***
Микасе не спалось. Какие-то дурные предчувствия не покидали девушку. Бейкер кормила бедняжку какими-то таблетками и говорила, что всё будет хорошо. Аккерман верила в это, не догадываясь, какая ужасная участь ждёт её в дальнейшем. Дни для Микасы не имели значения. В лаборатории всегда было светло. Окон на улицу в палате не было, поэтому какое сейчас время суток, решал небольшой выключатель, который располагался при входе. Бейкер сама решала, когда девушке спать, а когда бодрствовать. Дальше палаты Аккерман не выходила, но часто видела медсёстер, проходивших мимо палаты Микасы. Небольшое окошко в двери было единственной связью девушки с миром. — Готова? — спросила Бейкер, подготовив девушку к операции. Сегодня Микасу посадили на коляску и повезли в операционную. Девушке было ужасно страшно, но она держалась. — Да, — брюнетка робко кивнула. На ней была операционная, синяя сорочка на липучках, которые располагались сзади. — Умница! — Памела повела девушку прочь из палаты. Микаса впервые за долгое время увидела место, где она находилась. Стены были до жути белыми. Если и существовал в мире настоящий, идеальный белый цвет, то он был в лаборатории Бейкер. На стенах. Множественные палаты, такие же, как и палата Микасы, располагались по обе стороны от девушки, пока её везли по коридорам. Небольшие окошки в дверях были завешены шторами и Микаса не могла разглядеть пациентов. Увидев операционный стол с операционной лампой над ним, Микасе стало не по себе. Вдруг она не проснётся от наркоза? Или что-то пойдёт не так? А боль от операции? Она-то будет или нет? Стол был холодным. Аккерман чувствовала этот холод каждой клеточкой своего тела. Веки девушки тяжелели. Наркоз начал действовать. Вокруг постоянно крутилась Бейкер и её трое ассистентов. — Он точно жизнеспособен? — Памела посмотрела на медсестру, которая поправляла свою медицинскую маску. — Точно. Неделя целая прошла! — отчитывалась медсестра. — Хорошо, если что-то пойдёт не по плану, пеняй на себя! — голос врача был напряжённый и уставшим.***
Микасу немного подташнивало от наркоза и голова сильно болела. Бейкер хлопала её по щекам и что-то говорила, сняв свою маску с лица. — Я…спать хочу… — находясь в подсознании ответила Микаса, жмурясь от яркого света в операционной. — Она пришла в себя! — Памела оглянулась. — Хоуп, следи за ней! — Да, доктор Бейкер, — Хоуп, невысокая блондинка, кивнула Памеле. Микаса опять начала засыпать. Сон был слишком сладким, как будто она хотела поспать ещё пять минуточек перед тяжелым рабочим днем. Девушка провалилась в сон, а когда проснулась была в своей палате. Во рту и горле всё пересохло. Настоящая пустыня, требующая воды. И не каплю, а стакан, возможно, два стакана воды. Рядом с девушкой крутилась Хоуп. Молоденькая, светленькая, грустная. Она была одета в бирюзовый медицинский халат и шапочку такого же цвета. Аккерман удивилась. В её руку не была вставлена капельница, да ничего не болело. Хоуп, заметив, что девушка очнулась, подошла к ней и протянулась градусник. — Нужно температуру измерить, — сказала медсестра. — Я пить хочу. Очень, — Микаса облокотилась спиной на подушку и почувствовала какие-то неприятные ощущения в ногах. Она взяла градусник и сунула его себе подмышку. — Позже, — Хоуп потёрла глаза и зевнула, с нетерпением ожидая градусник. Аккерман выглядела абсолютно здоровой, но девушка чувствовала слабость в теле. Особенно тяжело было вставать с кровати. Кормили девушку в основном кашами, мясом и овощами. Бейкер строго следила за рационом своей подопытной, правда у женщины сейчас было много дел и наблюдать за Микасой постоянно она не могла. Большинство дел не могли оставаться без наблюдения Памелы. Слишком много проектов тянула на себе женщина. Быть главой тайной лаборатории очень трудно. Постоянно нужно следить за экспериментами, некоторые были очень опасным: просчитайся хоть на один шаг, всё может взлететь на воздух. На Бейкер было шестнадцать экспериментов, за каждым нужно было наблюдать, а за Микасой понаблюдает сначала Хоуп, а потом и Блейк.***
Дождь закончился, а Леви и Саша уже съели вторую порцию брауни. В кафе включился свет и полумрак рассеялся, но романтичная атмосфера никуда не делась. Браус улыбалась и рассказывала про всё-всё-всё. Леви слушал и мотал на ус. — Вот, скоро отец вернётся и я познакомлю вас обязательно! Вы подружитесь, — радовалась девушка. — Хорошо, слушай, мне пора на работу, я опоздал на целый час! — Аккерман увидел, что стрелка на часах приблизилась к восьми вечера. Он опоздал на работу и ему влетит. — Я виновата, что ты опоздал! Разговорилась, да? — улыбка с лица Саши пропала. Ей стало стыдно. — Нет, всё отлично, — Леви стало грустно, увидев, что девушка расстроилась. Браус шла улыбка и смех, а вот слёзы и грусть совершенно были ни к лицу девушке. — Точно? Леви кивнул, оплачивая счёт. — Тогда мы завтра пойдём гулять или я тебе надоела и всё отменяется? — Саша вся сжалась, ожидая ответ. — Пойдём, я тебя домой доведу, — Аккерман торопился. Он надел куртку и собрался к выходу. Саша устремилась за ним, стараясь идти быстро. Доведя девушку до дома, Леви побежал к докам. Так невежливо было с его стороны опаздывать. Его же могут уволить. Харви стоял и кашлял возле яхты. Леви подбежал к нему и начал извиняться, умоляя не докладывать об этом Эрвину. Старик рассмеялся, кашляя в перерывах. — Я что, на стукача похож? — спросил Харви от которого несло спиртным. Старый чёрт, уже успел накидаться. — Нет, но я же опоздал… — Спасибо, что вообще пришёл. Те, что были до тебя приходили под утро. Для галочки, — старик, шатаясь, начал подниматься в свою яхту. — А почему не доносили на них? — Леви тоже полез в яхту. — Повторяю ещё раз: я что, похож на стукача? — Нет. Но они же получали полную зарплату. — Не смеши. Эти гроши, что вам платят, стыдно даже деньгами назвать. Так, сходить пару раз в магазин и вкусно поесть. Работы много, а денег нет, — оказавшись на «Гордой Чайке», Харви присел на диван и достал баночку пива. — Но всё же, платят. Мало, но платят. — Леви помахал рукой, когда старик протянул ему банку с пивом. — Платят. Для видимости. — Харви сделал глоток пива и потёр глаза. — Доки давно в плачевном состоянии. Не будь Трост портовым городом, инженеришки остались бы без своей работёнки. Сюда постоянно привозят рыбу, а рыбацкие корабли нужно чинить. Вот и держатся доки на плаву. Ещё и Смит, зараза такая, финансирование не выбивает для ремонта. А ведь можно было отправить запрос и правительство бы выделило деньги из бюджета. Ай, — он махнул рукой, — никому ничего не надо. Каждый только о своей заднице думает. У Харви последнее время обострился кашель. Находясь на ржавой и влажной яхте, старик подцепил какую-то болячку. Бронхит или что-то вроде того. У смотрителя даже не возникло желание сходить в больницу, обследоваться. — Может, стоит поговорить с ним и попросить отправить запрос? — задумался Аккерман. — Меня он считает законченным алкоголиком, а вот ты, можешь попытаться поговорить с ним. Только осторожно. — Харви успел выпить половину банки. — После обеда поговорю. Обязательно. — Леви твёрдо решил поговорить со своим начальником. Харви было ему жалко, если доки закроют, то старик пойдёт бомжевать. А что такое жизнь на улице, Аккерман прекрасно знал и врагу не пожелал бы такой собачьей жизни. Дождя ночью не было. Харви, допив своё пиво, заснул. Леви посидел ещё полтора часа и тоже задремал. На яхте было довольно холодно, но Леви укрылся пледом. Небольшие покачивания «Гордой Чайки» на волнах успокаивали. Было так хорошо и спокойно. Правда сны были не очень спокойными. Снилась девушка с фотографии Киры. Микаса, пропавшая девушка. Почему она приснилась именно ему?!