Это отказ?

Впереди была только свобода, свободе вторили безудержные ветра, вторили синие могучие волны, бьющиеся об черные доски их судна. Кораблю было не меньше двадцати лет, он был небольшим и явно не предназначался для того, чтобы на нем перевозили на другой континент такое большое количество народу. Джейме надеялся, что дерево под его ногами не треснет в разгар очередной бури, но тревога не покидала мужчину даже во сне. В его сновидениях в последнее время было место только кошмарам, и среди них немало было и картин страшного исхода кораблекрушения. Только бы добраться до Залива Драконов! Джейме не мог думать ни о чем ином, смакуя разведенное водой вино, которого на корабле было слишком мало, и ценилось оно на вес золота – для раненных иной анестезии было не найти, ведь запасы макового молока у лекарей кончились еще на суше. Когда они окажутся в южных землях, то там уж Цареубийца полакомится лучшими винами и Тартскую деву-рыцаря ими попотчует. Они впервые увидят эти земли, их красоту и их изъяны, и научатся жить там по-новому. Вместе. Без нее он просто не сможет. Да и какой толк в этом последнем шансе стереть прошлое, если начать жизнь с чистого листа придется без единственного дорогого ему человека? Ланнистеру предстояло заново прославлять свою фамилию, объявить о себе миру. Точнее, остаткам мира, принадлежащего живым. Старый мир, родные семь королевств оставалось только оплакивать – и в каютах, отведенных под лечение тяжело раненных, не стихали вой и рыдания. Еще в этих душных помещениях с бледным освещением мерзко воняло гноем и тухлятиной, и Цареубийца не мог дождаться, когда Бриенне позволят покидать их. Но, к несчастью, ей не становилось лучше. Женщина, тяжело раненная в последнем бою, пришла в себя уже на корабле и шла на поправку с большим трудом. Она потеряла много крови, и Джейме понимал, что для полного восстановления ей нужна особая диета и частые перевязки. Врачевателей и перевязочного материала на корабле было катастрофически мало, что уж и говорить про еду. На одних сухарях, маринованных яблоках и пресной костлявой рыбе женщина сильно исхудала. К тому же Ланнистеру частенько приходилось кормить ее почти насильно, где хитростью, а где и подколами стимулируя слабый аппетит Бриенны. Благо, ему позволялось посещать ее в любое время, простым же беднякам, не выделяющимся заслугами в битвах с ходоками, вход в больничные каюты был заказан. Обычно, сидя у Бриенны, он тихо (дабы не тревожить других болящих) рассказывал ей о том, как невыносимо находиться на палубе среди шумных младенцев и харкающих неотесанных мужиков, жалующихся на вечную непогоду, рассказывал о чайках, орущих над головами людей и о том, как одиноко себя чувствует человек, когда день за днем перед собой не видит земли, одну лишь неприветливую ледяную воду; рассказывал ей о том, как с трудом люди на судне промышляют рыбалкой и о том, какую причудливую рыбу им удалось сегодня выловить. О том, как трудно им будет искать себе жилье и работенку в тех местах, в которые они направляются – и где вряд ли окажутся нужны. А она слушала и молчала, но Джейме знал, что за этими разговорами ее боль притупляется. Пускай, и недолго, но призраки Подрика, ее отца, многих других дорогих ее сердцу людей, которых Бриенна потеряла, переставали терзать сердце раненной женщины. Он старательно избегал любых упоминаний о пережитых битвах, о том аду, через который они прошли. А когда о прошлом не говоришь, когда его не вспоминаешь, оно вроде как и не имеет над тобой власти. - Я подумывал о том, чтобы устроиться учителем по фехтованию. Возможно, со временем мы разобьем виноградник в нашем саду. А у нас непременно будет сад. Я так истосковался по краскам, что, если понадобится, сам разобью его хоть на голых камнях. – Он в это свято верил и улыбался тому светлому будущему, которое обрисовал, поправляя грязное серое одеяло, лежащее на ослабленной бледной женщине. – Только поправляйся скорее. Мне не терпится вывести тебя из этой вонючей каюты. - Почему ты говоришь, что у нас будет сад? – степенным тоном спросила Бриенна, не глядя на него. - А почему нет? Она с недовольством выдержала паузу. - Почему у нас должно быть что-то общее? Довольно того, что я жива до сих пор благодаря одной лишь твоей милости. Ты не обязан и в Заливе Драконов помогать мне. - Нет, - с удивлением возразил он, - обязан. И я… я бы помогал тебе до конца твоих дней, если бы ты позволила. Джейме захотелось добавить глупое «позволишь ведь?», но он сжал зубы, чувствуя, как от волнения пустеет голова. - Это… - До Бриенны не сразу дошло, что же происходит, но когда мысли собрались воедино, женщина густо покраснела и, быстро моргая, потупила взор. Цареубийца милосердно помог ей: - Да, женщина, я пытаюсь предложить тебе соединить свою судьбу с моей. Если, конечно, тебя не смущает, что я несколько стар и однорук. - Но мы оба рыцари, и брак между нами… Сама мысль о браке между нами абсолютно абсурдна… - Леди Бриенна. – Джейме взял ее большую сухую мозолистую ладонь в свою и серьезно посмотрел на женщину. – Мы – рыцари семи королевств, но, в связи с тем, что их более не существует… - Клятва остается клятвой! – пылко воскликнула Тарт, выдергивая руку. Прочие больные в каюте невольно замолкли, заинтригованные этой беседой, даже кашель и стоны сошли на нет. – Нам следовало погибнуть, защищая их, а не позорно бежать! - Уж извини, что связалась с Цареубийцей, - немного разозлился Джейме. – Видишь ли, выбирая между верной погибелью для нас обоих и возможностью выжить, я выбрал второе. И что-то я ни разу не услышал от тебя слова благодарности за это. - Я об этом не просила. - Я бы поступил еще раз точно так же, попав в подобную ситуацию, - заявил он. – Горстка энтузиастов, которая осталась в Семи Королевствах после разгрома в Винтерфелле и в Королевской Гавани, пошла на верную смерть. Ты так торопишься умереть? - Хорошо! Пускай, ты и спас нам наши жалкие шкуры, но кому мы будем нужны в южных землях? Ты правда веришь, что мы все еще можем начать сначала? - Почему нет! – повысил голос Джейме в ответ. – Мы – одни из лучших бойцов, что живет сейчас на свете! И мы прошли самую кровавую и жестокую войну в истории! Почему мы не можем пожить для себя? Почему не можем создать семью, как все нормальные люди? - Нормальные? И Бриенна нервно хмыкнула, качая головой. Ланнистер почувствовал себя загнанным в угол: теперь, после этого несомненно глупого предложения, все его чувства были обнажены, и их было слишком просто ранить. - Это отказ? – спросил он после очередного затянувшегося молчания. Женщина устало вздохнула, хмурясь. - Джейме, разве ты сможешь теперь жить, как нормальный человек? Сможешь строить дом, жить на гроши, каждый день вставать с первыми лучами, чтобы успеть на работу? Сумеешь растить детей, зная, что где-то за морем правят ходоки, и рано или поздно придут и легко разрушат жизнь и тебе, и твоим маленьким отпрыскам? Придут, и оставят от твоего дома руины? - Нет, не готов. Но я уверен, мы справимся. Ты ведь рядом. А это значит, я могу попытаться сначала. Нам будет трудно, но мы выживем. - Он говорил медленно, но, кажется, впервые за долгое время ему не приходилось старательно подбирать слова. Мужчина просто говорил правду. - Я не понимаю, почему… почему ты вообще сомневаешься? Он мягко погладил ее по волосам, провел ладонью по алым щекам, по лбу, покрытому испариной. Ее снова начало немного лихорадить, и Джейме, обеспокоившись, решил побыстрее найти лекаря после этого разговора. - Я тебе верю, - призналась Бриенна, наконец. – Просто… я словно вернулась к тому, с чего начала. - Понимаю, - сказал Цареубийца, вспомнив то, как отец старательно подыскивал ему партию в свое время. - Не думаю, - покачала головой Тарт, вспомнив в свою очередь бесконечные попытки ее отца найти для нее мужа. Но теперь мысль о создании семьи - семьи на останках их старых семей, их общей культуры, обреченной на скорую гибель, на костях всех, кого они похоронили в земле и спрятали в тщательно оберегаемых уголках памяти, - не пугала ни ее, ни его. Как можно бояться открыть свое сердце достойному и любимому человеку, после того, как тебе хватило храбрости заглянуть в глаза самой смерти? - Так или иначе, - шепнул он, наклонившись к женщине и даря ей одну из своих самых ослепительных улыбок, - мы никогда не будем жить на гроши. Во мне течет кровь Ланна Умного, не забывай. Самое время ей явить себя. Бриенна впервые за долгое время слабо улыбнулась в ответ, и в улыбке ее почти не было горечи.