Все было иначе

      Было очень зябко. Дженнсен завернулась в мягкий плащ и подошла к окну. Сквозь витую кокетливую решетку сочился хмурый серый день.       — Как, должно быть, не повезло сегодня тем, кто оказался в дороге, — вслух подумала она, от души сочувствуя незнакомым путникам.       Рыжая Эбби подняла голову, услышав голос хозяйки. Сонно щурясь, повела ушами.       «О чем ты?» — вспыхнули зеленые глаза. Дженнсен невольно улыбнулась, глядя, как любимица нежится на нагретом полу у камина. Пушистая рыжая нахалка так уютно растянулась на теплых камнях, что от одного ее вида становилось тепло на душе.       Так захотелось взять ее на руки…       — Эбби, иди ко мне, милая, — пальцы погрузились в самую нежную на свете шерсть — шерсть на кошачьем животе.       «Вот еще придумала… Мне и так неплохо спалось».       Но тонкие девичьи пальчики были ласковы, и кошка невольно завела свою песню, утопая в теплом мурлыканье. Дженнсен с кошкой на руках устроилась в кресле, почесывая мягкое кошачье пузико. Эбби таяла от удовольствия, довольно жмурилась и мурчала, мурчала… Огонь в камине ласково потрескивал, убаюкивая их обеих.       Сквозь дремоту Дженнсен подумала, что в такой пасмурный день каждый в королевстве должен иметь возможность погреться возле пушистого чуда, чья нехитрая магия согревает самое сердце.       Даже самое черствое и холодное.       Наверное, она уже и впрямь заснула, потому что пухлые коты спрыгнули с тяжелых гобеленов и лениво выплыли из окон дворца… мягко… сонно…       — Ай! — тяжелый задик заснувшей Эбби, видно, сполз с худеньких колен Дженнсен, и сонная кошка, чтобы удержаться, впилась когтями в хозяйку. Испуганная, она завертела головой.       — Все хорошо, шшш, я не хотела тебя напугать, — Дженнсен примирительно погладила теплый бочок. — Ты же не нарочно, я знаю. Это всего лишь нога.        «Ну разумеется». Эбби вновь осторожно устроилась на оцарапанном месте и закрыла глаза.       Дженнсен улыбнулась ее уютной возне.       — Ты самый лучший подарок на свете, — шепнула она. — Все будет хорошо.