Ром

      В лучах закатного солнца океан напоминает расплавленный драгоценный камень, переливающийся всеми оттенками золота и бирюзы. Тёплый бриз приносит запахи соли и водорослей, треплет волосы и ласкает кожу, пробираясь под ткань лёгкого летнего платья. Мелкие волны ласкают край пустынного пляжа и исчезают с тихим шелестом, укачивая, словно в колыбели, и усыпляя. Даже редкий крик чайки не прерывает спокойствие сидящей на берегу пары.       Кими зарывается голыми ступнями в песок и, прикрыв глаза, подставляет лицо солнцу. Она чувствует на себе взгляд приобнявшего её Нишики, соскальзывающий с неброского платья на открытые плечи и руки, а после — почти невесомые поцелуи, ромашками расцветающие на коже. Повернув голову, она вдыхает запах его волос с лёгкими нотками мятного шампуня и негромко говорит:       — Хорошо, что мы выбрались на прогулку.       — Свидание, милая. — Нишики поднимает глаза и, заправив выбившуюся прядь ей за ухо, поглаживает чувствительную кожу за ним. — Это наше долгожданное романтическое свидание, как у нормальной пары.       Кими смеётся, чувствуя, как он целует её скулы, на которых впервые за долгие годы проступили бледные веснушки.       — Я уже и забыла, как это: чувствовать себя нормально, заниматься нормальными делами и даже просто быть нормальной. — Она проводит кончиками пальцев по ладони Нишики, двигаясь от костяшек к запястью. На нём, как и прежде, висят два тонких коричневых браслета: они заметно потёрлись от времени, но всё ещё не потеряли своей ценности.       — А я забыл, как ты выглядишь без лабораторного халата, — в тон ей отвечает Нишики, глядя в вырез декольте. — Очень красивое платье.       — Платье ли? — скептично вскидывает бровь Кими.       — И платье тоже, — кивает он.       Звонкий смех срывается с губ сам собой, легко и свободно: Кими отвыкла принимать такие двоякие комплименты, от которых хочется смущаться и прятать глаза, совсем как раньше. Однако вместо этого она с нежностью зарывается в растрёпанные бризом волосы Нишики, и тот довольно щурится.       — Твои волосы сейчас цвета… — Взяв одну прядь, она рассматривает мерцающие в лучах закатного солнца тонкие переливы.       — Ржавчины? — подсказывает Нишики, и Кими от возмущения легонько дёргает его за волосы.       — Нет! Такой момент испортил! — шипит она, и он, смеясь, прижимает её к себе в объятьях.       — Прости, всё, я слушаю, продолжай, какого цвета мои волосы?       Кими недовольно бурчит что-то, скрещивая руки на груди, но всё-таки отвечает:       — Цвет рома. Светло-коричневый, отливающий краснотой. Очень красивый цвет.       — Ром? Тот алкоголь, который распивают самые отвязные пираты? — уточняет он.       — Ага, — кивает Кими и трётся о грудь Нишики щекой, обвивая его руками. — Очень крепкий, горький, пьянящий и согревающий до жара во всём теле. Прямо как ты, — усмехается она.       — М-м-м, надо же. — Нишики разворачивается к ней и кладёт ладонь на бедро у самого края короткого платья, поглаживая нежную кожу на внутренней стороне. Прерывисто выдохнув, Кими бессознательно разводит колени шире, но почти сразу сдвигает их вместе, положив руку на ладонь Нишики.       — Потерпите до дома, молодой человек, — строго проговаривает она, и тот разочарованно мычит, но руку убирает, напоследок слегка ущипнув кожу.       — Хотел завершить наше романтическое свидание умопомрачительным пиратским сексом на берегу океана, но, видимо, не такой уж я хороший ром, раз ты не поддалась моему пьянящему воздействию.       Кими смеётся и тянется за поцелуем, и Нишики, зарывшись пальцами в её волосы, жарко целует, вкладывая в касания губ всё то, что хранил внутри во время их долгой разлуки.