Одиночество в Припяти

      Я, как и многие мои сверстники, всегда мечтал побывать в безлюдном городе-призраке под названием Припять. Но я не думал, что поездка обернется таким образом. Летнее, но по-вечернему прохладное солнце уже клонилось к закату, а я все еще бродил по разбитым замусоренным дворикам, стараясь найти хоть сколько-нибудь знакомую местность. Но было ощущение, что хожу кругами среди этих пустых сталинок.       При следующем неосторожном шаге, я ощутил болезненный укол в области голени. Старая ржавая проволока, заостренная на конце, пробив джинсовую ткань, впилась прямо в кожу. Я не стеснялся кричать, когда извлекал её из ноги. Все равно, меня никто не видел и не слышал, кроме черных провалов окон бетонных пятиэтажек. — Это ты кричал?       Я в панике повернулся на женский голос и увидел невысокого роста девушку в штанах цвета городского камуфляжа и серой кофте с капюшоном. Я вначале подумал, что это ребенок, но что-то в её поведении заставило меня передумать. Она пристально изучала меня. А я, отойдя от первого приступа страха, был поглощен её необычного цвета глазами. Две белесых, почти белых, радужки внимательно смотрели мне на ногу из которой лениво сочились капли крови. — Ты тоже из экскурсионной группы? Я не видел тебя в автобусе… — сказал я, пыхтя от напряжения, осторожно пытаясь подняться на ноги.       Вместо ответа, девушка поправила светлые волосы, проглядывающие из-под капюшона и присела на корточки, осматривая рану. Место прокола было небольшим, но уже сейчас приобретало нездоровый оттенок. — Выглядит плохо, надо бы обработать. Ты где ночуешь? — Я…я заблудился… — Ясно. Девушка поднялась и повесила поудобнее свой большой походный рюкзак за спиной. — Пойдем ко мне. Рану нужно обработать.       Я покорился без вопросов, позволяя ей помочь мне встать. Да и нога ныла настолько, что я мог только хромать следом.       Мы почти не говорили, пока шли. Я думал, что здесь так надо. Что в местах, подобных Припяти, вообще говорят либо шепотом, либо молчат. Молчали мы и пока поднимались на пятый этаж одной из высоток, выполненной в стиле советского постмодернизма. Я приметил это здание еще издалека. К нему тянулся жгут из непонятных проводов, которые терялись в лабиринтах пустых дворов.       Все квартиры на этажах были разрушены и погребены под толстым слоем пыли. Повсюду валялась брошенная мебель, утварь, детские игрушки и прочее. Но моя спасительница твердым шагом подошла к одной из хлипких дверей и, отворив, вошла внутрь.       Тут было все по другому. На полу лежало множество относительно чистых ковров, старая советская кровать на пружинах была идеально заправлена, а на потертом столе, в центре зала, тускло горела лампа. Пока я оглядывал комнату, девочка сбросила рюкзак и достала из него несколько гелевых ручек разных цветов. Она тут же принялась пробовать их на листах бумаги, что повсюду лежали на столе. И только сейчас я заметил, что на этих листах были рисунки. Довольно неплохие рисунки, отметил я про себя, очень талантливо. Такие сейчас очень популярны в интернете. — Ты рисуешь? — Да. — Девочка отвечала, не глядя на меня и выводя линии на листе. И только сейчас я вернулся из прострации в реальность, осознавая где я нахожусь и что происходит. — А что ты вообще тут делаешь? — Я? Тут живу. Разве не видишь? — Она явно не поняла вопроса. — Мне казалось, что это город-призрак. Что делает девочка-подросток посреди мертвого города? Она весело улыбнулась, обнажая ровный ряд белых зубов. — Мне уже почти двадцать.       Я потерял дар речи. Широко распахнув глаза, я не мог отвести от неё взгляда. Не из-за разницы её внешности и возраста, но потому, что среди ровного ряда зубов сверкали необычайно длинные и острые клыки. Складывая два и два, её молодой вид и зубы, я поспешил сделать вывод, предварительно простившись с жизнью. — Ты…вампир?!       Улыбка тут же пропала с лица. Хозяйка квартиры перестала водить ручкой по бумаге и, прикусив нижнюю губу, взглянула на меня своими блестящими белёсыми радужками глаз. Но потом, обидевшись, принялась рисовать дальше. — Тогда откуда у тебя такие зубы?       Девушка с размаху хлопнула ручкой об стол и вскочила с места. Она практически закричала на меня, стараясь перебороть выступившие слёзы. — Да потому, что я урод! Ясно тебе?!       Грузно плюхнувшись обратно за стол, девочка заревела навзрыд. Подхромав поближе, я хотел утешить её и погладить по голове. И для этого, я снял с неё капюшон, который она так и держала на голове. Сквозь короткую стрижку светлых волос проглядывали длинные уши, заостренные на конце, мелко дрожали, пока она шмыгала носом. Передо мной сидела девушка, одетая в походную свободную одежду, с длинными ушами и острыми клыками. Несмотря на это, она была необычайно мила и красива. И она плакала. Я положил руку ей на плечи, слегка приобняв. — Ты чего? Я же спросил не подумав! Ты совсем не урод. — Ты врёшь. — Честно признаться, я еще не видел девушки красивее, чем ты. Она вытерла слезы и посмотрела на меня. Её светлые глаза практически светились от влаги. — Надо обработать тебе рану…       Пока она лила перекись на ногу, я поинтересовался как её зовут. Оказывается, Саша рисует для подписчиков в интернете. Так она зарабатывает на продукты, которые покупает в магазине, что в ближайшей деревне. У неё есть телефон с интернетом на который она фотографирует и постит рисунки. Я попросил её дать мне телефон, чтобы предупредить, что со мной все в порядке, но она почему-то не дала. А еще она сама подключилась к местной электростанции и те жгуты проводов питают водяной насос с фильтром в подвале. И вообще всё она делает сама и одна, лишь бы выжить в этом пустом мире. — Саш, почему ты живешь одна? С людьми же жить легче. — Я смотрел, как качаются кончики её ушей, пока она перевязывала мою голень. — Когда-то я пробовала… Но однажды, мальчишки закидали меня камнями, когда заметили уши. Я стараюсь им не попадаться. А старухи всегда крестятся, как только я вхожу в деревню. Не пялься, пожалуйста… — Тебе не одиноко одной? Саша застыла на секунду, глубоко о чем-то задумавшись. — Одиноко… — Она закончила узел и затянула его покрепче. — Придешь домой, сделай прививку от столбняка. — Я просто хотел сказать, что ты очень добрая, ты не заслужила такого обращения. Спасибо тебе. Она улыбнулась, вновь обнажив кончик её длинного аккуратно заострённого клыка. — Прости, что спрошу…но у тебя всегда было…так? — С рождения. Мой отец жил в этом городе и устранял утечку в реакторе много лет назад. Это…еще до того, как я родилась. Вот и я — такая. Что-то вроде синдрома Вильямса, но коснулось только ушей, а не всего лица, слава богу. А почему клыки такие? А кто его знает? Главное, что люди меня не воспринимают всерьез.       Воцарилось неловкое молчание. В пустых коридорах звучно завывал ветер. На улице уже совсем стемнело и только слабый свет старой советской настольной лампы тускло освещал комнату. Мы так и сидели в уличной одежде, так как было холодно. Саша похлопала меня по ноге и объявила, что пора спать и завтра она отправит меня к своим.       Ночь проходила очень тяжело, я не сомкнул глаз. Нога ужасно болела, а на лбу выступила испарина. Дыхание стало тяжелым, словно на груди лежала гиря и было ощущение, что меня переехал бронепоезд. Бросаясь из жара в холод, ворочаясь на пружинистой советской кровати, я жалел, что вообще пошел на эту экскурсию, будь она неладна.       Саша встала с пола, где спала на матрасе, подошла ко мне и попробовала рукой лоб. Результат её не обнадёжил. Я молился богам, чтобы она всё же оказалась вампиром и прекратила мои мучения. Нога ныла. Но вместо того, чтобы воткнуть свои клыки мне в шею и выпустить всю кровь, Саша легла со мной на кровать и крепко обняла. Не знаю что это была за магия, но меня перестало колотить. Сочувственно гладя мою голову, необычная девочка поцеловала меня в щеку и закрыла глаза, прислонив свой прохладный лоб к моему. Ушки тихонько подрагивали, выдавая беспокойство. Решение потрогать их пришло как-то само собой, но «эльфийка» не была против. Не знаю, что она за волшебница, но уснул я почти сразу.       Утром моя удивительная спасительница вела меня сквозь пустые дворы и заросшие улицы обратно к остановке. Она так же, как и вчера, нацепила капюшон и прихватила рюкзак. Болезнь почти отступила, по крайней мере, я мог идти. Безумно тоскливо от мысли, что мы скоро расстанемся. Она мне действительно понравилась, хоть и были мы вместе совсем немного. Хотелось что-то сделать для неё, пока мы не разойдемся навсегда. На краю обочины росли яркие розовые цветочки. Схватив сразу весь куст с корнем, я поспешил вручить подарок. — Саш, Саш! Смотри! Это — тебе. Но та посмотрела на меня вначале с удивлением, а потом лучезарно улыбнулась, обнажая необычные зубы. — Это безвременник осенний, он крайне ядовит! — Эээ…ну ты не ешь их? — Можно получить ожоги, даже просто взяв его в руки! Давай мне, пока не обжегся. — Засунув ладонь в рукав, она забрала цветы и положила в карман своей кофты. — Я сохраню, спасибо. А тем временем мы пришли — наш пост был уже в поле зрения вдалеке. — Я дальше не пойду. Ступай к своим. — Саша…       Я не знал что сейчас хочу ей сказать. Времени так мало, а сказать хотелось больше, чем когда-либо. Я открывал и закрывал рот, как рыба без воды, стараясь начать предложение. Но выбрал, наверное, самое нейтральное и глупое из того, что крутилось в голове. — Ты…я в Москве живу. Ты заходи ко мне в гости…когда-нибудь?       Но вместо ответа Саша подошла ко мне вплотную и, схватив за воротник куртки, притянула к себе, соединяя свои губы с моими. Мне тогда казалось, что поцелуй длится долгие часы, хотя едва прошла пара минут. Но я был готов стоять так с ней вечно. Все хорошее когда-нибудь заканчивается. Прервав поцелуй, она мило улыбнулась мне с блеском в глазах. — Ты очень добр ко мне. Знаешь, а ты милый. Я очень рада, что встретила тебя и никогда этого не забуду. Я уж не буду тебя приглашать к себе. Не самое лучшее место для отдыха ты выбрал. — Точно. — Ответил я с улыбкой. — Ступай… Мне ничего не оставалось, как с тяжелым вздохом направиться к автобусу, где меня уже ждали обеспокоенные друзья и инструктора.       Вернувшись в Москву, я каждый день думал о Саше. Сёрфил интернет в поисках художника, что рисует на бумаге гелевыми ручками. Таких было много, но ничего похожего на те рисунки, что я видел на её столе. И тогда мне в голову пришла идея.       Пришлось устроиться на работу и усердно ходить на неё ради моей цели, но уже через полгода я снова сидел в автобусе с другом, а в руках у меня был новенький графический планшет с экраном и большой толстый плед. Снег уже лежал повсюду и немного тепла Саше не помешает. В этот раз я точно знал куда мне идти. Я практически тащил за собой друга, который не понимал, куда я так несусь. Всё то же самое, лишь всё вокруг покрыто шапками снега, через который приходилось пробираться. Та самая дорога, тот самый двор, дом, в который идут жгуты проводов, лестница, пятый этаж, квартира…       Но всё, что я увидел — это выбитую рассохшуюся дверь и пустую квартиру, покрытую пылью и инеем. Потертый стол лежал в углу, поломанный и замерший, лампа сброшена на пол и в ней не было лампочки. Кровать, что мы делили вдвоем, стояла без постельного белья. Рваные ковры валяясь вокруг, являли крайне неприятный вид. А главное — разбитые окна, сквозь которые свободно гулял снег и свистящий ветер. Клянусь, что в тот раз окна были на месте. — Ну что? Где твоя подруга? — Ехидно поинтересовался товарищ. — Может, в ванной задерживается? Привиделось тебе ночью со страху, говорил же! Пошли, найдем своих, пока нас не потеряли, я продрог до костей…       Он вышел из квартиры, а я так и стоял в шоке посреди такой знакомой, но такой чужой комнаты. На глаза навернулись слезы. Я в сердцах швырнул этот тупой плед на пол. Хотелось взять планшет и разбить себе о дурную голову. Такого просто не могло произойти…       Шмыгнув носом, с тяжелым сердцем я направился к выходу, но в проходе, напоследок, обернулся. На удачу. Мой взгляд привлек разбитый цветочный горшок на окне. Увядший безвременник грустно подрагивал на ветру. Прямо как её ушки…