Смерть невинного

- Что ты ему сделал? - Петунья наконец отстранилась и поджала губы, становясь похожей на саму себя. - Ты ведь ему что-то подсыпал, да? - Ничего я ему не делал! - Дадли отвернулся. - Я же не знал, что так будет! Это ты говорила! Я думал, он просто заболеет, и все! - Крысиный яд, - Петунья побледнела. Она не спрашивала, она утверждала. - Я не виноват! Я совсем не этого хотел! - Вернон, - прошептала тем временем Петунья, не обращая на него внимания. - Он умирал долго. Внутренние кровотечения, рвота. Крысиный яд... О Господи, я и подумать не могла! Наш собственный сын! Что нам теперь делать?! - Я не пойду сдаваться властям, Петунья, - жестко ответил глава семейства. - Тебе, конечно, жалко... его, но подумай о будущем Дадли! Если узнают о том, что он убил человека, то... Это колония, а затем безуспешные попытки устроиться на работу! Он теперь преступник, и это меня волнует куда больше, чем... Губы Петуньи дрожали. Она несколько раз открыла рот, пытаясь что-то сказать, а затем просто кивнула. Слов не было. Ей было безумно жалко мальчика, лежавшего сейчас в соседней комнате, но она ничего не могла с собой поделать. - От тела нужно избавиться, Вернон, - наконец произнесла она, опуская взгляд. Назвать еще совсем недавно такого живого Гарри "телом" было тяжело. - И побыстрее. Вернон подошел к ней и положил руки ей на плечи. - Так будет лучше, - твердо сказал он, смотря ей в глаза. - Мы ведь все равно уже ничего не исправим. - Я не хочу никуда ехать! - Дадли непонимающе уставился на родителей. - Неужели вы не понимаете?! Да он же притворяется! Использовал какой-нибудь фокус, чтобы казаться дохлым! Он же всегда только гадил нам, и сейчас так же! Он не мог умереть! - Помолчи, Дадли, - глухо попросила мать. - И иди, оденься. Дадли хотел было возразить, но, взглянув на нее, тут же замолк. Мать была неживая. Усталая, вмиг постаревшая женщина с холодными пустыми глазами. Он сглотнул и, все же не желая верить в очевидную истину, вышел из комнаты. По дороге он со злостью пнул открытую дверь в комнату Гарри. Она захлопнулась, и он не увидел его. Он не видел его мертвым, и, возможно, поэтому до сих пор не осознавал всю серьезность ситуации. Он не сочувствовал, он злился, считая, что Гарри каким-то образом обманул родителей. Ведь подростки не верят в смерть. Для них нет слова никогда. Хрупкий зеленоглазый мальчишка никогда больше не улыбнется. Никогда не встретит своих друзей. Никогда, никогда, никогда... В двенадцать лет так хочется верить, что ты - центр вселенной. Что ты всегда знаешь все наперед, причем куда лучше всех остальных. Что только твое мнение стоит того, чтобы к нему прислушаться. И Дадли не был исключением. Да, он был эгоистом, но виноват в этом не он. Слепая родительская любовь сделала его таким. Его поступок не имел оправданий. Дадли еще не понял этого, но, когда осознание накроет его с головой, будет слишком поздно. И всю оставшуюся жизнь он будет сожалеть и знать, что ничего не сможет исправить. Никогда - страшное слово.