Excommunication is the new black

      Салага обхватывает Рэйчел рукой, искренне улыбаясь. Он выглядит совершенно другим человеком, когда не хмурится. Он помогает ей подняться, она опирается на его руку, на лице — гримаса боли. Но она хотя бы больше не плачет. — И что мы будем делать? — бормочет Салага, в основном просто размышляя вслух. — В вертолёте поместятся только двое… — Можешь отвезти её к врачу, — говорит Джон, — а я подожду здесь. — Я не оставлю тебя здесь одного, — резко отвечает помощник шерифа, разворачиваясь и с явным недоверием глядя на Джона. Это просто нелепо — Джон целых двадцать минут был его глазами и выступал в роли живой приманки для Ангелов. И, к тому же, не стоит забывать о его подвигах в тюрьме до этого. — Стой, ты умеешь летать на вертолёте? Ты можешь отвезти её в тюрьму. — Да-а-а, — саркастично тянет Джон, — и как только я улечу, ты полезешь во Врата Веры без меня и убьёшься там. В любом случае, ты не думал, что везти её в тюрьму — плохая идея? Эти люди хотят убить её даже больше, чем меня. И единственная причина, почему меня не порвали на части — шериф Уайтхорс. — Но больше некуда идти, — Салага явно расстроен. — Там Линдси, у него есть лекарства и инструменты. Ещё один вариант — доктор Перкинс, но она слишком далеко. — Н-не в тюрьму, — просит Рэйчел, — не сейчас. Пожалуйста.       Салага закусывает губу и, внезапно что-то придумав, достаёт рацию. — Ада? Ты свободна? У меня возникла небольшая проблема с Вратами Веры. Нужен врач.       Секундой позже ему отвечают и Джон почти слышит женский голос через помехи. — Отлично. Я… э-э… на скалах к северо-востоку от Врат. На тех, где озеро.       Снова помехи и Салага удовлетворённо кивает сам себе. И тут же связывается с кем-то ещё. — Доктор Перкинс? Сара? Ты меня слышишь?       Кажется, ему что-то отвечают и Джон закатывает глаза. Помощник шерифа — просто воплощение парадоксальных крайностей. Когда он решает побыть милым и вежливым, он становится слишком милым. Это нечестно. Салага никогда не ведёт себя так с Джоном. — У меня тут человек, которому нужен доктор. Можно..?       Салагу перебивает шипение помех. — Ладно, понял. Всё равно спасибо, — он опускает рацию и смотрит на Джона. — Она не в лаборатории, а в лагере с Судьями, пытается привести их в чувство. И ей долго ехать обратно. — Похоже, тюрьма — единственный вариант, — Джон тянется убрать испачканную в крови прядь волос с лица Рэйчел. Она кивает, хоть и явно расстроенная предложенным вариантом. Она наверняка хотела вернуться в этот регион уже после того, как её подлатают — чтобы очаровать Трейси. И, зная их обеих, Джон предполагает, что у неё бы получилось.       Салага снова зажимает кнопку на рации: — Доктор Линдси? Мне нужна помощь.       Спустя несколько секунд тишины помощник шерифа смотрит на Джона и на его лице видны все сомнения: а не солгал ли тот в тюрьме, когда сказал, что с Минклером и Линдси всё в порядке? Салага снова открывает рот, но тут рация шипит помехами и помощник отводит взгляд с явным облегчением. — Эм-м… Аделаида привезет к тебе кое-кого. Мне нужно, чтобы ты подлатал её безо всяких вопросов.       Снова помехи. Салаге явно неловко сейчас. — Это Вера.       Шипение длиной в пол-секунды. — Я знаю. Поверь, я понимаю. Но ей нужна наша помощь. Она хочет уйти из Врат Эдема. Просто подумай — если она останется жива, то поможет тебе с лечением для Ангелов.       Линдси распинается целую минуту, а то и две. Рэйчел начинает дрожать сильнее, её кровь сочится через кружевное платье и пачкает одежду Салаги. — Линдси, я понимаю, правда. Но я бы не попросил, если бы это не было важно. Пожалуйста. Она умрёт, если ты не поможешь.       Долгая напряжённая секунда ожидания сменяется коротким ответом в рации и Салага расслабляется. — Спасибо. Пока я не верну Уайтхорса и остальных, можешь… можешь проследить, чтобы никто не узнал её? Прикрой ей лицо или придумай что-нибудь ещё, когда будешь забирать. Я не хочу, чтобы начался бунт. До того, как я смогу вернуться и успокоить всех.       Рация шипит в последний раз. — Спасибо. Скоро увидимся.       Салага вешает рацию на пояс, а Джон прищуривается и видит, что к ним летит неповторимо уродливый вертолёт. Вера снова тихо хнычет в плечо помощника шерифа, пока он мягко успокаивает её, поглаживая руку. Это всё так нелепо. Если кого здесь и нужно успокаивать, то определённо Джона. Эти Ангелы были ужасны.       Уродливый вертолёт на мгновение зависает, а звук лопастей заглушает все остальные звуки вокруг, прежде чем он приземляется в паре метров от них. Лопасти продолжают вращаться, поднимая в воздух пыль и Блажь, которые попадают Джону в глаза — пока пилот наконец не выключает двигатель. Аделаида Драбмен — глава и матриарх этого мерзкого клана Драбменов — спрыгивает с вертолёта. Потрясающе отвратительный вид джинсово-розовой одежды. Она удивлённо осматривает Рэйчел, разбросанные трупы Ангелов, и неодобрительно смотрит на Джона, покрытого чужой кровью и мозгами. Он до сих пор сжимает лопату так, словно от этого зависит его жизнь. Что ж, вполне вероятно, так и есть. — Я себе не совсем так это представляла, когда ты сказал, что тебе нужен врач, — говорит она, приподнимая одну бровь. Но это звучит не по-злому, а скорее игриво. Кокетливо. Она скрещивает руки на груди, постукивая своими длинными розовыми ногтями, и ждёт ответа. — Справедливости ради, я не уточнял, кому именно он нужен. Слушай, я знаю, как это выглядит, но… — Дорогуша, признаю, я не в восторге от этого, но я же знаю, что ты ненавидишь убивать так же, как я — этих чокнутых сектантов, — отвечает Аделаида, пристально глядя на Джона и Рэйчел: — Хочешь, чтобы я отвезла её в тюрьму? М-м, я в деле. Доктор Линдси такой милашка, — она подмигивает Салаге. — Вы бы хорошо смотрелись вместе, м?       Нет, не смотрелись бы, думает Джон. Салаге бы подошёл кто-нибудь со стальным стержнем и собственной индивидуальностью. А не бесхребетная жалкая тряпка Чарльз Линдси. — Ада, не сейчас, — стонет Салага. Его щёки покраснели. Он ведёт Рэйчел к пассажирскому сиденью, помогает пристегнуться. — Но да. В тюрьму, пожалуйста. Они ждут тебя. Свяжись с Линдси по рации и подожди, пока он выйдет к вам, а не заводи её внутрь сама, хорошо? — Конечно, лапуля, — Аделаида ерошит ему волосы, прежде чем запрыгнуть на место пилота. Она смотрит на Джона и потом снова на Салагу. — Похоже, твой друг хорошо себя ведёт. Ты же помнишь, о чём я тебе говорила, м-м?       Вероятно, это нечто в стиле «не поворачивайся к нему спиной, иначе он воткнёт в неё нож». Помощник шерифа снова стонет: — Пока, Ада, — многозначительно, с нажимом, но по-доброму говорит он. — Увидимся, дорогуша! — кричит Аделаида, запуская двигатель. Лопасти снова поднимают клубы пыли. Салага машет им на прощание и Рэйчел слабо копирует его жест. Вертолёт быстро набирает высоту и летит на юго-запад.       Джон вытирает глаза от пыли и смотрит на помощника шерифа. — Ты готов уже наконец заняться делом? — это он зря сказал. Салага делает шаг и возвращает своё хмурое выражение лица. — Спасти жизнь твоей сестре — это не дело? — отвечает помощник с резкостью в голосе. — Она мне не сестра, — Джон идёт следом за Салагой. — В любом случае, я не об этом. А о том, что ты притащил меня сюда. Почему ты ушёл? Мы были так близко ко входу, а ты не слушал, когда я пытался остановить тебя.       Разумеется, Джон знает ответ. Салага застрял в Блажи. Вероятно, увидел Уайтхорса или даже Бёрка. Вряд ли он вообще слышал, что Джон ему говорил. Но цель вопроса — не в том, чтобы получить ответ. А в том, чтобы показать Салаге, что Джон хочет спасти его друзей, что под всей этой оболочкой он всё ещё человек и хочет помочь ему. Это не совсем ложь — Джону достаточно нравится шериф, чтобы он действительно хотел ему помочь. Бёрк — нет, Бёрк — тот ещё кусок дерьма. Пусть сдыхает, без разницы. Он помогает маршалу только потому что должен. — Я был в Блажи. Видел Веру с Бёрком и Уайтхорсом, — они снова идут по этому хлипкому мостику и Джон сосредотачивается на другой стороне, чтобы не обращать внимания на колебания под ногами. — Я не слышал тебя, пока ты не схватил меня за руку перед дракой. — Полагаю, это уже не важно, — Джон облегчённо вздыхает, когда под ногами снова оказывается твёрдая земля. — Теперь, когда Вера уже не в Проекте, этого не повторится. — Что ты думаешь обо всём этом? — спрашивает Салага через некоторое время. — В смысле, о том, как она отвернулась от Иосифа. Что с её душой? Она не будет спасена?       Он прав. Честно говоря, Джон не знает, что ему об этом думать. Но если он признается в этом, то будет выглядеть слабым и бесхарактерным, а он не может себе этого позволить. Ему нужно казаться сильным, рассудительным и полезным. — Ты прав, она не будет спасена, — медленно говорит Сид. Они пересекают Путь, втаптывая кроваво-красные лепестки в грязь, и подходят к скалистому склону возле Врат Веры. — И я не рад тому, что она предала Иосифа. Она солгала — когда сказала, что он причинил ей боль. Он хороший человек. И он хочет нам только добра — не только Проекту, всем нам. — Ей было страшно, Джон, — бормочет Салага в ответ и Джон качает головой. — Вера — манипулятор. Она хочет жить больше, чем быть спасённой. Интересно, хотела ли она этого когда-нибудь по-настоящему. — Почему? Из-за отношений с Трейси? — Салага останавливается рядом с вентиляционными решётками, явно не зная, куда идти дальше. Джон просто направляется к лестнице, которая ведёт ко входу. — Нет, это не проблема. Я о том, верила она или просто искала своё место. Знаешь, у неё была трудная жизнь до того, как она присоединилась к нам.       Джон дёргает дверь. К счастью, она не заперта и Джон подпирает её камнем, лежащим неподалёку, кажется, именно для этого. Салага идёт за ним внутрь. — Я слышал, и у тебя тоже, — замечает Салага, пока Джон ведёт его по длинным извилистым коридорам, останавливаясь только для того, чтобы помощник шерифа вырубил рабочих. — Да, у меня тоже, — признаётся Джон. Он не очень любит говорить о своей жизни до встречи с Иосифом: Дунканы и их бесконечное насилие, последовавший за этим цикл саморазрушения, секса, наркотиков, алкоголя и снова, и опять, и ещё больше. Отчаянная и тщетная попытка почувствовать хоть что-то, что угодно, кроме ненависти, отвращения и разочарования, преследовавших его. Но, разумеется, Иосиф описал это в своём Слове, чтобы все знали, что даже самые отъявленные грешники могут обрести своё место рядом с Отцом в Новом Эдеме. И это, в свою очередь, значило, что Джону придётся говорить об этом. Он не смог бы похоронить своё старое, слабое «я» под новым праведным и добродетельным обличьем Крестителя. В отличие от Веры, отдавшей своё прошлое взамен на роль Сирены.       Салага не отвечает, подкрадываясь к хорошо вооружённому Верному и бьёт его по шее, а затем головой об стену, пока тот не обмякает. И даже после того, как он возвращается к Джону, он молчит. Явно ждёт ещё откровений. Уф-ф. — Я не бегу от своего прошлого, — наконец говорит Джон, ведя Салагу в цех дистилляции. — Я считаю, что важно принимать то, каким я был раньше. Вера использовала свою роль, чтобы скрыть старые грехи. Я использую свою, чтобы… обнажить их. Чтобы доказать, что спасти можно каждого, независимо от того, кто он. Независимо от того, насколько ужасны его действия.       Помощник шерифа задумчиво мычит. — Логично, — он обводит рукой механизмы вокруг. — Эти машины… Они производят Блажь? — Вроде того, — отвечает Джон. — Они — часть процесса очистки. Туда загружается сырьё, а здесь мы получаем готовую Блажь. Упаковочный цех прямо под нами, но не думаю, что нам нужно будет идти туда, если мы заложим взрывчатку тут. Если взорвать производство, то там случится перегрузка. — Хорошо. Полезная информация.       Салага не закладывает взрывчатку и идёт в главный производственный цех через противоположную дверь. — Ты не собираешься разрушать здесь всё? По логике это следующий шаг. — Зачем нам это делать? — недоуменно спрашивает Салага. — Веры больше нет и мы скоро встретимся с Иосифом. Всё, что нужно сделать — остановить производство и убедить Иосифа в том, что Вера мертва. Или ты хочешь собственноручно вытаскивать из Врат всех, кто тут валяется без сознания?.. — Ладно, — это хорошо, но слишком неожиданно. Ещё одни неповреждённые Врата — больше душ, спасённых от Коллапса. Может, Салага и не такой уж кровожадный монстр, в конце концов. — Если ты хочешь остановить производство Блажи, нужно вывести из строя эти механизмы, как только мы дойдём до следующего цеха. — Звучит резонно, — соглашается Салага и открывает дверь. И поскольку до сих пор всё было слишком гладко, секундой спустя раздаётся крик и автоматная очередь. — Эй, смотрите! Здесь грешник!