«Люди, полагающие, что они никому не нужны, на самом деле часто самые нужные.» Эрих Мария Ремарк
Ночь — это не просто темное время суток, когда жизнь замирает. Очень часто бывает совсем наоборот, именно ночью начинается настоящая жизнь. Ночью люди снимают маски и позволяют себе быть такими, какие они есть. По небольшому парку Японии прогуливается темноволосый парень в форме Кулинарной Академии Тоцуки. Единственное отличие от его ежедневного вида было отсутствие красной банданы, что любому, кто хоть немного знал молодого студента показалось бы дикостью и нереальностью. Сейчас Курокиба Ре — помощник и телохранитель Алисы Накири, вечно тихий и безэмоциональный юноша стоял посередине безлюдной тропинки и задумчиво смотрел на небо, сплошь усыпанное звездами различных цветов и размеров: маленькие красные, похожие на еще неспелую клубнику, огромные фиолетовые, как только что собранные сливы, небольшие оранжевые, словно предновогодние мандаринки, и даже синие, как бушующее море. Море… Ре грустно усмехнулся и попытался прогнать воспоминания о доме. Хотя, был ли у него дом? Ведь это место, куда ты можешь вернуться, где тебя будут ждать. Парень с глазами цвета свежего граната не мог сказать точно, что там, где он вырос его ждали и любили. Это больше было похоже на простые попытки выжить. Каждый день парня пожирала его собственная вторая личность. Сам же себя Курокиба мог сравнить только с тенью. Не той, которая отпадает от красивого, блестящего и манящего сета, а той, в которой прячутся все самые откровенные страхи и переживание. Той, где скрыты все демоны и порывы души. Той, где остались все слезы и крики. Той, которую никто по-настоящему не видит. Лишь ночью юноша мог быть собой. Ночью у него своя сумасшедшая жизнь за закрытой дверью, но наступает утро, и он снова самый обычный человек. Сейчас юноша казался неправильно уязвимым. Печальные глаза, под которыми вечно красовались синяки, озаряла тусклая луна, будто понимая душевные переживания парня. Ужасно легко быть бесчувственным днем, а вот ночью — это совсем другое дело. Хорошо, что спящие птицы и мелкие животные, звездное небо, небольшая речушка и гипнотизирующая луна никому не расскажут о переживаниях будущего повара.***
Курокиба Ре… проиграл. Его обошли прямо на финишной прямой, буквально вырывая победу из рук. Хаяма Акира — отныне призванный гений. Юкихира Сома — человек, который с помощью небывалых усилий и стараний стоял на ровне с монстрами кулинарии. Парень, которого все презирали, не желая признавать свои недостатки, и теперь которого уважает добрая половина академии. А Ре… А Ре так и остался помощником и тенью Накири Алисы. Просто тот же Бешеный Пес. С момента Осенних выборов прошла уже добрая неделя. Ре и Сома стали постоянными гостями у беловолосого гения кулинарии. Хоть темноволосый очень тяжело принял поражение, промолчав всю оставшуюся ночь того дня и гуляя по парку, вследствие чего обидев своего сожителя (Алису), и та уехала, чтобы провести время с матерью, он не отказался от своих целей и решился учиться у победителя. Как писал Фокион: «Или умейте побеждать, или умейте дружить с победителем.» Дружбой конечно же там и не пахло, но приятельским соперничеством — возможно.***
День для темноволосого юноши начался от слова отвратительно. Еле разлепив глаза, столкнулся с ужасной болью в горле, головокружением и невозможностью нормально вздохнуть. В добавок ко всему приписывалась ужасная опустошенность и чувство, что все тело прокалывают тысячи игл. Это были ужасные ощущения. Справившись с собой, Курокиба с попытки так этак пятой смог сесть. Организм мгновенно начал протест, но юноша, не обращая внимание на свое состояние поплелся на кухню, пару раз чуть не свалившись и немного пошатываясь. Залпом опустошив стакан воды, Ре с ужасом обнаружил, что руки сильно тряслись. Озноб. Парень нехотя сделал простой вывод: он заболел. Темноволосый никогда не жаловался на плохое здоровье, да и вообще для него подловить обычную простуду — катастрофа. Наверное это остаток его приносящего боль детства, где если мальчишка болел, то его просто запирали в своей комнате — кладовке. Вздрогнув от собственных воспоминаний, студент устало поплелся в гостиную, где сам оставил телефон. Он хотел позвонить Соме, чей номер красноволосый сам вписал без разрешения, но потом Курокиба остановился на середине пути. А зачем следовательно им знать? Разве кого-то это волнует? Сделав соответствующие выводы, Ре тяжело вздохнул и уже хотел направиться обратно в свою комнату, но резко пошатнулся, неудачно падая и матерясь сквозь стиснутые зубы. Теперь к его списку неприятностей добавилась ноющая нога. Наверное это было растяжение. Темноволосый про себя сделал пометку, что он открыл новый вид болезни — хроническое невезение. Решив забить на все, юноша просто прислонился к стене. Не заметив подступающую дрему, парень сомкнул тяжелеющие веки и вновь уснул, не обращая внимания на холодный пол. Спустя несколько часов Ре снова пришлось разлепить глаза, что отдалось тупой болью в голове, из-за настойчивого дверного стука. С сожалением парень понял, что ото сна на полу лучше не стало, а назойливый гость уже хотел выбивать дверь. Черт его дери. Чудом поднявшись, темноволосый поплелся к двери, придерживаясь за стену, чтобы снова не упасть в объятия к холодненьком другу. Перед глазами отплясывали черные круги, затрудняя видимость.***
Хаяма все утро ходил нервный. Сегодня день начался совершенно не по плану. Ре не пришел на запланированную встречу и не отвечал на звонки. Это было необычно. Это было недопустимо! От беловолосого веяло аурой ужаса, которую возможно было уловить только на кулинарных поединках. Сам парень этого не признает, но он очень волнуется за эту двуличную катастрофу. Да тот же как ребенок! Сома, поняв, что мастер специй явно не в лучшем расположении духа решил мирно ретироваться, не задавая лишних вопросов. Когда у Акиры окончательно сдали нервы, он, плюнув на все и всех, отправился в гости к Курокибе, не прекращая назойливо названивать. Юноша в жизни столько не пользовался телефоном, сколько заслужил сегодня пропущенных. Волнение было признано и заполняло разум обладателя янтарных глаз. Как только талантливый повар добрался до дома, где жили Алиса и Ре, то сначала начал сдержанно стучать, а после барабанить по двери. Он знал, что девушки дома не должно быть еще около недели, а шестое чувство подсказывало, что темноволосый именно там. Звук телефона, звенящего предположительно коридоре, подтверждал его доводы. Спустя пяти минут непрерывного стука в доме послышался тихий, неспешный топот. Прекратив стучать, Акира прислушался и уловил напряженное пыхтение и тихую тирадой, которой любая бы торговка с рынка позавидовала. Спустя еще пары мгновений дверь резко открылась, чуть не зарядив беловолосому по лицу. Хаяма уже хотел начать жаловаться на все, на чем свет стоит, а именно: на скрипучую дверь и жителя этого дома — но проглотил все слова, когда увидел своего товарища. Ре был бледен, вечные мешки под глазами стали еще темнее, волосы были растрепаны, прибывая в настоящем хаусе, глаза полуприкрыты, а сам парень был одет в домашнюю одежду: черную толстовку и алые штаны. Также было видно, что юноша заметно подрагивал и опирался на одну ногу. Мыслительный процесс блондина прервал сам мастер морепродуктов, задав хриплым, неестественно тихим голосом простой вопрос: — Что ты здесь делаешь? — Ты не отвечал на телефон, да и утром не пришел, вот я и решил проверить жив ли ты, — чуть медлительно, но с долей ехидства, прикрывающей волнение, ответил обладатель янтарных глаз. — Убедился? Можешь идти, — не меняя интонации, ответил Курокиба, а после тяжело закашлял, стараясь закрыть дверь, желая прерывать разговор. Признавать свою слабость перед ним парень не собирался. Хаяма уже хотел ответить что-то едкое, придерживая дверь, но неудачно пошатнувшийся Ре, у которого жизнь перед глазами пробежала, как на испорченной пленке, не дал этого сделать. Еле успев поймать уже прибывавшего без чувств парня, беловолосый, случайно прикасаясь к оголенной коже, понял, что у того сильный жар. Недолго думая, смуглокожий студент кое-как запер дверь и, подхватив нелегкого темноволосого на руки, пошел искать комнатку больного. Спустя минуты блужданий по дому, Акира нашел нужную комнату, и уложив мило сжавшегося, словно котенок, парня в постель. Было видно, что тому плохо и холодно, поэтому пришлось с головой укутать алоглазого в одеяло, что было отнюдь не просто. Спустя пяти минут нервного хождения по дому беловолосый с огорчением осознал, что это занятие ничем не поможет. И что ему прикажете делать, когда в общем оценивать состояние товарища можно только как «щас сдохнет»? Еще немного попыхтев, Хаяма принял единственное верное решение. Раз позаботиться должным образом о больном он не в состоянии, то сделает то, что умеет лучше всего — приготовит еду. Кивнув собственным мыслям, Акира ринулся на поиски кухни. Как оказалось это была просторная комната, набитая самыми разными технологиями и продуктами. Блондин уже хотел начал готовить, но охладил свой пыл, задумавшись о простом факте, который смог ввести в минутную депрессию такого одаренного человека. Что приготовить? Хаяма Акира — талантливый студент, прекрасно разбирающийся в кулинарии, а особенно специях, юноша, чей опыт в готовке нельзя измерить простыми словами… не может придумать, чем накормить болеющего простудой.***
Который раз за день резком открыв уставшие глаза, Курокиба мгновенно сел и осмотрелся по сторонам. Сердце бешено колотилось, не скрывая ужас охвативший хозяина тела. Почему именно сейчас сны о прошлом должны напомнить о себе? Со лба некстати упала сырое полотенце, а голова «спасибо» говорить тоже не собиралась, поэтому наградила острой болью и цветными пятнами перед глазами, которые сбивали любые логичные думы, еще больше затмевая сознание. Тихо чертыхнувшись, Ре лег обратно и попытался начать анализировать более важную ситуацию. Он заснул недалеко от гостиной, предварительно глупейшим образом подвернув ногу. После в дверь постучали. Еле как дойдя до источника шума темноволосый обнаружил победителя Осенних выборов, а дальше… Даже легкие парня заявили протест о самой мысли о произошедшем, заставляя юношу глухо закашлять. Обладатель алых глаз думал, что лучше уж он задохнется или вообще испариться, чем его теория окажется правдой. Только этого не хватало. Ну не сможет он принять факта, что так унизительно облажался. Алиса его же до конца жизни засмеивать будет, если узнает. Еле слышно застонав, парень понял, что на его шум прибежал никто иной, как спаситель. Захотелось убиться. Интересно, а были ли люди, убившие себя подушкой? — Ну что, спящая красавица, проснулся? — с издевкой произнес Хаяма, на что получил крайне красноречивый взгляд. — Как я здесь очутился? — не выдавая собственного непривычного волнения, сразу спросил Ре, но глаза сдавали его. Прекрасно, маска равнодушия тоже полетела к Лунтику на родину. — А ты не помнишь, как упал без чувств мне в руки? — ехидство в голосе беловолосого скоро перейдет на новый уровень. Мастер специй хотел добавить еще что-нибудь колкое, но увидев сникшего собеседника, решил поддержать парня: — Я не понимаю одного, почему ты не позвонил и не попросил о помощи? Болеть не стыдно. — Это унизительно, — зло цокнув и отворачиваясь, заявил Курокиба. Акира еле сдерживал порыв смеха, который раз убедившись, что темноволосый похож на большого кота, особенно, когда обиженно фыркает. Мастер морепродуктов обиженно глянул на собеседника и решил прояснить ситуацию: — Тебя здесь никто не держит. Насмеялся? Проваливай. — Не брошу же я тебя здесь одного в таком состоянии, — удивительно серьезно заявил Хаяма, раскрывая шторы, позволив игривым лучикам солнца проникнуть в комнату. Ослепленный светом Ре болезненно зажмурился, параллельно смахивая выступившие слезинки. Темноволосый уже хотел ответить, что нянька в виде мастера-на-все-руки ему не нужна, но боль в горле позволила выдать только жалкий хрип. Голос решил игнорировать желания хозяина. Обладатель янтарных глаз, заметив, что даром речи на данный момент его собеседник обделен, продолжил свою речь: — Ты наверное проголодался, да и пить хочешь. Вот. С этими словами Акира поставил на колени больного поднос с едой. Ре, смирившись со своей судьбой и которую минуту пытаясь сфокусировать взгляд, сначала удивленно взирал на предоставленные блюда, а после улыбнулся. Это был не всегдашний оскал, как у оголодавшего тигра, нашедшего свою добычу, а мягкая, скромная улыбка, тронувшая только кончики его губ. Сердце Хаямы пропустило несколько ударов от такого зрелища. Парень никогда ранее не видел улыбку алоглазого, с умилением признавая, что тому эта милая эмоция очень к лицу. Что же могло вызвать такую необычную для этого юноши эмоцию? На подносе были совершенно несложные и даже… детские блюда: оригинально выложенный рисовый омлет был составлен так, что походил на рисового мишку, укутанного в одеяльце из яичницы, яблоки, вырезанные в форме кроликов, как делают ребятам в садиках, и ягодный чай с мёдом. В глазах Курокибы плясали радостные чертята, которых скрыть было невозможно. Ему никогда не делали таких блюд, что заставило чувствовать необъяснимое тепло в душе. Еще державший разум в страхе напряженный сон отступил. Непонятно от чего раскрасневшийся блондин с интересом наблюдал за гаммой чувств на лице уже можно сказать друга. Его блюда всегда приносили восторг, иногда разочарование или потрясение, уважение. Эти чувства были вызваны лишь признанием его таланта, но он никогда не видел такой искренней радости. Чем может обрадовать простой, красиво выложенный рисовый омлет, чай из ягод и нарезанные дольки яблок? Услышав такую глупость от кого-либо, Акира бы зло цокнул, дивясь глупости сказавшего это, но сейчас это скопление эмоций сидит перед ним, пытаясь вновь принять отстраненный вид, но чьи глаза выдают владельца с потрохами. Разве могут вечно мертвые глаза так блестеть? Наблюдая за больным, Хаяма уловил одну небольшую, но важную деталь: — Курокиба, у тебя руки дрожат? Подтверждало эту догадку резкое одергивание рук и чуть ошарашенный, а после смущенный взгляд Ре. Сегодня гамма эмоций на его лице поражает. Наверное на луне маска попивает вкусный чай. Беловолосому нужно было сразу догадаться, что жар и озноб так быстро не проходят. Чуть устало вздохнув, Акиру осенила «гениальная» мысль из-за чего парень очень гаденько улыбнулся и пододвинулся ближе к больному. Курокиба, хорошо разбирающийся в мимике людей, понял, что дела его плохи. — Ну раз ты не можешь нормально держать ложку то… Скажи «а», — фальшиво приторным голосом проговорил Хаяма, взяв наполненную блюдом ложку и остановив ее около ошарашенного лица больного. До Ре не хотело доходить, что от него хотят, поэтому зависать он не перестал, с удивлением глядя то на столовый прибор, то на друга. Беловолосый ждал чего угодно: глухого крика, оскорбленного взгляда, неприличного жеста — но точно не того, что сделал темноволосый. Он просто принял своеобразную помощь и с ложкой во рту наблюдал за раскрасневшимся студентом. Акира готов был поклясться, что он сам был краснее глаз Курокибы. Алоглазый же, окончательно осознав, что натворил, резко отпрянул, чуть отворачиваясь. Лицо его выражало полное спокойствие, но «зеркала души» и раскрасневшиеся кончики ушей выдавали юношу с потрохами. Ложку изо рта он так и не вынимал. Спустя минуту напряженного молчания Акира уже хотел было объясниться, но его душевный монолог даже не успел начаться, так как мастер карри был наинаглейшим образом заткнут яблоком-кроликом. Не обращая внимание на возмущенное до глубины души мычание, Ре приступил к еде, ведь на дворе уже темнеет, а он даже не завтракал. Японию окутывал поздний вечер. Покончив с едой и согревшись чаем, Курокибе пришлось принять лекарства, которые Хаяма непонятно где нашел. Темноволосый был уверен, что в этом доме аптечек нет, но беловолосый ее нашел. Чертов волшебник. Убедившись, что недо-больной принял жаропонижающее, смуглокожий подождал пару минут, прежде чем Ре начал засыпать и решил тихо удалиться. Прежде чем окончательно выйти из комнаты обладатель янтарных глаз невесомо поцеловал в лоб больного, но отступив на пару шагов, услышал тихое «Спасибо», а после мирное посапывание. Дверь тихо закрылась под незвучный смешок. Пока у Ре есть люди, которые смогут скрасить его жизнь и помогут забыть о страхах детства, парень будет жить. Будет жить, чтобы позже отблагодарить. А сейчас ему оставалось только счастливо обнять подушку.