Он больше не человек

Ходжо всегда накрепко привязывал своих подопытных. Так, чтобы они лишний раз не могли двинуться. Но он никогда не затыкал им рот, наслаждаясь вымученными криками… - Ты - мой лучший эксперимент. Столько силы. Тебе нет и не будет равных, если я смогу подчинить твой разум. А с моими знаниями - это не так сложно. Доктор, мерзко смеясь, уверенным движением вогнал шприц в прикованное цепями тело своего пленника и подопытного. Вена мгновенно вздулась, а по организму прошло несколько судорог. Сдавленный стон, скрип зубов и ярость в алых глазах - это все, чего был удостоен маньяк-шизофреник. - Я хочу слышать твои крики. Ну же, Валентайн. Еще одна игла вонзилась в руку, где уже было огромное количество синих гематом. Кисть сжалась с такой силой, что тонкая багровая струйка вытекла и окрасила койку. - Ты лежишь здесь уже две недели. Но так и не произнес ни звука. Мне нравится мучить тебя, гордый турк. Ты больше никогда... Слышишь?! Никогда не увидишь белого света! Я извлеку из твоего нутра Зверя, и он будет назван трехзначным номером. А ты, мальчик, канешь в небытие. Мужчина положил шприц на стол. Обтер руки и двинулся куда–то вглубь темного помещения. Каждое утро ученый приходил, делал пару болезненных инъекций и оставлял его в покое, приговаривая, что достанет какого-то Зверя. Но Винсент никак не мог понять, что за животное в него вселили? Кого хочет пробудить Ходжо? Он перестал сопротивляться через неделю, когда понял что путы, связывающие его, очень крепки. Турк уже потерял надежду на спасение, а всю боль принимал как должное, считая, что заслужил это наказание, потому что не смог спасти ту, которую так сильно любил. Поначалу он просто встречал доктора яростным взглядом, смиренно ожидая «порции лекарств». Но с течением времени боль стала просто невыносимой. И сдерживать ее становилось все сложнее. Под пытками в глазах все мутнело, а тело было сковано множеством толстых нитей, задевавших каждое нервные окончания. Дрожь. Конвульсии. Кровь. С каждым разом их становилось все больше. - Она оставила тебя! Не ожидал от нее подобной глупости, но ее больше нет. - Ты лжешь! Лукреция никогда бы такого не сделала! - Глупый турк. Неужели не понимаешь, что ты совсем ей не нужен? Она отвергла тебя, разве не помнишь? - Пусть. Но она бы не убила себя. - Она слабая духом женщина. Она отдала свою душу Лайфстриму, а ее тело сковали кристаллы. Но ты же понимаешь, что тебе не выбраться отсюда... На вторую неделю Винсент осознал, что стал реже приходить в сознание, все чаще погружаясь в один бесконечный и жуткий абсурд. В один и тот же кровавый кошмар. Огромный волк стоял на двух лапах, раскинув передние конечности в пригласительном жесте. Он смеялся, рычал и скалился, клацая острыми зубами у самого носа, заставляя в испуге жмурить глаза и отбиваться от резких выпадов. Но все было тщетно. Он заставлял бежать. Пытаться укрыться. Но оборотень всегда насмешливо дышал в спину. И погоня начиналась по новой… Те препараты, что в него вводили, пробуждали сильнейшей болью, которая была не сравнима с вчерашней. Он думал, что сойдет с ума. Но, видимо, Ходжо именно этого и добивался. Он больше не мог терпеть - это было выше его сил… Еще один день. Еще один день мучительной боли ожидал бывшего турка. - Доброе утро, мой мальчик, – доктор улыбался. Подогнав к кушетке железный столик, Ходжо проверил крепление пут. Затем надел перчатки и взял шприц. С недоброй ухмылкой он посмотрел в алые глаза и, смазав вену спиртом, аккуратно ввел иглу под кожу. Никакой реакции. Винсент все также зло смотрел в лицо мучителя. - Что-то не действ... Судорога... Еще одна… Резкий выдох… Скрип зубов… Напряженные мышцы… Крик… Вопль с примесью рыка, разнесшийся эхом по всей лаборатории. Доктор отшатнулся в испуге, не зная, что делать, выронив из рук препарат. Ходжо многое повидал на своем веку, но это… Перерождение? Ученый попытался сцепить распавшиеся ремни, но ничего не выходило… - Хочешь, я освобожу тебя? - Кто ты? - Я - это ты. Неужели до сих пор не понял? В голове эхом раздавался звериный рык, наподобие смеха. Боль становилась сильнее. Турк задыхался. Казалось, в венах не кровь, а раскаленное железо. - Помоги мне выбраться отсюда, – уже на последнем дыхании произнес пленник. Еще один смешок. - Расслабься и дай мне контроль над своим телом. Боль накрыла с головой. Хрустнули кости. Из глаз потекли кровавые слезы. Крики не прекращались. В агонии тело начало метаться, разрывая кожаные ремни и ломая звенья цепей. Рывок - и путы с характерным скрипом сдались под натиском силы. А через мгновение зверь уже стоял напротив ученого, который все это время наблюдал за трансформацией. - Какой великолепный экземпляр! – Ходжо протянул руку к выпирающим ребрам, желая их ощупать. - Великолепно! Потрясающе! Я сделал это! Оборотень медленно склонил голову набок и приоткрыл пасть, обнажая острые зубы. Ученый подошел ближе, вглядываясь в желтые звериные зрачки. - Валентайн, ты еще здесь? - ехидный смешок. - Прошу убей его! Я приказываю тебе! Убей его! - Ты?? Приказываешь мне? – раскатистый смех. Гелиан сделал шаг вперед. Глубоко вздохнул, прикрывая глаза, сминая кисти в кулак. Поднял глаза на человека, что так откровенно изучал его тело. Резкий выпад – и ученый уже в лапах оборотня. Он просто держал его за шею, смотря на реакцию, чуть раскрыв пасть. Наклонился к уху, обнюхивая, а затем коснулся холодным и мокрым носом шеи. Доктор пытался вырваться, но все бесполезно. Зверь держал слишком крепко. Казалось, еще одно движение - и он останется без головы. Монстр лизнул шею, пробуя на вкус солоноватую кожу. Затем фыркнул и отпустил жертву. Заглядывая в нечеловеческие глаза, доктор пятился назад, желая дойти до стола, где было успокоительное. Дойдя до желанного объекта, он схватил шприц с сиреневой жидкостью и замахнулся, целясь в грудь оборотня. Гелиан с легкостью перехватил кисть, прокусывая кость насквозь. Ученый, срывая голос, закричал. Кровь хлынула из разорванных вен. Кое - как, вырвавшись, он побежал прочь. Но демон, почувствовав на своих губах вкус человеческой крови. И без того огромные зрачки расширились – оборотень впал в безумие. Доктор уже почти достиг двери, чтобы позвать на помощь Солджеров или турков, но зверь настиг его слишком быстро и одним движением откинул от выхода. Шатаясь и держась за окровавленную руку, Ходжо поднялся, решив еще раз сделать попытку вколоть безумцу порцию успокоительного. - Прекрати Валентайн! Это уже не смешно. Я не намеренно делал тебе больно. Это был приказ Шин – Ра! – он пятился к столу, пока монстр вроде бы внимал его словам. Гелиан появился за спиной доктора и схватил его за уже раненную руку. Ходжо не успел никак среагировать, когда оборотень, быстро и легко, будто срывал цветок, оторвал ему ее по самое плечо. Кровь хлынула рекой, мужчина, бледный и шокированный до смерти, упал на пол. Он начал отползать назад, подскальзываясь в собственной крови, от болевого шока он не чувствовал ничего. Пасть демона растянулась в злобной усмешке. Ходжо понял, что разбудил монстра, который не оставит его в живых. Гелиан сделал шаг к доктору и сильной огромной ногой наступил ему на грудь. Рот Ходжо раскрылся в немом крике, когда послышался хруст ломаемых ребер. Мужчина вцепился в лапу здоровой рукой, но ослабевший пальцы едва сумели сжаться на ней. Демон убрал ногу со своего мучителя и, схватив его за шею, поднял жертву на уровень глаз. Из его горла послышался удовлетворённый рык – он видел ужас в глазах Ходжо, ужас, панику, предсмертную агонию. Другую лапу оборотень положил на голову доктора и медленно начал сдавливать. Он слышал сдавленный хрип из горда еще живого Ходжо, как глаза вылезали из орбит, а череп начинал трещать под звериной хваткой. И вот, Гелиан перестал себя сдерживать, сминая огромными лапами череп. Медленно, смакуя каждую сломанную косточку, каждый хруст. Он довольно урчал до тех пор, пока тело полностью не обмякло. А затем просто выбросил мертвую тушу на пол. Слизав с длинных когтей кровь, он осторожно зашагал к выходу. На пути ему встречались СОЛДАТы, турки, простые работники, которые увидев его, просто бежали, а если нет, то принимали смерть от мощных ударов или корчась в пламени материи… Винсент очнулся в лесу, где все деревья были белыми и светящимися. Ему не было холодно или больно. Турка не одолевала усталость. Он чувствовал себя великолепно в одежде, разодранной в клочья. Он развел костер, краем сознания понимая, что надобности в нем нет. Ведь он больше не человек….