***
На поминальной службе волшебные палочки раздавали семьям погибших. Многие родственники с благоговением брали их в руки, а затем удалялись посидеть в одиночестве, с нетерпением ожидая начала церемонии. Когда Северусу и Минерве показалось, что переполненная гостями территория школы больше не выдержит, Хагрид закрыл и запер ворота, а Кингсли Шеклболт подошёл к длинному деревянному столу, стоявшему под тенью ивы. Поверхность стола была покрыта нарядной скатертью красного, синего, зелёного и жёлтого цветов с вышитыми символами четырёх факультетов, но не разделёнными, как прежде, а соединившимися воедино. — Благодарю всех, кто почтил нас сегодня своим присутствием, — начал Кингсли глубоким звучным голосом, усиленным благодаря Сонорусу и долетавшим даже до самых отдалённых гостей. — Сегодняшний день — день празднования и день скорби. Мы ликуем, что тёмные силы, стремившиеся разрушить наше мирное общество, наконец-то повержены, но также мы здесь, чтобы вспомнить о тех, кто не пережил войну и не смог увидеть нашу победу. Мы хотим почтить память тех волшебников и ведьм, которые принесли себя в жертву, сражаясь за светлое будущее! Сегодняшняя поминальная служба — это особая церемония, проходящая в школе Хогвартс, чтобы отдать должное всем тем, чья жизнь закончилась здесь же в той ужасной финальной битве. Мы не забываем тех, кто ушёл раньше времени, тех, кто отдал за нас свои жизни! Уважаемые гости, попрошу вас поднять свои палочки в память о величайшем светлом волшебнике, преподавателе и директоре Хогвартса — Альбусе Дамблдоре; храбром представителе древнейшего чистокровного рода — Сириусе Блэке; опытном авроре, сразившим множество приспешников зла — Аласторе Грюме! Мы помним членов первого состава Ордена Феникса — братьев Фабиана и Гидеона Прюэтт! Члена Визенгамота, главу отдела магического правопорядка, выдающуюся волшебницу — Амелию Боунс! Победителя турнира трёх волшебников, смелого юношу-хаффлпаффца, которому одному из первых довелось взглянуть в глаза возрождённому Тёмному Лорду — Седрика Диггори! Члена первого и второго состава Ордена Феникса — Эммелину Вэнс! И невыразимца Бродерика Боуда! Мы помним бесценную жертву Джеймса и Лили Поттер, которые ушли, но никогда не будут забыты! В нашей памяти навечно останутся Фрэнк и Алиса Лонгботтом! На территории Хогвартса воцарилась абсолютная тишина, поскольку все присутствующие, стоя плечом к плечу, подняли к небу свои палочки. Лишь ветер шелестел листвой на дереве, подчёркивая молчаливую дань уважения к тем, кто отдал свои жизни ради победы. Через минуту палочки опустились, и Гермиона с радостью почувствовала, как Северус незаметно взял её за руку, крепко сжав в знак поддержки. Настало время осуществить их план. Оставалось только надеяться, что чары, созданные ими под руководством профессора Флитвика, сработают как задумывалось. — Теперь я приглашаю сюда родственников погибших, в чьих руках сейчас находятся их волшебные палочки, — объявил Кингсли. Сквозь толпу собравшихся волшебников пробралась возрастная супружеская пара — колдунья и маг. Они подошли к накрытому столу под Гремучей ивой. У ведьмы были пышные светлые волосы, собранные в строгий низкий хвост; её голову покрывала шляпка. Гермиона почувствовала, как сердце сжалось от боли, и сильнее схватила Северуса за руку. Чёрный головной убор женщины был украшен… цветами лаванды. Пара встала позади стола, положив на его поверхность изящную волшебную палочку. Супруги повернулись лицом к аудитории. — Эта палочка, — чуть запнувшись, начала женщина, — принадлежала нашей единственной дочери. Её звали Лаванда Браун. Гермиона почувствовала, как по щекам потекли слёзы, а челюсть заболела — настолько крепко она стиснула зубы. — Лаванда любила жизнь и обожала Хогвартс, — продолжил отец. — Наша дочка была жизнерадостной, невероятно весёлой оптимисткой. Её родители горько улыбнулись друг другу, поддавшись воспоминаниям. — Война забрала нашу девочку, но теперь её прекрасная светлая магия навсегда останется в Хогвартсе, — закончила мать и провела ладонью над палочкой Лаванды. Волшебная палочка поднялась в воздух, и мадам Браун отлевитировала её к Гремучей иве. Как только палочка достигла дерева (которое под действием заклинания Флитвика словно манило её к себе), древко как будто стало пластичным — оно обернулось вокруг одной из ветвей ивы, извиваясь и переплетаясь с ней, пока полностью не слилось с древесиной. И тогда толпа ахнула — по всей длине ветви распустились нежнейшие сиреневые цветы лаванды, источающие сладковатый аромат. Родители Лаванды кивнули Шеклболту и стали пробираться на свои места. Вместо них у стола появился юноша — мальчик-четверокурсник, стоявший в одиночестве. Он явно нервничал и осторожно положил на столешницу светло-коричневую палочку. — Меня зовут Деннис Криви, — собравшись с духом, робко заговорил он. — Я пришёл сюда, чтобы почтить память моего брата Колина, убитого в битве за Хогвартс. Передо мной лежит его волшебная палочка. Наши родители не смогли прийти со мной, потому что они оба магглы и не в состоянии попасть в школу, но мама и папа всегда нас поддерживали, как только мы узнали о магических способностях. Я очень сильно волнуюсь, так что буду краток. Я просто хочу, чтобы вы знали… что Колин был замечательным братом! Самым лучшим! И вы не представляете, как сильно я буду по нему скучать! Спи спокойно, брат! Гермиона заливалась слезами, когда юный Деннис с напряжённо-серьёзным выражением лица левитировал к иве палочку Колина. Древко приблизилось к стволу и прикрепилось к другой ветке, извиваясь и переплетаясь вокруг неё будто коричневая змейка. Она увидела, как Люпин, сидевший через проход, утешительно пожал руку Денниса, когда мальчик проходил мимо него, собираясь занять своё место. Глаза Римуса покраснели так же сильно, как и её собственные. Когда на ноги поднялась пожилая женщина в огромной шляпе, увенчанной чучелом грифа, со знакомой палочкой из вишнёвого дерева, сердце Гермионы ухнуло вниз. «Нет! Пожалуйста, нет! Я ещё не готова!» Августа Лонгботтом, как всегда, держалась величественно и достойно, но когда она наклонилась, чтобы положить на стол палочку Невилла, её лицо исказилось — на нём отразилась гордость, смешанная с безутешной печалью. — Сегодня, дамы и господа, я прощаюсь со своим внуком, Невиллом Лонгботтомом, — заявила она уверенным голосом, удивительно твёрдым для её преклонных лет. — Передо мной лежит его палочка. Невилл был исключительным молодым человеком! Я всецело убеждена, что Фрэнк и Алиса могли бы гордиться своим сыном! Однако именно мне выпала честь стоять здесь вместо них… Невилл прожил недолгую и трудную жизнь — у мальчика были живы оба родителя, но после пыток Круциатусом они полностью лишились рассудка. Тем не менее я ни разу не слышала, чтобы он распускал нюни или жаловался на жизнь! У моего мальчика появилось много друзей, и он поразил их всех своей смелостью! Как и его отец, мой внук не спасовал перед лицом опасности — он встретил её, как лев… как истинный гриффиндорец! Магический мир слишком рано потерял… такого замечательного волшебника! Августа протянула свою сухощавую руку и отлевитировала волшебную палочку Невилла к дереву, где та соединилась с самой верхней веткой, обвилась вокруг неё, и верхушка ветви тут же покрылась белоснежными цветами вишни. Его бабушка почтительно склонила голову в знак уважения к внуку, храбро сражавшемуся до самого конца. Пока Августа возвращалась на своё место, слышались громкие всхлипывания профессора Спраут — любимого учителя Невилла. Гермиону сильно трясло. Она даже не сразу заметила, как Северус обнял её за плечи и поцеловал в мокрую щёку. Судя по всему, его уже не заботило, что подумают окружающие об их отношениях. Время не стояло на месте. Имена и палочки сменяли друг друга… одни за другими… Погибших было слишком много. Скорбящие семьи продолжали подходить к столу, рассказывать о своих любимых и прощаться с ними, левитируя их волшебные палочки к Гремучей иве. Дерево становилось всё более ярким и прекрасным, выращивая всевозможные фрукты, листья и цветы — смотря из какого материала было сделано древко. Ствол и ветви ивы покрылись смесью различных оттенков красного, коричневого, чёрного. «Она больше не будет Гремучей ивой! Это Мемориальное дерево — живое напоминание о последней битве! Памятный знак остальным поколениям волшебников, чтобы подобное никогда больше не повторилось!» Ещё больше волшебных палочек. Ещё больше осиротевших родителей, а также детей, потерявших своих братьев и сестёр. И вот среди них должен был появиться первый вдовец. Римус Люпин медленно поднялся на ноги, поправил свой коричневый пиджак и нервозно провёл рукой по растрепавшимся русым волосам. Он сделал несколько шагов по направлению к столу, но вдруг резко остановился, будто передумал идти. «Надеюсь, с ним всё в порядке?» Римус вернулся и осторожно забрал из рук жены спящего сына — своего мальчика-метаморфа. Держа Тедди на сгибе руки, Римус подошёл к столу, обогнул его и положил на поверхность волшебную палочку Тонкс. «Ох, Римус…» Сердце Гермионы разрывалось на части. Выглядя старше своих лет и потрёпаннее, чем когда-либо раньше, он поднял глаза и впился взглядом в Орлу и Андромеду, которые сидели рядом и держались за руки. — Передо мной лежит волшебная палочка моей дорогой покойной жены, Нимфадоры Тонкс… хотя, если бы она услышала, что я назвал её на публике полным именем, то, вероятно, на это дерево взлетела бы моя палочка. В толпе послышалось несколько сдержанных негромких смешков. — У меня на руках наш сын, — продолжил он, с любовью взглянув на спящего малыша. — Её маленький мальчик, который по милости одного тёмного волшебника никогда не встретится со своей мамой. Благодаря тому, что авроры нашли её палочку, теперь моему сыну, по крайней мере, будет куда прийти и возложить цветы. Хотелось бы призвать вас, друзья мои, не только обучать наших детей магии, но и с детства дарить им любовь, ибо подобное безумие никогда не должно повториться! После этих слов раздались бурные аплодисменты, которые не прекратились, даже когда Римус левитировал к дереву палочку Тонкс, стоя вместе с сыном и наблюдая, как она соединяется с веткой ивы в единое целое. Вернувшись на своё место, он кивнул Орле, которая (к удивлению Гермионы) тоже встала и начала пробираться к столу. Грейнджер хорошо помнила палочку из боярышника, которую прямо сейчас Орла крепко сжимала побледневшими пальчиками. «Невероятная храбрость с её стороны!» Молодая ирландка, чьи светлые волосы слишком сильно напоминали о роде Малфоев, заметно дрожала. Как и остальные, она аккуратно положила перед собой его палочку. — Владелец этой волшебной палочки был осквернён Тёмной Меткой, но он — единственный Пожиратель смерти, кому позволено стать частью этого мемориала, — начала Орла, несколько раз прерывисто вздохнув. — Эта палочка принадлежала моему брату. Его звали Драко Малфой. Всю свою жизнь, пока мы не нашли друг друга, у моего брата не оставалось выбора. Он расплачивался за ошибки своих родителей, в частности… грехи нашего отца. Орла замолчала, и Гермиона заметила, что она мучительно борется сама с собой. Её руки безудержно тряслись. Орла зажмурилась, коснулась своего горла и покачала головой, показывая, что не может продолжить. Римус тут же вскочил со своего места (к счастью, Тедди теперь лежал на руках Андромеды) и встал позади неё, обнимая супругу, тем самым прилюдно заявляя о своей любви, готовности поддержать и помочь ей пройти через последнее испытание. — Спасибо, — тихо прошептала Орла; её услышали только те, кто сидел в первом ряду. — В последние недели и месяцы войны, — откашлявшись, продолжила она, — мой брат делал всё возможное, чтобы вырваться из этого порочного круга. Однако Пожиратели смерти схватили его вместе со мной. Мне посчастливилось сбежать из плена, но Драко… погиб. Благодаря его последним действиям удалось уничтожить змею, которая, по сути, поддерживала жизнь… Волдеморту. Драко умер героем! И я считаю… Я хотела бы, чтобы все об этом узнали! Люпин мягко придерживал её за плечи, пока Орла левитировала к иве палочку Драко, принятую деревом так же, как и другие. На месте слияния с веткой разросся густой боярышник со спелыми алыми ягодами. Орла облегчённо вздохнула и позволила Римусу сопроводить её назад. Северус подбадривающе сжал руку Гермионы, словно хотел попросить её вести себя сдержанно. «Время пришло». Держа в руках три обломка волшебной палочки Гарри, Гермиона разложила их на столе поверх расшитой разноцветной скатерти, символизирующей цвета всех факультетов его любимого Хогвартса. — Гарри Поттер, — начала она ровным голосом, — приехал в Хогвартс сиротой, подобно Тому Марволо Риддлу! Так же, как и он, Гарри был одинок, никому не было до него дела! Однако благодаря любви и поддержке друзей, которых он нашёл в этой школе, а потом и семьи волшебников, принявшей его как родного сына, у Гарри появились две матери — Молли Уизли и Минерва МакГонагалл. В его жизнь также вошли люди, заменившие ему отца, их было даже слишком много… Хотя я постараюсь сказать о самых главных — Альбус Дамблдор, Артур Уизли и крёстный отец Гарри — Сириус Блэк. Много добра и любви подарил ему Рубеус Хагрид. Римус Люпин стал для Гарри не только наставником, но и близким другом. И, хотя никто об этом не догадывался, сбивал спесь с него никто иной, как… Северус Снейп. Но всё же чаще всего рядом с Гарри находились именно мы с Роном. Мы стали друг другу как брат и сестра! Самыми лучшими друзьями! Мы всё делали вместе! В том числе признаюсь, что это я сломала его палочку, обломки которой вы видите на столе. Не знаю, как я проживу остаток своей жизни без тебя, Гарри, но постараюсь сделать всё возможное, чтобы прожить её счастливо и полноценно, ведь именно этого ты пожелал бы мне, мой милый друг! Храбрейший волшебник, которого я когда-либо знала! Не доверяя больше своему голосу, Гермиона положила руку поверх его палочки, левитируя к дереву три обломка. К её удивлению, когда ива приняла их, кусочки соединились, всего на несколько секунд сформировавшись в древко, и его до боли знакомая палочка вновь стала целой. Гермиона не смогла сдержать слёз, когда она обернулась вокруг самого основания дерева и превратилась в пышный куст остролиста со свежими красными ягодами. — Спасибо тебе за всё, Гарри Поттер! — промолвила она вслух. «Прощай, Гарри! — подумала она. — Покойся с миром, друг мой!» Вернувшись на своё место с чувством огромного облегчения, Гермиона вдруг осознала, что ей осталось пережить ещё один кошмар, о чём свидетельствовали громкие всхлипывания Чарли Уизли, ступающего по центральному проходу прямиком к столу. В его кулаке была зажата целая связка палочек. Высокий рыжеволосый молодой человек встал за столом; на его веснушчатом лице читалась решимость. Он разложил на скатерти восемь волшебных палочек и, прежде чем начать речь, задержал на них взгляд, как будто хотел ещё немного побыть со своей семьёй. Семейство Уизли считалось очень известным в магическом мире, и многие ведьмы — ровесницы Молли — открыто плакали. Чарли взглянул на Флёр, сидевшую с родителями и сестрой Габриэль, приехавшими поддержать её из Франции. Она заранее договорилась с Чарли, что не хочет участвовать в выступлении, и поэтому последнее слово было предоставлено ему одному. Гермиона предложила свою помощь — она могла бы отдельно сказать о Роне, но Чарли отказался, так как никого не хотел отделять от своей семьи. Она прекрасно его понимала. — Тисовая палочка, — объявил он, поднимая палочку Джинни. — Палочка, которая принадлежала моей единственной сестре, не дожившей до своего семнадцатилетия. Уверен, вы все согласитесь, что она даже не успела пожить! Джинни, сестрёнка, иной раз ты становилась занозой в заднице, но я оплакиваю прекрасную женщину, которой тебе не позволили стать, потому что ты была чертовски удивительной ведьмой! Он положил палочку Джинни на стол и поднял следующую. — Каштановая палочка, долгое время принадлежала одному трусу и предателю, но по закону перешла к моему младшему брату — Рональду. Рон, Мерлин свидетель, ты был отвратительным братом! Ты жрал, как голодный гиппогриф, но я скучаю по тебе, братишка! И буду скучать вечно! Палочка Рона легла рядом с палочкой Джинни, и теперь Чарли держал две палочки вместе. — Палочки моих братьев-близнецов, Фреда и Джорджа. Я знаю, что многие из вас их помнят. Они превратили присущую им лень и любовь к шалостям в процветающий бизнес, к огромному неудовольствию нашей матушки. Как видите, их волшебные палочки — это единственное, что от них осталось. Палочки близнецов присоединились к остальным, постепенно дополняя линию. — Вот эта принадлежала моему брату Перси. Он был всего на два года младше меня. Закончив Хогвартс и поработав в Министерстве, этот придурок на время поддался дурному влиянию, но под конец всё же вернулся к семье. Он всегда был невероятным занудой, но, Мерлин, в любом случае мы его любили! Спи спокойно, Перс! — Это палочка Билла, — прохрипел он, и из толпы донеслось громкое рыдание, однозначно принадлежавшее Флёр. — Билл… был моим единственным старшим братом и моим героем. Именно на нём родители прошли все свои ошибки и хорошенько подготовились перед моим рождением. Ребёнок Билла ещё не появился на свет, но я обещаю тебе, приятель, дядя Чарли всегда будет присматривать за твоим малышом. Клянусь, что не подведу тебя, брат! Палочки Перси и Билла легли рядом с остальными. Как только Гермиона подумала, что Чарли закончил свою речь, тот вытащил палочку отца. — Артур Уизли, — объявил он, и его уверенный голос наконец сорвался в сдавленное рыдание: — Мой отец! Самый лучший папа, который только может быть! Как ты мог оставить меня одного, пап?! Что я буду делать без тебя и твоей проклятой коллекции штепселей?! Чарли не выдержал и опёрся одной рукой о стол, чтобы не упасть, отмахнувшись от поддержки подбежавших к нему волшебников и попросив всего минуту, чтобы взять себя в руки. — А это, — продолжил он, когда немного пришёл в себя, — волшебная палочка моей матери! Теперь все будут знать, хотя многие и так знали… лучше никогда не гневить семью Молли Уизли! Чёрт возьми, как же часто нам всем влетало от мамули по первое число! Бурное выражение живых эмоций заставило улыбнуться даже самых серьёзных волшебников. Ничто так не успокаивает нервы, как эмоциональное ругательство. — Итак, передо мной вся моя семья — все мои родные и любимые! Он протянул обе руки, одновременно левитируя все восемь палочек; его руки крупно дрожали от затрачиваемой магической силы. Наконец, когда чары дерева начали притягивать их к себе, плечи парня расслабились, и тогда толпа ахнула. Палочки семейства Уизли переплелись вокруг основания толстого ствола, объединяясь между собой в прочную вечнозелёную основу, уходящую вниз прямо к корням, из которых продолжит расти Мемориальная Ива. Последняя дань памяти и уважения была отдана.***
Солнце клонилось к закату. Поминальная служба заняла несколько часов, но это никого не волновало. Многие люди не торопились уходить и продолжали толпиться в тени Мемориального дерева, с трепетом прикасаясь к его сверкающему стволу, трогая листья, вдыхая аромат цветов. Северус стоял рядом с Гермионой, беседуя с Люпином по поводу нового учебного года. Римус с радостью принял предложение о работе. Домовики своевременно доставляли с кухни холодные напитки, но многие из гостей решили прогуляться до Хогсмида, чтобы, утешая друг друга, продолжить поминки в местном пабе и возродить утраченные со школьных времён дружеские отношения. Наблюдая со стороны, Северус заметил, как Флёр Уизли тепло обнялась с Чарли и расцеловала его в обе щеки, словно прощалась. Затем она действительно развернулась и направилась к точке аппарации вместе с младшей сестрой и родителями, а к Чарльзу, рядом с которым уже крутился Финниган, тем временем направилась Гермиона. — Чарли, что всё это значит? — удивлённо спросила она, подходя ближе. — Она решила вернуться домой, — пояснил он, — да и я тоже. — Но... я не понимаю... — Флёр возвращается во Францию вместе с родителями и Габриэль. Она собирается родить ребёнка там. Ей хочется побыть рядом с родными. — Но как же твоё мнение? Чего хочешь ты?! — Гермиона, у меня нет никаких прав ни на Флёр, ни на этого малыша. Она обещала навестить меня в сопровождении Габриэль, когда будет готова и если захочет встретиться вновь. — О, мне так жаль, Чарли… — Ну, а я собираюсь вернуться к своим драконам, — продолжил он. — Кстати, Финниган надумал поехать со мной. Мы как раз ищем новых крепких парней, способных работать в тяжёлых условиях. Симус выглядел невероятно довольным и взволнованным. — Только не пропадайте, мальчики, ладно? — Само собой, Гермиона. Желаю тебе всего наилучшего! И тебе, Северус. — Благодарю, Чарльз. Гермиона обнялась с Чарли, и он приподнял её от земли, как в первый раз, когда они встретились на площади Гриммо. Затем она так же попрощалась с Симусом, а потом оба молодых волшебника отправились переговорить с Люпином, Минервой, Помоной и Филиусом, прежде чем окончательно уйти.***
Поздно вечером, когда последний человек покинул территорию Хогвартса, а вернувшиеся в замок преподаватели благополучно устроились в своих покоях, Гермиона стояла у окна их спальни, наблюдая за Мемориальной ивой, всё ещё мерцающей во мраке от поглощённой из сердцевин волшебных палочек магической силы. Северус уже погасил настенные канделябры и убавил огонь в камине, затемняя комнату до приятного полумрака. Он подошёл сзади, обнял и прижался к ней всем телом. — Она прекрасна, — мечтательно прошептала Гермиона, прижимаясь к нему спиной. — Как и ты… — Сегодня первый день нашего нового будущего, Северус! Кажется, во мне снова просыпается вкус к жизни. — Понимаю тебя. Ты никогда не забудешь прошлого, но теперь можешь позволить себе жить, любить, чувствовать — без гнетущей вины. Она повернулась к нему лицом. — Ты же знаешь, что я люблю тебя, правда? — Недавно слышал нечто подобное, — с лёгкой усмешкой протянул он, поглаживая её по щеке. — А ещё я знаю, что мне необыкновенно повезло. Гермиона обняла его за пояс и притянула к себе, проводя руками по ягодицам под тканью классических брюк. Обхватив ладонями девичье личико, он наклонился вперёд и накрыл своими губами её сладкие уста, вовлекая в долгий поцелуй. Северус втянул её язычок в свой рот, обвиваясь вокруг него своим, словно змея вокруг жертвы. Спустя всего минуту она полностью расслабилась в его руках и нетерпеливо застонала. Он сразу же отстранился, вопросительно приподняв бровь. — Вами снова движет ненасытное желание, мисс Грейнджер? — иронично спросил Снейп, запустив руку под подол короткого платья и обнаружив, что её трусики, как и ожидалось, уже порядком намокли. — Рядом с вами, сэр… — прошептала она. — всегда… __________________________________________________________________________ «Dark On Me» by Starset