Ленты, апельсины и мафия

По правде говоря, до того как свершилось нашествие Реборна, у Нацу была очень неплохая жизнь. Она ещё не представляла, что хочет делать в будущем или кем работать, но у неё была любящая мать, милый братишка и друзья. В параллельном классе даже учился мальчик, который ей нравился, но она всегда стеснялась к нему подойти. А потом оказалось, что Тсуне пришла пора… учиться. Нервотрепка с новыми людьми, шумными хранителями (будь здоров, Хаято), эти тренировки и миссии. У Нацу не было чёткого плана, как должна идти её жизнь, но то что показывал ей Реборн, в неё точно не вписывалось. Зато, кажется, это входило в планы всех остальных. Нацу была примерной девочкой: хорошо училась, слушалась родителей, была дружелюбна ко всем, ценила своих друзей. Но пока не явился всадник апокалипсиса с этой крутой шляпой, никто не мог вмешаться в её жизнь без её позволения. Нацу была открыто против. Она совершенно не хотела входить в бизнес какой-то там знаменитой на весь мир мафиозной группировки. Да её и заставить-то было бы невозможно. Давление на совесть и угрозы чем-либо на неё не действовали: в отличие от брата, она была более трезвомыслящей и мест, на которые можно было надавить, у неё было тоже меньше. Разумеется, если бы кто-то открыто угрожал жизни её или её семьи, то у неё не осталось бы выбора, но разве Реборн стал бы поступать так? О, ну конечно же, нет. Пока Нацу протестовала, пытаясь хмурым взглядом прожечь дыру в широкой спине новоявленного репетитора, его маленькие троглодиты терроризировали девочку. Хотя на самом деле они приставали к наследнику, и все шишки сыпались на него, Нацу выходила из себя. Она перестала вставать по своему графику, Реборн в открытую забирал её пудинг себе, вечером он не давал ей учиться, а хранители, которые, кажется, прописались у них дома, пытались её оглушить. — Убери их. Дело обстояло вечером в среду. На завтра Нацу должны была подготовиться к контрольной работе, но Хаято лаялся с Ламбо, и даже через этаж были слышны его угрозы. — Почему это должен делать я? Их босс — твой брат, его и проси. Реборн флегматично пожал плечами и снова уткнулся в книгу, разлегшись на своём гамаке. — Пожалуйста, — зубы аж сводило от наглости, но гордость уступила усталости. — Я могу это сделать, — лицо Реборна приобрело то самое выражение лица, когда он задумывал какую-нибудь пакость. — Но взамен ты целый день не будешь сопротивляться, если я скажу тебе что-то сделать. — У меня полно других дел, кроме твоих дополнительных уроков. Уроков, которые мне не пригодятся, — и конечно же речь шла о её обучении как Вонголы. — Обещаю, тебе понравится. Уроков в школе не будет, — он был похож на того самого змея, который предложил Еве съесть яблоко, а Нацу не хотела, чтобы её выгоняли. Но внизу прогремел взрыв, и: — Хорошо. Реборн ослепительно улыбнулся, и, разумеется, через минуту в доме стало тихо. Накануне пятницы Реборн зашёл к Нацу комнаты и объявил: — Отсчёт нашего уговора пошёл. Собери необходимые вещи и прочитай вот этот сборник, хотя бы бегло. Пригодится, — он положил на её рабочий стол книгу, а Нацу, сидящей на стуле, оставалось только проклинать хранителей, из-за которых ей пришлось согласиться на эти невыгодные условия. — Куда мы идём? — Летим. Это была книга по этикету. Нацу взяла с собой немного вещей: только самое необходимое и сменную одежду, а также лёгкое выходное платье. По правде говоря, Нацу привыкла жить по некоторым правилам и некоторым устоям. В эти пункты входили не только время, но также и её привычки и вкусы. С последним Реборн ещё ничего не сделал, а потому вкусы Нацу оставались прежними: как бы она не считала, что живёт в простой семье, их дом стоил больших денег, её обучение, проплаченное на годы вперёд, стоило больших денег, и даже её выходное платье стоило больших денег. Она привыкла жить в роскоши, которую перестала замечать, и она её любила. Это не было её необходимостью, но было её хобби, и, возможно, такой образ жизни мог бы её увлечь. На это Реборн и поставил. Он привёз её на одну встречу, где было много опасных людей. Не для Реборна опасных, конечно. Это было светское мероприятие в отеле, где в большом зале собралось множество людей, и никто из них ни в кого не стрелял, как до этого думала Нацу, делают все в мафии. У них даже не было с собой оружия. Все мило общались, красиво танцевали, и вообще всё было на удивление любезно, пока Реборн не представил её. Ей пытались грубить. В школе у учителей такие методы, что они иногда грубы с учениками, и не важно как они учатся. Взрослые в магазинах тоже не всегда были вежливы, но никому из них не удавалось сделать это так виртуозно, что она не могла ответить, не упав в грязь. Реборн позже ей объяснил, что может помочь, если она всё-таки согласится на его обучение. Если что-то и могло завлечь Нацу, так это вызов. И мафия открыто бросила его ей. Реборн прекрасно представлял Нацу в красивом платье, обязательно на шпильках, как принцессу, во главе стола, в то время как её брата не будет на месте. Из неё мог бы выйти хороший начальник, но что-то ему подсказывало, что не сложится. Нацу не нужно будет вести дела, как её брату в будущем, чего она так опасалась, но её жизнь будет с мафией неразлучна. Ей стоило бы к этому привыкнуть. Он показал ей именно ту сторону её будущей жизни, где ей будет спокойно: обычная жизнь, где её не будут пытаться убить. И Нацу понравилась эта сторона, он точно видел. Она могла бы сидеть в кабинете, заниматься непыльной работой, уходя домой в шесть вечера и ни минутой позже. Или она выйдет замуж, если захочет, когда придёт время. Он точно знал, что именно так и будет с ней. И отец её знал это тоже. И все в мафии знали это. Оставалось Нацу об этом узнать.