Я тоже скучаю

      Токио погрузился в глубокую черную, но теплую темноту. В воздухе витал сладковатый запах цветущих деревьев. Ночные огни и редкие автомобили давали понять, что день закончен. На смартфоне цифра пять незаметно сменилась шестёркой. Джин отложил смартфон и отодвинул балконную дверь. Прохладный воздух тут же ворвался в комнату. Осторожно задвинув её за собой, Аканиши вышел на балкон. Зажигалка щелкнула и осветила лицо Джина своим маленьким огоньком. Он закурил и, затянувшись, медленно и лениво выдохнул дым в ночь. Сегодня он был в квартире один.       Мейса увезла детей к родителям. Тее не терпелось рассказать бабушке о своей новой школе, кожаном ранце и смешных шляпках, которые приходится носить. Она пожаловалась отцу на это, но Джин лишь улыбнулся.       - Папа ведь тоже носит шляпы, да?       - Угу, - буркнула Тея.       - Теперь и у тебя есть шляпа! – воскликнул он, потрепав ее по волосам. – У папы не такая крутая, как у тебя, конечно, но что ж поделаешь!..       - У папы круче! – воскликнула девочка, надув губки.       - Ну-ну, - посмотрел он дочке в глаза. – Когда ты подрастёшь, сможешь брать у папы крутые шляпы. Идёт?       - Да! – обрадовалась Тея и прыгнула отцу на шею.       Джин улыбнулся своим воспоминаниям и стряхнул пепел в карманную пепельницу. Хотя он старался курить электронные сигареты, но сегодня ему захотелось потравить себя чем-то привычным и давно знакомым. Давно знакомым… Аканиши почувствовал, как кольнуло в сердце. Не стоило сейчас думать об этом… Хотя, если не сейчас, то когда?.. Думать о нём, куря ночью сигареты на балконе было так ванильно. Джин попытался выпустить колечки дыма изо рта, но вышли лишь какие-то мутные и невнятные тучки.       - Когда мы не сможем носить кольца, я буду посылать тебе кольца из дыма, - усмехнулся Казуя и одно за другим выпустил в воздух три сизых колечка.       - Балда! – усмехнулся Джин. – Я сниму кольцо, только если ты… - он запнулся.       - Не зарекайся, Джин, - тихо шепнул Каме, и Аканиши заметил, как дрогнул его голос. – Мы не знаем, что будет дальше… Да и ты уезжаешь ведь. Вдруг ты встретишь там кого-то?       - Ты не доверяешь мне? – строго спросил Джин и, перекинув ногу через бедра Каменаши, навис над ним. – Хочешь сказать, что я тут же побегу за первой же юбкой? Казуя опустил взгляд.       - Не хочу, но… Ты же тоже человек…       - Да! Я человек! – дрожа от негодования, но всё ещё пытаясь сдерживать голос, ответил Джин. – Но и ты – тоже человек! Мой любимый человек! – воскликнул он и встряхнул Каме за плечи, заставляя взглянуть на себя. – Не забывай об этом!       - Джин… - шепнул Казуя, почувствовав сухость в горле.       - Прекрати думать о таком! – велел Аканиши и, запустив руку в волосы Казуи, с силой оттянул их вниз, заставляя посмотреть себе в глаза. Каме ахнул от неожиданности, но сопротивляться не стал. – Я люблю тебя! Слышишь?! И не смей забывать об этом!       Каме, нервничая, облизал губы кончиком языка и тут же был атакован горячими губами. Короткий стон утонул в глубоком поцелуе. Языки, сплетаясь, дарили друг другу ласку и наслаждение. Эти горько-сладкие поцелуи с привкусом табака.       Джин достал из кармана пачку и, тряхнув, вытащил новую сигарету. Маленький огонек загорелся и погас в ночи. Красные искорки тлеющей сигареты напоминали маячки на самолете или на высоких зданиях. С его балкона не было видно квартиры Казуи. Может, это было и к лучшему? Иначе он проводил бы дни и ночи на балконе, наблюдая за любимым. Хотя, пожалуй, только ночью. Заваленный работой, Каменаши вряд ли был дома днем. Джин выпустил тонкую струйку дыма изо рта и облокотился о перила.       Завтра все услышат его песню, прочтут слова на квадрате черного глянца. В этот раз он не стал ходить вокруг да около. Прямой текст, слова с одним лишь смыслом. Плевать, что все подумают, плевать, что в этом тексте все прочтут послание и обо всём догадаются. Когда мир медленно разваливается вокруг тебя, не остается ничего, кроме крика о помощи. Джин искренне надеялся, что Каме услышит его песню. Он надеялся на это, но не был уверен ни в чём… 6 апреля       - Аяка-чан, ты всё запомнила?       - Казу, мне не десять лет! – недовольно ответила девушка. – По-твоему, я не могу спокойно пройти по билету, получить бонусы и накупить гудсов?       - Можешь, конечно, - примирительно отозвался Каменаши. – Но, вдруг ты что-то забыла…       - Послушай! – строго сказала Аяка и выдержала паузу. – Я прекрасно понимаю, зачем ты послал меня сюда, я не такая наивная, - Казуя мог поклясться, что услышал, как она ухмыльнулась. – И, слава богу, я нигде не светилась на телевидении, так что никто даже не подозревает, кто я такая. Но знаешь, - заметила ему девушка. – Я ради тебя изменяю Кису-чанам! Представляешь, что я чувствую! Будто предаю их!       - Ха-ха! – рассмеялся Каме дружелюбно. – Он был их сенпаем, так что всё в порядке.       - Ага! И плясал на подтанцовке, - пробурчала она.       - Твой дядя тоже когда-то был на подтанцовке, нэ?       Аяка недовольно вздохнула и что-то пробурчала себе под нос.       - Ладно, Казу-чан. Мне пора собираться, девчонки скоро зайдут за мной, а я еще даже не накрасилась.       - Хорошо, - улыбнулся Каменаши. – Удачи тебе!       - Угу, - отозвалась она и отключилась.       Но удача сегодня нужна была не только его племяннице, но и ему самому. Сдерживать нетерпение и эмоции – было самым трудным. Сделав глоток воды из бутылки, он постарался собрать все чувства воедино и отодвинуть их на второй план, по крайней мере на время записи эфира. Казуя толкнул дверь и вошел в студию.       Аканиши очень переживал, как пройдёт показ, как отреагируют фанаты. Всё ли пройдет нормально? Осторожно выглядывая из-за стендов, он следил за тем, как идут продажи, что из гудсов берут в первую очередь. Некоторые из пришедших держали в руках игрушки из серии [Джин х Гудетама]. Аканиши улыбнулся и поспешил скрыться, пока кто-нибудь из фанатов не заметил его.       Днём он тщательно следил за постами джипсов в твиттере, узнавал у менеджера, как всё прошло и, кажется, его опасения были напрасными. Как же он хотел, чтобы это было живое выступление! Но тупая боль в пояснице напомнила ему о том, что устраивать лайв сейчас – не самая лучшая идея.       - Добрый вечер, - на распев произнес Ямашита, стоя на пороге квартиры Каменаши.       - Решил заглянуть ко мне? – кокетливо улыбнулся Казуя. – Входи, - пригласил он, пропуская гостя внутрь. – Я приберусь немного, а ты раздевайся пока.       - Хорошо, - ответил Томо, снимая ботинки.       Меньше всего Казуя ждал сегодня Пи у себя. Каме бросился в спальню. Схватив сумку с гудсами сегодняшнего мероприятия Аканиши, парень запихнул их поглубже в шкаф, чтобы Ямашита не заметил. Ему не стоит знать, что Казуя вовсе не влюблен в него. Он сам скажет это… Скоро…       - Будешь кофе или чай? – гостеприимно поинтересовался Казуя, выйдя к Томохисе.       - А «Каменаши Казуя» входит в меню? – ухмыльнулся Ямашита и обнял Каме за талию.       - О чем ты только думаешь? – приподнял бровь Каменаши и обвился вокруг шеи парня.       - О тебе, - шепнул Ямашита, прислонившись лбом ко лбу Каме. – Эти промо так выматывают, - пожаловался он.       - Понимаю, - усмехнулся Каменаши. – У меня у самого пресс-конференции в самом разгаре, - он запустил руку в волосы Томо и погладил место за ухом.       - Поэтому я пришел к тебе, - признался Пи и наклонился к губам Каме. – Ты же не против? – горячее дыхание обдало губы Казуи, и тот поймал себя на мысли, что это начинает заводить его, и Каме сдался.       - Нет, конечно, - шепнул Казуя и двинулся навстречу поцелую.       Губы Ямашиты были мягкими, горячими и упругими, как и губы Джина. Вот только не было в них горчинки, той горчинки, что всегда чувствовалась на языке после того, как Джин покурил. Поцелуи Ямашиты были волнующими, приятными, нежными, но никогда не могли затмить их с Джином горько-сладкую любовь. Слеза покатилась по щеке и, упав, потерялась в толстом ворсе ковра. Ямашита подхватил Казую под бедрами и понес в спальню. Не прерывая поцелуев, они упали на постель.       - Выключи свет, - попросил Каме.       - Почему? – удивился ЯмаПи, целуя парня в шею.       - Пожалуйста, - попросил Казуя.       - Хорошо, - Ямашита поднялся с постели и погасил свет в квартире.       Каме не хотел, чтобы Томо видел его лица. Он мог обмануть голосом, интонацией или прикосновениями, но глазами он обманывать так и не научился, и сейчас они были наполнены слезами, что едва сдерживались, чтобы не скатиться вниз к вискам.       Пи снял с себя рубашку и медленно стянул с Каменаши футболку. Целуя шею Казуи, он всё ниже и ниже спускался по груди. Тот, вздохнув, решил отложить мысли о Джине на потом. Занимаясь сексом с Ямашитой, он боялся случайно произнести имя Аканиши. Запустив пальцы в жесткие волосы Пи, он не смог удержаться от сравнения с мягкими и густыми волнами волос Джина.       Принимая ласки Томо, он мысленно представлял Джина, ласкающего его.       - Чуть быстрее… - попросил Казуя, и ЯмаПи, чуть крепче сжав губы, стал быстрее двигать головой.       «Что я делаю? – корил себя Каменаши, зарываясь пальцами в волосы. – Это так подло по отношению к нему, по отношению к ним обоим…»       Казуя застонал, он не мог не застонать, ведь Ямашита был нисколько не хуже Джина в вопросе удовлетворения Казуи. Ритмично приподнимая бедра, Каме вцепился в края подушки и постанывал, едва не переходя на крик.       Звук рвущейся упаковки от презерватива заставил Каме открыть глаза. Ямашита стоял на коленях на постели, усыпанной бумажными салфетками. У него было прекрасное подкаченное тело, и Каме потянулся к нему рукой. Проведя горячей ладонью от солнечного сплетения до пупка, он остановился у паха.       - Наденешь? – эротично спросил Пи, перехватывая руку Казуи и вкладывая презерватив ему в ладонь.       - Без проблем, - томно отозвался Каме и, обхватив член рукой, несколько раз провел по нему вверх-вниз, проверяя, готов ли тот, а затем медленно раскатал презерватив до самой мошонки.       - Если ты так будешь надевать его, я кончу прежде, чем войду в тебя, - Казуя усмехнулся, но ничего не сказал.       Ямашита стремительно опрокинул Каменаши и, выдавив смазку прямо внутрь Каменаши, тут же вошел. За свою нетерпеливость Пи получил укус за плечо, но это его, казалось, только раззадорило. Закинув ноги Каме себе на плечи, он начал двигаться, тяжело дыша.       «Джин, Джин, Джин…» - вертелось в голове, а с губ слетали неприличные, громкие стоны.       Тело предало его. Каме сам предал свое тело, отдавшись Ямашите, и ведь не в первый раз. Смазка всё еще текла по бедрам, пачкая простыни. Каме чувствовал себя похотливым, грязным и озабоченным. Почему всё так вышло? Зачем они расставались? И та коробка, что принёс Аканиши несколько месяцев назад… Там лежали дорогие Джину, нет, им обоим дорогие воспоминания. Нужно ли было отказываться от своего прошлого ради настоящего? Такого настоящего? Окруженные любимыми, но безумно одинокие, не видящие никого и ничего, кроме друг друга. Каменаши согласился на эти отношения, но предупредил Томо, что будет не всё так просто. Но время шло, а Пи был рядом… А от Джина не было никаких вестей с тех пор. Ни одного сообщения. Ничего. Тишина. Глубокая пропасть пролегла между ними. И Казуя готов был поклясться, что выбрал бы прыжок в эту глубокую и страшную пропасть, чем мучиться вот так, ловя слухи и сплетни. Та статейка в желтой газетенке не дала никаких результатов. Аканиши не примчался к нему, вышибив дверь и обрушив на него лавину праведного гнева. Больше ничего не осталось…       Кроме песен…       Единственное средство.       Как вор, Казуя тайком заполучил этот диск. И сейчас в полной темноте, опасаясь, что Томохиса проснется, Казуя выудил CD из спрятанной сумки и, завернувшись в одеяло, прошлепал в гостиную.       Каменаши взял с журнального столика забытый телефон и, включив его, как обычно, увидел кучу уведомлений и сообщений в лайне, но от Джина ничего не было. «Наверное, стоит сдаться?» - подумал Каменаши и грустно вздохнул. Ведь он сам был инициатором их расставания, и должен был радоваться, по идее. По идее, но не в реальности.       Отыскав наушники на одной из книжных полок, Казуя вставил штекер в DVD-проигрыватель и запустил диск. Подсвечивая телефоном вкладыш с белым текстом на черном фоне, он услышал первые ноты вступления. Весьма необычная мелодия для Аканиши. Микс из японских и английских слов – это было в стиле Джина. Припев неожиданно ворвался в сознание, прорвав поток воспоминаний: «Но я хочу увидеть тебя, я хочу быть рядом», - будто молил и кричал Джин. Казуя оцепенел, мурашки пробежали по коже. «Возьми меня за руку, скажи, что любишь меня», - пел Аканиши.       - Люблю, - беззвучно произнесли губы. «Ты ведь знаешь, что я скучаю по тебе… Скучаю»       - Я тоже скучаю… - прошептал Каме и обнял себя руками. «Не отпускай меня»       Глаза Каменаши наполнились слезами, неудержимыми слезами, которые сначала падали на щеки, а затем уже лились ручьями. Поначалу Казуя пытался сдерживаться, смахивал выступающие на глазах слезы, а затем сдался, позволяя им течь. «Со мной всё будет в порядке»       - Не будет, Джин, не будет… как и со мной… «Возьми мою боль, что никто не видит, и я смогу жить…»       - Джи-ин, - шептал Казуя, уткнувшись лицом в одеяло, которым были обернуты колени.       Каменаши снова и снова запускал сингл Аканиши, снова и снова слушал голос Джина, который словно взывал к нему, молил вернуться и чуть не плакал, исполняя эту песню. Всё, о чем пел Аканиши, Каменаши чувствовал и сам: их общие воспоминания не оставляли его ни на минуту, фальшивые улыбки «для всех», бесплотные попытки выглядеть «счастливым», и чувство вины, что не отговорил, что не остановил. Быть может, тогда бы не было ни свадьбы, ни сольной карьеры, ни разрыва контракта, ни разрыва отношений? Он постоянно задается вопросом: «А что было бы если?..» Если бы Джин не полетел в Америку, если бы Каме был рядом, если бы не был таким холодным и эгоистичным. Что было бы? «Ты ведь знаешь, что я скучаю по твоей любви Ты ведь знаешь, я скучаю по тебе, малыш»       - Я тоже скучаю, Джин… Я так скучаю…       Казуя, уже не сдерживался, плакал навзрыд, обхватив колени руками и покачиваясь вперед-назад. Он забыл о том, что в квартире спит Ямашита и может услышать, ему было плевать, что он проснется завтра опухшим, а надо будет вести гоуинг и бейсбольную программу. Его сердце разрывалось на части. Вцепившись зубами в пододеяльник, он едва сдерживался, чтобы не закричать, не завыть раненым зверем.       Но кто-то внезапно сорвал с него наушники.       - Казуя! Что происходит? – взволнованно спросил Ямашита и присел рядом.       - Томо? – прошептал Каме и поспешно отвернулся, чтобы Пи не увидел его зареванное лицо.       - Что ты там слушаешь? – поинтересовался Томохиса и, повернув наушник, приложил к уху. «Зову тебя по имени, малыш / Ты ведь знаешь, что я скучаю по твоей любви /Я всё ещё люблю тебя», - пел Аканиши, Пи вздрогнул и опустил наушники.       «Неужели он до сих пор не может забыть?.. И этот голос… Он будто умоляет», - подумал ЯмаПи, а песня Джина продолжала литься из наушников.       Ямашита с силой дернул провод наушников, желая оборвать эту песню, этот голос из прошлого. DVD-проигрыватель сдвинулся с полки и едва не упал, а голос Аканиши заполнил гостиную. «Возьми меня за руку, скажи, что любишь меня А затем обними Ты ведь знаешь, что я всё ещё скучаю по тебе Скучаю…»       - Замолчи! Заткнись! – заорал Томохиса, накрыв ладонями уши. – Хватит! Хватит уже! – взревел он и, подойдя к плееру, стал с остервенением нажимать на кнопку, чтобы дисковод открылся. Когда же диск выплыл наружу, Ямашита схватил его в руки.       - Нет! – закричал Каменаши, догадываясь о том, что собирается сделать Пи. Каме вцепился в ноги Томо, не то умоляя, не то пытаясь остановить. Голый, кое-как завернутый в одеяло, ползающий в ногах у лучшего друга и любовника, Казуя выглядел воистину жалко.       Ямашита опустил руки и швырнул диск в сторону. Тот, отпрыгнув, упал на ковер. Каме проследил за его движением и, убедившись, что с синглом всё в порядке, облегченно вздохнул. Томохиса же проследил за взглядом Казуи, и этот радостный вздох вовсе не понравился ему.       - Я ухожу! – объявил Ямашита.       - Но… - хотел было возразить Каме.       - Что «но»? – вскинул бровь Томо. – Хочешь остановить меня? Но зачем? Казуя опустил взгляд.       - Я же вижу, что ты думаешь лишь о нем! Ты никогда не смотрел на меня так, как на него! И в сексе со мной ты до сих пор иногда шепчешь «Джин». Думаешь, я не замечаю?       Каме побледнел.       - Довольно с меня! Я приду тогда, когда ты забудешь о нём!       - Но ведь ты сам начал… - прошептал Казуя.       - Что? – обернулся Томо.       - Ты ведь первый признался мне, и встречаться предложил тоже первый.       - Но ведь ты согласился, - парировал Пи. – Никто не заставлял тебя!       На это Каме нечего было ответить.       - Нечего сказать? – усмехнулся Ямашита. – Я собираюсь и ухожу, - заявил он. – Не стоило мне в тебя влюбляться.       - Наверное… - согласился Каме и, оставив одеяло на полу, направился в душ. Он не хотел предстать перед Аканиши в таком виде.       Ночью Джина мучила бессонница. Он так и не смог уснуть. Заварив себе кофе, он накинул плед на плечи и, отхлебнув, хотел закурить, но кружка чертовски мешала. Он вернулся в комнату и оставил кофе на журнальном столике. Тлеющая сигарета уже не казалась красным светлячком, а небо на закате начало алеть. Аканиши достал из кармана айфон и набрал парочку благодарственных слов фанатам в твиттере. Кажется, джипсы были вполне довольны вчерашним показом. Ему самому было чертовски обидно, что все пришлось переигрывать в последний момент. На эту неделю были запланированы еще два визита к врачу, и Аканиши надеялся, что МРТ покажет хоть какие-то улучшения. «Надо будет подумать о каком-нибудь мероприятии осенью», - кивнул сам себе Джин и потушил сигарету.       Едва он зашел в комнату, как раздался звонок в дверь. Сначала Джин подумал, что ослышался, но звонок повторился. Короткий и робкий, будто кто-то за дверью боялся разбудить Аканиши. «Может, Мейса вернулась?» - подумал Джин, но тут же отверг это предположение. У жены были ключи, ей не зачем было звонить в квартиру и будить его. Да и какая срочность возвращаться в такую рань? «Папарацци?» - осенила Джина мысль. – «Наверняка, решили снять сюжет об Аканиши-инвалиде, отменившем концерты!»       Джин положил карманную пепельницу рядом с остывшим кофе, бросил плед на диван. «Наверняка, увидели меня на балконе и явились!» Осторожно, на цыпочках он подкрался к двери и глянул в глазок. От увиденного он отскочил в сторону, ударился спиной об обувную полку, упал на пол и смачно матернулся.       «Этого не может быть!» - подумал Джин и, кряхтя, поднялся. Снова посмотрел в глазок, но ничего не изменилось. Аканиши медленно, дрожащими руками открыл дверь. Перед ним, и правда, стоял Каме. Бежевый легкий тренч, неуложенные волосы, футболка с длинным рукавом, джинсы и простые кеды. Казуя, любивший похвастаться своими дорогущими шмотками, кажется, собирался впопыхах.       - Я… войду? – спросил Казуя, переминаясь с ноги на ногу и поглядывая по сторонам.       - Да, заходи, - Джин отступил в сторону, всё ещё не понимая, почему Каменаши оказался около его квартиры.       Казуя разулся в полной тишине и повесил плащ на крючок. Аканиши молча наблюдал за ним, прислонившись к стене. Закончив с одеждой, Каме переступил ступеньку прихожей и подошел к Джину.       - Почему ты здесь? – искренне пытался понять Аканиши, нахмурив брови.       - Разве ты сам не просил? – прошептал Казуя, и от этого шепота мурашки пробежали по телу парня. Как же давно он не слышал этого шепота.       - Просил? – Джин никак не мог взять в толк, о чем говорит Каменаши. Или тому виной бессонная ночь.       - «Возьми меня за руку», - прошептал Каме и, взяв ладонь Джина в свою, переплел пальцы. Как же приятно было ощущать между своими пальцами узловатые пальцы Джина. – Я люблю тебя, Джин… Люблю… - эти слова дались с небольшим трудом и заставили Казую прикусить губу. – «А затем обними», - произнес Казуя и обвил шею Аканиши руками, глядя ему в глаза. – Ты пел об этом в своей песне, - пояснил Каме.       - Казу… - наконец догадался Джин и не мог в это поверить. Каменаши слушал его песню? – Но… как?..       - Я попросил племянницу немного помочь мне, - улыбнулся Казуя и вмиг сократил расстояние между ними. – Я тоже скучаю… Очень скучаю… - прошептал Каме Джину на ушко, и тот почувствовал новую волну, волну жара и сладкого томления.       Казуя чуть отодвинулся от Аканиши и, легонько лизнув губы Джина, заставил того приоткрыть рот. Коснувшись влажного и такого теплого кончика языка Каме, Джин понял, что ему срывает тормоза. Вжав в стенку Каменаши, Аканиши набросился на губы любимого, сжимая и кусая, целуя и прижимаясь, он забылся в объятиях Каме. В его умелых поцелуях, в его ласковых руках. Едва успев перехватить руку Казуи, он отвел ее в сторону и прижал к стене.       - Я не могу, Казу, - шептал Джин, переводя взгляд с распухших и истерзанных губ на полные мольбы глаза. – Я не могу пока…       - Я забыл… прости, - смутился Каме.       - Ты следил за мной? – приподнял бровь Джин, а губы расплылись в довольной улыбке.       - Ну, - щеки Казуи покрылись румянцем. – Мне нельзя иметь соцсети, но это не значит, что я не могу просматривать твой инстаграм.       - Я видел, как ты учишься ставить хештеги, - беззлобно рассмеялся Джин.       - Я хотел, чтобы ты нашел мои сообщения, - надул губы Казуя.       - А в итоге ты явился сам, - шепнул Аканиши, наклоняясь за поцелуем.       Вместо разговоров он бы предпочел сейчас язык тела. Прижав Казую к себе, притянув за талию, Джин дарил ему горячие и пылкие поцелуи со знакомой и такой родной табачной горчинкой. Это был вкус их горько-сладкой любви.