: — Видал, как я его укатала? — доверительно сообщила я Локи, что не выпустил из тисков мой бедный локоть. — Так что ты легко отделался вчера, страсть она такая. — Что вчера было? — задал сакральный вопрос всех протрезвевших студентов Громовержец, растирая лицо. — У меня что ли спрашиваешь? — удивилась я, все-таки треснув кружкой трикстера по пальцам, не было сил терпеть усиливающуюся хватку. На удивление, мне дали свободу. Локи сложил руки за спиной задумчиво разглядывая то своего брата, то меня. — Занятно, — наконец выдал он, прищурившись. — Мои воспоминания закончились где-то на том моменте, где пришла стража тебя арестовывать, — ткнула пальцем в сторону коридора. — И это походу все, что от них осталось.