Foolish heart

Ветер подхватывает прядки каштановых волос. Треплет их и разбрасывает по лицу. А она не спешит поправить их. Вернуть на место. Наверное, есть причина. И сердце сжимается в приступе незнакомого сладкого чувства. А она поразительно красива. С печальной улыбкой на тонких губах. Со слезинками, поблескивающими в лучах заходящего солнца и застывшими на глазах. Они не спешат скатиться на щеки, не спешат проложить небольшой путь от глаз к скулам и по контуру лица дальше к подбородку, а оттуда упасть и, пролетев на сантиметров двадцать меньше ее роста, разбиться об асфальт с только ему слышным «звеньк». Он ловит себя на желании подбежать, прижать к себе хрупкую девушку. Раздвинуть неплотную завесу волос. Слизнуть с уголков глаз соленую влагу. И, кажется, стоит только коснуться персиковой кожи, по телу пройдут волны электричества, чувства обострятся до максимума, воздух уплотнится и заискрится, а они станут одним целым так, что можно будет читать мысли друг друга. Глупо. Звериное сердце бьется, чуть-чуть, совсем на капельку быстрее обычного. Экстрасистолы. Глупое сердце. Так не вовремя. Она что-то говорит. Нет. Просто шевелит губами. Если бы говорила, сразу бы стало понятно о чем. Жаль М-21 не умеет читать по губам. И почему не научился? Времени было предостаточно. А мыслей не прочтешь. И даже лица-то не видно. Только блестящие слезинки. И красивые губы, кажущиеся такими мягкими. Только не ощутить на себе их мягкости. Она снова шевелит губами. Одно слово. Простое. «Аджосси». Медленно поворачивается спиной. Шаг. Еще один. За ним следующий. Быстро. Слишком. М-21 не может понять, что нужно сделать. Сердце бьется сильнее. Стук пульса отдается в ушах. Шаги звучат в такт. Кончики пальцев холодеют. Глупое сердце. Юна ушла. На смену легкости приходит боль. Такая, будто Франкенштейн со всей силы ударил под дых. И воздуха не хватает. Совсем-совсем. Будто сердце вообще не бьется. Глупый орган – сердце.