К черту

      Прошло уже некоторое время с момента последней встречи друзей. От Момидзи и Момо вестей не было, ибо их задание завершено. Вроде, все хорошо, но неприятный осадок одиночества оставался на душе - грустно и одиноко, несмотря на то, что Ранмару окружают друзья. Она старается не погружаться в депрессию, как Сакура, но получается плохо, ведь друзья есть, но не все они... Не все.       В очередной раз, она решила пройтись в одиночестве, старательно избегая шумных компаний. Ступая по мостовой с травинкой, зажатой в зубах, она вдруг обернулась на шум - Момидзи и Ичико носились по улице, посыпая друг друга оскорблениями. Ранмару облокотилась на перила, не отрывая глаз от шумной парочки. Даже Момидзи пришла попрощаться, а он так и не объявился… — Они не меняются, — сказала девушка сама себе и ухмыльнулась своим воспоминаниям, до скрипа сжимая травинку, кажется, все же ее перекусывая, в последствии отплевываясь. Нельзя впадать в депрессию. — Эй, пацанка! — По спине побежали мурашки, а дыхание захватило. Этот голос она прекрасно знает. В горле сам собой образовался ком, а в носу защипало. Вот ведь глюки! Но обидно… — Эй! Я долго ждать буду? — И тут все самообладание хрустнуло по швам. Ей не показалось. Резко, несколько заторможенно оборачивается на голос и уже не может сдержать слез, что потекли по щекам.       Вот он, этот чертов мазохист. Стоит перед ней и щерится во все зубы. Но улыбался он не долго, ведь завидев ее слезы, улыбка сползла. И сейчас в голове у Момо крутились не самые хорошие мысли, ведь сколько бы он ее не доводил, ни разу она не плакала.       Она не рада его видеть? Ее обидели? Или она обижена на него? Скорее ненавидит… Почему она плачет? В этой ситуации даже его шуточки пропали. Он не знал что делать…       Но ему и не пришлось что-то делать, ведь девушка не сдержав эмоций кинулась к нему, и обняв еще больше разревелась. Дамбу прорвало. — Э-эй! Ты чего разревелась? Обидел кто? — Он был обеспокоен, и не смотря на свою отбитую натуру мазохиста, ему было тепло. Не физически, ведь девушка была жутко холодной, а душевно. А она все плакала, вытирая слезы о его майку и не могла успокоиться. — Ид-диот-та кус-сок. Крет-тин. Ч-черт-тов маз-зох-хист. Прид-дурок. — Она рыдала до заикания. Слезы все не прекращали течь, а истерика продолжалась.       Сердце у парня защемило, ведь это именно из-за него она сейчас плачет. Он не задумался над своими действиями. Мозг уныло вздохнул и плюнул на все, передавая управление, бешено стучащему сердцу парня. Стало вдруг плевать, на то, что он после обязательно получит в бубен.       Всего на мгновение он оттянул ее от своей груди, тут же притянул обратно за предплечья, наклонившись, припал к ее дрожащим губам своими.       Ее губы были солеными от слез и холодными, его же лихорадочно горели. Глаза у нее были широко распахнуты, его же закрыты. Он ничего не делал, просто припадал своими губами к ее. Большего он себе бы не позволил. Он ее не боялся, просто не хочет ее отпугнуть, хотя бы в этот момент.       Смотря на его закрытые веки, она окончательно запуталась. Она еще не целовалась. Первый раз она позволяет кому-то касаться своих губ, и в этот момент она была крайне растеряна. Теперь к покрасневшим глазам добавились еще и яро горящие уши.       Но она его не оттолкнула.       Парень приоткрыл глаза, встречая взгляд ее карих. Он не нашел в ее глазах намека на неприязнь к его действиям, от его взгляда не укрылись и ее пунцовые щеки. Осторожно он коснулся ее щеки своей рукой, пробежался пальцами по скуле, зарывая руку в девичьи волосы, снова закрывая глаза. На этот раз он подался вперед, чуть оттягивая ее нижнюю губу зубами, на что получил рваный выдох.       Она тоже закрыла глаза, ныряя в это мягкое чувство, поддаваясь. На этот раз.       Парень нехотя отстранился от ее губ, тут же прижимая ее к своей груди, в которой бешено колотилось сердце. Зарылся рукой в розовых прядях, мягко перебирая их.       Он ее не отпустит. Не сможет. К черту...       Ранмару же закрыла глаза, слушая его бешено колотящееся сердце. Ее сейчас билось точно так же…